Живем мы все в мире и согласии - чего еще нам?/I Международный фестиваль "Круг друзей"

Выпуск № 7-137/2011, Фестивали

Во второй половине ноября в г. Губаха состоялся I Международный театральный фестиваль «Круг друзей». На первый взгляд - ничего особенного. А на самом деле...

Что за город такой - Губаха? Единственное, что тут можно сказать точно - находится он на северо-востоке Пермского края. Числится городом то ли с 1941, то ли с 1755 года. Так что 200 лет для этого уральского заводского местечка - всего лишь незначительная погрешность в вычислениях. Официально город, состоящий из трех поселений, занимает территорию в 1000 кв.км. Но когда выходишь из гостиницы, видишь всего одну улицу. Говорят, это только центр. Но дальше - горы и тайга, а там, если верить местным жителям, прячутся два огромных современных завода, живые и опустевшие поселки, заброшенные шахты и 76 пещер.

Заметна ли Губаха в театральной жизни России? Молодежному театру «Доминанта» уже 24 года, 10 лет как он получил статус муниципального учреждения культуры. Выпускники губахинского театра успешно работают в профессии в разных городах России. Не зря в 2005 году Любовь Федоровна Зайцева стала лауреатом акции по поддержке Российских театральных инициатив Совета при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству. За эти годы поставлено 24 спектакля, а сколько фестивалей в России и ближнем зарубежье (Москва, Пермь, Щелыково, Ольхон, Латвия, Париж и др.) отметили разнообразными наградами эти спектакли и молодых актеров!

Круг друзей

А что за фестиваль? Название «Круг друзей» - это критерий отбора: с кем подружились на других фестивалях, на режиссерской лаборатории в СТД, на курсах для руководителей детских театральных коллективов, тех и приглашают.

Работа на фестивале организована почти круглосуточная. Не все оказались способны с равно высокой отдачей играть спектакли, работать в тренингах, выслушивать критику, смотреть работы коллег.

Фестиваль I Международный, потому что на него приехали театры из Латвии и Литвы. И тут снова не разобраться в отношениях Губахи с числами. Начальник управления культуры района назвал со сцены фестиваль 18-м! Это если считать вообще все театральные смотры и конкурсы, которые при самом активном участии Л.Ф.Зайцевой проводились в городе с 1992 года. Большинство из этих фестивалей собирали детские любительские коллективы. А вот «Круг друзей» собирает театры по иному принципу. Друзьями молодежный театр «Доминанта» и детская студия «Диалог» при нем, ощущают тех, кого на старинном театральном языке верно было бы назвать «охочими комедиантами». Тут и профессиональные муниципальные театры, и народные любительские коллективы, и детские студии. Провести ясные границы между ними по признакам профессионализма почти невозможно. Муниципальный театр, профессиональный по статусу, часто имеет труппу без специального образования, а коллектив по статусу народный, как, например, Камерный театр «Новая драма» из Перми, состоит сплошь из профессионалов. Статус и образовательный ценз далеко не всегда прямо отражаются на качестве творческого продукта. Чем выше уважение к профессии, тем интереснее результат - и чем выше самомнение, тем результат беднее.

Не только спектакли

Вообще же губахинский «Круг друзей» еще раз заставил задуматься о том, что такое фестивальный процесс и фестивальный результат. Множество встреч подобного типа давно перестали быть только совокупностью спектаклей. Конечно, без ярких спектаклей фестиваль малоинтересен, но для того, чтобы фестиваль ощущался как значимое событие, их недостаточно.

Для участников подобных встреч, к сожалению, как и для всех людей, работающих в государственной системе, необходимо привезти домой какое-то свидетельство профессиональной состоятельности. Иначе в следующий раз никуда не выпустят. Но сами участники ко всяческим цацкам и рамочкам относятся с достаточной долей иронии. По-настоящему важно содержание и качество профессионального общения.

«Круг друзей» вобрал множество лучших фестивальных традиций.

