БТР: удачи не отменяют проблем/ III Молодежный фестиваль "Будущее театральной России"

Выпуск №9-139/2011, Фестивали

На фестивале «Будущее театральной России» (БТР), проходившем в Ярославле в апреле, было показано 24 спектакля из 17 высших творческих учебных заведений страны. Судя по афише, основным материалом дипломных спектаклей остается классика, прежде всего, русская, а также советская литература - ставят Островского, Чехова, Булгакова, Шукшина, Петрушевскую. Помимо драматических спектаклей как таковых, в программе были представлены несколько спектаклей иной жанровой природы. Здесь, в первую очередь, надо сказать о спектакле студентов Екатеринбургского театрального института. Выпускной курс студентов-кукольников показал необычный для своей специализации, да и вообще необычный спектакль «Берем разбег» в память о своем скончавшемся учителе Сергее Жукове. Начавшись с затяжного и, в общем-то, неоригинального пластического этюда со стульями, спектакль вырос в увлекательное драматическое представление, захватившее своими метаморфозами. Лишь движением ловких пальцев студенты создавали целую цепь обаятельных, трогательных зарисовок. Соединения рук рождали персонажей - смешных влюбленных на берегу моря, морщинистую старушку, подперевшую щеку рукой. Влюбленные стеснялись, знакомились и на крыльях любви поднимались в воздух, а старушка заботливо ухаживала за маленьким ростком, наконец распустившимся в роскошный и благодарный хозяйке цветок. В спектакле екатеринбуржцев, лишенном бутафории и какого-то прикрытия, была настоящая театральная магия - новая реальность, рождающаяся буквально из ничего, только из свободной фантазии. Эта работа убеждает в возможности успешного эксперимента и в студенческом, учебном спектакле.

Два института выступили в музыкальном жанре: драматическое отделение Саратовской консерватории показало мюзикл Кола Портера «Целуй меня, Кэт», а дипломники Ярославского государственного театрального института (курс Андрея Зубкова) сыграли спектакль Олега Нагорничных «Скрипач на крыше», музыкальную версию Джерри Бока повести Шолом-Алейхема «Тевье-молочник».

Саратовский спектакль не совсем мюзикл: при наличии ряда музыкально-вокальных номеров, здесь много прозы. По игровой структуре «Целуй меня, Кэт» - это театр в театре. Спектакль начинается как репетиция: режиссер созывает актеров, уборщик подметает сцену, вокруг снуют люди. В центре сюжета - история молодого неудачливого режиссера Фреда Грэма. На грани своего разорения он решается поставить «Укрощение строптивой» Шекспира, его надежда - знаменитая актриса, исполняющая центральную роль. Но Лилли не только «звезда», она - бывшая жена режиссера, а ныне невеста богатого старика, спонсирующего постановку. Шекспировский сюжет накладывается на сюжет современный - Грэму с помощью парочки мафиози, денежно заинтересованных в удаче спектакля, удается укротить своенравную знаменитость. Любовь и театр предсказуемо побеждают.

Мюзикл для русского театра - жанр не простой. Когда-то основой отечественного репертуара был водевиль, на нем учились и тренировались молодые артисты, вырастая в профессионалов, сейчас традиция музыкального спектакля в драматическом театре не столь почитаема. «Легкий» жанр дается артистам и студентам - актерам драмы - нелегко. Студенты Саратовской консерватории, видимо, были сосредоточены, в первую очередь, на вокальной задаче, в итоге драматическое содержание, а главное, стремительность темпа - важное условие для успеха в подобном материале - пострадали. Образы главных героев оказались как бы «притушены», на первый план вышла острохарактерная пара мафиози. Смешные и яркие, они напоминали бандитов из мультфильма про «Капитана Врунгеля».

