И не надо уезжать из Новосибирска!

Выпуск №2-112/2008, Мастерская

В Новосибирском государственном театральном институте — первый выпуск. Институт создали на базе театрального училища — вообще-то, славного именами тех, кто его окончил. Иные из них сейчас учатся в институте заочно, несмотря на звания заслуженных и даже на «Золотую Маску». А на дневном отделении — неделя дипломных спектаклей, по три, а то и по четыре представления в день. Перед началом у входа нервно покуривает публика: родители, педагоги, гости. После спектаклей — дружный плач! Первые всхлипы — в самую тихую минуту, до первых аплодисментов. Начинает кто-то из студенток, подхватывают собратья по спектаклю, присоединяется зал. И все сочувствующие. Аня, пресс-секретарь института, видит в вестибюле утирающих глаза героев Достоевского из спектакля «Бедные люди» в постановке Владимира Оренова и тянет севшим голосом: «Что-то все плачу-ут!..». В самом деле, прощание с институтом, прощание со спектаклем, неизвестность будущего рождают такой накал эмоций, что в нем равно плавятся и приобретенное мастерство, и зажатость перед комиссией. Циничное, прагматичное — какое там еще? — поколение показывает театр наивный, искренний, в каждую роль — все силы души. А режиссеры из Абакана, Томска, Омска, Тюмени, Новокузнецка и свои, новосибирские, смотрят, выбирают, ангажируют. В итоге у большинства студентов — приглашения как минимум в два театра, так сказали в институте. Учеников Сергея Каргина, коммерческий курс, в полном составе ждут в закрытом городе Северске, их даже свозили туда, чудом оформив пропуска чуть не за один день. Ученики Владимира Оренова едут к своему мастеру в Челябинский ТЮЗ. А еще есть новый молодежный театр, где под художественным руководством ректора института Сергея Афанасьева молодые актеры, выпускники разных курсов, будут играть в спектаклях молодых режиссеров.

«Таня», Аня, Света и другие

— Я этих слез не понимаю, — Анна Зиновьева, молодой режиссер, выпускница сначала Новосибирского театрального училища, а после — режиссерского отделения ГИТИСа, улыбается. — Прошел спектакль — и до свидания. Зато теперь начинается самое интересное!

Анна Зиновьева поставила со студентами курса Александра Зубова... «Таню» Арбузова! Поставила легко, словно это новая пьеса молодого драматурга, и нет у нее несокрушимой сценической истории. Без особых «советских» цитат, кроме, пожалуй, девичьих нарядов — носочков-туфель-платьишков. С эксцентричными выходками вроде «полета Семен Семеныча», которого в обличье ворона трогательно изображал Иван Басюра, затем исполнивший роль настоящего бродяги Семен Семеныча. Не нова мысль: выхваченная из контекста времени классика читается совершенно иначе. Однако каждый раз этому сызнова удивляешься, посмотрев, к примеру, спектакль про нелюбимого мужа-деревенщину, которому жена изменяет с приезжим хлыщом и слабаком, а умная свекровь мается, потому что знает цену и сыну и невестке. Этот спектакль нынешней зимой привез в Новосибирск на Рождественский фестиваль театр из Магнитогорска. Называется он «Гроза». У Анны Зиновьевой «Таня» оказалась драмой сложного и глубокого женского характера, страдающего от своей цельности, Таня (Светлана Марченко) вначале просто влюблена до потери себя, и этого не скрывает: вокруг нет ничего, только он, Герман. Такая же она и потом, но это не сразу поймешь. Повзрослевшая Таня — доктор, все знает, все умеет, но чуть присядет, помолчит — и на лице проступает тайна. Там, на Севере, в каждый момент роли ее слова и поступки — лишь поверхностное проявление внутренней жизни, которая и есть для Тани настоящая. Сцена, где Светлана Марченко говорит о смерти ребенка — тихо, запинаясь и будто не вполне присутствуя в комнате, — актерское достижение, тем более поразительное, что исполнительнице, как и Тане в первом действии, только 22 года. Наша «Таня» показала потенциал пьесы, режиссера и актрисы на главную роль, приоткрыла потенциал Юлии Дивак (разлучница Шаманова), яркой, харизматичной, но тоже, как и Таня, — углубленной в себя, с внутренней жизнью, которую так интересно угадывать. И намекнула на возможности остальных: тот же Иван Басюра с косами и огромным «беременным» животом лихо разбирался с загулявшим мужем, а хрупкая краса Ирины Носовой преобразилась в пацаненка-хулигана с милой мордашкой и жесткой блатной бравадой. И так далее — про весь почти актерский состав.

