Все театры - на сцену! / IX Фестиваль театров малых городов России

Выпуск № 1-141/2011, Фестивали

Все театры - на сцену! / IX Фестиваль театров малых городов России

В Балакове (Саратовская область) прошел IX Фестиваль театров малых городов России.

Его постоянный организатор - Театр Наций во главе с президентом фестиваля Евгением Мироновым. Федеральное и областное министерства культуры помогли провести нынешний. Место проведения выбрано не случайно: область, из которой родом президент фестиваля, город, где родился большой русский актер Евгений Лебедев. Созданный сравнительно недавно (1997), Балаковский драматический театр носит имя земляка, памятник ему - в сквере перед театральным зданием, артисту посвящен отдел в музее. К фестивалю городские власти выделили два миллиона рублей на новое световое и звуковое оборудование, ремонт фасада, сцены, гримерок, туалетов (всегда острый вопрос для российской глубинки). Польза провинциальных фестивалей еще и в этом.

Родившись в столице, Фестиваль малых городов шагнул из перенасыщенной театральными событиями Москвы в глубь страны. Сначала была Лысьва, где театр имеет славную историю. После трех лысьвенских фестивалей «малые театры» двинулись на Волгу. Жюри возглавила известная кино- и театральная актриса Ольга Волкова.

Начался форум на крыльце театра Лебедева, куда после всех официальных речей явились актеры итальянского балаганного театра с настойчивой просьбой включить их в афишу показов. Эту смешную репризу разыграли актеры ТЮЗа Киселева в масках Труффальдино, Коломбины, Арлекинов - разумеется, «золотых» (наша областная театральная премия - «Золотой Арлекин»).

Щедрый подарок участникам фестиваля - спектакль Театра Наций «Шведская спичка» в постановке Никиты Гриншпуна. Эта блистательная пластически-музыкально-комическая версия чеховского рассказа, выросшая из дипломного спектакля «кудряшовцев», где пустившийся вскачь темпоритм, и оригинальное художественное оформление, и брызжущая изобретательность, и свежая энергия всех без исключения участников как бы задали тон, подняли планку.

Каюсь, с некоторым предубеждением ехала в малый город на фестиваль малых театров. Ведь хуже плохой самодеятельности может быть только плохой театр, который смотреть и больно, и стыдно, потому что это театр. Теперь могу точно сказать, что и в самых «нестоличных» уголках нашего по-прежнему широкого отечества живут традиции русского психологического театра, есть сильные спектакли, мощные актерские работы, интересные режиссерские решения... Есть работы неровные.

От истории, которую показал Коми-Пермяцкий национальный театр из городка с веселым названием Кудымкар, повеяло такой безнадегой... Пьеса Виктора Ольшанского «Зимы не будет» любопытна оригинальным посылом (кошки понимают язык людей, а те их - нет) и мягкой иронией. Лобовое прочтение оставляет только один пласт - мелодраматический. Очень органичная актриса Нина Голева играет отчего-то трагедию вселенского масштаба. Ей некуда деваться с четырьмя кошками, но кажется, будто речь идет о затоплении целого города (вариант «Прощания с Матерой»). Коты тоже погружены в мировую скорбь - каждый в свою. Оживляют картину печали и увядания жизни прыжки и «кувырки» (по акробатике отдельный постановщик). Но, отпрыгав и откувыркавшись, коты снова ноют «такими злыми голосами». Одноглазый старательно хрипит, Тощий избрал для себя «приблатненный» говор (иногда о нем он, к счастью, забывает).

Актриса Алевтина Власова, в байковом халате и спортивных штанах с лампасами, с перекинутым через плечо мешком, сгибаясь под тяжестью солений-варений, вносит комические ноты в действо, но пережимает, работая на публику. Пространство спектакля одномерное, унылое. Даже Древо жизни - образ символический - искромсанное, обрубленное, с всепроникающим мусором и пустыми бутылками. Жить в таком городе и трудно, и страшно.

С ума нейдет наш остроумный тюзовский спектакль, поставленный на лаборатории «Четвертая высота» Екатериной Гороховской (Петербург) и удачно доведенный до готового продукта. Там коты как дети - шаловливы и безмятежны, там город сияет вдали симпатичными вечерними огоньками, там Древо уходит высоко в небо. И хотя престарелые тетушки сыграны не без тюзовской «слезовыжималки», финал замерзающей на скамейке бабушки с питомцами, под мягкий декабрьский снежок, кажется светлым. Им хорошо хоть на миг - как девочке со спичками.

