Неутолимая печаль/ XI Международный фестиваль балета "Мариинский"

Выпуск № 10-140/2011, Фестивали

Нынешний XI фестиваль «Мариинский», прошедший весной, точно отражают эти два коротких слова. Казалось бы, слова эти кровно связаны с русским фольклором и русской душой, но никак не с балетной жизнью Мариинского театра последних десяти лет, когда был задуман международный фестиваль балета и когда, сегодня это очевидно, Мариинка переживала свой «серебряный век» рубежа веков XX-XXI. Печаль по уходящему поколению звезд 1990-х, по спектаклям-реконструкциям Петипа и Фокина и появлению в репертуаре имен Баланчина и Форсайта, в итоге - по художественной энергии, аккумулируемой в весенние десять петербургских дней. Когда премьеры или артистические удачи становились беспрецедентными событиями сезона, которые вызывали, естественно, и споры. А в сегодняшнем зрительном зале попросту не встретить было петербургских коллег, а на вопрос: «Почему никого не видно?» я услышала: «Скучно».

Скучная история

В последние два года фестиваль дал две премьеры нашего лидера Алексея Ратманского - оригинальный «Конек-Горбунок» и перенос «Анны Карениной», то есть две партитуры Щедрина. Раз в Мариинском театре начали ставить оперного Щедрина, понятно, пришла очередь Щедрина балетного. Тогда же перенесли «Кармен-сюиту» Алонсо, тот самый символ легендарной Майи, и это при том, что чудный балет «Кармен» в постановке Ролана Пети был в репертуаре Мариинки и нигде в России более не шел. Два года назад фестивальную афишу украсила «Красота в движении», персональный проект прима-балерины Дианы Вишневой и продюсера Сергея Даниляна.

Первые же восемь фестивалей рождала стройная концептуальность, их идеологами была бывшая команда Мариинки - Махар Вазиев и Павел Гершензон. Сравните названия программ: «Русский проект» (две премьеры молодого хореографа Алексея Мирошниченко «Как старый шарманщик», «Ринг» и реконструкция «Пробуждения флоры» Петипа), «Американцы» (гости из Нью-Йорк Сити Балле в балетах американского Баланчина), «Форсайт в Мариинском» (три опуса знаменитого Боба), «Большой в Мариинском» («Игра в карты» Ратманского, «Misericordes» Кристофера Уилдона, «В комнате наверху» Твайлы Тарп - самая радикальная программа Большого на гастролях в Питере), бенефисы балерин и премьеров (Ульяны Лопаткиной - Дианы Вишневой - Дарьи Павленко и Игоря Зеленского - Фаруха Рузиматова - Николая Цискаридзе, бомба 2005-2006 годов), «Новые имена» (открытие имен Кирилла Симонова, Алексея Мирошниченко, Ноа Гелбера, которые сегодня возглавляют Петрозаводский музыкальный театр - первый, Пермский театр оперы и балета - второй, а у третьего, ассистента Форсайта, в России был дебют) и на худой конец «лебединый» марафон, состоящий из шести показов «Лебединого озера» с разными парами. Это далеко не все, но достаточно.

Со сменой руководства в 2008 году сменились вкусовые ориентиры. За три года новый руководитель Юрий Фатеев сменил первачей и молодежь, на которых делает ставку. Стержень фестиваля вроде бы тот же: по-прежнему его открывает премьера («Парк»), представляют новых хореографов (Бенжамин Миллепье из Нью-Йорка), а в мариинские спектакли приглашают западных звезд (Дэвид Холберг из Американского Балетного Театра, Алина Кожокару, Йохан Кобборг и Роберта Маркез из Ковент-Гарден, Эшли Боудер из Нью-Йорк Сити Балле, Вингсэй Вальдес из Кубы). Но как-то все не то.

Петербургская история

Оригинальным был заявлен шопеновский вечер. В трех стилях три балета на музыку Шопена, поставленные хореографами в разное время: в начале XX века Фокиным - романтическая греза «Шопениана», в середине века Роббинсом - истории любви «В ночи», в начале XXI века Миллепье - краски на мольберте «Without». Вторая премьера фестиваля «Without» («Без») в прямом смысле слова оказалась и без названия, и без формы, и без чувства композиции. Сорокаминутные танцы для десяти солистов перенесены из Нью-Йорк Сити Балле, где в 2008 году Миллепье поставил балет и где поработал танцовщиком. В Америке он человек с именем. Баловень судьбы, отмеченный как молодое дарование самим Роббинсом, взятый под опеку Барышниковым в нью-йоркском Центре искусств, выпустивший неплохую премьеру в Парижской Опере (благо француз по рождению), вырвавшийся за пределы узкого балетного мира благодаря нашумевшему балетному триллеру «Черный лебедь», в котором снялся и поставил балетные сцены, - но все это шаги в биографии. Недавнюю премьеру «Тройка», которую москвичи видели на гастролях Американского Балетного Театра, спасали возможности американских танцовщиков: трое ребят висели в воздухе, без устали вертелись, неслись куда-то, словно русская тройка, а зачем - раз уже оказались в России? Тот же вопрос хотелось задать после набора комбинаций «Without». Если хореографу предоставили пять пар, то каждую прямолинейно он наделил одной характеристикой и той же краской костюма, как маркируют детали в развивающих ребенка играх: так акробатичные Оксана и Денис Матвиенко стали красным цветом, лирические Алина Сомова и Андрей Ермаков - голубым, остро-экспрессивные Ирина Голуб и Владимир Шкляров - фиолетовым и т.д. Точно ребенку выдали в руки краски и сказали: нарисуй, он и набросал, как получилось - учится ведь только. В итоге из трехактного шопеновского вечера верх взяла старинная «Шопениана» в исполнении Екатерины Осмолкиной, Александра Париша, Ксении Острейковской и Яны Селиной, чудесным образом передающая Петербург Нижинского-Павловой-Карсавиной, и самый драматичный дуэт из «В ночи», в котором Ульяна Лопаткина моментально вернула на место поплывшую до нее, в других дуэтах, драматургию.