Музыкальный опыт ярославцев оказался убедительнее. Им удалось сбалансировать музыкальную и драматическую составляющие своего спектакля. Выстраивая еврейский колорит, авторы спектакля смогли передать национальные черты характера, может быть, с легкой иронией, но не опускаясь до анекдота. Лишь в некоторых персонажах проглядывает типажность - например, в старике, хозяине мясной лавки (Егор Козаченко), неудавшемся женихе старшей дочери Тевье. Но и здесь она оправдана - герой комичен лишь до поры до времени. В финале, когда семья Тевье готовится к вынужденному отъезду, он, весь какой-то потухший и скукожившийся, приходит к бывшей невесте и, мучаясь от неловкости, предлагает ей деньги, забыв все обиды и недоразумения. Персонаж анекдота, сладострастный старик, становится человеком - одиноким, тонким, неглупым. Почти нет еврейства в главном герое - Тевье здесь, прежде всего, отец, зачинатель рода, человек, чье доверие к судьбе и мудрости высшей силы претерпевает испытания.

Интонация спектакля «Скрипач на крыше» сродни интонации повествования самого Шолом-Алейхема, интонации сочувствующей, понимающей, но не надрывной. Трагизм рассказываемых событий всегда оттенен житейской мудростью и грустным юмором, что спасает от пафоса и фальши. Тщательно и подробно выстроен свадебный обряд - с групповыми отчаянными танцами мужчин, с изящными танцами женщин. В этом веселье, проходящем с трогательным и требовательным соблюдением древних традиций, есть грустная нота - как будто предвестие грядущих бед. Спектакль - история семьи, но в этой истории есть библейский отблеск, дума о вечном изгнанничестве, об обреченности человека на скитания. Спектакль - о мучительности и сомнениях истинной, выстраданной веры, веры упрямой, но не бессмысленно-фанатичной. Семья Тевье расползается, рассыпается, раскидывается по далеким уголкам большой страны, в разговорах Тевье (Виталий Яковлев) с Богом все больше вопросов, отчаяния и недоумения, но именно эта вера, традиции, именно эта связь времен, за которую, как за соломинку, держится Тевье, становится спасением. Этим маленькие люди сильнее больших внешних бед.

Отдельные удачи или неудачи фестиваля - частные случаи. Но концентрация дипломных работ, показанных в одно время в одном городе, позволяет выявить общие проблемы нынешнего российского театрального образования. Те проблемы, которые, рождаясь в студенческих аудиториях, завтра становятся проблемами профессионального театра.

Ряд спектаклей фестивальной афиши позволяет говорить о проблеме разбора и понимания текста. Его природы, его взаимоотношений со временем - временем написания и современностью. В спектакле Воронежской государственной академии искусств «Странные люди» по рассказам Шукшина квинтэссенцией деревенской жизни стали частушки. Частушки, в которых поется о геях и прочих приметах сегодняшнего дня. Искусственное скрещивание старого культурного кода и нового содержания рождает диссонанс, ощущение неправды. Такое же ощущение рождает типажный подход к созданию образов, в которых приметы советского киногероя перемешаны с чертами новой социальной мифологии. В рассказе «Други игрищ и забав», где деревенский парень пытается отомстить за честь сестры, речь идет о «волосатых», поселившихся рядом с деревенскими. В спектакле хиппи заменены на рэперов. Только в представлении авторов спектакля рэпер похож не на реальных представителей субкультуры, а на карикатурную креатуру MTV Децла. Это манерно говорящий, сидящий на корточках парень с дредами, нюхающий с бумажки белый порошок. Эта неживая натура, этот клишированный взгляд на современность и очень чувствующееся в спектакле казенное, назидательное морализаторство удивляют в спектакле молодых.

Неточность и приблизительность в образах чувствовалась и в спектакле Екатеринбургского государственного театрального института «Наш городок» по Торнтону Уайлдеру, где старшеклассники, шестнадцатилетние подростки, своей невинностью и инфантильностью напоминали скорее десятилетних. Любовь молодых людей была слишком бесполой, и когда жители городка запечатывали послание далеким потомкам со словами: «Посмотрите на нас! Такими мы были!» - в это не очень верится.

В спектакле есть интерес и симпатия к своим персонажам, есть обаятельно сыгранные бытовые сценки - в школе, за семейным столом. Глобальная проблема не в шероховатостях созданных образов, а в том, что спектакль рассыпается на отдельные сцены ностальгического характера. В спектакле «Наш городок» за умилением, за беззаботностью мелодрамы пропала тревожная интонация самого произведения. Фразы, задающие драматизм этой истории, здесь проговариваются, но не осмысливаются. В сердцах высказанное желание одной из героинь увидеть страны, где не говорят по-английски, грустное наблюдение героя о том, что есть люди, не способные жить в маленьких городах, - очевидная тема тесноты, душности пространства, в котором живут люди, тема тоски по большому миру - всего этого в спектакле нет. Смутное неблагополучие, проглядывающее в тексте с самого начала, здесь лишь фиксируется сценическим фактом, но не входит в атмосферу спектакля.

