Плюсы полюса/V Международный фестиваль театров кукол "Петрушка Великий"

Выпуск №3-133/2010, Фестивали

Оргкомитет V Международного фестиваля театров кукол «Петрушка Великий» заявил тему 2010 года так: «Театр художника». Но, как это часто бывает с тематическими фестивалями, жизнь вносит свои коррективы в определение, и название формулируется иначе, без помощи какого бы то ни было экспертного совета. Для меня в итоге «подзаголовком» сентябрьского события в Екатеринбурге стала жанровая составляющая. Итак, «Трагедия в театре кукол».

Серьезная литературная основа для постановок давно стала фирменным стилем представительной афиши «Петрушки». Вот и в этот раз не обошлось без любимых российскими кукольниками Гоголя и Чехова.

Алексей Смирнов в Челябинске поставил «Человека в футляре», дополняя хрестоматийный рассказ другими произведениями Чехова. Да и не только текст самого Антона Павловича можно услышать в этом многонаселенном и многословном спектакле. Выбравшись на модную постановку «Грозы», сосредоточенно замкнутый Беликов и визгливо восторженная Варенька видят в центральной роли знаменитую Аркадину, а задумавшись о предстоящей женитьбе, главный герой дословно повторяет все возможные сомнения гоголевского Подколесина.

Борис Саламчев, напротив, выбрал для омского «Вия» привычную для себя технику театра рассказчика. Четыре актера с ровной интонацией, меняясь ролями, смакуют каждое слово страшной повести классика.

Оба пути показались мало убедительными. В обоих случаях трудно констатировать точное попадание в цель. В первом примере, по-моему, случился «перелет», излишнее увлечение деталями и попутными сюжетными мотивами (зал, надо отдать должное, принимал спектакль восторженно). Во втором  - «недолет», отсутствие всякого движения (и зрители заметно заскучали). Возможно, режиссеры идеально справились с поставленными перед собой задачами, тогда недоумение вызывают собственно инсценировки, принадлежащие их же перу.

Точнее в этот раз оказались зарубежные участники. Итальянская труппа представила проект под многообещающим названием «Фауст! Фауст!». При этом молодые авторы черпали вдохновение не в балаганном первоисточнике сюжета, прославившего Гете, а в творчестве известных в Европе российских гастролеров - театров «Дерево» и АХЕ. Для них мудрый алхимик - прежде всего создатель новой жизни - Голема, Песочного человека или даже Франкенштейна. Подвижные тренированные исполнители, выразительные маски, инженерные конструкции, эмоционально насыщенная электронная музыка в живом, если так можно сказать про DJ, исполнении. Коллеги оценили атмосферу спектакля, и приз «Признание» большинством голосов был отдан именно итальянскому музыканту, сопровождающему действие.

Лучшей работой художника на фестивале уже не многочисленные участники, а уважаемое жюри признало сценографию и кукол Андрея Запорожского и Алевтины Торик к спектаклю Брестского театра кукол «Луна Сальери». Постоянные соратники режиссера Руслана Кудашова и в «заграничной» постановке поддержали своего петербуржского соавтора. В отличие от других иногородних работ этого трио спектакль по Пушкину в Бресте сложился. Возможно, сказалось сходство аббревиатур с родным БТК. Точная работа с куклой, редкое чувство партнерства, столь ценное для сотворчества в черном кабинете, - отличительная черта этой белорусской труппы.

Заезженная пластинка с музыкой Моцарта, безжизненный инопланетный пейзаж, который то тут, то там бесшумно прошивает силуэт ширококрылого ангела смерти, серое существование персонажей с их цветными воспоминаниями. Это ад, где Сальери будет искать ответ на риторические вопросы о своей гениальности и праве распоряжаться музами.

Кажется, что уставший взгляд композитора-завистника всегда устремлен к небу, спорит с ним, ему никогда не удается потупиться. Все равно, где-то там, на Земле, навсегда остался именно убиенный Моцарт, автор Реквиема.

Пример, как и при жизни можно оказаться в пространстве без времени, представил Бялостокский театр кукол (Польша). Этот коллектив любят в России, с нетерпением ожидая каждый его приезд. Художественный руководитель театра, театровед Марек Вашкель приглашает к сотрудничеству лучшие творческие силы со всего мира. У него работал Алан Лекук в своей излюбленной технике бумажного театра, привил труппе точеную агрессивную манеру Дудо Пайва. В современной афише - «Замок» Ф.Кафки, «Голем» Г.Майринка, «Коричные лавки» Б.Шульца. И «Полюс» Владимира Набокова. Кажется, это мировая премьера пьесы. Для постановки мужской трагедии в 2007 году на помощь режиссеру Еве Пиотровска была приглашена художник из Литвы Юлия Скуратова.