— «Таня» — это сложный для студентов материал: нет прямого конфликта, все хорошие. И у каждого — несколько слоев поведения: говорю одно, думаю другое, еще третье что-то таится. А у них сегодня — темп, темп, темп... Никого они не видят, не слышат, они в наушниках ходят, в темных очках. Признак нашего времени — люди друг от друга закрываются, а признак этой пьесы — люди друг другу открываются. Прежде чем студенты это поняли — много времени прошло. Что ж, в студенческом спектакле главное не результат, а процесс, надо было научить их во все в жизни вникать, спрашивать себя, а зачем это или то? — Анна Зиновьева рассказывает про работу над «Таней», и ее слова перекликаются с тем, что говорит о выпуске в целом председатель ГЭКа, режиссер и преподаватель Школы-студии МХАТ Виктор Рыжаков:

— Удивительно и радостно, что в коллективе появились молодые педагоги, которые чувствуют время и вместе с ребятами делают шаги вперед, не только в понимании профессии, а в понимании жизни как таковой. Меняется время, и смысл любой театральной школы в том, чтобы вместе со временем менялось и наше восприятие жизни. Потому что каждый актер — это мыслитель, который хочет понять эту жизнь и главные вопросы, которые задают себе все артисты: зачем, почему, а что делать, а как? Эта череда вопросов, которые формируют настоящего артиста.

Хоть театральное искусство считается одним из самых консервативных, оно самое прогрессивное с точки зрения ощущения времени. Не чувствуя времени, в театре находиться невозможно, иначе спектакль превратится в достояние музейной полки.

Барышни и хулиганы

Еще один спектакль студентов мастерской Александра Зубова (в его же постановке) — «Что за прелесть эти барышни!», ассоциативные сновидения по «Повестям Белкина» — снова «чувство времени», и долгий поиск ответа на вопрос, на что им, двадцатилетним, — Пушкин? Однако что видим? Нежные красотки в пижамах с кружевами сидят среди подушек, разыгрывают фрагменты из «Повестей...», читают Онегина, и нет сомнения — все это про них! Мужчины присутствуют в спектакле только в виде рисунков Нади Рушевой, развешанных на заднике. И сам спектакль, как легкий штрих на каком-нибудь из листов. Ну а барышни, все на полутонах, как сквозь дымку времени — позы, интонации, смех и слезы. Ирина Носова исполнила здесь центральную роль — Акулину, барышню-крестьянку, и так была нежна и кротка даже в озорстве, что забылся ее юный хулиган из «Тани». Ощущений после спектакля два. Первое: «Что за прелесть эти барышни!» Второе: «Ай да Пушкин, ай да молодец!» Сами барышни говорили то же: когда после долгого сопротивления мастеру они поняли, что Пушкин — молодец, а не просто имя из школьной программы, — родился спектакль.

Ну а третья работа того же курса — и не спектакль вовсе. «...вокруг Ж.-Б. Мольера» — такое представление режиссер Изяслав Борисов создал, знали бы вы, из какого сора. Из споров со студентами в процессе работы над двумя пьесами Мольера — «Лекарем поневоле» и «Браком поневоле». В этом коротком спектакле есть все, что может быть в театре: импровизация, шутовство, страстные монологи и не только из Мольера, игра с публикой и самим же Борисовым, любовные сцены, стихи, переодевания и раздевания, а также то, чего в театре обычно не бывает: речи о воспитании актеров, о ролях, которые студентам доводится или не доводится играть, о связке «мастер-ученик». И эта часть спектакля серьезна, но не настолько, чтобы превратиться в диспут, а театральная часть комедийна, но не до такой степени, чтобы стать капустником. Сверху экзотическое блюдо уместно приправлено Даниилом Хармсом и оставляет ощущение праздника, мысли о непростой доле художника, демонстрирует умение молодых артистов быть соавторами творческого процесса. Такие свойства выпускников должны бы заинтересовать режиссеров — хотя бы тех, кому в труппу нужны мыслители.

