Владивосток

Выпуск № 1-131/2010, В России

Свой очередной сезон Приморский академический краевой театр драмы им. М.Горького закрыл премьерой с довольно странным названием «Tovarich». Да, да, именно так, всем хорошо известное русское слово в латинской транскрипции. Наверное, впервые на афише можно увидеть подобное, хотя в этом смысле все впервые.

...В далеком-предалеком 1933 году французский драматург Жак Деваль написал пьесу, героями которой стали русские эмигранты, попавшие в Париж после революции 1917 года. Кажется, все-все знаем мы об этих трагических страницах из многочисленных литературных источников, из кино и т.д. А вот, поди ж ты, у Деваля оказывается свой непривычный и, главное, незнакомый взгляд на российскую белоэмиграцию, осевшую в Париже. И увидел француз не забитых и жалких таксистов, шляпниц, официантов - бывших аристократов, не сумевших вывезти ни гроша, а красивых, достойных, гордых интеллигентов, не сломленных судьбой.

Естественно, такая пьеса не могла идти на советских театральных подмостках, да мы просто и не знали ничего о ней. Хотя в свое время, в 30-е годы, она обошла многие сцены мира и по ней в Голливуде даже был снят довольно симпатичный фильм.

Известный историк моды А.Васильев в свой очередной приезд во Владивосток предоставил театру перевод пьесы Деваля. Таким образом режиссер Е.Звеняцкий впервые на отечественной сцене поставил «Tovarih'а». Нет в спектакле ни малейших потуг на столь модный ныне авангард, нет эффектных многолюдных массовок, к которым в постановках Е.Звеняцкого привыкли владивостокские зрители, нет ни намека на эпатаж. Есть интеллигентный, тонкий, пронзительный спектакль об удивительной паре, о чести и достоинстве, о любви и преданности, о кристальной порядочности, нравственности и верности - отечеству, присяге, царю.

В центре действия он и она: Великая княжна и князь Урятьевы, Татьяна Петровна и Михаил Александрович. Автор придумал для них удивительную ситуацию: Урятьевы, особы, приближенные к царю, очутившись в парижской эмиграции, буквально нищенствуют. Они задолжали за крошечную комнатку, она ворует артишоки и бутылку вина. От прежней жизни у них остались офицерская сабля, воспоминания и, как выясняется... четыре миллиарда франков в Парижском банке, которые царь перед отречением успел положить на счет своего подданного князя Урятьева. Это деньги великой России.

Вот, собственно, завязка этой были, ставшей трагикомедией. Так определен жанр спектакля. И привлекает в нем именно пара Урятьевых. Центром пары стала Великая княжна Татьяна Петровна. Давно не видели зрители такой изысканно-утонченной работы Л.Белобровой. На ней более чем скромное строгое платье, гордо посаженная голова, волосы расчесаны на прямой пробор. Говорит спокойно, ровно, не повышая тона даже в самых критических ситуациях. Один-единственный раз позволила себе Великая Княжна резко одернуть большевистского чекиста - своего злейшего врага: «Не Ленинград, а Петербург!» - с тоской и страстью выплеснула она свою боль. И снова ровная, безупречно правильная, в то же время чрезвычайно простая, с легким юмором - забытая ныне русская речь. И все время прямая спина. И все время загнанная внутрь душевная мука, и наполненный глубокой преданностью взор, обращенный к любимому мужу-голубчику. И чувство собственного достоинства, и абсолютный аристократизм, который и сыграть-то невозможно. Это как чувство юмора: либо он есть - либо его нет. И не вымученная, а врожденная простота и естественность. Такие аристократки, как сценическая княжна Урятьева, становились сестрами милосердия в госпиталях. Такой была дивная принцесса Диана, которая могла в бриллиантовой диадеме покорять высший свет и в простой косынке обласкивать убогих детей-сирот.

За Л.Белобровой хочется следить каждую секунду, она притягивает к себе как магнит. Роль прожита, понята, пережита глубоко, с огромной внутренней силой, сыграна элегантно, тонко, мягко. За внешней сдержанностью и несколько отстраненным взглядом на странные события, происходящие вокруг, стоит биография. Стоит судьба поколения, духовно богатого, преданного без показушности отчизне, за спиной которого великие предки - соль России, поколения, униженного и выброшенного, как ненужный хлам...

А рядом с Великой княжной ее тихая и ровная любовь - единственный на всю жизнь муж князь Михаил Александрович. Н.Тимошенко высок и строен, благороден и сдержан. Он - как верный прекрасный рыцарь, преданно служащий своей возлюбленной даме. Он элегантен, умен, не суетен. Его легко представить в роскошной парадной форме подданного Его Императорского Величества. А главное - абсолютная, органичная, врожденная честь, врожденная порядочность. Князь Михаил Александрович, видит Бог, не совершает никакого подвига, он не пыжится показать благородство, ни одного мгновения не любуется своим самопожертвованием. Да, они с женой голодают, живут в жуткой каморке, но ему просто даже в голову не приходит элементарная, казалось бы, мысль - снять со счета, на котором 4 миллиарда франков на его, князя Урятьева, имя, снять хоть сколько-то несчастных су: на хлеб, на глоток вина, на новые, черт возьми, носки...

Да уж, спасибо далекому французскому автору, спасибо А.Васильеву за «Tovarich'a», таких русских князей мы, право, не знали...

Пьеса Жака Деваля достаточно камерная. Е.Звеняцкий, естественно, укрупнил все происходящее на сцене. Еще до открытия занавеса звучат прелестные грустные эмигрантские песенки. А потом выйдут молодые мужчины в белом исподнем, и польется над залом «Боже, царя храни», и поцелуют они икону и передадут ее из рук в руки. И их белое исподнее, босые ноги, печальные глаза подскажут, что идут они на расстрел за веру, царя и отечество. И эта сцена станет прологом к странной истории князей Урятьевых, у которых, в общем, кроме воспоминаний да этой иконы, ничего от старой России не осталось. И окно их комнатушки превратится в экран, на котором появятся нынче широко известные кадры их прошлого: жизни царской семьи, жизни их потерянной Родины.

Диссонансом этой убогости станут золотые огромные беседки-клетки в гостиной банкира Дюпона. Так представит себе пространство художник В.Колтунов. Очевидно, намекая на не очень-то развитый вкус нувориша-банкира и его офранцузившейся жены, в прошлом, судя по акценту, какой-нибудь бердичевской еврейской мещанки. Эта пара сочно сыграна В.Сергияковым и Н.Музыковской. Именно им служить в качестве горничной и дворецкого будет княжеская пара.

Все актеры в спектакле работают достойно, мягко и точно прочерчивая характеры. Остается добавить, что исторически выверенные и просто красивые костюмы к спектаклю выполнены по эскизам вдохновителя и «отца» постановки А.Васильева.

На сцене драмы появился тонкий, умный, интеллигентный спектакль, наполненный юмором, чистотой, благородной театральностью. И нам, сегодняшним, достаточно прагматичным и всезнающе циничным, приоткрываются такая естественная и прекрасная порядочность, такие глубины чести, благородства, духовности, что грустно и обидно становится на душе. Мы это, увы, утеряли, и дай Бог, чтобы когда-нибудь наши потомки обрели все это снова...

Фотогалерея