Скромное обаяние "бродячки"/Театр кукол "Бродячая собака" (Санкт-Петербург)

Выпуск №2-132/2010, Портрет театра

Юбилейная статья - дело ответственное. Так легко впасть в «датский» пафос и ложно-торжественный официоз. Одним словом, театру кукол «Бродячая собачка» исполняется 20 лет.

Крохотный театрик, основанный в 1990 году Борисом Коганом, расположился в традиционно нетеатральном районе, за Нарвской заставой, вдали от проторенных театральных маршрутов, в полуподвале жилого дома на пр. Стачек. 70 зрительских мест. Небольшая беззвездная труппа. Художественный руководитель - Альфия Абдулина - возглавляет театр с 1998 года. И сугубо детский репертуар, в котором «Мальчик-с-пальчик» встречается с «Айболитом», а «Красная Шапочка» соседствует с «Дюймовочкой».

На любые художественные поиски «Бродячки», в которые она отваживается пуститься, влияет главный фактор - целевая аудитория. Постоянные зрители театра - не фестивальный истеблишмент, а жители окрестных микрорайонов, детские сады и дома, летние лагеря, заполняющие зал «Бродячки» в мертвый летний сезон, когда другие кукольники уже давно на заслуженном отдыхе. С «Бродячки», ее уютного «ситцевого» зала (как будто попадаешь в шкатулку, обитую изнутри мягкой, цветастой, оберегающей от ударов тканью), низкой сценой (так, что некоторые неугомонные зрители иногда норовят выскочить на сцену, чтоб накостылять как следует Лисе, утащившей Петушка), для многих из петербургской малышни начинается знакомство с театром. Не зря в нем так часто и охотно ставит самый детский из кукольников Петербурга - выдумщик Николай Боровков. Зритель у «Бродячки» - элитарный, «от трех до пяти». Здесь уж точно не услышишь на входе от суровой билетерши, что «вашему ребенку в театр еще рано».

И, наконец, сейчас, когда куклы в петербургском театре зачастую оказываются в тени живого плана или становятся частью (обычно незначительной) синтетического зрелища, «Бродячая собачка» не забывает, что именно они - его главные герои.

Нельзя сказать, что задачи «Бродячки» сводятся исключительно к обслуживанию нужд фокус-группы. И на европейские фестивали театр ездит, и собственный фестиваль малых театров проводил, и молодых (строптивых, посягающих на привычный формат) режиссеров и художников отслеживает сразу по окончании вуза и приглашает на постановки. Для многих из них, сейчас уже знаменитых лауреатов кукольных премий, как Руслан Кудашов и Борис Константинов, театр сыграл роль стартовой площадки. Здесь Руслан Кудашов вместе с Марком Борнштейном сочинили «Цирк Шардам», долгое время бывший визитной карточкой театра. Алевтина Торик (один из постоянных партнеров Кудашова и главный художник «Бродячки»), автор изобретательный, чуткий к задачам режиссера и вместе с тем - волевой, способный сформулировать пластическую концепцию спектакля - когда аморфна режиссерская, - оформила «Гусенка» Бориса Константинова, «Умку» Альфии Абдулиной, «Дюймовочку» и «Трех поросят» Кудашова, «Айболита» и «Теремок» Боровкова. Что же касается самого художественного руководителя, то Альфия Сергеевна в совершенстве владеет искусством дипломатии: с художественной концепцией приглашенных режиссеров не спорит, но блюдет интересы зрителя.

Подчас несовершенные опыты молодых подкупают художественной непредвзятостью. Наиболее оригинальный из них - «Дикие лебеди» выпускницы СПбГАТИ Натальи Пахомовой, стилизованные под средневековую миниатюру. Актеры пропевали эту сумрачную оперу-балладу (композитор Дарья Малыгина) вживую, правда, подчас в хоровом многоголосье терялся и сюжет, и отдельные лирические партии.