Репетиция — любовь моя

«- Ты играешь хорошо потому, что партнер играет хорошо», — это одно из четырех правил, которые провозглашает в работе со студентами Изяслав Борисов. В обыкновенном спектакле все герои не могут быть главными. У Борисова — могут, потому что обыкновенных пьес он не ставит. Недавно прочла — Татьяна Пельцер говорила: «От репетиций еще ни один спектакль лучше не становился». Студенческие спектакли Борисова рождаются из репетиций, «Мольер...» — не исключение, скорее, правило. Он соединяет фрагменты пьес с репликами студентов, добавляет к ним иногда свои, и все это встряхивает каждую репетицию, чтобы получилось иначе, чем вчера. Спектакль Изяслава Борисова на курсе Н. Никульковой «Я написал бы восемь строк о свойствах страсти» — сплошное томление, половодье чувств и вместе с тем — никаких сантиментов, ритм, темп, драматические монологи о том, кто кого не любит, неистовый танец рыжей девушки в оранжевой мужской рубахе — о том же, потом опять слова, те же актеры, но другие герои, и так далее. И песни, их много. Курс Никульковой — поющий, из дипломных спектаклей два — музыкальные. Рок-мистерия по Марине Цветаевой «Царь-девица» и — небывалое дело для студентов — Б. Брехт, «Трехгрошовая опера» в постановке молодого режиссера Павла Южакова.

***

Cтудентка факультета журналистики НГУ Катя Унгур увидела «Трехгрошовую...» так: ...Они поют, и вокал становится откровением каждого героя. Актер раскрывается не на репликах, а в музыке. Вокальные откровения Селии Пичем, музыкальные заигрывания с залом «девушек в чулочках», вокальный поединок двух соперниц — беременной жены Макхита — Люси и второй жены Полли Пичем — «оперная» составляющая спектакля с подзаголовком «неопера» превосходна. Полли (Яна Балутина) играет, на весу держа аккордеон, и поет. На сцене «универсальная» актриса приковывает внимание: красиво и ловко решает проблемы мужа, когда тот за решеткой, а в финале предает мужа, так же просто, как и дает согласие на замужество в начале спектакля. Режиссер Павел Южаков в «пьесу для ума» добавил юмор. Да, герои шутят на сцене, но смех еще глубже погружает нас в проблематику спектакля, разрастаясь до злобной сатиры. К примеру, каждое появление Джонатана Пичема, владельца фирмы «Друг нищего» (Гордей Шувляков) — шоу, где он — ведущий. Актер в своей роли прекрасен: его энергия, темперамент заставляют возненавидеть грубого владельца фирмы (одна из метафор спектакля — офис), исходную «язву» спектакля.

Позже, уже после «усвоения» спектакля, я подумала: а не у Брехта ли взято большинство сценариев современных сериалов? Нажива во всех ее проявлениях, друзья-бандиты, которые не прочь сделать гадость более удачному компаньону или главарю, сплетни, козни. По мне, так пьеса Бертольта Брехта «Трехгрошовая опера» вне времени и вне возраста. У выпускников она получилась молодежной.

* * *

В не менее молодежных «Восьми строках...» — пять девушек, каждая со своим монологом, и все их речи-ручейки вплетаются в любовный поток центральной пары: девушки в черном (Дарья Зырянова), которая ушла от мужа к другому, и брошенного мужа (Виталий Гудков). У мужа — безумный, жалкий, страстный лепет, больной взгляд, безвольно повисшие руки. У Нее — горячие глаза, полнота жизни в каждом жесте и та женская привлекательность, какая дается любовью. Известно, что играть нежное чувство — труднейшее дело. В «Восьми строках...» любовь-воздух, в котором свободно и легко парят герои. Спектакль свеж, чист и юн, его исполнители разнообразно талантливы — об этом думаешь, уходя из театра.

