В роли директора народной аудитории/ Сергей Радченко

Выпуск 9-129/2010, Гость редакции

В роли директора народной аудитории/ Сергей Радченко

 

Место и время действия

Так мало — всего два вечера провела я в Тобольском драматическом театре им. П.П.Ершова. Командировка в Тобольск была связана вовсе не с культурой. Но как же не вырваться в театр, которому уже более 300 лет? При том, что моему родному Новосибирску — чуть за сто?!

Старинные города напоминают мне декорации. В центре Тобольска декорациями казались не крепостные стены, а современные автомобили. Белоснежный каменный Кремль, соборы, даже тюремный дом, в точности повторяющий картинку из учебника истории, глава «Восстание декабристов», — они определяли атмосферу места. В которую вписывалась и стайка девчушек в длинных черных юбках, наверняка учениц какого-то духовного заведения. И неспешные прохожие на улицах с аккуратными одноэтажными домами. И бесконечные дымы над крышами Нижнего города, лежащего под обрывом, где Кремль — сердце Верхнего, — застыл на самом краю.

Это я все к чему? Да к тому, что театр тобольский, называемый в народе «Теремок», до недавнего времени тоже находился в этой части города — где ему и положено находиться по праву рождения. Театральные представления в Тобольске давали еще в XVIII веке — благодаря Преосвященному митрополиту Филофею Лещинскому, который приказывал собирать народ на комедию звоном соборных колоколов. А 8 сентября 1899 года в Тобольске состоялся молебен по поводу открытия Народной аудитории — библиотеки и залов для концертов и выставок. Построили ее на частные пожертвования. Здание Народной аудитории — тот самый «Теремок», деревянный, резной, сгорел в один не прекрасный день два десятка лет назад. Теперь Тобольский драматический театр находится в современной части города, в здании Дома культуры с залом на 300 мест. И зал этот чаще всего полон. Между тем, жителей в Тобольске — 100 тысяч.

О миссии театра в жизни маленького города с большой историей два вечера рассказывал мне директор этого театра и одновременно — актер Сергей РАДЧЕНКО. Расшифровывать записи было страданием: столько информации — о спектаклях, о людях, о директорской доле и долге, и еще о планах — не вместит ни один журнал. Но все казалось важным, потому что театр в Тобольске по-прежнему — «Народная аудитория».

Вечер первый. Диалоги о земном: об актерских заработках, оставленной аспирантуре и о том, что дело директора — убеждать

— Как случилось, что артист стал директором?

— Я спокойно работал актером и параллельно в 95-м году пришел в гимназию, организовал там театральную студию. Мы сделали театральные уроки. Потом театральные коллективы стали появляться в других школах и даже в детских садах. И мы пошли дальше - придумали Городское методическое объединение и театральный фестиваль — сначала городской, а потом до всероссийского доросли. Пришло чувство ответственности за то дело, за которое взялся. И я поступил в аспирантуру в Москве, писал диссертацию, пытался понять, как это можно театральной педагогикой влиять на развитие личности. И тут мне предложили должность директора. Может быть, потому что я оказался неплохим организатором. Знаете, я не долго сомневался.

В сорок лет человек вообще задумывается, что он оставит людям. Ну, детей нарожал, жизнь прожил вроде честно. Но еще что-то хотелось придумать, чтобы вернуть Тобольск в театральную географию страны.

— И актерская работа отошла на второй план? Артист с почти готовой кандидатской — это удивительно. А еще актер в роли директора…

— Разные артисты бывают. Иногда бывают умные артисты. Ну да, свалился на меня этот театр. И пришлось забыть о диссертации и разбираться в экономике театральной жизни. Но актерской работы по-прежнему хватает. Директорским положением не пользуюсь. Соглашаюсь на те роли, которые режиссеры мне предлагают. Я очень исполнительный, стараюсь идти за режиссером. А вообще-то, как директором меня назначили, стали мне давать роли негодяев каких-то.

