Новосибирск

Выпуск № 10-130/2010, В России

Возможно, кого-то и смутит определение театра как «фабрики по выпуску спектаклей», но нельзя не согласиться с тем, что в результате отлаженного взаимодействия всех цехов театр фактически ежедневно выдает спектакли – свою серийную, но в то же время и штучную продукцию, обладающую, помимо прочих достоинств, и устойчивым спросом у населения. Конвейер эксклюзива – прозвучало из уст подростка в зрительском фойе театра «Старый дом» после спектакля «Морозко».

Этот спектакль подтверждает известный тезис: вопрос качества продукции во многом зависит от применения современных разработок. Отметим, что театру удалось отойти от использования такого сценического подхода, как «старая сказка на новый лад», кажущегося уже просто неизбежным приемом нынешних времен постмодерна. «Старый дом» сумел избежать и другой крайности. Так с чем же тогда мы имеем дело в итоге, если это не архаика, не стеб, не авангард? Продолжая аналогию с производством, вспомним крошечный холодильник прошлых времен. Перед нами – старый знакомый. «Морозко». Новая модель. Именно так.

Как известно, на предварительном этапе работы любой творческой группы – изобретателей ли, рационализаторов – существуют две главные трудности: подготовка всей необходимой документации и создание действующей модели. Автор-разработчик «Морозко» Николай Коляда (пьеса написана им в 2007-м) по всей видимости работал в цейтноте, заявив, но не проработав должным образом линию второстепенных персонажей, лесной нечисти, и доводкой его несовершенных чертежей занималось целое КБ – художник Каринэ Булгач, композитор Станислав Пастухов и режиссер Анна Зиновьева.

Если для кого-то из маленьких зрителей знакомство с театром началось именно с «Морозко», то режиссера, недавнюю выпускницу Щукинского училища Анну Зиновьеву, никак не назовешь дебютантом. На подмостках новосибирских театров Анна поставила три спектакля: «Чемоданное настроение» в «Старом доме» и «Трех поросят» с «Королевой красоты» в «Глобусе». Несомненно, именно практический опыт и позволил этому весьма перспективному молодому режиссеру справиться с театральной трудностью номер два – как лишить актеров привычного образа звезд детских утренников.

Подобно тому, как холодильник сохраняет свежими продукты, спектакль «Морозко» демонстрирует публике свежесть актерской игры. Особо отметим, что это касается не только лесных будней, но и семейных сцен, все участники которых – Настя, ее отец, мачеха и сводная сестра – обычно скованы хрестоматийностью трактовки.

Мачеха в исполнении Татьяны Шуликовой витальна в своей брутальности. Ее жизнеустойчивость базируется на нежелании увидеть в падчерице какое-либо достоинство, дабы не признать тем самым ущербность горячо любимой родной дочери Акулины. А эта эгоцентричная пустышка, обладающая разве что богатством мимики Елены Воробей, увлечена лишь разнообразием форм проявления своей тотальной черствости. Отметим, что принцип «Мне все должны, я – никому!», унаследованный Акулиной от матери, в котором, собственно, и состоит зерно роли для актрисы Виктории Кротких, производит отталкивающее впечатление только в рамках театральной действительности. По замыслу режиссера, именно Мачеха и Акулина составляют тандем отрицательных персонажей спектакля. Не прибегая к шаржированию, актрисы придерживаются рамок заявленной сказочности.

Внешне стародомовский «Морозко» – без вмятин и царапин. Но все же основной для миллионов холодильников вопрос привлекательности связан прежде всего с достижениями в сфере дизайна. Лишенная волей художника Каринэ Булгач как ручки, так и сенсорной панели, дверь у «Морозко» открывается не «на себя», а плавно отъезжает в сторону: на сцене – огромная штора приглушенно белого цвета. Таким образом, нам сразу показывают товар лицом: дескать, «Морозко»-то вовсе не прячется за театральным занавесом до третьих петухов… Э-э, то есть до третьего звонка. Оговорка возникла не случайно.

Перед началом спектакля и в антракте этого «двухкамерного» «Морозко» у нас перед глазами – гигантский петух, нарисованный в центре шторы. И никакой это не логотип фирмы-производителя! Петушок – полноправный персонаж еще и этой сказки, представленный то в виде огромного леденца, то домашней птицы, то героя детской загадки. Вербальный, визуальный и аудио эффекты петушиного присутствия подчеркивают важность, если не первостепенность для создателей спектакля темы оберега, ангела-хранителя для всех, стоящих на краю гибели. И, по народному поверью, именно Петух призван защитить свою территорию от огня. Как известно, в зимнем лесу пожаров не бывает. А вот обстановка в доме отца Насти накалена до предела.

