Плохо клюет - хорошо думается / Евгений Казаков (Томск)

Выпуск № 10-140/2011, Лица

Лет пятнадцать назад он дышал воздухом Парижа, играл на одной сцене вместе с французскими актерами русскую драму о невозможности счастья и совсем не подозревал, что вернется в этот город снова, но уже в образе еврейского мальчика Момо и проживет целую жизнь на Голубой улице. О «Господине Ибрагиме и цветах Корана» Евгений Казаков, актер Северского театра для детей и юношества (Томская область), вспомнил, когда личный юбилей поставил перед фактом: нужен бенефис. Еще год назад режиссер Наталья Корлякова показала ему пьесу Эрика-Эммануила Шмитта. Тогда нежная и философская история дружбы еврейского мальчика со стариком мусульманином испугала Казакова: вдруг не потянет моноспектакль. Но сомнения оказались напрасными. Первый в творческой биографии Казакова «моно» стал блистательным мастер-классом по актерскому мастерству.

Через сомнения - к успеху

«Он долго не уверен в том, что роль, которую репетирует, - это «его» материал. Долго сопротивляется. Работает «под себя». Уже дело до прогонов доходит, а он все «не выдает», а потом на премьере как покажет, так все и ахнут! И окажется, что он глубже всех, лучше всех понял пьесу. Он не оставит ни одного куска, который он не оправдал, не построил по собственной логике, - делится своими наблюдениями Лариса Окишева, его партнерша по многим спектаклям Северского театра. - А в своем Дульчине («Последняя жертва») до последнего сомневался».

Вместе с режиссером-постановщиком Натальей Корляковой Евгений Казаков переставил акценты в пьесе А.Н.Островского: это не Юлия Тугина - жертва Дульчина, а он сам, Дульчин, жертва. Жертва всепоглощающей, похожей на болезнь страсти к игре. Герой Казакова ведет себя как наркоман, как человек, зависимый от рулетки. Такого Дульчина еще не знала современная российская сцена. Об этом говорили члены жюри на областном фестивале «Маска» в 2007 году. За эту роль они вручили актеру свой специальный приз. А московский критик Нина Шалимова призналась, что «от такого Дульчина не может «крыша» не поехать».

Если зрителей Казаков поразил мгновенными перевоплощениями, когда из одного состояния он переходил в другое, менялся на глазах, то своих партнеров по спектаклю Женя удивил тем, с какой самоотдачей репетировал танго.

«Он сильно не хотел танцевать, - вспоминает Лариса Окишева, - потому что считает себя не поющим и не танцующим актером. Но надо было танцевать, и он делал это с азартом. И еще меня подгонял: «Давай, Лара! Давай, давай»! Он хотел, чтобы было хорошо. Он отвечал за результат».

«Его жизненное кредо: актер должен тратиться. Он убежден, что нельзя отсиживаться за спинами партнеров, - говорит актер Сергей Иванов, который начинал с Женей в одной студии у Корляковой. - Он играет на предельной ноте, иногда так, что стирает грань между собой и своим героем. В спектакле «Продавец дождя» мы играли антагонистов, отношения персонажей были довольно жесткие. И вот я выхожу на сцену и вижу в его глазах вызов, готовность к стычке. Он тыкает мне пальцем в грудь - и я как-то должен был реагировать на эту резкость».

Попробуй не влюбись!

«Его Файл - мужик, который по-мужски мыслит и поступает», - подтверждает режиссер-постановщик.

«Женя обладает мужской харизмой», - не сговариваясь, отвечали все артисты труппы Северского театра, пытаясь выделить главные качества Казакова. И с ними трудно не согласиться. Он обладает магическим обаянием. По-мужски привлекательны даже его чудики и пьяницы - Гришуня из спектакля «До последнего мужчины», Сосед в «Обыкновенной истории», фарсовый Альберто де Стефано из комедии «Человек и Джентльмен», мстительный и коварный король Филипп в «Тиле». А что уж говорить о романтических образах Дона Гуана и Вальсингама в «Маленьких трагедиях», Юноши, короля Генри, Рыцаря в «Корабле-призраке» или о драматических ролях - Джордже в «Не боюсь Вирджинии Вулф» (Томский театр драмы), Ихареве - в «Черт побери Аделаиду...», Чехове и мсье Жорже - в «Каштанке»! Под мужское обаяние Казакова с равной легкостью попадают как зрители (особенно зрительницы), так и его партнеры по сцене.