Другой молодой режиссер петербургской кукольной школы, Татьяна Прияткина, воссоздала на сцене созерцательную атмосферу сказок Сергея Козлова. В спектакле «Тот самый ежик» (2009) природа одухотворена. Река, дождь, деревья, ветер, море - такие же герои спектакля, как и куклы. Весна, лето, осень, зима - циклы бытия, через которые проходит главный герой. Куклы - мягкие, неловкие, похожие на новорожденных младенцев - покачиваются на островках-лодках посреди пустоты. В паре Ежик-Медвежонок нежно-отрешенный ежик (Екатерина Федотова) - младший. Он кажется упавшим с луны, и более земной Медвежонок приглядывает за ним. Но приходит новая весна - и Ежик покидает своего друга, чтобы отправиться к морю, о котором мечтал весь год. Что позволяет взрослым зрителям спектакля переживать финальную ситуацию спектакля как неизбежное взросление или символическую смерть

Один из самых необычных спектаклей «Бродячки» - «Гадкий утенок» (2004), выпущенный в «Год Андерсена». Датский режиссер Жак Матиссен предложил театру нестандартный, нехарактерный для русской школы способ обращения с материалом, выстраивания отношений актер-образ. За время действия спектакля не произносится ни одного человеческого слова. Вместо них - крикливое птичье разноголосье. Минимализм выразительных средств кажется вызывающим. Черный кабинет, пара чахлых проволочных деревьев, деревянная лохань - рука актера разбрызгивает воду, как будто птица с шумом опустилась на озеро. И та же самая рука - на фоне прожектора - как тень от крыльев ночной птицы. Режиссерский подход может показаться непривычно натуралистичным, актерские интонации - нейтральными, как будто смотришь один из сюжетов Animal Planet. Однако грузные, на первый взгляд, неповоротливые деревянные куклы-болванки с головами на шеях-пружинках по-своему выразительны. Душевные движения с трудом пробиваются, преодолевают косноязычие фактуры. Темы одиночества, индивидуальности и системы, виртуозно разработанные актерами «Бродячки», разбивают как представление о сугубо «детском» репертуаре, так и о границах между «животным» и «человеческим».

Уже много лет с «Бродячкой» сотрудничает признанный мастер - Николай Боровков, чьи нарядные спектакли, в которых, как правило, открыто взаимодействуют актер и кукла, актер и зритель, ненавязчиво дают детям азы театральной грамоты и обнажают театральные секреты и механизмы. «Репка» - комическая опера, в которой поют все: от «тенора» Мышки до «баса» Репы. А действие разворачивается на фоне разноцветного лоскутного одеяла, выступающего то за дом, то за огород (художник Е.Минина), из прорех которого выскакивают и в которые прячутся юркие персонажи.

Действие «Бармалея» скрепляет сугубо игровой прием. На фоне откровенно бутафорской «Африки» разворачивается карнавал, автор и главное действующее лицо которого - огненно-рыжая выдумщица Бабушка (Оксана Галустянц). Она же - за Бармалея, который (внимание!), возможно, впервые в истории инсценизации Чуковского... вождь темнокожих людоедов. Куклы то и дело подменяют живых актеров. А актеры - кукол.

Одна из последних значительных премьер театра - «Каштанка» Альфии Абдулиной. Ею и молодым художником Р.Вильчиком мир показан глазами Каштанки (А.Перевозчикова). В фокусе зрения маленькой рыжей дворняги - ноги прохожих, сапоги сапожника, метла дворника, древесные стружки, колбасный хвостик на веревочке, которым проказник Федюшка дразнит Каштанку. Лица, верхняя часть корпуса персонажей-людей скрыты черной ширмой. Действие разворачивается на довольно узкой полоске, напоминающей экран. Здесь же, на подвижной ленте, прокручивается панорама «каменных джунглей» - серая мостовая, бордюры, ступеньки, окошки полуподвалов - всего того, мимо чего проходит Каштанка с хозяином и на фоне чего мечется, потерявшаяся. Режиссер не очеловечивает собаку и временами очень точно попадает в авторскую, чеховскую интонацию. Мир главной героини обналичивается на чувственном, иррациональном уровне как мир запахов и вкусов, страхов и привязанностей. Уместно материальна длинная таинственная фигура в черном, появляющаяся в момент смерти гуся Степаныча. Границы уютного, обозреваемого микрокосма, где действуют куклы и человеческие конечности, раздвигаются только в финале, когда собака оказывается на арене цирка. Вместо живых людей взгляду Каштанки открываются ряды уходящих вверх ярусами рож, белых, устрашающе безликих...

Свой юбилей «Бродячка» отмечает осенью. Те, кто работает в нем, шутят: мол, если в театральном справочнике Петербурга Мариинский театр занимает первую строчку, то их театр - последнюю. От себя скажу: последнюю, но не самую незаметную.

Фотогалерея