Во многом общая нервозность в семейных отношениях обусловлена актерской трактовкой роли Настиного отца Вячеславом Митяниным. В отличие от подавляющего большинства постановок «Морозко», где безотказность и исполнительность старика из сказки граничит с современным понятием вышколенности, митянинский персонаж не оставляет надежды если уж не вернуть себе статус главы семьи, то по крайней мере выйти из порядком надоевшего ему образа конюха-подкаблучника. Во избежание ненужных конфликтов отец с дочерью умело подыгрывают своенравной мачехе Насти, но это не может продолжаться вечно. После визита в дом соседского Ивана, сделавшего выбор не в пользу Акулины, Настю выгоняют в лес. Все последующие события – развернутый комментарий к главной идее спектакля: родительская любовь оберегает детей. И подчеркивает эту мысль придуманный режиссером трогательный персонаж – мама Насти, которую сыграла Яна Балутина.

Продуманный дизайн – отнюдь не главное достоинство этого «Морозко». Удивительное дело, но простая детская сказка за время непрерывной эксплуатации не обрастает льдом театральных штампов, воздух спектакля будто бы минует «точку росы» - ну не возникает тут той пресловутой разницы температур, когда актеры на сцене потеют, а зрители в зале сидят с холодным носом!

Помилуйте, о чем речь, если то по центральному проходу, то по авансцене носятся два скомороха: Сергей Дроздов и Максим Гуралевич… Ларисе Чернобаевой в роли лирической героини Насти весьма затруднительно проявить соответствующий темперамент даже в нежелании замерзнуть в лесу – возможно, над актрисой довлеет предсказуемость сюжетного хеппи-энда. А вот для Лешего и в особенности для Бабы-Яги, задающейся сакраментальным вопросом: «Куда несешься, Русь-тройка?», жизненные перспективы выглядят весьма туманно. В заслугу этому озорному актерскому дуэту (уже знакомые нам Дроздов и Гуралевич) прежде всего можно поставить то, что исполняемые ими персонажи совершенно не справились с ролями лесных отморозков. Изнуренные возрастом, борьбой за власть и приступами голода, эти представители нечистой силы сохранили и чувство собственного достоинства, и тактичность по отношению ко всем остальным. Как говорится, с кем поведешься, от того и нахватаешься – угадали, про кого это я?

Конечно же, про Морозко! У Владимира Казанцева он получился невероятно обаятельным. Причем смена настроений у настоящего повелителя холода действительно выглядит перепадом температур: Морозко тает от смущения при виде улыбающейся Насти, но может и с ледяным спокойствием наказать за грубость Акулину. Игра Казанцева не оставляет сомнений: внутренняя жизнь Морозко – полный набор зимних погодных явлений. Для того чтобы убедить всех и каждого в своей волшебной силе, главному герою этой сказки не обязательно ходить в традиционном заиндевевшем тулупе. Полное впечатление, что этот Морозко – уверенный пользователь передовой технологии No Frost.

Что же касается звуковой составляющей стародомовского модернизированного «Морозко», нельзя не признать, что присущий большинству его собратьев монотонный гул с периодическим всхрапыванием остался в прошлом веке. Благодаря аранжировщику Станиславу Пастухову спектакль приобрел особую мелодичность как в лирических, так и в озорных сценах, где, скажем, «Валенки» переходят в «Танец маленьких лебедей», а «Коробейники» - в «Танец с саблями». Принцип использования такого музыкального приема, как попурри, – еще одна тема для домашней послесказочной беседы родителей с малышами.

К вопросу взаимоотношений отцов и детей мы вернулись не просто так. Детскую сказку «Морозко» с удовольствием смотрят и стар, и млад. Впрочем, не только смотрят – пассивных наблюдателей за перипетиями всем известного сюжета в зрительном зале «Старого дома» не найти. Конечно же, проблема межличностной коммуникации не может быть решена только силами театра, очень уж во многих домах телевизор, компьютер и холодильник – равноправные члены семьи. Но это уже совсем другая сказка…

А пока что подведем итоги. «Старый дом» предлагает всем желающим новинку сезона. И пусть в этом «Морозко» пока еще не внедрены нанотехнологии, зато и срок действия гарантийного талона, будьте уверены, не ограничится парой лет. Предвижу вопрос убежденных театралов: позвольте, что за странная идея сравнить динамичный спектакль с холодильником, чье основное предназначение – морозить? Отвечу так: стародомовский «Морозко» охладит пыл тех, кто на всех углах твердит о том, что сейчас невозможно поставить детскую сказку без сомнительных наворотов, штучек-дрючек и пошлости.

Кстати, «Морозко» получил приглашение принять участие в Международном театральном фестивале «Коляда-PLAYS» в Екатеринбурге.

Фото предоставлено театром