Под большим шатром голубых небес.../ Эмилия Алексеева (Иркутск)

Выпуск №9-139/2011, Лица

Под большим шатром голубых небес.../ Эмилия Алексеева (Иркутск)
Актриса Иркутского академического драматического театра им. Н.Охлопкова Эмилия АЛЕКСЕЕВА, для коллег - Эмма, соответствует своему экзотическому имени. Родиться бы и жить ей где-нибудь в теплой стране, где океанский ветер обдувает тело в легких одеждах, прогуливаться среди диковинных цветов, пахнущих остро и пряно, срезать в саду тонкие нежные лилии... Но нам не дано выбирать ни дня, ни места своего рождения.
- Мне было 8 месяцев, когда папа уехал на фронт. В начале войны он был на переподготовке в Чите и оттуда эшелоном его отправили сразу на фронт, даже не дав возможности заехать домой и проститься. Эшелоны с бойцами и техникой все шли и шли с Востока на Запад один за одним, день и ночь. Они шли на Сталинград. Мама знала, что папа должен ехать мимо нашей станции, но когда? Ходила, встречала поезда, но они без остановки проносились мимо. Однажды ночью она услыхала громкий стук в окно. Знакомая женщина, стрелочница, сообщила, что только что прошел эшелон с бойцами, в котором ехал ее муж, он что-то кричал, она не расслышала, но он успел бросить вот эту книгу, а в ней записка. Мама прочла, что в Нижнеудинске их эшелон сделает ненадолго остановку... В чем есть, мама бросилась ночью из дома, поручив меня и двух маленьких братьев соседке. До Нижнеудинска от нас было 5 километров. Ей надо было успеть. Падая, разбивая в кровь колени, она поднималась и бежала вперед. Счастье обнять или хотя бы на мгновение увидеть любимое лицо мужа придавало ей сил, и она, не жалея себя, бежала и бежала дальше. Добежав до станции, она увидела, как, набирая скорость, промчался последний вагон эшелона, в котором ехал муж. У мамы в тот момент не было сил даже крикнуть. Она стояла какое-то время, еле держась на ногах, на краю платформы и все смотрела вслед уходящему поезду, а потом, обессиленная, упала и разрыдалась...

- Эмма Николаевна, давайте вспомним, с чего все начиналось, как в вашей жизни возник театр?
- Я родилась в обычной советской семье. Папа мой, с рассказа о котором я начала, прошел войну, вернулся с ранением. Пять осколков носил в себе до конца жизни. Его спас комиссар, тащил, истекающего кровью, на плащ-палатке три километра в санчасть. Врачи просто чудом спасли ногу - ранили его в бедро. До конца жизни осколки давали о себе знать, болела нога. После войны папа работал экономистом. Его уже нет четырнадцать лет, а мамы моей не стало совсем недавно, она прожила 92 года. Наши родители - это нить, которая связывает нас с нашим детством, кроме них нас уже никто не сможет вернуть туда, никто не сможет так пожалеть, так потрепать по щеке, так мягко провести рукой по волосам. Никто. Теперь только наша память. Мамочка моя всегда была заботливой и мудрой. Она вела дом, заботилась о детях. Мама очень хорошо играла на мандолине, а ее родители пели в Оренбургском хоре.