Во-первых, фестиваль ориентирован на развитие культурной среды города, что очень важно и ценно. Значимость малых городов России часто декларируется. Но мало что делается для того, чтобы каждый горожанин чувствовал ценность, уникальность родного города. У губахинской молодежи в социальной сети «Контакт» есть группа «Губаха - нет роднее места» (более 1000 участников), но ведь большинство из них уже не живут в родном городе. Театр, музыкальные и спортивные школы, дворцы культуры, огромная Центральная библиотека, музеи, колледжи - все это не убеждает жителей города в том, что именно с этим местом должно быть связано будущее их детей. Как не убеждает, к сожалению, редкой красоты природа. Жителей Губахи, как и многих россиян, преследует миф о значимости центра и бесперспективности глубинки. А сотрудники «Доминанты» с этим мифом категорически не согласны.

В первый день фестиваля каждый из коллективов-гостей выезжал для неформального творческого общения в школы и детские сады Губахи. Какие-то театры играли с детьми и для детей, кто-то участвовал в конкурсах, кто-то рассказывал о городе и крае, из которого приехал. Не все и не везде получилось одинаково органично и увлекательно. И все же для детей и учителей города было крайне важно почувствовать себя участниками единого культурного процесса. Каждый из них, а не только студийцы «Диалога» и сотрудники «Доминанты», оказался реальным участником международного фестиваля.

Все приехавшие коллективы играли спектакли дважды: один раз для города, другой - для фестиваля. И залы всегда были полными. Таким образом, почти каждая семья в Губахе смогла соприкоснуться с культурным событием непосредственно.

Для учителей города был организован специальный семинар «Возможности театральной педагогики в общем и дополнительном образовании», который вела автор этих строк - доцент кафедры культурологии Московского института открытого образования. 25 учителей посетили 5 трехчасовых занятий, завершившихся проектированием их авторских уроков с использованием полученных методик. В рамках этого же семинара в творческих занятиях поучаствовали две группы старшеклассников из городских школ. Для учителей было открыто также посещение мастер-класса драматурга и режиссера Дамира Салимзянова «Характеры персонажей как основа развития сюжета пьесы».

Все события фестиваля освещала городская газета «Уральский шахтер». В один из первых дней фестиваля корреспондент газеты подошла к экспертной группе с вопросом, что такое «театральная провинция» и как они ощущают здесь этот провинциализм. Интонация вопроса явно подразумевала: «Сильно ли видно, что мы - хуже?» А для участников экспертного совета, куда входили Виктор Ильев - заведующий кафедрой театральной режиссуры ПГИИК; Вячеслав Кокорин - заслуженный деятель искусств РФ, лауреат «Золотой Маски», премии Станиславского; Олег Волынцев, педагог РАТИ, вопрос подразумевал совсем иное. Понятие «театральная провинция» - это питательная среда русского театра: лучшие русские антрепризы XIX века, великие актерские имена Стрепетовой, Рыбакова, Дальского и прочая, корни семей Мочаловых, Щепкиных, Садовских, почва, породившая Мейерхольда, Вахтангова... И сегодняшняя Губаха, дети которой играют в театрах Москвы, Петербурга и Перми, воспринимается как «театральная провинция» именно в этом контексте. В последний день фестиваля, во время торжественного закрытия, журналисты уже чувствовали, понимали, верили, что приезжие относятся к их городу с подлинным уважением. И это - немаловажный результат фестиваля.

Но, разумеется, у «Круга друзей» была и своя внутренняя жизнь, насыщенная и содержательная. Каждый день начинался с мастер-классов. Их вели специалисты экспертного совета, приглашенные из Екатеринбурга, Перми, Риги, Москвы. Помимо ранее упоминавшихся педагогов, мастер-классы давали Марина Оленева - доцент кафедры режиссуры и актерского мастерства ПГИИК, Михаил Быков - заведующий лабораторией интерактивных театральных проектов МИОО, Антон Патлин - актер и режиссер студии-театра «Камертон» при Рижском техническом университете. На эти тренинги ходили все участники фестиваля - режиссеры, педагоги, профессиональные актеры, любители, дети. Жалели только о том, что все не могут попасть на все занятия одновременно. Да и руководители мастер-классов жалели, что не могут посмотреть занятия друг друга.

Фестивальные дни были собраны тематически. И за каждую тему отвечали разные представители экспертного совета - что называется, «по интересам»: детские спектакли, советская драматургия, современная драматургия, классика. После каждого спектакля коллективам вручали потрясающих авторских кукол, остроумно выполненных двойников главных героев. Их шили тут же, в «Доминанте», иногда прямо во время представлений.

В последний день всех на сцене укутал один огромный шарф, который непрерывно вязался участниками фестиваля от самого первого до самого последнего его мгновения.

