Главный режиссер Обского моря/Изяслав Борисов

Выпуск № 7-137/2011, Вспоминая

Главный режиссер Обского моря/Изяслав Борисов
В ночь на 18 марта от нас ушел Изяслав Борисов. Некролог требует отстраненности, но в данном случае, когда речь о главном режиссере Обского моря, это ну никак невозможно.
Сейчас уже трудно вспомнить, кто ему присвоил это «почетное» звание - скорее всего он сам, острословец и балагур.
Заслуженный деятель искусств России, Изя, как все его называли в глаза и за глаза, начинал в Омской драме как актер, получил режиссерское образование в Щукинском, а потом на Высших режиссерских курсах у Андрея Гончарова, его кумиром был Анатолий Эфрос, на спектаклях и репетициях которого он учился. Ставил в разных городах (тогда это не было таким обычным делом, как сейчас). Потом, с 1977 года, осел в Новосибирске вместе со своей женой, дивной актрисой Татьяной Дороховой, ставшей актрисой «Красного факела».
Несколько лет я все хотела написать про Изю, но он мне никак не давался, ускользал, не могла я написать абы как, а хорошо - не получалось. Так вышло, что самый славный период его новосибирской работы, когда он возглавил Облдраму (сегодня «Старый дом»), я не застала - уезжала из города. Не увидела его первый спектакль на краснофакельской сцене «Жужа из Будапешта», ставший хитом. Из его легендарных спектаклей в 80-е видела только «Кукарачу» по Нодару Думбадзе и «Луизу Миллер» («Коварство и любовь»). Потом, в конце 90-х, - мощное возвращение в «Старый дом», постановка «Вишневого сада», в которой знакомые актеры, в том числе и не особенно мною любимые, вдруг заиграли так, что крышу сшибало, - причем все. Это было чудо какое-то. Собственно, тогда мы и подружились. Директриса театра тянула с выплатами гонораров постановочной команде, это было унизительно, и Изя ринулся в бой. Не за себя, хотя свою работу он ценил адекватно, - за художника Володю Фатеева, за других своих товарищей-единомышленников. А он уже не разменивался, ставил редко и только с товарищами, с профессионалами, которых уважал, которые его понимали. В газете, где я была редактором отдела культуры, я опубликовала его гневный монолог. Во-первых, хлебнула я лиха с этим монологом - Изя, по первому образованию филолог, оказался перфекционистом, он не только в театре все время все переделывал, потому что хотел добиться совершенства и не мог остановиться, - то же было и с газетным текстом. (Нет, не так. В театре - не добиться совершенства, а добиваться, чтобы все жило!) Причем мысль его все время разветвлялась, и он хотел сказать обо всем. Уже в верстку все продолжал вносить изменения и уточнял свои мысли до бесконечности, и добавлял все новые и новые. (Как ему только удалось свою мудрую книгу «Фрагменты» закончить и выпустить?! Но это уже позже, уже в наше время.) Когда текст вышел, на меня обрушились звонки тех, кто Изю поддерживал, и тех, кто его предал, в том числе прекрасно сыгравших у него артистов. Обычная, но и необычная история. Его монолог вызвал тайфун! Изя был за справедливость, недаром и сейчас, когда он ушел, инет выдает ссылки не только на некрологи, на его книгу, интервью, но и на список подписей в защиту Ходорковского...
Впрочем, не о том речь. Он много и успешно ставил, везде его помнят: в Омске, Иркутске, Братске, Оренбурге. Везде с его именем связаны какие-то легенды. Он всегда возвращался к одним названиям - много раз ставил по-разному в разных театрах «Вишневый сад», «Коварство и любовь», «Стеклянный зверинец» или, как ни странно, «Семейный портрет с посторонним». Искал в них все новые смыслы и находил. Или вот «Человеческий голос» - в этом, думаю, выражалось его великое преклонение перед женщиной, перед ее загадкой. Он мог щедро, королевски открыть в актрисе нечто новое, ей самой в себе неизвестное. И в зрелой - говорят, уже состоявшаяся в Омской драме Елена Псарева именно после Аманды в его «Стеклянном зверинце» вышла на новый для себя, великий уровень. И в юной - так было с «Жужей», благодаря которой студентка-выпускница Оля Рябова, ныне ведущая актриса Томского ТЮЗа, стала звездой. Он был очень серьезен, когда речь шла о серьезных вещах. Но он был веселый, легкий, светлый человек, неунывающий женолюб. Сколько ночей просидели мы в их с Дороховой квартирке, всегда принимавшей гостей, и слушали бесконечные Изины байки! Сколько провожали друг друга туда-сюда по ночным улицам в сопровождении пуделя, который, кстати, был артистом - выходил на сцену вместе с Татьяной Владимировной - Шарлоттой! Изя очень тяжело переживал уход Татьяны Владимировны, но выкарабкался, начал активно работать со своими любимыми студентами, поставил много спектаклей, продолжал репетировать, даже из больницы по телефону.
Однажды он сформулировал для себя, что не любит театра, но любит ставить спектакли. Решил уйти из театра-фабрики, театра с его жесткой административной структурой и темными интригами. И ушел. Снова, как в юности, ставил по приглашению. А потом и вовсе - только со студентами. Не забыть его постановки на разных курсах новосибирского театрального училища (а потом института): тот же «Портрет с посторонним» (я их видела два), «Голубую розу» («Стеклянный зверинец»), «Фантомные боли» (трагическая клоунада, в которой он соединил несколько современных пьес). В его студентах будто какое-то внутреннее зрение открывалось.
Еще он всегда учился и хотел понять новое. Работал в лаборатории современной драматургии и режиссуры в Омске, позже - ездил на семинары к Анатолию Васильеву, смотрел все постановки новых режиссеров, ездил на фестивали, разговаривал с молодыми, стремился их понять. Он и сам был молод - невозможно поверить, что ему было 77!
Еще он был выдумщик. Однажды за кулисами «Красного факела», где я тогда работала, он стал свидетелем капризов моего маленького сына, который отказывался обедать. И сочинил целый эпос про супчик: если его не съесть, он почувствует себя несчастным, убежит на вокзал и уедет на поезде. Этот супчик стал на много лет нашим паролем. И когда Изя уже болел и не вставал, мы с сыном передали ему, что к нему едет на поезде супчик, чтобы он его съел и выздоровел. Не выздоровел. Но мы его никогда не забудем. Случилась такая вещь: Изя умер, а все, кто его любил, начали писать друг другу, звонить, он снова всех объединил, будто снова созвал в гости.

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.