Мои родители очень любили друг друга, пронесли эту любовь через всю жизнь, и мы, их дети, росли в атмосфере любви и радости. Они были в душе людьми творческими. Очень любили театр, именно наш, драматический. После войны, когда было холодно и голодно, они ходили на все премьеры. Собирались, тщательно отутюжив немудрящие свои наряды, а мама обязательно брала с собой единственные свои туфли, чтобы в театре переобуться. Театр был для них утешением, молитвой, их радостью жизни. В нем работали их любимые артисты, в нем можно было хоть на время уйти от тяжелых будней, окунуться в другой мир, светлый, волшебный. После войны так всем людям не хватало этой радости, света, надежды. Родители мои и сами были людьми очень светлыми, и несмотря на то, что жилось всем трудно и тяжело, они старались создавать и приумножать вокруг себя добро. Всем хорошим в себе я обязана им. В семь лет мама отвела меня в самый лучший тогда в городе центральный Дворец пионеров на улице Желябова. Он и сейчас находится в том же здании. Сколько талантливых и ярких личностей вышло из его стен! Многие стали народными и заслуженными артистами. В нем работали чудесные педагоги. Одной из них была Вера Александровна Измайлова, замечательный человек, чуткий и тонкий педагог, она умела открывать в детях таланты.
В школе я хорошо училась, меня любили учителя. Я много выступала на городских конкурсах чтецов за честь школы. До сих пор я храню три серебряных жетона, которыми награждали самых лучших. В 1958 году я закончила десятый класс и собиралась поступать в медицинский. Но однажды, как это часто бывает, совершенно случайно, проходя по улице, я остановилась возле доски объявлений и прочла о первом наборе в студию при драматическом театре. Сердце мое учащенно забилось, и тихая мечта, которая таилась в глубине, начала вырываться наружу. Твердо решила попробовать свои силы.
Во дворе театра народу собралось видимо-невидимо. День прослушивания. Первый тур. У меня косы до колен, старенькая, но чистенькая и отглаженная школьная формочка, на ногах главная моя гордость - новые туфельки, которые папа купил в командировке в Москве. Я в них буквально летала по воздуху, боясь испачкать. В студию было подано 600 (!) заявлений, а принять нужно было только 18 человек. В приемной комиссии сидели легенды драматического театра: Куликовский, Харченко, Терентьев, Крамова, Павлов. Я читала отрывок из романа Горького «Мать», басню и чудесное по поэтической красоте стихотворение Никитина «Русь»:
Под большим шатром
Голубых небес -
Вижу - даль степей
Зеленеется.
И на гранях их,
Выше темных туч,
цепи гор стоят
Великанами...
Я прошла все три тура. Моя мечта сбылась, меня приняли.
- А как строилась система обучения, ведь вас, студийцев, сразу начали вводить в спектакли?
- Во-первых, было огромным счастьем попасть в такую труппу, к замечательным мастерам. В театр мы приходили к 8 утра, а домой возвращались в 11-12 ночи. Здесь собрались люди одной группы крови. Вся жизнь проходила в театре. Здесь формировался мой вкус, шло мое становление. Здесь мы спорили о том, каким должен быть современный театр, как говорить со сцены о том, что в нас самих болит от радостей и печалей жизни. Здесь я познакомилась с Валерием, тоже студийцем, который впоследствии стал моим мужем. Старшие актеры опекали нас, у каждого был свой куратор. С нами занимались очень много, делились щедро, не жалея секретов мастерства. Сейчас наш театр вновь, через много лет, открыл театральную студию совместно со знаменитым московским институтом им. Б.Щукина. Это тем более знаменательно в юбилейный для нашего театра 160-й год. Это как незримая нить из прошлого в современность. Это значит, что живы традиции охлопковского театра - опытные актеры могут из рук в руки передавать накопленное мастерство молодому поколению.
Я вспоминаю режиссера Александра Шатрина, ученика великого Алексея Дмитриевича Попова. Он умел создавать всегда вокруг себя атмосферу творчества, был изобретателен, помогал актеру в решении образа выйти на верную дорогу. Я даже не знаю, что мы любили больше - играть спектакли или заниматься трудным, но бесконечно радостным процессом репетиционного поиска. Много добрых воспоминаний о Галине Алексеевне Крамовой - легенде охлопковского театра. Она была очень душевным человеком, кумиром многих поколений зрителей. А какой редчайший дар был у Александра Николаевича Терентьева, сочетавшего в себе качества интересного актера, изумительного режиссера, педагога и отличного организатора. Совсем молодой девчонкой играла я у него в спектакле «Люди, которых я видел» молодую белоруску. По роли у меня на фронте погибает муж, на руках остается маленький ребенок. Виталий Венгер, мой давнишний партнер по сцене, играл в этом спектакле роль татарина Мусы, который меня любил.