И, конечно, у фестиваля была своя ночная жизнь... Взрослые и юные актеры слушали музыку, пели, танцевали, общались в холлах ДК и кафе, а режиссеры и эксперты обсуждали минувший день, старались говорить честно и конструктивно. Иногда соглашались друг с другом, но чаще спорили.

Спектакли

Из 17 спектаклей фестиваля 10 экспертный совет горячо обсуждал как состоявшиеся художественные произведения. Остальные воспринимались, скорее, как учебные работы или просветительские акции.

Фестиваль открылся читкой пьесы Р.Нэша «Продавец дождя». Было много споров о том, что это за жанр - читка. Насколько точно должен или не должен режиссер выстраивать тут целостный художественный образ и рисунок каждой роли. Кому-то больше нравилась холодноватая отстраненная манера чтения Антона Морозова (Ной). Кому-то - откровенно-экспрессивная Константина Зайцева (Джим). Кому-то - нежное и бережное отношение к слову Ивана Тимершина (Кэрри). И все дружно ругали Рината Киякова (Билл Старк) за желание выскочить за пределы жанра и сыграть роль. Сошлись на том, что в читке главное - донесение авторской логики и режиссерской мысли. Но также согласились, что самое привлекательное - неустоявшиеся границы жанра, воздух, свобода.

Американская пьеса, написанная в середине прошлого века, когда-то очень популярная и теперь почти забытая в России, вдруг зазвучала необычайно современно. Режиссер Любовь Зайцева собрала в читке своих выпускников, теперь уже профессиональных актеров, чтобы поговорить о потере веры в себя, в своих близких, в свой дом и свой мир. Наверное, для театра «Доминанта» тут много своего, личного. Ситуация пьесы близка реальной жизни: маленький город, все на виду и все про всех все знают. Все невольно следят за тем, как устраивается личная жизнь людей и какое дело они себе выбирают. Всем важно ответить, что важнее: разумно и экономно вести хозяйство как Ной? Строго выполнять законы и предписания начальства как Файл? Колотить в барабан и носиться на авто, давая выход радостным и тревожным предчувствиям как Джим? Поддерживать в людях веру в чудеса, мечты, сказки, необходимую для каждой души, как дождь для иссохшей земли, как Кэрри?

Конечно, роль театра в маленьком городе напоминает роль Продавца Дождя - Билла Старбока в пьесе: немного сумасшедший, немного шарлатан, самый нищий и обездоленный, самый свободный и счастливый, тот, кто никому не дает покоя, собирает все несчастья на свою голову и, утолив чужую жажду, рад изгнанию и нескольким монетам в кармане. Но такова роль художников и в большом городе, да и во всей стране. Может быть, никогда в России писатели, музыканты, актеры, учителя, вообще люди гуманитарных профессий, не чувствовали себя так буквально близкими героям пьесы Р.Нэша, как теперь. В конце прошлого века отчаяние героини пьесы Лиззи, кажется, воспринималось буквальнее, мелодраматичнее - как женская неудавшаяся судьба. Сегодня она воспринимается иначе. Ной упрекает своего отца Кэрри, что тот научил Лиззи мечтать и привил ей отвращение к жизни «как у всех». Лиззи не умеет продавать себя. В детстве она, как и отец, как и младший брат Джим, верила, что это достоинство, но теперь вера ее пошатнулась - может быть, это и вправду недостаток? Вот почему ее драма в чтении Алсу Юсуповой кажется драмой чуть ли не каждого современного художника, и шире - каждого гуманистически воспитанного человека гуманитарно-антропологической профессии. Читка «Продавца дождя» стала очень точным камертоном начала фестиваля, поставила главный вопрос для всех его участников: что каждый сознательно для себя выбирает - успешно-прагматический путь Ноя или маргинальный, но свободный путь Билла? Многие фестивальные перипетии, так или иначе, упирались, как в пробный камень, именно в этот вопрос.

Тему нелегкого выбора жизненного пути продолжил спектакль Рината Киякова по пьесе А.Гельмана «Наедине со всеми». Ринат - выпускник «Доминанты» и студент 5-ого курса режиссерского отделения ПГИИК (руководитель В.А.Ильев) - осуществил постановку в родном театре. Выбор пьесы, на первый взгляд, кажется странным для нынешнего времени и для 20-летнего режиссера. Но для доминантовцев, вероятно, необычайно актуальны темы выбора между делом и человечностью, между желанием жить по совести и желанием жить в достойных условиях. В современной драматургии они не находят адекватного звучания.