Маленькая пьеса, основанная на реальных событиях 1912 года, о гибельном походе в самую южную точку мира, завоевала «Гран-При» екатеринбургского фестиваля. Четыре пути к смерти. Каждая кукла-душа заканчивает свое земное бытование буквальным вознесением. Трагедия в стихах - материал, выглядящий на сцене обыкновенно претенциозно и скучно, в худших случаях даже смешно. Но не в этом спектакле. Поляки мастерски работают как драматические актеры, но убедительны и с куклой в руках. Снег позволил Скуратовой сыграть в миражи, предсмертные видения. Белая масса то скрывает под плотным слоем прекрасный женский портрет, то оседает на рукавах кукловода, который изо всех сил сжимает кукольного двойника пальцами, одеревеневшими от холода.

Маленькие трагедии - кукольный жанр. Дело не только в подходящем размере исполнителей. Известный режиссер из Минска Алексей Лелявский поставил как-то в одной европейской стране спектакль «Очень маленькие трагедии», где роль Скупого рыцаря, например, была отдана хомяку. Театр кукол еще любит и недлинные спектакли. Эти подмостки органически не терпят пустословия, им ближе символизм, куклам трудно размениваться на подробности и ассоциации, им легче донести основную мысль не в часы, а в минуты.

Не могу здесь не вспомнить спектакль «Lacrimosa», показанный в конце августа на Первом Всемирном фестивале школ кукольников в Санкт-Петербурге. Немецкий студент Бруно Пилз играл свое «оплакивание» менее десяти минут для двух зрителей, и этот спектакль был эмоционально чрезвычайно сильным. Его сюжет прост: под музыку Моцарта человек, беспрерывно, бесцельно и бездумно смотрящий телевизор, понимает никчемность своего существования. Зрители же не только сопереживают кукольному герою, но и сами с помощью скрытой камеры и удачной видеопроекции оказываются на его месте. История «Пропала жизнь» коснулась вдруг и тебя лично, машинально увлеченно перебирающего стертые кнопки на пульте. Теперь уже нельзя выбежать из темного зрительного зала по делам. Пауза неизбежна.

Простая мысль, понятное высказывание автора и исполнителя, соразмерные этой мысли и поэтому разительные в своей убедительности средства. В дарование Пилза, как, кстати, и создателей «Луны Сальери» и «Полюса», органично входит чувство верного масштаба и такта.

Хозяева «Петрушки Великого» под занавес фестиваля представили свой русско-французский проект. Знаменитая кукольница Эмили Валантен поставила спектакль по мотивам сказки Жорж Санд «Грибуль-простофиля и господин Шмель». До приезда в Россию о ней у нас знали лишь то, что когда-то Валантен придумала и воплотила спектакль, в котором персонажи были сделаны изо льда и таяли по ходу действия, и что она была единственной кукольницей, работавшей в Комеди-Франсез.

Сказка с недетским сюжетом и несчастливым открытым финалом - редкость среди российских утренников на большой сцене. Выбранный жанр - салонный домашний спектакль в доме госпожи Жорж Санд - диктует бесстрастность и поучительность. Отсюда и столь необходимый для  неповоротливой куклы несколько преувеличенный жест актерской руки, скованной перчаткой. В неровном спектакле соседствуют пронзительные сцены одиноко шествующего героя с вязкими сценами, в одной из которых математические диаграммы затягивают актеров в поверхностный словесный пафос.

Актеру Эдуарду Конашевичу достался сложный герой. С одной стороны, сказочно-положительный, а с другой - неприкаянно-жизненный, его Грибуль так и придуман - у куклы одна нога прочно стоит на земле, другая призвана отмахивать такт скитальца, не стесняющегося своей наготы. Герман Варфоломеев играет господина Шмеля богатым фабрикантом с загадкой. Для чего ему нужен Грибуль - неясно, да и в конечном итоге неважно. Каждая прихоть толстосума должна быть исполнена. Валантен замечательно придумала, что в салоне господину Шмелю самое место в просторном респектабельном секретере - здесь, среди деловых бумаг, он дома.

«Грибуль» не принес несомненного успеха Екатеринбургскому театру кукол, как и не обернулся провалом. Он стал важным шагом блестящей труппы в неизвестном направлении. Валантен уехала, спектакль стали обживать по-русски, как часто в некоторых домах украшают холодную скандинавскую мебель уютно вышитой салфеткой. Наверное, на это и был расчет французского режиссера. Ведь любая экспедиция к непознанному полюсу часто важна не как цель, а как путь, в том числе и в обратном направлении.

Фото предоставлены автором

Фотогалерея