Давай поиграем в любовь/Мюзиклы на российской сцене

Выпуск №4-134/2010, Проблема

Давай поиграем в любовь?

Нынешняя осень оказалась щедра на мюзиклы. В Театре музыки и драмы Стаса Намина вернули на сцену старых добрых «Трех мушкетеров». В центре на Дубровке обосновалось «Обыкновенное чудо», а в Московском дворце молодежи - «Zorro». Казалось бы, чего проще - объединить все в одну обзорную рецензию, проведя сравнительный анализ декораций, костюмов, вокала и накала страстей, и дело с концом. Наверное, я так бы и поступила, если бы не выражение лиц актеров во время... любовных сцен, коих по сюжету во всех трех историях более, чем достаточно. И мне захотелось поговорить о любви. Как Волшебнику из «Обыкновенного чуда».

Не долго музыка играет

Бродвейское долгожительство прославленных мюзиклов для наших подмостков до сих пор не более чем красивая легенда. Точнее - несбыточная мечта. Истории, которые там идут годами, десятилетиями, у нас проживают два-три сезона и сходят на нет. Журналисты в послужных списках прибавляют к фамилиям исполнителей главных ролей все еще лестное, но уже порядком обесценившееся определение «звезда мюзикла такого-то», что, безусловно, повышает их самооценку, а иногда еще и размеры гонораров в следующем мюзикле (или сериале). Но в анналы истории проект не попадает и, что еще досаднее для заинтересованных лиц, не приносит этим самым лицам вожделенных крупнокалиберных дивидендов, ради которых он, собственно, и затевался.

И что обидно-то: все делали как надо. Команду заморскую пригласили, авторов в консультанты пригласили, строгий отбор по длине конечностей и размерам бюстов среди кандидатов провели, декорации забахали такие, что закачаешься, одели всех так, что подиумы Милана и Лондона зеленеют от зависти. Даже петь не мимо нот и двигаться в синхрон артистов научили. Но аншлаги наблюдаются только на премьере и в новогодние праздники, а сверхприбылей нет как нет.

Только не подумайте, что я злорадствую. Я как раз с большой симпатией отношусь к этому жанру и искренне желаю ему процветания в целом и долгих лет в отдельности каждой постановке. Могу даже честно признаться почему: мюзикл - жанр солнечный. Солнца в нашей жизни ба-а-альшой дефицит наблюдается, а посему мне очень жаль, что в большинстве случаев солнышко это хоть и светит, но - не греет. Так что все последующие страницы написаны вовсе не из желания обрушить на головы тружеников мюзикальной нивы все громы небесные. Мне действительно хочется понять, что же все-таки происходит.

Как у человека, пишущего о мюзикле достаточно часто, у меня возникла своя версия, коей я и хочу поделиться с читателями.

В основе мюзикла всегда лежит история любви. Счастливой или несчастной, в данном случае не важно. Важно - что настоящей! И одна из главных причин долгожительства того или иного спектакля в том, насколько искренне сыграна на сцене эта история. Красивые костюмы, объемный звук, зажигательные танцы, спецэффекты и полифоничная световая партитура - это все из сферы чистого развлечения. Все эти атрибуты наличествуют в любом мало-мальски грамотно поставленном шоу. Принципиальное отличие мюзикла от шоу в том, что это все-таки... театр. Да, специфический, живущий по своим особым законам, подчиняющийся музыкальной драматургии, но - театр. А в театр наша публика ходит не только развлекаться, но и сопереживать. Несмотря на то, что массовая культура успела привить ей неуемную тягу к смене ярких, шумных, резких впечатлений. Человек все еще ищет в театре (как, собственно, и в любом искусстве, правда, с разной степенью вероятности обнаружить там искомое) то, чего ему так не хватает в жизни - настоящих, неподдельных чувств. Любви - в первую очередь.

Маленькое нелирическое отступление

Наш знаменитый тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова не так давно разругала на чем свет стоит участников шоу «Лед и пламень» за... неумение выразить в танце любовь. Высказалась она тогда весьма категорично, но, думаю, многие с ней согласятся: «В XXI веке нет чувств. Люди разучились их не только выражать, но и испытывать!»