 

В спектакле «Сумасшедшее воскресенье», по водевилю Валентина Катаева, написанном в конце сороковых, веселый кавардак и путаница происходят в чинном и престижном санатории, где отдыхают важные советские персоны. Директор театра играет там… главврача. Даму! Не слишком молодую. Наверняка одинокую. Страшно любопытную, участливую, глуповатую, добрую. Она суматошно носится по сцене на высоченных каблуках, везде некстати, но не теряет оптимизма. Важных гостей принимают за самозванцев и, наоборот, вип-персон отправляют в процедурную вместо покоев люкс, но ничто не может стереть с лица главврача готовность к радости. Милая, несчастливая тетка. Очень дружеский, хотя и уморительный шарж.

 

— Вечный вопрос директора: творчество или касса? Что вы выбираете?

— Ищешь пьесы, которые должны быть успешными. «Одноклассники» второй сезон идут с аншлагом. Такого в Тобольске не было. Раньше актеры сами приходили, предлагали пьесу. Они что-то репетировали, а потом уж режиссер подключался. Так «Женитьба Бальзаминова» в репертуаре возникла. Актерская идея была. «Ящерица» Володина. И «С любимыми не расставайтесь». Прозрачный такой был спектакль, критик его назвала «ожерельем из речного жемчуга». Наверное, сейчас время и Арбузова, и Володина. Мы вот о сериале «Школа» много говорим, и пьес подобных тоже немало. Но нельзя человека в грязь макать все время. Нехорошо это. Неправильно. Жизнь такая, какою ты ее видишь. И на конфронтации ничего не создашь.

— А как без конфронтации, если директор — выходец из актерской братии?.. Константин Райкин говорит, что актера надо держать в постоянном страхе. В ужасном страхе!

— Мне тоже об этом говорят. И еще говорят, что у нас страна и менталитет такой, что нужно руководить жестко. Но я, может быть, ненормальный директор и пытаюсь до человека просто достучаться. А переделывать себя не хочу.

— Выпивши актеры на сцену выходят? При таком руководстве?

— Нет. Давно нет. Были такие случаи. И я тогда актерам объяснял, как в детском садике: нельзя так. И ни я, ни театр такого отношения от тебя не заслужили. Не я придираюсь к тебе. Это сигнал, что тебе пора самому о себе позаботиться. Не умрешь ведь, если лишние сто грамм не выпьешь.

— Так что же за работа — быть директором театра?

— Во-первых, директор – организатор производства. Он должен создать условия — бытовые, материальные, — чтобы появился спектакль. И, во-вторых, его забота — прокат спектакля, организация зрителей. И в-третьих, директор планирует работу театра, подробно и тщательно, с учетом всех бюджетных и внебюджетных поступлений.

— А сколько ваши актеры за службу получают? В Тобольске, в отличие от больших городов, подработать-то негде…

— Зарплата в среднем 12—13 тысяч, в зависимости от занятости.

— Негусто.

— Мы стали 20 процентов от заработанных средств отдавать актерам. Чем больше и лучше они работают, тем больше зрителей приходит на эти спектакли. И тем выше актерские заработки.

Знаете, я убежден, никакой другой театр, какой бы прославленный он ни был, существовать в наших условиях не сможет. Привези сюда любой московский театр – он исчезнет. Они могут приехать на гастроли и быть востребоваными в течение какого-то времени. Но потом они будут вынуждены жить по тем законам, которые формирует город. У нас двое актеров, семейная пара, работают и артистами, и бутафорами. Попробуйте какой-нибудь столичной звезде сказать, что он после работы должен еще что-то там покрасить?!..

— И что же делать директору ? И от бюджета его деятельность зависит, и от публики, и даже от артистов? Как ему остаться впереди на лихом коне?

— А директор должен суметь убедить тех, кто работает рядом: то, что делается, – это важно и правильно. Потому что жизнь-то она не потом будет, она сейчас идет.

О том, что такое правильная жизнь маленького провинциального театра, Сергей Радченко рассказал уже завтра.

 

Вечер второй. Монолог о возвышенном: о воспитании зрителей, о справедливости и о том, что театр — это кафедра.

— Я говорил о концепции театра как центра культурной жизни города? В позапрошлом веке Тобольск был столицей Сибири от Урала до Аляски. Сейчас наш город, по сути, районный центр. И никуда от этого не денешься. Но то, что было когда-то заложено, — оно живет.