«Говорить чужие слова, одевшись в подобающий костюм, это еще не искусство, - говорил Александр Николаевич, - слова не семечки, их нельзя щелкать да выплевывать, за ними сила, образ, представление о предмете». Роль в этом спектакле была одной из моих любимых.
- А какие роли вам еще особенно дороги?
- Их много. За 50 лет работы в театре, можете представить, сколько всего переиграно! Вспоминаю и очень люблю роль Анни Сюлливанн из пьесы Гибсона «Сотворившая чудо», Ольгу из чеховских «Трех сестер» режиссера Глаголевой, Анну из пьесы Горького «На дне», леди Макдуф из шекспировского «Макбета», Зойку из «Барабанщицы» в постановке замечательного режиссера Табачникова. Люблю спектакль, с которым Кокорин впервые прозвучал в Иркутске и вскоре переехал сюда из Хабаровска, это «Продавец дождя». Удивительный был спектакль и по атмосфере, по эмоциям, и по количеству актерских удач. У зрителей он долго пользовался большой популярностью. У меня в нем была роль Лиззи. У Бориса Деркача я играла в спектакле «Мышьяк, вино и старые кружева» Эбби. Какой был удивительный, радостный, легкий спектакль, сколько он всем нам доставлял удовольствия! Очень дороги мне все вампиловские спектакли, очень люблю его драматургию. Пришлось когда-то сыграть Таню в его «Прощании в июне», это был ввод у режиссера Черткова. Играла я Кашкину у Бориса Преображенского в «Прошлым летом в Чулимске». В связи с этой ролью хочу рассказать такую историю. Как-то однажды мы большой дружной толпой вышли из театра, Александр Вампилов взял меня под руку, отведя немного в сторону, и с откровением поведал: «Я сейчас пишу пьесу, там будет для тебя хорошая роль, я уверен, это твоя работа». Он имел в виду роль аптекарши Кашкиной. Не хочу хвалиться, но так было, поэтому роль эта очень мне дорога, тем более с адресацией самого автора.
И еще один эпизод хочу вспомнить, который связан с еще более ранним периодом, когда я училась в студии, а Александр еще не был никому известен, он работал в «Молодежке» и только-только начинал писать свои первые рассказы, даже не успел опубликовать ни одного из них. Мы, сидя в репетиционном зале, о чем-то громко спорили, о какой-то новой книге. Открывается дверь и наша сокурсница Лариса Курзо громко объявляет: «Ребята, запомните, этот человек будет великим драматургом!», и вошел Вампилов. Тогда я увидела его в первый раз. Вампилов смутился и стал ее успокаивать.
Я много в свое время переиграла арбузовских героинь. В 1959 году в знаменитой его «Иркутской истории» играла Нюру, а ставил спектакль очень интересный режиссер Лев Николаевич Иванов. В нашей студии он был мастером. Потом, через некоторое время, этот спектакль вновь шел в нашем театре, и я уже играла Ларису. Затем в арбузовском «Воспоминании» я играла сильную женщину, врача-хирурга с трагической судьбой. Любила роль Нины Бегак опять же в пьесе Арбузова «В этом милом старом доме». Его женщины грели душу, характеры были выписаны ярко, остро, неодносложно, в его драматургии всегда есть что играть. Конечно, не могу не вспомнить свою роль в постановке пьесы Нэлли Матхановой «Из Америки с любовью». Работа над спектаклем шла трудно, сложно, но зато как она захватывала всех нас, как поднимала, объединяла. Для режиссера Изяслава Борисова не было мелочей, все было главным. Репетировали интересно, наполненно. В результате получился очень красивый и душевный спектакль. Эта роль стала для меня поистине судьбоносной, значимой, особенной. Особенной была и судьба женщины, которую я играла, - Лидии Склоччини. Я стремилась передать всю глубину той человеческой истории любви, которая открылась нам, стремилась сердцем прожить, душой. С этим спектаклем мы дважды побывали в Америке и прошли там поистине триумфально. Нас, русских, там мало знают, особенно в глубинках, а объехали мы много, но когда узнают, то уж так любят и встречают, как самых родных и близких! Не жалеют бурного восторга. К нам после спектаклей приходили за кулисы, благодарили, приносили цветы, обнимали нас, как родных. Очень полюбили мою героиню и когда заходили благодарить, то все пытались дотронуться до меня, по голове провести рукой, восторгались цветом волос. В их понимании именно такою они представляют и видят русскую женщину.
