Сундуки из прошлого

Выпуск № 7-127/2010, Гости Москвы

Руководитель тюменского молодежного театра «Ангажемент» Леонид Окунев привез в Москву спектакль по пьесе Николая Коляды «Носферату».

В прошлом году москвичи видели Л.Окунева на сцене ЦИМа в постановке другой пьесы Н.Коляды - «Птице Феникс» (см. «СБ, 10» №№ 6-116, 7-117). Там речь шла об актерах, об их беззаветной и иррациональной любви к театру в любых его формах, даже самых убогих, замшелых. Окунев играл старого униженного жизнью актера, вынужденного клоунствовать на дне рождения дочки нового русского. Актеры приезжают накануне, но их никто не ждет, и они вынуждены ночевать под открытым небом, прямо на сцене, сколоченной в саду. Ситуация символическая, но и насыщенная, как всегда у Коляды, реалистическими, прежде всего речевыми, деталями.

Та постановка получилась несколько тяжеловесной, растянутой, была сыграна с надрывом и пафосом. Новый спектакль по существу развивает театральную тему предыдущего. Птица Феникс – метафора театрального искусства, способного возрождаться вновь и вновь, равно как и его носитель, актер, который каждый вечер проживает жизнь своего героя заново. Театр, театральный реквизит, хлам в «Носферату» тоже выступают метафорой памяти, тяжелой человеческой жизни, непонятно кому и зачем отданной. Героиня – вовсе не актриса, но она решает отдать свои старые, накопленные за целую жизнь вещи в театр, чтобы там ее жизнь возродилась. И возрождение происходит. Амалия Карловна Носферату (Л.Окунев) сама сыграет перед представителем облдрамтеатра все свои жизненные роли.

Любимые вещи, превратившиеся в хлам, старческая квартира, заваленная мусором, вкупе с театральной темой могли бы увести к ярким краскам, но на сцене все элегантно и очень сдержанно (художник Игорь Сидоров). Тона в основном серые, как на старой фотографии (или новой, стилизованной под старину), как будто Амалия уже умерла и мы смотрим старую фотопленку.

Ровно посредине сцены останавливается телега с сундуками, которую вывозят актеры. На глазах у зрителей они переодеваются, надевают парики, и представление начинается. Платье в черный горошек, шляпка-ретро с перьями - Амалия хорошо выглядит. Это такая интеллигентная старуха! И история рода Носферату, которая, как выясняется, связана с декабристами, это подтверждает. В одном из сундуков Амалия находит красный бант и резинку - и становится девочкой детсадовского возраста. Леонид Окунев играет сдержанно, на полутонах, лирически. Бант, наивная, широкая детская улыбка – и преображение старухи в девочку завершено. Потом она взрослеет, первое свидание – главной деталью становятся туфли на каблуках. У взрослой Амалии поверх платья передник, в руках - полотенце, а сцена перегораживается крест-накрест бельевыми веревками и газетными вырезками. Постепенно мы узнаем «обыкновенную» и вместе с тем экстраординарную, наполненную «трэшевыми» подробностями жизнь Амалии. Она вышла замуж, муж ее бил, много пил и в итоге допился до шизофрении. Он собирал газетные некрологи, и все, что от него осталось, – огромная папка с этими самым и вырезками. Амалия очень любила сына, но тот погиб, и история с блестящей рубашкой-апаш для мальчика-фокусника – это одновременно и возвращение в счастливые дни, когда она играла со своим мальчиком, и страстное желание театрального его воскрешения.

В спектакле текст перемежается с пантомимой, игрой с предметом. Каждый новый предмет - новая история и новый выход. Партнером Леонида Окунева выступает Игорь Кудрявцев, он исполняет роли и сына, и мужа, и мальчика в детском саду, и вороны – верной спутницы Носферату в старости. Он тоже очень сдержан, и дает штрихи, узнаваемые детали, никакого комикования и смехового давления на зал. Но, конечно, ворона, обученная «нехорошим» словам и песням и понимающая только немецкий язык, – это птица-клоун, попугай в траурном обличьи. И в то же время это напоминание о войне, и о необычной фамилии героини (Носферату - немецкий вампир, а вампиры, как известно, бессмертны), ее выделенности среди других. Она, конечно, белая ворона, но в то же время женщина обычной российской судьбы. Ворона в клетке под покрывалом и старуха на сцене, в вольном пространстве воспоминаний, но в то же время и болтливая городская сумасшедшая, которая замолчит, как только закроется театральный занавес.

Спектакль поставил Олег Гетце, актер и режиссер, много работающий с новой пьесой («Половое покрытие» Пресняковых, «Человек-подушка» Мартина Макдонаха, как актер участвовал в спектакле «Облом-off» по пьесе Михаила Угарова в Екатеринбургском ТЮЗе). «Носферату» режиссер поставил очень аккуратно и нежно, выявив прежде всего лирическое начало пьесы. Герои получились трогательными, рисунок их ролей - воздушным, а самый воздух спектакля – напоминающим легкий флер воспоминаний, хрупкий и невесомый, как человеческая жизнь.

«Носферату» оказался спектаклем в лучших традициях российского провинциального театра, по-актерски ярким, в меру сентиментальным и ироничным.

Фотогалерея