Пять лет назад, когда меня только назначили директором, я подумал: «Все уже изобретено. Просто посмотри, что было до тебя». В Народной аудитории устраивали концерты, там был выставочный зал, художники приносили свои картины. Мы тоже организуем и персональные выставки, и сборные, и даже детские. На открытие сезона у нас играет оркестр. Приучаем аудиторию к театру. Молодежь — барометр того, что происходит в театре. Мы для нее разные манки придумываем. Например, предлагаем, чтобы они приносили свои творческие работы по увиденному спектаклю. И у молодых возникает интерес… более сознательный, что ли. Не просто пришел, увидел и забыл, а поделился каким-то впечатлением. Это чрезвычайно полезно театру, такое вдумчивое мнение зрителя.

Вот сегодня, вы заметили, — в зале в основном сидели студенты, а может, и школьники. Это очень важно, когда эти нигилисты, которые все знают про жизнь, откликаются на наше искусство.

 

В тот вечер шел спектакль «Саня, Ваня, с ними Римас» по пьесе В.Гуркина. Сибирская деревня, сороковые годы, голод, труд, похоронки, песни, баня, водка, особисты, конечно, любовь… Но все равно — не молодежный спектакль. Однако зал дышал, замирал, плакал и смеялся в унисон тому, о чем рассказывали со сцены так незамысловато, словно в киношке советских времен. Сильно, открыто, пафосно. Голоса, интонации — все в давным-давно забытой манере, которая берет за душу только в одном случае — если искренна. Если и не манера вовсе, а единственный способ говорить о вещах таких же безыскусных и сильных. Мне, честно скажу, не хватило воздушного пространства между актерами и персонажами. Но искренность спектакля и доверчивость зрителей вызывают уважение, и пожалуй — зависть.

 

А Сергей Радченко продолжал:

— Вот мы придумали такой гастрольный проект, который назвали «Театральный маршрут». Расскажу на примере Санкт-Петербурга, где у нас были большие гастроли. (То есть для нас большие — пять спектаклей.) Мы приходили в учебные заведения Петербурга (так же поступали и в Ишиме Тюменской области) и говорили студентам, что они могут не просто посмотреть спектакли, а написать творческие работы. Автора-победителя мы пригласим в Тобольск, устроим ему экскурсию, познакомим с театром… Дорога и проживание, естественно, за наш счет. Из Питера приезжали тогда студентки педагогического университета, мы подгадали приглашение ко Дню города, когда у нас обычно бывает премьера. В общем, программа у них получилась насыщенная, все довольны… Этот проект успешно существовал несколько лет. Сейчас сошел на нет, о чем я жалею. Но повторяться неинтересно. Должно быть развитие. А куда этот маршрут двигать дальше — пока не знаю.

 

В фойе тобольского театра есть буфетик. Ассортимент — соки в тетрапаках и два сорта пирожных. Впереди меня в очереди стояли парочки и компании юных зрителей. Мальчики угощали нарядных девочек эклерами. Девочки обсуждали актеров. Я могу поклясться, что молодежь эта пришла в театр вечером буднего дня отнюдь не культпоходом, а по собственному желанию.

 

Сергей Радченко объяснял:

— Публику в самом деле надо воспитывать с младых ногтей. В прошлом сезоне у нас появилось пять детских спектаклей. Один из них — «Жили-были» - мы поставили по гранту Союза Театральных деятелей на постановку спектаклей для детей до 12-ти лет. Это такой театральный урок, назидательное по сюжету представление, на основе сказки о Царевне-лягушке, где по ходу действия какие-то моменты ребенку впрямую разъясняются. Режиссер спектакля — Михаил Поляков. Следующим шагом будет такая же постановка по басням Крылова. Потом по «Недорослю» Фонвизина. И так далее. Конечно, это все состоится, если деньги добудем.

Благодаря еще одному гранту — фонда Михаила Прохорова - в нашем репертуаре теперь есть вертеп «Рождественская мистерия». Когда-то в Сибири, и в Тобольске, в частности, вертеп был очень популярен и среди семинаристов, и среди мирского люда. А у нас на спектакле один малыш спросил маму: «А кто такой ангел?».

Наш спектакль и актерский, и кукольный одновременно. Песнопения очень древние, допетровской еще эпохи, тексты найдены в архивах. Благочинный приходил к нам на премьеру и древность текста подтвердил. Поставил вертеп Петр Васильев, актер кукольного театра из Санкт-Петербурга, выпускник СПбГАТИ, лауреат «Золотой Маски» 2009 года за роль в спектакле «Холстомер» в Петербургском Большом театре кукол.