Вызывает огромное уважение мужество и трудоспособность, с которыми режиссер подходит к работе над большой и непростой пьесой. Главную женскую роль Натальи Голубевой играет Олеся Лабутина, актриса, которая старше и опытнее Рината. Андрея Голубева играет его однокурсник Максим Пешин. В спектакле заняты и ветераны театра, и дети-студийцы. И все они режиссера слушаются, работают с полной отдачей. Ринат Кияков придумал неожиданное для «советской производственной пьесы» решение: пространство комнаты Голубевых раздвигается, как в булгаковской «нехорошей квартире», обретая пятое измерение. Из огромного раздвижного шкафа вываливаются мать и любовница Андрея, любовник Наташи, там живет начальник треста Щетинин, оттуда выскакивает совсем еще маленький сын. На самом деле оправдание хода режиссер находит в самой пьесе, где Андрей говорит, что Щетинин живет у него в голове. Для Андрея это самое страшное свидетельство личностной деградации. Молодой режиссер укрупняет этот образ. В голове у Наташи живет образ ребенка, не теперешнего, взрослого, и по вине отца лишившегося на стройке рук, а давнишнего, маленького, здорового, жизнерадостного и подвижного. И у обоих супругов, как их страхи, боль, нераскаянность, живут остальные внесценические персонажи этой истории. К сожалению, что, конечно, и естественно, молодой режиссер еще не умеет глубоко и последовательно проводить свой замысел через актеров. Очень вероятно, что, если спектакль будет жить, работа вырастет.

Если самым юным режиссером фестиваля был Ринат Кияков, то самыми юными исполнителями - труппа театра-студии «Перемена» из Соликамска. «Дюймовочку» по мотивам сказки Андерсена в постановке Евстолии Пыльской играли девочки и мальчики 8 - 11 лет. Коллектив из Соликамска имеет богатую историю, в том числе гастрольно-фестивальную. Маленькие артисты привыкли выступать на самых разных площадках, и не только на родине. Они ответственные артисты, знают, что хорошая речь - основа достоинства профессии, что честный артист - тратный артист. И иногда в их энергии и речевой внятности наблюдается даже некоторый перебор. Но способность завести зал у них невероятная. Затеянная игра им самим очень нравится, они озорничают и шутят на сцене совершенно осознанно. Не зря в основе репетиций лежит принцип самостоятельной этюдной работы. Дети говорят тут со своими зрителями об очень серьезных вещах - о том, что «самое главное в жизни - построить дом, посадить дерево и вырастить ребенка». Они говорят вполне по-детски, и ровесники их понимают, но и взрослые понимают тоже. Это важно. Среди возни, суеты, песенок, игр и считалочек вдруг выясняется, что построить дом и посадить дерево - это трудно, но понятно как сделать. А вот что значит - вырастить ребенка? О! Тут целая проблема. Ребенку нужен братик или сестричка, а на это у родителей почему-то не находится времени. Ребенку нужны крылышки, как эльфу, а родителям они почему-то не нравятся. Ребенку хочется приключений, а маму это отчего-то расстраивает...

Но естественная, живая жизнь в спектакле Пыльской все-таки берет свое. Дети родятся, улетают из родного дома, переживают свои собственные драмы и радости, доставляют родителям массу переживаний, а потом «когда-нибудь», как говорит Дюймовочка, к обоюдному удовольствию возвращаются домой. И что очень важно - многие взрослые чувствуют себя на этом спектакле совершенно счастливыми детьми. Многие, но не все, потому что есть и такие, кто искренно обижается, что Андерсена не пересказали слово в слово, что о серьезном говорят играючи.