Отступление сие сделано к тому, что если уж отсутствие чувств заметно в телевизионном танцевальном шоу (а непритязательность нашего ТВ в таких вещах давно уже стала нормой его существования), то на сцене этот дефицит ощущается еще сильнее. На мюзикл-развлечение, мюзикл-аттракцион можно сходить один раз и благополучно забыть о нем. Такие зрелища тоже нужны. Тем более, что публику под одну гребенку причесывать не рекомендуется: она - разная. Но для охотника за развлечениями мюзикл-развлечение утрачивает свою притягательность, как только теряет новизну. Второй раз на него вряд ли пойдут. А вот чувства, если они глубоки и искренни, захочется испытать снова и снова. Так мы перечитываем любимые книги, пересматриваем фильмы, которые можем цитировать наизусть с любого места, снова и снова включаем любимую музыку. Или в который раз отправляемся на спектакль, тронувший наше сердце.

Но вот на сердце продюсеры и режиссеры, как правило, ориентируются в последнюю очередь. Правда, бывают и исключения.

Однажды... В Америке. Или в Новосибирске?

Если честно, то размышления о любви в мюзикле для меня начались не осенью, а летом, когда Новосибирский театр «Глобус» привез в Москву свою «Вестсайдскую историю». Показы проходили в рамках фестиваля «Музыкальное сердце театра» (Юлия Чуракова, исполнительница роли Аниты, получила за эту роль премию фестиваля) и премьерными не являлись - спектакль увидел свет в ноябре 2007 года. В «московскую» премьеру на роль Марии пригласили небезызвестную Наталью Быстрову (почему-то считается, что на «провинциальный» спектакль без столичных «звезд» публику не соберешь), хотя по имеющимся в моем распоряжении сведениям, новосибирская Мария (Анна Кармакова) если в чем ей и проигрывает, так только в этом самом звездном флере, который к мастерству никакого отношения по нынешним временам не имеет.

И случилось то, чего организаторы этих показов, вероятно, не учли: Чуракова выдала такую бурю эмоций, такой бешеный темперамент, что затмила свою столично-звездную партнершу, несмотря на все ее лавры, заработанные на «Mamma mia!» и «Красавице и Чудовище». Можно было только посочувствовать Ярославу Швареву (Тони), которому приходилось «бороться за любовь» снежной королевы с холодными глазами и целлулоидной улыбкой. Вот тогда, собственно, я впервые и задумалась о целесообразности рецензии как таковой. Дело ведь не только в том, что Быстрова гораздо сильнее как вокалистка, чем как актриса. То, что она оказалась внутри профессиональной драматической труппы, сыграло с ней злую шутку. С артистами, набранными на один проект, работать легче и проще - там все (или почти все) не умеют и не хотят (да и задача такая перед ними не ставится изначально) выстраивать взаимоотношения с партнерами по сцене. Каждый «звездит» на себя и об остальных не заботится. В репертуарном театре, да еще такого уровня, как «Глобус», подобного рода непрофессионализм в принципе невозможен.

Пример «Вестсайдской истории» показывает, что мюзикл, пусть и поставленный американской командой и по американской же кальке (а как иначе!), но встроенный в репертуар традиционного театра, гораздо жизнеспособнее своего антрепризного собрата. Научить драматических актеров прилично танцевать можно жесткой дрессурой, и западные команды постановщиков знают, как это сделать. Транспонировать вокальные партии под возможности исполнителей, которые профессиональными вокалистами не являются, тоже дело техники. А вот научить жить на сцене придуманной жизнью с такой же достоверностью, как и реальной, актеров, не прошедших серьезную школу, невозможно. К тому же играть мюзикл в репертуарном театре гораздо продуктивнее: не происходит профессионального выгорания, неизбежного при ежедневной антрепризной рутине, ведь актерам гарантировано переключение на другие роли. Так что смею предположить, что в этом театре «Вестсайдская история» будет жить долго.

