Когда кукла начинает аплодировать/Татьяна Белка (Озерск)

Выпуск №4-134/2010, Монолог

Знакомьтесь, актриса Озерского театра кукол Татьяна БЕЛКА. Не правда ли, забавное имя? Есть в нем что-то веселое, легкое и удивительно подходящее самой Татьяне. Она и в самом деле напоминает этого милого лесного зверька своей неугомонностью, вечной жаждой деятельности, движения и ролей, ролей, ролей... Пресловутая занятость не дает актеру покоя всю жизнь. А еще с поистине космической беличьей скоростью может меняться Танино настроение: в ней плещется море обаяния и в тот же миг в вас впиваются тысячи острых иголок. И ничего странного, такова Актриса: обыкновенная и не от мира сего, безгранично счастливая и глубоко несчастная, наивный солнечный ребенок и ворчливая старушка, которой бы только учить да воспитывать нынешнюю-то непутевую молодежь...

Татьяна не умеет просто рассказывать, ей надо при этом обязательно сыграть голосом, пластикой, жестом. Непросто найти способ, как это передать на бумаге. Вот рассказ актрисы о том, как она пришла в театр, как пролетели 15 лет работы.

У дедушки в деревне был замечательный сундук, а в нем невообразимые поролоновые юбки, плюшевые пиджачки, шляпки. И вот мы с сестрой там копаемся, примеряем, а потом я влезаю на табурет и громко объявляю: «Выступает заслуженная артистка Людмила Александровна Москвина!» (Первый кумир и учительница музыки маленькой Тани. - Ю.К.), а потом исполняю что-нибудь из репертуара Руслановой. Бурные аплодисменты, а дедушка бежит в палисадник за цветами и вручает мне большущий букет. Вот такой забавный дебют.

Всю жизнь мечтала быть актрисой, а судьба все время уводила в сторону, и все было не то... А потом поспорили мы с приятелем, Димой Частухиным. Он меня убеждал идти в театр кукол, я не решалась, пока в один прекрасный день он не притащил меня на прослушивание. Страшно! Перед тобой вся труппа, люди все сплошь известные, мэтры - особая каста! Так хочется достойно показаться, мандраж, дрожь в коленках... И взяли в труппу!

До сих пор благодарна Элеоноре Ткаченко, которая готовила со мной первую роль - Королеву в спектакле «Русалочка». Время от времени к нам заходила Ирина Костерина - наш мэтр-кукольник - смотрела, как получается. Помню, как немела спина, как отваливались руки, куклы-то все верховые, ох и тяже-е-елые! А вечером все равно тащу их домой, репетирую еще и еще. Педагог учил: «Научишься делать так, чтобы твоя кукла умела аплодировать - вот тогда ты тростевую куклу освоила». Вот и осваивала...

Считаю, что мне повезло - я работала с мастерами, такими как Ирина Костерина, Светлана Медведева. Никто особенно не шефствовал (выплывешь, так выплывешь), но если спрашивала - обязательно отвечали, подсказывали. Когда все уходили на перерыв, я оставалась на сцене и тайком брала их куклы, чтобы потрогать, посмотреть, понять, как это у них получается. Со стороны когда смотришь, ведь кажется, что все это легко и просто. Это сейчас я могу взять любую куклу и начать работать. А тогда до этого было еще далеко. А уж когда стали давать большие роли и делать куклу конкретно для меня, так ее в руки-то брала как новорожденного ребенка. Начинала с ней разговаривать, чтобы она в меня поверила. Вообще, у кукольников так: когда тебе приносят куклу, ты как бы из своего тела впрыгиваешь в нее, и если не найдешь контакт, не будешь с ней общаться каждую репетицию почти как с живым существом, то и роль не пойдет. И уж, конечно, не дай Бог швырнуть куклу или что-то такое сказать - все, у тебя роли не будет! Обязательно что-нибудь выкинет: или рука вывернется, или сломается что-то.

Годы ученичества были трудные, но счастливые, и за это я благодарна нашему Озерскому театру кукол. Пусть не в главных ролях, но я была занята почти во всех спектаклях. Хваталась за все! Я ведь даже на роликах научилась кататься в театре. Это мне такую роль дали в новогодней интермедии - Заяц на роликах. И вот все приходят на работу как положено, к десяти, а я уже с полвосьмого по фойе круги нарезаю. А как забыть, когда в одно прекрасное утро выясняется, что актриса заболела, и мне предстоит через полтора часа выйти на сцену в роли, даже слов-то которой толком не знаю. И ничего, превозмогая дрожь в коленках, выхожу на сцену, а помреж Людмила Яковлева стоит за кулисами и художественно подсказывает текст...

Да, это были счастливые времена... Конечно, куда деваться от споров, разногласий, но мы весело жили, были дружны, как одна семья. А как мы дни рождения отмечали! (Хохочет.) Представьте себе шок именинника, когда мы в 6 утра заявились к нему домой в костюмах клоунов! Помню и собственное радостное потрясение, когда я лежала в роддоме, а ко мне в окружении коллег прискакал под окна огромный белый Заяц с воздушными шариками и поздравлениями.