Главная премьера сезона «Парк» Анжелена Прельжокажа - одновременно и вызов Большому театру, в котором Прельжокаж в начале сезона сочинил новую работу «А дальше - тысячелетие покоя» (Creation-2010), и взвешенный ход - что же, если не «Парк», переносить в город классицистских перспектив и дворцовых ансамблей. Но пересадка версальского шедевра 1994 года стала местной петербургской радостью. Это спектакль о пробуждении женского чувства, уходящий корнями к французским мифам любовных романов и всему французскому кинематографу, и его необыкновенно исполняют французы, артисты Парижской оперы, на которых хореограф сочинял «Парк» семнадцать лет назад. В чем мы могли убедиться совсем недавно на гастролях Парижской оперы в Москве в феврале 2011 года. Паузы в хореографии они наполняют истомой, петербуржцы же провисают в них. Томная длительность эпизодов у французов оправдана, у мариинцев она превращается в томительное ожидание следующей сцены. Французский шарм заменил российский говор.

Я не видела первых двух составов, открывавших фестиваль, но говорят, что Диана Вишнева и Константин Зверев наиболее соответствовали задумке хореографа и духу накаленной эротикой и пропитанной чувственностью хореографии. В это легко поверить, вспоминая, как в концерте несколько лет назад знаменитый финальный дуэт Вишнева исполняла с Владимиром Малаховым - и это был эталонный российский дуэт «Парка». В третьем составе на первом плане оказалась не женская история, а мужская в исполнении Юрия Смекалова. Его роль не ограничивалась функцией партнера, которому Садовники (они же Амуры) буквально вручают версальскую возлюбленную, он же - герой-любовник, мужчина-строитель, воин-защитник. Он страстно накидывался на холодную красавицу Екатерину Кондаурову, брал ее приступом, а она в его дальновидных планах оказывалась необходимой ступенью, преградой, той самой высотой, которую надо взять и идти дальше. Мощь Смекалова уподоблялась мощи Петра I, отмеривающего широкими шагами невские просторы, когда тот задумал возвести памятник самому себе, северный град. В таком исполнении «Парк» читается не садом страстей, а градом a la russe.

Другая история

Фестиваль сделали гости: хорошо знакомые Алина Кожокару и Йохан Кобборг в «Жизели» и безупречный Дэвид Холберг в «Лебедином озере».

Кожокару за время существования фестиваля «Мариинский», кажется, перетанцевала всю мариинскую классику. И везде оставляла по себе незабываемую память. Хрупкая, миниатюрная танцовщица, одаренная драматически и чуткая стилистически, ей подвластны и хрустальная принцесса Аврора («Спящая красавица»), и темпераментная Китри («Дон Кихот»), и драматическая Джульетта, и романтическая Жизель. В «Жизели» с Кобборгом она уже выступала на фестивале восемь лет назад, сейчас приехала вновь - и это была другая Жизель и другой спектакль. Понятно, что она повзрослела (Алине 30 с небольшим, и ее карьера из-за травм клонится к закату, говорят, будто бы с ней хотят расстаться в Ковент-Гардене) и ее Жизель изменилась, но она и впрямь явилась проститься. Проститься со своим бессменным партнером, который старше ее, и по возрасту скоро закончит выступать, и уже активно занимается собственной хореографией. Проститься со своими иллюзиями относительно себя. Проститься, в конечном счете, с танцем - в той самой партии, где девушка больше всего на свете любит танцевать и где стихия танца уносит ее в ирреальный мир. Тем ценнее было видеть их вновь в мистической «Жизели».

Выступать вместе с апполоническим Холбергом в «Лебедином» на сей раз удостоилась Екатерина Кондаурова, в прошлом году партнершей американца была Сомова в «Спящей». В «Спящей красавице» этого года соединили Викторию Терешкину и Дмитрия Гуданова из Москвы, которые как ни старались, не смогли поднять ни общий усредненный уровень советского эрзаца, спектакля Константина Сергеева, ни усредненного в целом уровня исполнения труппой. Ярко промелькнула в «Ромео и Джульетте» в середине фестиваля Олеся Новикова, из поколения балерин во цвете сил, не попавшая в обойму нынешних звезд и находящая себе место в андеграунде петербургского балета.

Фото Натальи Разиной

Фотогалерея