Проблема работы с текстом и возникающая как следствие проблема жанрового определения спектакля в той или иной своей форме вставала во многих работах, представленных на фестивале. Ложно интерпретированное понятие актуальности произведения стало причиной неудачи новосибирцев, которые превратили героев пьесы Островского «На всякого мудреца довольно простоты» в персонажей современного медиа-бизнеса. Внешне эффектная параллель, заменившая глубокое погружение в пьесу, сделала спектакль капустником, состоящим из набора бесхитростных, порой на грани вкуса скетчей. В спектакле Ярославского института «Зойкина квартира» в фарсовую природу действа, состоящего из продолжительного показа мод и пародийного кабаре эпохи Серебряного века, вторгалась никак не подготовленная трагическая линия прозрения и смерти обманутого ревнивца Гуся (Виталий Яковлев), сыгранного актером почти с рогожинской страстью. Но встроенная в фарс трагедия не сработала.

Студенты Института им. Щукина попытались использовать освоенные ими приемы комедии дель арте в работе с русской классикой, в спектакле «На бойком месте».

Разыграть Островского как площадной фарс, может быть, любопытная идея, но в данном случае текст ответил очевидным сопротивлением. Искусственно привносимая эксцентрика срабатывала вхолостую и отдельные забавные моменты не спасли спектакль от общей тягучести и замедленности. Впрочем, щукинцам удалось продемонстрировать актерскую свободу и гибкость своего инструмента в другом, более близком своей школе, материале. Перед началом спектакля «Незаученная комедия» режиссер Александр Коручеков попросил публику не выключать мобильные телефоны и не стесняться в выражении своих эмоций, подобно зрителям площадного театра. Актеры с честью выдержали игры по этим нелегким правилам - в большинстве случаев их реакция на выкрики из зала была быстрой и остроумной. Спектакль щукинцев построен в соответствии с правилами настоящей комедии дель арте - в основе лишь сюжетная схема и набор традиционных масок, успех спектакля зависит от способности актеров к импровизации. Как и полагается фарсовому злободневному театру, в спектакле щукинцев маски - не застывшие памятники истории, а собирательные образы современности. Комические слуги - ловкий придумщик Арлетту (Ольга Лерман) и рассеянный растяпа Артроз (Светлана Первушина) приобрели черты персонажей анекдотов, национальных типажей, давно эксплуатируемых в юмористических телевизионных шоу, но не в театре, - узбека и грузина. Актерам удалось удержаться от дурновкусия, и пара, радовавшая зрителей различными лацци, получилась обаятельной, не грубой, по-настоящему смешной.

То, что не получилось у саратовцев в музыкальном спектакле, получилось в комедии масок щукинцев - их спектакль был насыщен настоящей радостью театра, самодостаточного и преображающего действительность. В финале история оборачивалась горой трупов, но театр может то, что не может жизнь, и под растерянные оправдания слуг (мол, мы не так хотели!) персонажи оживали и поднимались со сцены.

Итоги БТР-2011 противоречивы: отдельные удачи не отменяют проблем, продемонстрированных во многих дипломных спектаклях. Трудно говорить об общем уровне - в условиях затрудненных межрегиональных связей он вряд ли может существовать. Разговоры о реформе творческого образования сейчас актуальны, существующие проекты делают его перспективу довольно туманной. Фестиваль, плотно укоренившийся в Ярославле, позволяет увидеть общую панораму. Формат смотра уже очевидно тесен для БТР, в последний день фестиваля этого года прошла конференция, на которой педагоги и театроведы смогли обменяться впечатлениями от увиденного, поделиться своим опытом. Возможность сверить ориентиры - наверное, главная задача и ценность подобных мероприятий.

Фото Татьяны Кучариной

Фотогалерея