Пора-пора-порадуемся!

Хочется надеяться, что это произойдет и с «Тремя мушкетерами» в Театре Стаса Намина. Действительно хочется. И из любви к роману папаши Дюма, и из столь же горячей привязанности к музыке Максима Дунаевского (о любви к артистам, с именами которых эта история для отечественного зрителя будет связана на веки вечные, я просто умолчу). И это, пожалуй, возможно. При условии, что руководитель театра начнет ценить своих молодых артистов не только за вокальные данные.

Поют-то они как раз прекрасно! Евгения Егорова (Д'Артаньян) так просто заслушаться можно, хотя и братья по оружию мало в чем уступали главному герою. И мушкетерское братство выглядит на сцене абсолютно достоверным. Особенно в той стихии импровизации, в которую Стас Намин погрузил свой спектакль. Все не совсем всерьез: и декорация, состоящая из единственной «чугунной» решетки, увитой хиленьким синтетическим плющиком, и костюмы - мушкетерские плащи надеты поверх джинсов. На озорной студенческий капустник сие действо похоже гораздо больше, чем на спектакль, сделанный по всем правилам, но в данном случае это скорее плюс, а не минус. На крошечной сцене этого театра поставить полномасштабный мюзикл просто нереально.

Но и импровизация, какой бы азартной она ни была, все-таки предполагает веру в предлагаемые обстоятельства. На одной мужской дружбе сюжет знаменитого романа не удержишь. Нужна любовь. Тем более что любовная линия в нем не одна. Увы, ни одна не сложилась. В то, что Констанция (Александра Верхошанская) любит Д'Артаньяна, не веришь в той же мере, в какой ставишь под сомнение чувства Королевы (Вера Зудина) к Бэкингему. Миледи (Яна Куц) можно в расчет, конечно, не брать: для нее в тандеме «коварство и любовь», любовь всегда на втором месте, а для женщины-вамп темперамента у актрисы предостаточно. Но малая толика любви и тут бы не помешала, в конце концов графа де ля Фера она когда-то любила. И партнеры им мало чем могут помочь: что такое «мужская дружба» они более-менее представляют, а вот о любви, по-видимому, имеют весьма смутные представления.

Однако ситуация вовсе не безвыходная. Разумеется, можно все списать на то, что у молодых актеров и личного, и профессионального опыта (далеко не все из них имеют профессиональное актерское образование) еще не так много, чтобы можно было существовать на сцене максимально достоверно. А можно попробовать все-таки уравновесить в работе с артистами музыкальную и драматическую составляющие, несмотря на то, что «музыка» в названии театра предшествует «драме».

Нелепо, смешно, безрассудно...

Слово «волшебно» в этот ряд ставить не хочется, хотя в самой страстной песне, написанной для этой сказки, оно присутствует. Потому что волшебство получилось какое-то ненастоящее. И чем величественнее декорации, чем грандиознее спецэффекты, тем беспомощнее выглядят на их фоне артисты. Не буду делать вполне уместную при данных обстоятельствах оговорку, что зрители сравнивают их с корифеями, игравшими у Захарова. Тех, кто помнит и любят то «Обыкновенное чудо», в зале не так уж и много. Те, кому от 8 до 12, даже если им этот фильм показывали родители, сравнивать еще просто не умеют. Те, кому от 13 до 25 его, скорее всего, вообще не смотрели. Не в сравнении дело! Потому, что в таком случае мы придем к абсурдному выводу, что пьесу после первой премьеры можно ставить только тогда, когда перемрут все, кто видел спектакль вплоть до момента его снятия с репертуара.

Зато вот что удивительно. Работал режиссер Иван Поповски, который совсем недавно в «Мастерской Петра Фоменко», своем родном театре, замечательно поставил сказку, не менее сложную и многосмысловую - кэрролловскую «Алису». Поставил ярко и образно, так что упрекать его в неумении работать в сказочной среде просто язык не поворачивается. Вот только малышке Алисе о любви думать еще рановато. А в «Чуде» (как и в «Мушкетерах») три любовные линии, каждая со своей динамикой и со своим заветным ключиком, подобрать который не так-то просто. Но поиск этих ключей, кажется, никого особо не интересовал - ни режиссера, ни актеров.