Наш вертеп открывал в Санкт-Петербурге VIII фестиваль «Рождественские мистерии», который проводит Российский этнографический музей. Я только там оценил нашу постановку. На представление пришел весь кукольный бомонд, пришли учителя Петра. Отношение к актерской режиссуре вы знаете, какое. А тут после спектакля нам сказали — наверное, у вас очень хороший театр. Мы это подозревали, но теперь увидели и убедились. А Петр получил благословение еще и на кукольную режиссуру.

 

Возвращаюсь в гостиницу. На ресепшене отвечаю на вопрос, откуда так поздно, и ловлю в ответ улыбку: «Мы наш театр очень любим». В номере включаю диктофон с записью — и слышу завершающие разговор слова директора театра:

— Театр – он для людей. Не для театральных критиков. Не для коллег, которые придут и посмотрят, как здесь это придумали. Театр у нас востребован просто зрителями. И в этом есть своя правда. Говорите, есть опасность остановиться в развитии, если только и делать, что удовлетворять ожидания? Так это смотря какие ожидания.

 

А пока мы сидим в директорском кабинете, Сергей Радченко продолжает.

— Конечно, у нас не идут какие-то ультрасовременные вещи, где тексты, как телефонная книга или как обрывки разговоров. Никто нагишом не бегает. Сюда, естественно, не привезешь спектакль с ненормативной лексикой. И не потому, что люди ханжи!..

Здесь есть убежденность, что не все должно звучать со сцены, что мы слышим на улице. Это не двойная мораль. Это потаенное желание видеть жизнь чуть-чуть лучше. Мол, если я в театр пришел — пусть там все хорошо будет.

Надо понимать, что за город — Тобольск. И помнить, скольких неугодных веками отправляли в Тобольскую губернию, начиная с угличского колокола, которому, как известно, вырвали язык и отвезли сюда в ссылку. Радищев. Декабристы. Достоевский… Тут у людей велика потребность в том, чтобы хоть в искусстве, но восторжествовала справедливость.

Вот спектакль по пьесе Алексея Козырева «Не жалею, не зову, не плачу». Козырев — председатель комиссии по помилованию. Туда обращаются с просьбами пересмотреть дело, скостить срок, освободить и так далее. В основе этой пьесы — заседание комиссии по помилованию. Рассматривается прошение несовершеннолетнего паренька, когда-то несправедливо осужденного. История реальная. Для спектакля, казалось бы, — скучнейшая вещь, чуть ни заседание парткома. Но наши зрители напряженно ждут милосердного решения на протяжении двух действий.

Одна из последних премьер — «Одноклассники» Юрия Полякова. Поставил спектакль наш главный режиссер Валерий Петрович Медведев. Взрослые люди встречаются через 20 лет на сорокалетии своего однокашника, который возвратился из Афганистана «овощем». Мы видим, как мать его мучается на протяжении этих 20 лет. И как неутешительны судьбы остальных. Знакомый срез сегодняшнего общества. Так есть. Но так быть не должно. Мы об этом говорим. Это миссия театра. Неслучайно раньше театр называли кафедрой.

 

Велик соблазн закончить материал на такой торжественной ноте. Но куда ближе духу разговора и атмосфере театра, как я успела ее почувствовать за два вечера, — вот эта история директора Сергея Радченко:

— Знаете, у меня было очень много звонков, когда поставили пьесу Коляды «Старая зайчиха». Мне спектакль нравится, я плакал. Он об актерах, у которых жизнь, собственно, и была настоящая, когда они играли в ТЮЗе Зайку-Зазнайку. А сейчас Он где-то на Севере неприкаянный. Она ведет корпоративы… И вот возмущенная мама мне звонит: «У вас очень много в спектакле ругаются». Я говорю:

– Как?

— Дурак, дурак!

Я ей сказал:

  • Я рад за вас, что это самое страшное, что вы слышали в своей жизни.

 

В общем, пусть хотя бы в театре будет хорошо. Ну не во всяком, так в Тобольском. Жизнь-то, она не потом будет. Она сейчас идет.

Фото предоставлены Тобольским театром

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.