«Женитьба Бальзаминова» Димитровградского драматического театра им. А.Н.Островского погрузила в пучину криминала. Разбойного вида дядька просит (нет, требует!) раскошелиться. Подозрительные типы угрожающе бегут по рядам. Довольно известная театральная «провокация» здесь агрессивно задает тон. Орудует «шайка Чебакова» - так обозначено в программке. Мордует маленького, несчастного Бальзаминова, валяет в грязи, перекидывает, как тряпичную куклу, через забор. А ведь Чебаков по Островскому «очень приличный господин средних лет», и сюртук его «застегнут на все пуговицы». Чебаков Олега Козовникова настроен решительно, «шайка» тож, и все это - с гоготом и криком, с бегом по сцене. Говорят, актеры кричат от большого психологического зажима. А по мне - оттого, что сказать им нечего. О чем пьеса, постановщик Владимир Рубанов с ними, похоже, не разбирал, как донести эту историю до зрителя - не учил. Бегать и кричать, конечно, проще. Тут услужливо всплывают аншлаговские приемчики: с переодеванием мужиков в баб, с лазанием под юбку и прочими сальностями.

Пышнотелая вдовица превращена в «бабу на чайнике». По сцене самостоятельно передвигаться и разговаривать членораздельно она уже не может. Сваха, чувствуя себя гастролершей в чужой провинции, подходит к краю сцены и требует подхлопывания.

Все, оказывается, можно опошлить. Даже пьесу о любимом, трогательно-мечтательном герое Островского, которого называли «русским Полишинелем». Искренний человек - актер Леонид Генилевич в роли Бальзаминова, но играть ему в этом спектакле не с кем. Как гласит другое название пьесы, «За чем пойдешь, то и найдешь».

В неудачах я никогда не виню актеров. Они дети без родителя, когда нет постоянного режиссера в театре. Руководитель Димитровградского театра, бывший физик, интеллигентный человек, рассказал нам, как, заламывая очень большие деньги, ставят за месяц спектакли заезжие постановщики. Как уходят с пятитысячной зарплаты молодые актеры (три тысячи надо отдать за общежитие). Приезд на такой театральный форум для театра - серьезный шанс. Позаниматься сценической речью и движением у ведущих педагогов Москвы и Екатеринбурга, увидеть лучшие спектакли лучших «малых театров» страны, послушать профессиональный разбор.

Мрачностью общего настроя угнетает и «Васса Железнова» из Лысьвы (постановка умершего при завершении работы режиссера Ларисы Леляновой). Многие пьесы Горького грешат натурализмом в бичевании «язв общества». В спектакле пороки рассматриваются будто в двойную лупу: охальник Восьмеркин у всех на глазах лапает глупенькую Людмилу, та бегает по дому в ночной сорочке, а ее разухабистая сестра - в коротеньких панталонах (все ж начало прошлого века на календаре!). После смерти хозяйки роется в вещах не только наглеющая прислуга - брат Прохор утаскивает из дому солидный тюк. А ведь у Горького ясно сказано, что рылся Прохор в бумагах.

В пьесе властной миллионщице противостояла только революционерка Рашель. Красивая, смелая, фанатичная. «Переписывание» нашей истории коснулось и ее. Как так: Рашель - единственный луч света в царстве пошлости? Придраться не к чему, пакостей за ней не замечено. И постановщик делает так, что свой главный монолог против развращающей власти денег эта рослая, сильная женщина произносит на коленях, спиной к зрителям, в нарочитых сценических слезах, бормоча себе под нос. Понятно, что в подобной трактовке у Вассы соперников нет.

Однако и в искусственном «вакууме» превосходная артистка Клавдия Савина сумела создать характер выпуклый, выразительный, показать женщину, измученную нескончаемыми изменами и оргиями мужа, неудачными дочками и тоской по потерянному сыну. Всю энергию направляющую на два дела: богатство рода и фамильная честь. Преумножение и сохранение. Актрисе Савиной жюри фестиваля присудило специальный приз.

