Категория удивительного/Изяслав Борисов (Новосибирск)

Выпуск № 5-135/2011, Лица

Записки в жанре открытого урока

Перед аудиторией - Изяслав Борисович БОРИСОВ, режиссер и театральный педагог. У Борисова за плечами более сотни спектаклей в Хабаровске и Вильнюсе, Новосибирске и Омске, Иркутске и Красноярске, Казани и Иваново, Кемерове и Оренбурге. Он был главным режиссером Иркутского, Красноярского и Новосибирского театров. Борисов написал увлекательную документальную повесть о своей театральной биографии «Фрагменты», снял часовой фильм «Виля» - о своем друге, артисте Виталии Венгере, легенде иркутской сцены. И вот уже 17 лет Борисов преподает в Новосибирском государственном театральном институте (ранее - училище).

В ответ на просьбу рассказать, кого он воспитал, Борисов обычно отвечает, что «воспитал этих актеров Господь Бог». Мастером курса Борисов был лишь однажды и говорит, что «не испытывает чувства неловкости, когда слышит - такого, мол, курса еще не было в Новосибирской театральной школе». Один лишь перечень дипломных спектаклей (количеством девять) мог бы составить завидный репертуар небольшого театра - Лорка и Ануй, Ибсен и Чехов, Островский и Сигарев, драматурги школы Николая Коляды. С тех пор Борисов курса не набирал и работает только режиссером дипломных спектаклей. И хотя уже ученики Борисова преподают будущим актерам, сам он по-прежнему ощущает себя школяром.

В аудитории Анна Зиновьева, актриса, режиссер и бывший преподаватель НГТИ, выпускница Новосибирского театрального училища, затем - ВТУ им. Б.Щукина, ученица и коллега Изяслава Борисова. И Артем Находкин, выпускник НГТИ 2008 года, актер Новосибирского «Первого театра», автор, постановщик и исполнитель двух моноспектаклей.

За последней партой - корреспондент, торопливо пишет в тетрадку.

Изяслав Борисович Борисов:

- Педагог по мастерству актера - это безграничная профессия. Прецедента такого нет в других искусствах, в других видах гуманитарной деятельности. Театральный педагог должен влиять на живую душу человека, на его психофизиологию в самом буквальном смысле. И стремиться, чтобы возникало какое-то приближение студента к будущему властителю дум, чтобы у него развивался вкус, такт, понимание театральной этики!.. Это я говорю, конечно, о несбыточном и идеальном. Но встречаются удивительные образцы человеческих и творческих взаимосвязей педагога и его учеников.

В этом смысле на последнем фестивале «БТР» («Будущее театральной России») выпускной курс профессора Александра Кузина, талантливого режиссера, произвел на меня очень серьезное впечатление редкой художественной общностью подлинного мастера и его студентов. И это не в учебных заведениях Москвы и Петербурга, где подобное часто - норма, правило, а в Ярославле, русской волжской провинции!.. Но тут особая тема, которая достойна отдельного разговора.

Существует еще болтовня типа «любить студентов». Ну, конечно, «любить» - как же иначе!.. Любить и уважать, со всеми их предубеждениями. Но вот, «любя студентов», так часто их ориентируют только на ремесло... А у них свои тайны и свои страсти. Очень интересная, смысловая энергия, путаная зачастую, но живая, естественная и искренняя... В этом-то «котле» и должна вариться наша работа над ролью.

Для меня самое главное в театре - это человек-актер. За это я с детства полюбил театр. И 17 лет назад, когда понял, что человека в театре становится все меньше, оставил режиссерскую работу без сожаления. И в студенте, в артисте для меня самое интересное - человек, который своим воображением и своей фантазией инициирует себя больше, чем он есть сам...

Анна Зиновьева:

- До встречи с Изяславом Борисовичем мой мозг и душа находились в летаргическом сне. Мы же в училище по школьной привычке были настроены на то, что нам сейчас выложат готовенькую информацию, нас научат. И вдруг пришел человек, который сказал три фразы. Во-первых: «Ты - талантливая. И даже перестань переживать по этому поводу. Ты очень талантливая!». А потом он продолжил: «Без тебя я не смогу поставить спектакль!». И сразу превратил несмышленыша в человека. Наделил достоинством. Наконец, он спросил: «Ты как думаешь? Вот ты лично - как думаешь?» До этого у меня никто такого не спрашивал. Я просто училась на артистку, страшно боялась сцены... А тут, никуда не денешься - пришлось думать!

На своем опыте могу сказать, что как-то так получается - Борисов сразу воспитывает актера с режиссерским мышлением. Он не умеет, не любит общаться с актерами-исполнителями, с актерами-пешками. Ему надо сразу, чтобы человек мыслил художественно, чтобы он открывал какие-то жизненные парадоксы... и при этом - оставался артистом, эмоциональным, конфликтным, заразительным, выразительным.