«Еще мои педагоги говорили: главное, чтобы на сцене был мужчина и была женщина, - рассуждает Наталья Корлякова. - Расшифровки этим понятиям никто не дал. Но абсолютно точно могу сказать: среди мужского состава театра мужчин мало».

«Я пришла в театр на роль Стеллы в «Трамвай «Желание», еще работая в молодежном театре «Наш мир», - вспоминает Лариса Окишева свое первое впечатление. - Женя играл Стенли Ковальского, то есть по спектаклю был моим мужем. Его игра, энергетика, исходящая от него, произвели на меня мощнейшее впечатление. Голос его... Он погружает в себя. Женя делал это без усилий. Плюс мощный драматургический материал. И я как влюбилась!.. Влюбилась в Женю как в партнера. Для спектакля это было очень хорошо. Обаяние Казакова покоряло. При этом он темпераментный. И это тоже покоряет. Хочешь ты того или нет, но ты находишься в его энергетическом потоке, под его влиянием».

«Зверь», «самец», «мачо» - можно как угодно характеризовать поведение Стенли в корляковском спектакле. Но главное - он был обаятельным, умным, часто злым, разраженным и никогда - одинаковым. Война, которую Стенли-Казаков вел против Бланш - Татьяны Угрюмовой и которую она вела против него, питалась любовью. Эта любовь-ненависть и была главным стержнем спектакля.

Об этой гремучей смеси любовной энергии, которая могла взорвать какой угодно зал, зритель догадывался по напряженному молчанию Казакова, по его чуть глуховатому голосу, по глазам, которые глядели тебе прямо в душу. В спектакле Сергея Куликовского «Не боюсь Вирджинии Вулф», в котором Женя сыграл пять лет спустя, мы опять столкнулись с любовью-ненавистью. Но у этого чувства была другая природа, оно рождалось из страха. И Казаков сыграл все нюансы, все оттенки этой мучительной любви. За роль Джорджа в 2009 году на областном фестивале «Маска» артист получил премию «За лучшую мужскую роль».

Доигрался до артиста. Заслуженного

Причина, по которой зритель влюбляется в героев Казакова, в том, что он - умный. Умный артист - это сегодня редкость в театре. Даже на рыбалке, которую обожает, не перестает работать над ролью. «Когда плохо клюет, тогда хорошо думается», - шутит Евгений.

Женя - интеллектуальный актер. Такое определение дают все, кто знает Казакова. За определением «интеллектуальный» или «умный» стоят его начитанность, интеллигентность, его умение самостоятельно работать над ролью. Почти все считали своим долгом сообщить, что он не любит играть в сказках, но именно они дают ему повод для импровизации. Он увлекается философией, в том смысле, что читает философские книги.

«Я читаю Ницше, Платона, Плутарха, Бердяева, Льва Шестова, чтобы лучше понять литературу, - вносит ясность Евгений. - То есть философия меня привлекает с литературной точки зрения, а литература - с философской. Поэтому мой любимый писатель - Достоевский, а любимая книга - «Идиот». Любимый поэт - Бродский. Откуда любовь к чтению? Родители особенно не навязывали. Но помню, когда стали изымать роман-газету с рассказом Солженицына «Один день Ивана Денисовича», они спрятали журнал, а мне наказали, чтобы я молчал и никому не говорил».

Он рос в семье, где артистов видели только по телевизору. Мама - медсестра, папа - инженер. Поэтому Женя не мечтал об актерской профессии. Другое дело, стать энтомологом. Или ихтиологом. Или даже офидиологом, то есть специалистом по змеям. Но не актером.