Очень похожи «общими местами» постановки Балаковского и Тольяттинского театров. Одинаково кричащие, сильно пережимающие актеры. В «Русской народной почте» Олега Богаева (Балаково) это массовка, в «Хапуне» Виктора Ольшанского (Тольятти) - лица главные. Красавица Галя в пьесе «Хапун» - девушка, скорее, лиричная. Актриса (Екатерина Оттепель) играет ее на одной ноте - обиды и злости. Но, осознав, что навсегда лишается любимого Филиппа, Галя ведет сцену не без драматизма. Так уж получилось, что на первый план фантастической истории про любовь, украинское село и еврейского черта выходит не любовная пара, а отставной солдат Харько, носитель житейской мудрости (Эдуард Ахметов). Как славно, со смаком чистит и ест он яичко - прямо слюнки текут. Хорош и постоянно меняющий обличье черт - дебют на фестивале А.Бубнова.

Декорации московского художника Андрея Тимошенко приглашают в мир фольклорной сказки, где на расписанных «под Шагала» занавесях нарядные хатки стоят на земле или мирно висят вверх тормашками. Где солнце - освещенный софитами таз, звезды - горящая синим пламенем горилка в бутылях. Где домики маленькие, как у кума Тыквы, с откидной соломенной крышей. Их слишком много, они сильно загромождают сцену. И всего здесь слишком. Как в винегрете с крупно нарезанными овощами. Музыки, песен, драк, сочного до жирности фольклора. Но есть замечательные куски - как пение дивчин, медленно разматывающих с мостка половички-пестрядки. Если отдельные сцены привести к общему знаменателю, все еще может получиться.

В спектакле «Русская народная почта» многое удручает. И «блошиный рынок» в его натуралистических подробностях - на крошечном пятачке, перед самыми нашими ступнями (зрители сидят на сцене). Разложено там много, но предметы никак не используются. Хорошо упитанная Мерилин и безвкусно одетая английская королева (бедная, бедная Елизавета!) только мешают пенсионеру Ивану Жукову (Олег Прядко) с упоением и восторгом писать письма историческим фигурам и сочинять за них ответы. Первые минуты актер работает в стиле «бормотального реализма». Потом, к счастью, речь его налаживается, и спокойно и убедительно он показывает человека, живущего в мире вечных грез. Гармошка, его старый товарищ, обыграна всесторонне (как и синий ящик для писем, словно прихваченный с почтамта). То разворачивает ее Иван «во всю ивановскую», то печатает, бегая пальцами по кнопкам, то раскладывает, изображая Кремлевскую стену. Исполнитель роли пенсионера получил спецприз губернатора области (режиссер-постановщик Марфа Горвиц из Москвы).

Все же жаль, что наш театр выбрал для показа на фестивале этот несовершенный спектакль, а не «Очень простую историю», за которую получил «Золотого Арлекина». И непонятно, почему не попал на фестиваль талантливый коллектив из Вольска, главреж которого - обладатель двух «Арлекинов».

А «театральное настроение» создал на фестивале Татарский драматический театр из Альметьевска. Он привез чудную сказку, которая начиналась сразу у входа в зрительный зал. Всем раздали программки (их частенько на спектаклях не хватало, что очень напрягало), угостили чак-чаком, повязали «ленточки счастья» и с добрыми пожеланиями впустили на сцену. Мы сидели на мягких, красивых подушках, слушали мелодичную восточную речь, а в наушниках - ее напевный русский оригинал (поэма «Ашик-кериб» Лермонтова). Действие было скорей пластическое, чем драматическое. И притягательное для глаз. Расписные занавеси цвета песка и солнца, плавно бредущие караваны, опасные дивы, странные львы (их изображали трепещущие знамена). Горы вырастали прямо в зале из чехлов закрытых кресел. Все промелькнули перед нами, все побывало тут... Следовало бы исполнителю роли Ашика быть поживее, а его сценическому двойнику певцу - «попевучей». Но нам и так нравилось. Художник спектакля Димитрий Хильченко заслуженно получил спецприз от Саратовского отделения СТД России.

И этот спектакль, уже четвертый по счету, идет со зрителями на сцене. Бедным танцовщикам совсем негде бегать с большими штандартами, все мы терпим на своих скрюченных ногах ближние спины...Мода на «зрителей на сцене» докатилась до малых городов, и, как это часто бывает, с большим пережимом.