И потому работать с Изяславом Борисовичем непросто.

Но у меня ощущение, что сложно работают с Борисовым те, кто ленится и кто по большому счету не видит в работе смысла. Никогда Изяслав Борисович не станет давить на того, кто слаб. Ругаться, «заводиться» Борисов будет от человека, который может, должен, готов к тому, на что он его «провоцирует».

Изяслав Борисович Борисов:

- Что такое для меня режиссер? Доминантой я назову способность, умение через актера, через общность актерскую проинтерпретировать пьесу. А как режиссер-педагог я нацелен на то, чтобы сразу дать студентам импульс расширять их мыслевое поле - эмоционально, фантазийно, художественно-образно.

Корреспондент пишет, сидя за партой: «Мыслевое поле» - словосочетание, которое Борисов использует чаще других».

Четвертый день я присутствую на репетиции. Студенты третьего курса работают над спектаклем «Нежность» - по одноименной пьесе Николая Коляды и двум рассказам Валентина Распутина - «Рудольфио» и «Встреча». Три сюжета должны слиться в единый разговор о любви. Сегодня, как и вчера, и позавчера, студенты разбираются с рассказом «Встреча», самым далеким от их опыта и сознания.

Хрупкая деликатная Маша Ворошилова будет играть доярку, встретившую спустя много лет героя своей первой любви. А круглолицый улыбчивый Саша Винников - этого самого героя, достаточно циничного, пожившего человека, начальника, который в командировках и девушку в гостиницу не прочь пригласить... И в одной командировке случайно встречает - Ее. Хотя, позвольте, а почему - циничного? Он рассказывает ей гадкие подробности о погибшем муже? Так через минуту признается, что все это выдумал от обиды и ревности. У Распутина - по-другому? Ну что ж, а у Борисова на репетициях ищут правду вымысла, а не только правду жизни.

После многих часов обсуждений постепенно, как на переводной картинке, отслаивается банальная фабула, и все ярче и неожиданней проявляются персонажи. У Распутина героиня - доярка. Маша непременно хочет так и ответить своему бывшему кавалеру - работаю, мол, дояркой. А что поверить в это трудно, потому что похожа Маша Ворошилова больше на скрипачку или балерину, - так в том и дело. Не будет же она рассказывать, как выживала с сыном на руках, как пошла работать в садик или, может быть, в больницу, да какая разница, а если тебе спросить нечего, кроме как о профессии, - ну получай: дояркой работаю. А у Него - что стоит за этим «Раздевайся!» Запоздалая победа? Реванш над покойником? Так мелко? Да нет же - и Саша объясняет, что его герой любил свою «доярку», забыть не мог, хоть и жену привез с Украины всем назло, только когда сын родился - полегчало.

Все новые реплики, подробности, детали пересыпаются, как камушки, их вытаскивают на свет и разглядывают со всех сторон. Борисов приносит свою версию диалога в гостинице, которую тоже обсуждают критически. История цепляет и меня, да так, что испрашиваю разрешения поучаствовать в процессе. Удивительно, но - мои идеи выслушивают, а что-то берут на пробу. Полагаю, в финале работы от них не останется и следа, как и от многого, что было принято сегодня... Борисов стремится погрузить студентов в толстовское понимание «энергии заблуждения». Говорит о своей собственной «теории тупика». Она означает - не избегать тупика в репетиции, не опасаться его, тупик инициирует поиск выхода, и вот тут-то возникает часто самое интересное, яркое и образное решение сцены.

Эх, надо было прийти с диктофоном, но я никак не ожидала такой густоты информации на рядовой репетиции. Пишу в столбик, что успеваю:

- Каждая репетиция - исправление ошибок предыдущей. Разведка умом и поведением. Мы ставим вешки - куда двигаться.

- Маша, в вашей «Встрече» нет плохих и хороших. Оба героя сложные люди. Их конфликт лежит в сознании зрительного зала.

- Я не боюсь своего школярства, своей неуверенности. Когда не уверен - тогда начинаю искать.

Анна Зиновьева:

Изяслав Борисович, прожив семьдесят с лишним лет, не разуверился в том, что есть тайны! Есть вещи, которые нельзя объяснить, нельзя даже сформулировать. Это старо, как мир, но очень немногие режиссеры так работают, тем более - со студентами. А он сразу заставляет парадоксально мыслить, напоминая, что есть в мире и в режиссуре неразрешимые противоречия. Очень часто режиссеры превращаются в проповедников или в психологов и говорят: такой поступок приведет к такому-то итогу.

А неразрешимые парадоксы жизни, которые невозможно объяснить формальной логикой, - это когда мучаются порядочные люди. Почему именно так в их жизни произошло? Никто не знает. Могло ли быть иначе? Вопрос не разрешить. Можно только попытаться рассказать зрителю историю так же сложно, как это бывает в жизни, а он сам пусть делает выводы...