Детская тема продолжилась спектаклем «Контрольный диктант» по А.Гиваргизову в постановке Дамира Салимзянова (театр «Парафраз», Удмуртия, г. Глазов). И 8-летние актеры Пыльской, и 20-летние актеры Салимзянова - полноправные соавторы спектакля. Но правда и в другом - оба педагога-режиссера отлично знают, какие тексты когда подкинуть, как максимально провокационно поставить задания, как выбрать материал и как его смонтировать, чтобы получилось именно то, что они задумали. Их рука, воля, вкус и профессионализм в конечном итоге определяют даже успешность вольных актерских импровизаций. А в целом при максимально разной эстетике и художественной интонации у «Перемены» и «Парафраза» много общего. У Пыльской спектакли нежные, у Салимзянова жестко-ироничные, у Пыльской - малявочки, у Салимзянова - переростки. Но и тут и там есть принципиальное желание вернуть взрослых в их собственное детство, помочь посмотреть на себя детскими глазами и, в конце концов, уничтожить непроходимую стену между детьми и их родителями. А средство, избранное для этого, и в одном, и в другом случае - клоунада. Только очень разная.

«Контрольный диктант» начинен бесконечным количеством разных стихов и рассказов Гиворгизова. Молодые артисты, выпускники и студенты Екатеринбургского театрального института, работают в этом спектакле, как бы надев маски, как бы докладывая о том, что происходит с их героями. И абсурдистский текст, усиленный абсурдистски выстроенной логикой действия, вызывает у зрителя непроизвольную смеховую реакцию. Сначала робко хихикают, потом дружно хохочут, потом неудержимо заливаются на все лады. Но смысл происходящего не исчезает за мастерски выстроенными отношениями актеров и зала. Как у всех русских абсурдистов, у Гиворгизова в интерпретации Салимзянова за смехом прячется ужас. Но смех примиряет с ужасом, и мнимость маски примиряет с реальностью.

Где живой человек? Где правда, которую он знает о себе? Где хотя бы миф, создаваемый им в добровольной игре? Под бесконечным наслоением взаимной лжи и мифов уже не видно. Взрослые придумывают себе детей и включают их пультом от телевизора, дети соглашаются играть в эти игры и тоже начинают придумывать себя и друг друга. И только собака помнит, каким был ее потерявшийся в этой круговерти лжи хозяин, и нежно вылизывает каждого мальчика от избытка нерастраченной любви.

А зритель, быстро и уверенно втянутый в интерактивную игру с актерами, довольно быстро перестает в этой игре понимать, кто он - взрослый, ребенок, бывший ребенок, будущий взрослый? Очевидно одно - раз он хохочет почти до слез, его это кровно касается.

О страшноватом мире, в котором живут сегодняшние молодые люди, был и другой спектакль фестиваля - «Фантомные боли» В.Сигарева, поставленный режиссерами Мариной Оленевой и Ольгой Степановой (Камерный театр «Новая драма», Пермь).

Неразделенность - тема спектакля «Дьявольски одинок» по стихам Паулюса Ширвиса. Режиссер и исполнитель главной роли - Йонас Бузиляускас ("Ребус-театр", Литва, Клайпеда). Театр профессиональный, актеры взрослые. Тем важнее было услышать от руководителя "Ребус-театра": «Мне понравилось на этом фестивале, прежде всего, что нет разделения категорий - профессионалы, любители. Главное - хороший театр и хороший спектакль. Вообще мне непонятно, что такое профессионал и любитель. Как это определить? Есть Гамлет у Някрошюса, которого играет не профессиональный актер... Это что - непрофессиональный театр?»

Но зал хочет воспринимать, и актер хочет высказаться.

Зрители не знают литовского, и хотя «Дьявольски одинок» - почти сплошной монолог главного героя, ничто не мешает нам понимать происходящее, а поэзия на чужом языке звучит, может быть, еще музыкальнее, еще сильнее завораживает. Забегаловка. Вечер. Усталая буфетчица, актриса Евгения Гнедова, в жалкой наколке, на высоченных каблуках, понуждает себя заняться уборкой. На улице ливень. Двое влюбленных влетают погреться. Денег нет даже на кофе - зачем таких обслуживать? Они затевают концерт и собирают мелочь на стакан теплого вина. И тут появляется Он. У них все впереди - у него все в прошлом. Жизнь сгорела, как горит сейчас в пепельнице фотография любимой, но обманувшей женщины. Дорогой свитер, пижонский шарф, роскошный плащ - все мокрое насквозь. Он машинально отжимает вещи и снова надевает - кожа не чувствует дискомфорта, потому что он сам - воплощенный дискомфорт. Посетитель ведет себя отчаянно и бесцеремонно, он хочет говорить с Ней, с той, чей портрет порвал и сжег, он хочет говорить с Богом, он хочет говорить со всем миром сразу и понять - почему этот мир устроен именно так, как он устроен. Йонас Бузиляускас удивительно точно играет правду отчаяния, сквозь которую какие-то вещи человек видит ярко и отчетливо, а какие-то не видит вовсе.