«Меня всегда привлекало то, что других отталкивает, - признается Евгений. - Школьные учителя так и думали, что я выберу какую-нибудь профессию, связанную с биологией. Если честно, я всю жизнь спрашиваю себя, зачем я записался в народный театр при ДК имени Островского? Но записался, даже сыграл в спектакле по Островскому, потом узнал о студии Натальи Корляковой и пришел к ней. А через год поехал в Ярославль поступать на артиста. Наверное, еще мечтая быть ихтиологом или энтомологом, понял, что все это - игра. А позже осознал в себе потребность играть».

Начало 90-х. Выпускник Ярославского театрального училища осваивает сцены Москвы и Питера. Правда, в Московском областном театре он надолго не задержался, а вот в петербургском Театре реального искусства на улице Чернышевского, 3, намерен был работать долго. Но режиссер Эрик Горошевский, в которого Казаков очень верил, которого считал главным учителем в профессии, умер. И Евгений почувствовал себя внезапно осиротевшим. А вскоре вернулся в родной Северск.

«Женя пришел к нам в театр в 1994 году и сразу получил роль Нортумберленда в спектакле «Ваша сестра и пленница». У него был жуткий мандраж. Ему казалось, на него все смотрят и думают: «Ну, давай, покажи, что можешь». Но это волнение легло на роль, на первую сцену, в которой он появляется перед зрителем, - вспоминает заслуженная артистка России Наталья Носова. - И его нервозность заразила буквально всех. И первое действие прошло на оголенном нерве».

«Это такое счастье - работать с партнером, который тебя никогда не подведет! - признается Татьяна Угрюмова, заслуженная артистка России. - Евгений может предложить свой рисунок роли, что затрагивает область чувств, но текст помнит твердо и никогда его не перепутает».

«После Питера ему, наверное, трудно было адаптироваться в маленьком городе, в маленьком театре. Но наше актерско-режиссерское счастье было в том, что мы ставили и ставим очень солидную драматургию, - объясняет главный режиссер Северского театра Наталья Корлякова. - Вскоре пришла известность, успех у критиков, победы на фестивалях. А в этом году ему присвоили звание «Заслуженный артист РФ».

«Для меня Казаков - это Гамлет, - признается Андрей Сидоров, заслуженный артист РФ, председатель Томского отделения СТД (в спектакле Владимира Соколова «Гамлет» Женя играл, почти все время стоя в воде, потому что на сцене был бассейн).- После этой роли он вышел на новый уровень. Но как сильный актер для меня он открылся в роли Пети Трофимова в «Вишневом саде».

Казаков своим решением хрестоматийной роли удивил даже партнеров по сцене. «В образе Пети он вышел такой неуклюжий, такой нервный, такой полупсих. Это было неординарно», - считает Сергей Иванов. «В его Пете нет сексуальности. Но он потрясающий! После такого спектакля начинаешь всех любить», - признается Наталья Носова. «Вишневый сад», который поставили два любимых Жениных режиссера - Наталья Корлякова и Сергей Афанасьев из Новосибирска, и образ Пети Трофимова очень точно попали в политическую ситуацию России начала XXI века. В коротких штанишках, с лихорадочным блеском в глазах, который не скрывали даже очки, он вещал с балкончика и манерой говорить напоминал... Жириновского. И было что-то пугающе страшное в желании этого Пети Трофимова превратить Россию в «наш сад».

«Да, Гамлет - это Женя, и с Файлом он совпадает, но Казаков не любит роли, где он как человек совпадает с героем, - утверждает Наталья Корлякова. - Вот он не совпадает с Арбениным, но ему интересен этот материал. Честно скажу, я такого Арбенина не видела. Сергей Виноградов весь свой режиссерский талант вложил в Казакова, и спектакль «Маскарад» в томском театре «Версия» можно было бы назвать «Арбенин».

Евгений неслучайно востребован в Томске и Северске - актера с такой психофизикой, играющего на таком оголенном нерве, в других труппах нет. Многолетний партнер по сцене Наталья Носова предложила свою трактовку его «психофизике»: «Из своего «рояля» Евгений Казаков может извлечь любую ноту, сыграть пьесу различной сложности».

 

Фото предоставлены Северским театром

Фотогалерея