Изяслав Борисович Борисов:

- Театральная педагогика - почти евангельская профессия. Как нигде, здесь надо стремиться не делать другому то, что ты не хочешь, чтобы делали тебе. Не заниматься сублимацией себя. Педагог должен вообще быть абсолютно расслаблен в этом отношении. Моя любимая шевченковская поговорка, знак моей жизни: «Богатому человеку не стыдно надеть сапоги с дыркой», - то есть, понять студента, когда он мыслит интереснее тебя, и согласиться, и обнаружить это перед ним!

Преподавать актерское мастерство имеют моральное право, мне думается, немногие. И, прежде всего, люди, состоявшиеся по-настоящему в театре. Тема эта серьезна и неисчерпаема. И сейчас, я полагаю, мы ее касаться не станем. Просто приведу пример: режиссер Аня Зиновьева и актриса театра Афанасьева Светлана Галкина, с которой мы репетируем вместе «Нежность».

Аню я неплохо знаю как режиссера, она была моей студенткой, потом мы с ней работали на одном курсе. А Свету я знаю как актрису - штучную, даровитую. Но у меня в спине нерв такой дурацкий есть. Я чувствую педагога. У Светланы Галкиной, так сказать, «пониженный градус гордыни», присущий многим из нас. Она может дослушать студента, не начинает сразу опровергать.

Артем Находкин:

- Главное, что нам дал Изяслав Борисович, - мысль, что жизнь важнее театра. И понимание, что в театре «было все, кроме нас». И значит - мы можем экспериментировать. Это для меня стало открытием. Мое мировоззрение поменялось. И я принялся импровизировать, пробовать, - начал театрально мыслить. Только после репетиций с Борисовым я по-настоящему задумался о профессии: «А надо ли мне это?». «А могу ли я так?». Школа, как у Изяслава Борисовича, - самая правильная, по-моему

Только не считайте, что это легкий и благостный путь. Я получал от Изяслава Борисовича по полной! И что я «мертворожденный», и что я - «аппарат для словоговорения». Но после этого я начинал работать по-настоящему. Обиды не было, только понимание, что именно я сделал не так. Изяслав Борисович как-то умел «доставать» нашу собственную причастность к роли. Нашу личность. И мы начинали понимать не столько - как играть, сколько - а что, собственно, в спектакле происходит? У него вместе с нами возникало множество ходов. Наше дело было - выбрать, каким идти. Руководствуясь воображением, которое Борисов считал главным в студенте.

Изяслав Борисович Борисов:

- Однажды, давным-давно, в Омском театре меня тогда молодого-красивого, без образования, взяли в труппу на роли Ромео и Фердинанда. А я был - дубина стоеросовая, необученная!.. И уже хотел уходить из театра. Но благодаря главному режиссеру театра в то время - Ефиму Робертовичу Хигеровичу, стал там даже неплохим артистом. Тогда я понял, как учить себя. Учиться - это учить себя.

И вот сегодня приходят к нам студенты. Как все молодые - они очень верящие. Так и должно быть, по определению, человек, попавший в творческую среду, - радостный, открытый для восприятия. Верящий! Но и послушный часто - потому что верящий. Учеба должна стать для него четырьмя годами праздника. Конечно, в первую очередь, труда! Но и праздника. Для артиста сотворить что-то - праздник! От нас, педагогов, зависит, чтобы он понял, как «учить себя», и не окончил институт с большой долей душевного пессимизма.

Анна Зиновьева:

- Изяслав Борисович часто повторяет слова... почти из «Гамлета»: «Надо повернуть глаза зрачками в творческую душу». Иной режиссер бы мог произнести глубокомысленные речи по поводу, а Борисов скажет по сути. Например?.. Ну, например, читаешь ты монолог. Пусть будет «Человеческий голос» Кокто. И все начинаешь делать «по представлению, на уровне самого текста, начинаешь раскрашивать текст, начинаешь немножко так подстрадывать... А Борисов вдруг тебя останавливает словами: «Подожди, ты же врешь! Ты же сама отчетливо не «видишь» то, о чем говоришь. Как же я это увижу?».

Так просто, верно?

А еще у Изяслава Борисовича есть такая формулировка: «Театр - это категория не среднеарифметическая, это категория удивительная, исполненная всяческих неожиданных закономерностей». Он любого самого маленького сценического персонажа превращает на наших глазах и с нашей помощью в значимую человеческую тему...

Еще он очень любит переворачивать смысловые акценты. Репетировали любимый его «Вишневый сад». Лакей Яша - пошлый такой персонаж, верно? А Изяслав Борисович нам твердил, что Яша - это оскорбленный ЧЕЛОВЕК, который защищает свое достоинство... Вот так... по-хамски, и мы искали его незащищенность.