Вообще визит за границу нашего театра - это всегда своего рода визит народной дипломатии, когда люди не через пропаганду и определенную идеологию узнают другой народ, а через непосредственное общение, через наполненные добром сердца, через глаза, в которых стоит слеза, путем разговора душою. Я до сих пор помню тот непосредственный восторг, с каким наш театр там встречали.
- Скажите, ради чего актер выходит на сцену?
- Думаю, что поделиться самым сокровенным с людьми, открыть что-то в них, заставить задуматься, сопереживать, ведь каждый человек, уходя из театра, что-то уносит с собой в душе.

Смиренно и даже с благодарностью Эмма Николаевна принимает все, что дает ей судьба. Она несет нелегкую ношу забот и тягот на своих нежных плечах не жалуясь, не ропща, не суетясь. Несет достойно и с благодарностью. Легкая и быстрая на подъем, всегда с неизменной улыбкой, веселым взглядом, корректная, тактичная, она оставляет ощущение тепла и света. О таких в народе говорят: легкий характер! А как дается эта легкость? У нее немало забот-хлопот, но она не перекладывает их на плечи других, тянет свою ношу, как бы ни было трудно. Не знаю, совпадение или нет, что пенсионеров театра опекает именно она, а их, ни много ни мало, 60 человек. Умеет делать добро не формально, а каждому подарить частичку души.
- Может ли искусство, театр в частности, как-то влиять на зрителя, делать его лучше, чище?
- Пусть это мои иллюзии, но именно так я и думаю. Ведь от хорошего спектакля люди добреют, пусть чуть-чуть, но зерно добра в них попадает. Взять наш спектакль «Ретро». Он об одиноких стариках, об одиночестве среди близких. Я с удовольствием работаю в нем. У нас этот спектакль шел 29 лет назад в постановке Семена Казимировского, я играла тогда дочь главного героя, Людмилу. Сегодняшняя моя героиня, Роза Александровна, бывшая балерина, человек одинокий, немного чудаковатый, она и в старости - большой ребенок: простодушна, наивна, бесхитростна, очень добра и милосердна. Сейчас ведь люди забыли это слово и это понятие. А моя героиня дарит людям свое сердце. Она любит людей, не понимая, как можно сделать кому-то зло. Такие, как она, несут в нашу жизнь тепло, нежность, красоту. Зрители мне говорят за эту роль спасибо.
- Всю жизнь вы работаете в Охлопковском театре, что значит для вас этот театр? Каким вы видите его в будущем?
- Да, так сложилось, что именно этот театр, Охлопковский, единственный в моей судьбе. Я не знаю других. Я его люблю, хотя он бывает ко мне разным, но от этого моя любовь к нему не становится меньше. Я верю, что наш театр, как и прежде, всегда будет храмом, всегда будет нести свое высокое предназначение, всегда его традиции и сценическая культура будут сохраняться и передаваться от старейших актеров - молодым, как когда-то передавали их нам корифеи охлопковской сцены.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.