Ночь хмельна и бела...

Он пришел, нелюдим,

И любви, и тепла

Пожелать молодым.

Молодые? Да, их он видит, заказывает им кофе и забывает о них. Потом видит снова и понимает, что они голодны. Как своим всучивает сардельку, насаженную на вилку. И снова забывает о них, словно это промелькнувшая часть его сна. Девушка - Драсута Ярушаускене реагирует на героя очень точно, подробно, интересно: он ее притягивает, пугает, даже забавляет и пробуждает в ней, такой юной, материнские чувства.

Но главный партнер героя - буфетчица. Все ей опостылело в этом мире. Она стихами и философией не увлекается, но так же дьявольски одинока. Только она душит в себе подлинные чувства, а этот чудак все как есть выплескивает наружу. И он ей любопытен. Пусть пьет, пусть дебоширит - ей не привыкать убирать, но необходимо увидеть, на что способен такой вот Король Лир, которого в бурную ночь занесло в привокзальный буфет вместо хижины Бедного Тома. Нет, про Лира она, конечно, ничего не знает... Но масштаб трагедии ее впечатляет, хоть она и держится до последнего - ленивая походочка, презрительная гримаска! И только когда представление окончено, когда Он уходит, она играет свою сцену - с ногами забирается на стойку, пьет и плачет в полном одиночестве.

Спектакль пронизан редкой для сегодняшнего театра трагической интонацией. Она свободна, разнообразна, убедительна. Тут есть место лирике, иронии, философии, обыденному разговору «за жизнь» и внезапным взлетам страсти. Как и положено настоящей трагедии, спектакль оставляет в зрителях светлое чувство, потому что свою боль зал изживает вместе с героями, поднимаясь на высоту их душевных потрясений.

И еще два спектакля фестиваля позволили зрителю подняться к подножию трагического переживания: «Настена» по мотивам повести В.Распутина «Живи и помни» (Учебный театр «105», Пермь) и «Ave Мария Ивановна» Д.Калинина (молодежный театр «Доминанта», Губаха). Оба спектакля о сравнительно недавней русской истории, об истории наших бабушек и дедушек. Первый - о конце 40-х годов ХХ века, второй - о конце 30-х. В обоих играют очень молодые актеры и актрисы. В обоих очень бережно, любовно, нежно воссоздан уклад деревенской жизни.

«Настена» - экзаменационная работа по сценической речи режиссерской части курса, поэтому спектакль делался выпускниками коллективно под руководством педагога Людмилы Шубиной. Настену играют все 8 студенток, Андрея - двое из трех студентов, и все участники спектакля иногда превращаются в других героев. Холщовые юбочки и рубахи, одинаковые косыночки, деревянные поддоны, из которых строится любая декорация спектакля. Песни в спектакле почти не звучат, но зато сам он звучит как песня. Роль главной героини передается от одной исполнительницы к другой как в хороводе - с передачей цветастой шали. И каждая новая ступенька драмы молодой женщины, которая не способна отказаться от своего мужа, хоть он и стал дезертиром, играется другой девушкой, в другом ритмическом рисунке, с другой пристройкой к партнеру. Среди этих женских соло есть особенно пронзительные. Например, первое, когда Настена только догадывается, что неспроста пропал топор из бани, что только Андрей мог его взять. Яна Иванова очень точно, аккуратно, искренне играет полусон, странное оцепенение героини, которая знает и не знает. Ее взгляд скользит по поверхности вещей, он прозревает иное - неизбежность встречи, неизбежность греха, неизбежность расплаты. И совершенно иначе, но не менее ярко, играет любовное свидание на зимовке, где Настена зачнет ребенка, Алена Иванова. Звонкая, бесстрашная, дразнящая, она смело и радостно берет у жизни единственный час своего счастья, оплаченный всей предыдущей и всей будущей жизнью.

Чистая, ясная, практически идеальная студенческая работа покорила зрителей. Однако, как во многих выпускных спектаклях, в ней чуть-чуть не хватало индивидуальности прочтения, остроты и выразительности художественного образа в целом и, что важно для режиссерского курса, - неповторимости режиссерского прочтения. Если бы у студенческих спектаклей время жизни было чуть длиннее, целостный рисунок, без сомнения, уточнился бы, стал более выпуклым. А этому спектаклю, конечно, хочется пожелать как можно более долгой жизни.