Тоже сказку, но на современный лад, показал театр из Прокопьевска, коим руководит известный Марат Гацалов. Режиссер Семен Александровский (Петербург) поставил «Парикмахершу» Сергея Медведева. На прокопьевской сцене главная героиня, в отличие от саратовской премьеры (там она обитает в песочнице), живет, как в аквариуме, в стеклянном кубе парикмахерской, закрываясь жалюзи от реальных неприятностей. Ирина в исполнении Светланы Пожниковой приятно округла, обволакивающе женственна. Ее улыбка лучится на весь мир, все-все попадают в ее магнитное поле. Неотразим и пожарный Виктор (Георгий Болонев), заигравшийся не в стеклянном домике, а на пожарах, где можно собирать паленые вещи. Ужасный муж парикмахерши (алкаш, вдобавок художник-авангардист) присутствует лишь виртуально и с помощью видеотехники подан очень остроумно вместе со своими полубезумными творениями.

Вторжение в жизнь Ирины уголовника Евгения кажется режиссеру дурным сном. И он просто отмахнулся от него, «оженив» пожарного с парикмахершей. У автора финал более жестокий: наивная Иришка снова ждет писем от дважды убивавшего ее уголовника. Что куда ближе к новой драме с ее фатальной безысходностью. Но этот театр не хочет «свинцовых мерзостей жизни» (его право!) и помещает в Иришкин стеклянный куб счастливого Виктора. Болоневу присуждена премия фестиваля за лучшую мужскую роль.

И здесь зрителей размещали на сцене. По замыслу постановщика - только 30 человек. Надо ли говорить, что было их в разы больше.

Недавно страна вспоминала войну и Победу. Спектакли о войне привезли на фестиваль Рыбинский («Фронтовичка» Анны Батуриной), Волжский («А зори здесь тихие» Бориса Васильева) и Минусинский («Саня, Ваня, Римас» Владимира Гуркина) театры. В спектакле верхневолжцев, при всем несовершенстве пьесы, точно схвачен момент после победы и то ощущение безграничного счастья, которое охватило выживших на войне солдат. Что могло быть дальше, кроме мира и любви?!

Все раненые собирают в дорогу любимого бойца Марию (Мария Сельчихина). Трогательны их жесты, мимика - сквозь прорези плащ-палаток видны только руки и лица (здесь присутствие зрителя на сцене оправдано: мы физически ощущаем всеобщую радость). Мария едет к матери любимого человека, вскоре следом должен приехать и он, ее Матя. И только мотоциклист, красивый веселый парень (Алексей Батраков), знает, что ничего уже не будет. Все хорошее остается в молодости. А их молодость, опасная и бесстрашная в своем незнании, кончилась вместе с войной. Дальше героиню ждут тяжелый быт, цепь испытаний, предательство любимого.

Невероятно сдержанно существует на сцене молодая женщина Мария. Ее тезка актриса наделена тонким умением скупыми средствами показывать внутреннюю жизнь героини. Жестковатая отчужденность заметна в ее глазах, отяжелел даже овал лица. Но появился обаятельный, откровенно влюбленный парнишка (Сергей Молодцов), и строгую Марию не узнать. Хмыкает, как девчонка, веселится.

Режиссер Илья Ротенберг тоже изменил финал пьесы. Здесь струсивший Матя убивает Марию после любовной сцены. И она, в последнем своем сне или уже в будущей жизни, встречается с мотоциклистом - снова возвращается к своим. Для нее это спасение. Финал драматурга был куда страшнее: Мария превращается в равнодушное, какое-то бесполое существо, едет на адски тяжелую работу. Мне показалось, что режиссер здесь более точен: героиня этого спектакля, со скрытой нежностью души, не может так измениться. Она навсегда осталась в своем страшно-прекрасном прошлом. Жаль, что награды не получила актриса. Режиссура спектакля отмечена специальным призом «Надежда» Театра Наций.

Сценическая жизнь повести «А зори здесь тихие» имеет такую длинную историю и такой воз штампов, что избежать их почти невозможно. Слишком «замылены» нескончаемыми повторами образы девушек. Худрук Волжского, очень молодого театра - бывший сподвижник Валерия Беляковича по Театру на Юго-Западе Вячеслав Гришечкин, состав - в основном, молодежный. Постановщик Александр Гришин счастливо обошел набившее оскомину клише: девушки гибнут одна за другой, и истории их жизней высвечиваются «потусторонними рассказами» убитых. Биографические данные героинь ненавязчиво вплелись в канву повествования.