Мы часто слышали от Борисова. что в пространстве сцены, «когда правят бал воображение и фантазия», возникающая реальность может быть не менее густая, чем жизнь. Важно, чтобы эти реалии были не левее и не правее сердца.

Наше поколение постмодерна - мы любим полоскать «грязное белье». Видимо, в душе у нас не очень хорошо, и нам поэтому хочется смеяться, иронизировать над самими собой и над окружающими, от этого исчезает неоднозначность, тайна персонажей.... А Борисов предлагает: ну вот этот персонаж, ну полное ничтожество, но давай мы в нем что-нибудь поищем живое, какую-то деталь. И всех персонажей очеловечивает.

Так же и в общении со студентами - Изяслав Борисович дает тебе личный аванс. Он настолько верит, что ты прочитал эти книги и размышлял по этому поводу, что ты - крупный, значимый человек! И тебе уже ничего другого не остается, кроме как пытаться соответствовать. Не все такое отношение понимают. Кто-то смеется над ним! Но те, что посмышленее, - они тянутся вверх. Это, конечно, его хитрый воспитательный прием, режиссерский и человеческий.

Артем Находкин:

- Я уже говорил, что доставалось от Борисова всем. Пацаны плакали, я плакал. Когда мы репетировали дипломный спектакль «Вокруг Мольера», который строился как полная импровизация, нас чуть ни пинком выгоняли на сцену. Представьте - есть начальная точка в каждом выходе, и есть момент, куда ты должен прийти. Остальное - твоя фантазия. Иди, артист, думай, импровизируй! И «никогда не объясняй, почему не получается. Делай все, чтобы получалось!» - это тоже знаменитая фраза Борисова. Но его такая категоричность в работе - она нас настроила на правильную волну и закалила для будущего.

Изяслав Борисович Борисов:

- ...Шекспировское «мир театр, а люди в нем актеры»... Театр жизни - сплошь дискретность и эклектика... Так вот, я убежден - понимание этого на уровне человеческого естества у студентов есть. К этому-то естеству я и апеллирую.

Сегодня мне звонит Маша, которая должна играть ту самую «доярку», и говорит: «Изяслав Борисович, я все поняла! Я встретила сейчас такую женщину!.. Ну, точно с похожей же судьбой!» А я спрашиваю - ну и что дальше?

Я-то им люблю повторять пушкинское: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман!».

Так что я соглашаюсь - да, Маша, впитывай все, аккумулируй. Да, конечно, и такие встречи помогают в поисках. Вбирай в себя жизнь. Но мне надо, чтобы тебя было много в роли, понимаешь? Твоей фантазии, твоего воображения, дыхания, твоей страсти.

Моя задача как театрального педагога - разбудить в студенте, в актере воображение, чтобы человек добрался сам до себя.

Корреспондент, наконец, поднимает руку и спрашивает:

- А как выпускники станут жить и работать с таким высоким отношением к театру и к жизни? С идеальными представлениями в реальном мире?

Артем Находкин:

- Не мешает ли мне в работе, что я знаю уровень, до которого тянуться? Помогает! У меня мышление стало не «прямое директивное» - дескать, можно вот только так, и не иначе. Я могу искать свое решение и не боюсь этого делать. Правда, мне повезло - мы в «Первом театре» можем пробовать разное, у нас нет такой машины производства, как во многих театрах. Но, знаете, мы с ребятами, когда учились, говорили, что если уж становиться взрослыми - только такими, как Борисов. И не иначе!..

Анна Зиновьева:

- Что происходит, когда выпускник Изяслава Борисовича попадает в среднеарифметическое пространство? Человек становится вредным артистом, неудобным. Зато у многих возникает импульс куда-то ехать учиться. Как и у покорной вашей слуги. Сидела бы здесь, артисткой работала! Нет, Изяслав Борисович решил, что я должна стать настоящим режиссером. Прямо рассказал мне об этом и - отправил.

Ну а ребята в «Первом театре» - они выросли на его дипломных спектаклях. Мне кажется, что Борисов сильно повлиял на них, потому что и у них есть понимание категории удивительного.

Изяслав Борисович Борисов:

- Я скажу так - они должны сами решать. Если мне очень нравится, как меня сориентировали, но я попадаю в ту среду, где это не нужно, то уже моя проблема - как дальше жить. Все равно, я надеюсь, настоящая трава пробьется сквозь асфальт. Могу сказать, если мне что и удалось в жизни - так это то, как я отыскивал и подпитывал художнические, актерские личности учеников. Но у меня нет прямого однозначного ответа на этот вопрос. Мне интересно - а ты, ты сама что об этом думаешь?

Фотогалерея