Спектакль «Доминанты» «Ave Мария Ивановна», поставленный Любовью Зайцевой пять лет назад, чудом обрел такую долгую жизнь, окреп, вырос, наполнился. И на фестивале прозвучал с необыкновенной силой. Чудо жизни этого спектакля заключается в том, что его играют выпускники «Доминанты», живущие в разных городах, учащиеся в разных театральных вузах. Сложная география не помешала ребятам собираться и играть любимый спектакль в родном городе и на гастролях. Он успел побывать в Перми, Гатчине, Москве, Щелыково, в Латвии и отовсюду привез награды. Но именно сейчас, в Губахе, был сыгран как-то особенно цельно, точно, ярко и в то же время подробно.

Дмитрий Калинин посвятил пьесу свой бабушке, и все в этом неторопливом повествовании пронизано любовью и благодарностью к тем, о ком ведется рассказ. Любовь Зайцева ввела в ткань театрального повествования фигуру, отчасти, может быть, воплотившую авторскую интонацию. Это балалаечник, Витька Рыжий, про которого у автора написано «на сцене не появляется». Его играет Дмитрий Исмагилов. С его ласкового треньканья начинается спектакль, он всегда появляется на сцене как-то скромно и незаметно, охотно уступая площадку главным действующим лицам, но его присутствие необходимо. То он тихонько подхватит песню, оборванную героем, то невзначай пройдет между готовыми подраться друзьями, то вовремя подмигнет растерянной героине, то встанет в народной игре недостающей парой. Этот улыбчивый, сияющий парень - еще и Время. Сидит в ушанке, перебирает струны окостеневшими пальцами - зима; расстегнул телогрейку, веселее заходили руки - весна; скинул все до рубахи, раскинулся навстречу солнышку - лето: Машка Мясоедова в деревню из города приехала, пора парням выяснять, кого же она все-таки любит - Петра Мазова (Константин Зайцев) или Андрея Рябова (Иван Тимершин)!

Петр К.Зайцева так доверчив, открыт, верен, беззащитен, так беззлобно выбирается из бесконечно сыплющихся на него неудач, что ему просто невозможно не открыться навстречу. Даже в драку за право гулять с любимой девушкой он лезет как-то добродушно, изумленно обнаруживает каждый новый синяк под собственными глазами, и так же изумленно видит, что впервые сам наставил синяк сопернику. Зритель симпатизирует Петру и в тайне надеется, что именно его Маша выберет в спутники на всю жизнь. Но в этот раз И.Тимершин, кажется, переиграл К.Зайцева. И получился его Андрей, балагур, сочинитель частушек и враль, удивительно обаятельным. Вдруг стало понятно, что каждый его поступок совершенно искренен и спонтанен: не хотел врать - да соврал; хотел погеройствовать - да струсил. Но это в мелочах. А как важное стрясется - так же спонтанно поступает как должно. Прелесть игры Алены Ивановой - Маши в том, что мы видим, как каждую секунду она понимает, что именно сейчас происходит с каждым из парней. Потому ей так трудно разобраться, что же происходит с нею самой. Смотреть на актерское трио этого спектакля - огромное удовольствие, они плетут тончайшие кружева и ни на минуту не отпускают нашего внимания.

Весь спектакль, даже драматические сцены, пронизан тонким лиризмом и юмором. И поэтому финал, когда вдруг падает белый шелк, и все три героя в белых одеждах предстают перед Божьм судом, оказывается неожиданным потрясением. Сразу перехватывает горло. Сразу становится ясно, что за их молодостью, в которой мы два часа с таким удовольствием купались, наступила война. А когда в пронзительной тишине раздается их шепот: «Спасибо тебе, Господи!», - происходит настоящее театральное чудо, то, ради чего и ставятся все спектакли. Вот они стоят перед престолом втроем, как жили, счастливые тем, что успели пожить, что вышла Маша за Петьку, которого не сразу на войне, как Андрюху, убило, что успела ему дочек родить. Это их общие внуки, они сидят вот тут, напротив, в зале, и они должны жить и быть счастливыми. И правда, зал стоит, плачет и чувствует себя счастливым!

Фото предоставлены автором

Фотогалерея