Увы, разговор о любви, затеянный Волшебником (Игорь Балалаев), не получился. Потому, что отсутствовала собственно любовь. Хозяйка (Ирина Линдт), похоже, вообще не слышала обращенных к ней слов (а может, просто к мужу давно охладела?). Принцесса (Юлия Пак) была поглощена собственной принцессностью и признания Медведя большей частью пропускала мимо ушей, что, похоже, не особенно огорчало исполнявшего эту роль Павла Хрулева. Да и Трактирщик (Павел Рассудов) с Эмилией (Елена Чарквиани) скорее иронизировали над своим воскресшим чувством, чем пытались в нем разобраться. Чувств за ярким броским зрелищем не оказалось. Зато мюзикл-развлечение удался на славу.

Маска, которую не любят

Идущий в МДМ «Zorro» - тоже в большей степени мюзикл-развлечение, нежели история любви. Спецэффектов в нем даже больше, чем в «Обыкновенном чуде», а по количеству трюков и мастерству их исполнения его вообще надо вносить в книгу рекордов Гиннесса. А любовь осталась некоей «служебной функцией». Поводом для постановки, а не ее двигателем. Движет это действо его величество трюк. И делает это весьма эффектно. В этой истории погонь и поединков действительно больше, чем романтических сцен, а там, где энергия трюка иссякает, акцент переносится на танец. Самый страстный, если верить испанцам, танец на свете. Все внешние атрибуты пылкой страсти - налицо. И действие частично перенесено в Испанию, и фламенко, кстати, хотя и не очень сложное, исполнено безукоризненно, и жаркие хиты группы Gypsy Kings пронизаны огнем с первой и до последней ноты. Смотришь на одном дыхании.

Ровно до тех пор, пока на сцене не начинают выяснять отношения Диего и Луиза. И если Дмитрий Ермак в состоянии убедить зрителя в том, что его герой испытывает какие-то чувства к своей избраннице (вот где пригодилась суровая драматическая школа - ролям, которые актер сыграл на сцене Орловского театра «Свободное пространство», может позавидовать любой московский премьер!), то Валерия Ланская, пусть и одета она в весьма скромное платьице, остается все той же красавицей с глянцевой обложки, в сияющих безмятежностью глазах которой не отражается ни единой искры подлинного чувства. А ведь по ходу действия эти самые чувства подвергаются достаточно серьезным испытаниям. Вот где и развернуться бы на всю широту системы Станиславского. Ну, ладно, пусть не на всю, хоть на половину. Ну, на одну десятую! Образование вроде бы есть. Но нет, силенок не хватает.

То, что любовь сыграть на сцене сложнее, чем любое другое чувство, только подтверждается работой в этом мюзикле Анастасии Стоцкой. Тоже вроде ведь не театральная актриса, и опыта работы в мюзиклах у нее гораздо больше, чем драматического, однако ее Инес, женщина-вызов, женщина-протест, в которой эпатажа и брутальности гораздо больше, чем романтики, воспринимается как совершенно живой персонаж из плоти и крови. Что помогает актрисе, собственная энергетика или чувство юмора, судить не берусь. Возможно - то и другое разом, но результат достоин самой высокой оценки: что-то основательное, неподдельное появилось в Стоцкой, которая на заре своей мюзикально-артистической юности тоже принадлежала к когорте гламурных красоток.

А может, ну ее, эту любовь? Может в XXI веке она действительно никому не нужна? И все эти ромео-джульеттинские страдания давно пора сбросить с парохода современности. То ли дело качественный и безопасный секс. И удовольствия больше, и проблем меньше, а обязательств и вовсе никаких. Только вот куда тогда девать статистику разводов, депрессий и самоубийств?..

Фотогалерея