К слову, другой спектакль того же курса — «Мордасовские сновидения» по мотивам повести Ф. М. Достоевского «Дядюшкин сон», постановка Натальи Никульковой — выстроенный, выверенный, с точной пластикой, с хорошей речью, наконец, с правильными эмоциями в нужных местах — лишен искры. Словно это не студенческая работа, словно актерский состав знает, как играть правильно, но давно забыл, как это делать живо. Впрочем, я говорю только об одном дипломном показе, когда ответственность момента могла сослужить плохую службу.

Первые радости

— Получил ли я удовольствие, общаясь с этим вузом? Безусловно. При всей тяжести ситуации, в которой находятся все члены комиссии, конечно же, радостным для нас событием становится каждый успех этих ребят. Когда они — на излете уже, на выпуске вдруг ухватывают что-то очень важное, и возникает та свобода, которая была сейчас в спектакле по «Бедным людям». Словно это были не студенты, а окрыленные артисты! — из комментариев Виктора Рыжакова.

И опять Достоевский: «Бедные люди» — спектакль по пьесе Валерия Семеновского «Ловелас», во многих отношениях удивительный. Поставил его со своим курсом Владимир Оренов в рекордно короткие сроки. Вообще известно, что студентов Оренов вниманием не баловал, в Новосибирске случался наездами. Правда, в его отсутствие с курсом занималась актриса «Красного факела» Елена Жданова, которой есть, чему научить ребят. В общем, скоропалительная постановка обернулась цельным, динамичным, внятным произведением, ярким музыкально, пластически, зрелищно. Проникновенный дуэт Вареньки (Алина Шувлякова) и бедняги Девушкина (Дмитрий Килев), сменяется кратким всплеском разгульной столичной жизни, громким, неистовым шоу — словно в тихой комнате распахивают окно на шумную улицу. Или появляется любимый Ореновым персонаж — «Некто», конферансье с микрофоном, распорядитель бала жизни — в белой шляпе, алом шарфе (Анна Кикас), и выкрикивает невыносимо громко последние новости, они же — комментарии к действию. А действие катится себе тихонько к неизбежному финалу, подминая нежные чувства, круша деликатные надежды, и остается только со сжиманием сердца следить за каллиграфической игрой Алины Шувляковой и Дмитрия Килева, которым оказались подвластны и резкие росчерки и прозрачная акварель. Пожалуй, этот спектакль заслужил самые долгие аплодисменты. Владимир Оренов выполнил обещание, данное четыре года назад, он забирает студентов к себе в театр. Дай Бог, чтобы у группы, неофициально признанной лучшей, профессиональная жизнь началась успешно.

* * *

Когда вы читаете эти строки, дипломная горячка ушла в прошлое, а у наших героев начинается первый в жизни театральный сезон. Через год можно будет подводить первые итоги. А пока — последние вопросы. Новосибирск — большой город. Но и отсюда каждое лето самые амбициозные, смелые и наверное, талантливые едут в столицу. Они правы? Виктор Рыжаков ответил так: — Мы знаем, что многие знаменитые российские писатели лучшие свои тексты создали далеко от Москвы. Я имею в виду и Астафьева, и Распутина... И у нас есть традиция провинциальной театральной школы, провинциальных театров, знаменитых актеров, про которых ходили легенды. К сожалению, молодые люди тянутся в мегаполис, где казалось бы, каждому человеку найдется место для работы... Но московский «театральный голливуд» — это химера. И мне кажется, уж Новосибирску-то грешить нельзя — это совершенно не провинциальный город, а громадный центр с большим количеством театров, с театральной историей, и он тесно связан с Москвой. Конечно, из маленького городка, где 200 тысяч жителей, я бы сказал, надо уезжать, если заниматься нашим делом профессионально. В таких городках вполне достаточно любительского театра. А за подлинным театральным искусством можно отправиться... например, в Новосибирск.

Фото В.Булныгина

Фотогалерея