Что больше всего люблю в своей профессии? Работу! Каждый новый спектакль - это дебют, встреча с новым материалом, декорациями, куклами, музыкой. Вдохновение приходит, когда репетиции качественные, творческие, без каких-либо цепляний. Странно когда кто-то вдруг начинает манерничать, чем-то возмущаться. На площадке все как в бане - «голые», и независимо при этом от того, кто ты по образованию, стажу работы или званию.

Есть такое понятие «твой» режиссер. Когда находишь своего - это счастье, если нет - наступает период безвременья... Важно найти общий язык, понять друг друга. Мне, например, сложно работать под излишне пристальным взглядом режиссера, когда «шаг вправо, шаг влево - расстрел». Считаю, что вовсе не нужно много репетировать, от усталости актеры становятся никакие, теряют самостоятельность, возможность проявляться. Мизансцена, конечно, должна быть жесткой, но роль-то многогранна. На определенном этапе нужно оставить актеров в покое, чтобы они начинали «обрастать». Это ведь так похоже на нашу жизнь, мы все живем в определенных рамках. Если слишком много ограничений, то жизнь становится черно-белой, скучной, а предоставь свободу - и расцветет всеми цветами радуги. Мне интересно самой создавать свои роли, и я благодарна нашему режиссеру Борису Макарову за понимание. Его режиссерский почерк - жесткие рамки, но он понимает меня, как актрису, и «отпускает». Он не мешает мне творить самостоятельно, как это было, например, в спектакле «Теремок» или хоть в «Бестолковом концерте». Я там со своей Бабой-Ягой могу делать все, что хочу, придумывать каждый раз какие-то новые нюансы.

Даже из неинтересной мне пьесы я научилась выбирать главное, находить зерно и потом его раскрашивать. Так было с «Неживым зверем». Материал Тэффи, конечно, богатый, но сценария-то толком не было, роли не расписаны. Я даже не помню, сколько там листочков было, четыре или пять... Режиссер Наталья Шимкевич на репетициях обращала внимание больше на неопытных актеров, а мне предоставила полную свободу, и мне это нравилось. Помню, как долго и мучительно подбирала походку для Учительницы. Режиссеру не нравилось ни одно из моих предложений, говорила: «Ищи». Помню, жила тогда как в тумане, роль не выходила из головы ни на минуту. Стоишь на остановке, а вокруг люди. Думаешь: вот этот интересно идет, похоже на утку.... И тут я вспомнила походку нашей математички, и осенило: а дай-ка попробую. И попала!

В театре кукол очень важно партнерство, ведь многое в кукольном спектакле зависит от слаженной работы всего актерского ансамбля. Кукольник от драматического актера тем и отличается, что он ведь не только играет свою роль (да еще часто и не одну). Актеры во время спектакля сами и декорации переставляют, подают друг другу кукол, реквизит. Нужно ведь и роль не забыть, и услышать партнера, музыку, увидеть краем глаза, кому помочь, вдруг кто-то не успевает. Ползаем в темноте по-пластунски в своих черных «медвежачьих» костюмах. Сцена идет, а мне нужно быстро опустить на себя вуаль, закупориться, успеть перехватить куклу. Здесь не только пять, а все тридцать три чувства стоят на контроле.

Но в том и состоит невыразимое актерское счастье, когда выходишь на площадку, встречаешься глазами с партнером, а он тебе улыбается. Ты улыбнешься в ответ, и в один миг забываются все заботы, пропадает волнение - идет спектакль... Мой любимый партнер - Сергей Гальперин. Когда в репертуаре стоит спектакль, где мы работаем вместе, для меня этот день счастливый. Он меня слышит, не тянет одеяло на себя, не только играет свою роль, но и где-то работает на меня, а где-то я помогаю ему. С ним надежно и весело, можно запросто что-нибудь этакое во время спектакля попробовать, чтобы посмотреть, как он выйдет из положения. Он тоже в долгу не остается: в «Петрушке», пока у меня куклы на обеих руках, может слегка и пощекотать или цветочек на ноге изобразить. Я ж в этот момент безответная, ни засмеяться не могу, ни лягнуть его хорошенько...

Располагает ли актерская профессия к звездности? Еще как располагает! (Смеется.) Только актеру она ни к чему. Я работала в труппе, в которой все были звезды, и это никому не мешало. Настоящим звездам делить нечего. Это у молоденьких актрис при первых успехах бывает такое временное явление, но тогда ведь сразу опускаешься до каких-то интриг, хамства, самолюбования. Как только приходит звездность, пропадает талант. Когда я встречаю такое, всегда думаю: «Какие они еще глупенькие...».

Удалась ли моя актерская судьба? На этот вопрос нельзя ответить, ведь тогда придется подводить итоги. За все мои 15 лет работы в Озерском театре кукол у меня не было времени даже подумать, что бы такое мне бы хотелось еще сыграть. Заканчиваешь работу над одним спектаклем, думаешь: «Вот сейчас сделаю выдох», - а уже следующий спектакль. И сейчас, в период творческого затишья, вовсе не вижу себя на закате, я еще на многое способна. На данном этапе могу работать с любой куклой, сыграю все - от червячка до Офелии - только дайте ролей!»

Фотогалерея