Интересно решено сценическое пространство. На передние ряды накинута маскировочная сетка, она же - вибрирующая поверхность болота. Актеры передвигаются по доскам к бровке сцены, к сетке, с помощью слег. Когда тонет в болоте Лиза Бричкина, сетка собирается в воронку и будто засасывает ее. Немцы, идущие по лесу, наставляют автоматы на зал, при неверном красном свете (а поскольку все первое действие актеры носились по залу мимо моего крайнего кресла, во втором я опасливо отсела подальше - вдруг и фашистам вздумается побегать по залу?).

Менее удалась первая часть спектакля, где девушки-новобранцы слишком уж рьяно высмеивают бедного Васкова (его очень точно играет сам постановщик А.Гришин), встают в строй в шикарных комбинациях, с гривами волос - вплоть до женщин-командиров отделений. Все же война, армия, дисциплина. А вот история с трусихой Галей Четвертак (Оксана Ширяева) чем-то цепляет. В финальной сцене удается, наконец, уйти от всех «шаблонов» и старшине Васкову. Безоружным идет он на фашистов. И говорит о погибших девчонках так, что «пробивает» и искушенных театралов, и простодушную публику.

О, публика здесь - особая статья. Набивалась до отказу на все просмотры, стояла, если не было мест в зале. Садилась прямо на пол, когда спектакль шел с местами на сцене, аплодировала долго, громко, с готовностью смеялась и тогда, когда юмор оставлял желать лучшего. Ей еще предстоит расти вместе с взрослением своего театра, но поддерживать актеров она уже умеет.

Два приза фестиваля взял его кумир - Минусинский театр. Он выступал последним. Драматург Гуркин посвятил пьесу «дедам своим, бабкам своим - великим труженицам и матерям, воинам». Написанная и сыгранная безыскусно, но колоритно, со сценами после бани, за столом, с грубоватыми деревенскими шутками (как многосерийный «сибирский» фильм прежних времен, но где все наоборот: советское начальство дрянное, а кулаки - цвет нации), эта история затягивает даже против твоей воли - какой-то первозданной свежестью текста и актерского в нем бытования. Смотреть я начала ее с мигренью, никак не могла «войти» в нее, но когда вошла... Герои такие счастливые здесь и открытые, что и нам кусочек их радости достается («И дикой свежестью и силой мне счастье веяло в лицо»).

Центр мироздания семьи - дом. Крепкий, могучий сруб (не пожалели дерева сибиряки). Душа дома, конечно же, Санька (Галина Архипенкова). Спелая, как вишня в соку, справедливая, чуткая к добру... Через несколько лет, когда столько было потерь - и в бревенчатом доме у реки, и в жизни вернувшегося с войны Ивана, к этой женщине идет он за окончательным приговором. Актриса показывает русский женский характер в лучших, каких-то эпически-былинных чертах: умении любить, ждать и прощать, оставаясь при этом притягательной и гордой. Ансамбль актеров небольшой, но удивительно дружный. Спектакль назвали лучшим по итогам конкурса. Актриса получила приз за лучшую женскую роль.

Меньше повезло Тобольскому театру, показавшему на фестивале инсценировку Стейнбека «О мышах и людях». Актеров упрекали во время разбора в том, что они не всегда вступали между собой в общение. Непонятно, зачем тащит за собой крепкий ковбой Джордж (Евгений Пономарев) дурачка Ленни (Павел Жук), устраивает на работу, спасает от расправы. Не отыграны реакции на смерть собаки и, что куда важнее, на гибель молодой хозяйки. Джордж был главный в постановке Михаила Полякова. Но какие-то связи нарушились, что-то сместилось, и на первый план вышел странненький, подергивающийся, сильный физически и беспомощный в мире людей Ленни. Джордж Пономарева тоже очень хорош, по-мужски и по-актерски. Как складно рассказывает он о чудесной ферме, которую они с Ленни обязательно купят, прибавляя в своих фантазиях к ее обитателям все более пышные стада. Все новые бедолаги готовы слушать его и идти незнамо куда («Честь безумцу, который навеет человечеству...»). Это вообще спектакль сильных, спокойных мужчин среднего возраста, которые могут органично и неспешно существовать на сцене. И нам нравится на них смотреть, несмотря на «потерю реакции». Да, хороши в Сибири театры, мощны актеры.

Критик Анастасия Ефремова показала в рамках фестиваля большую программу короткометражных документальных фильмов - участников международного Канского фестиваля (в Сибири, а не во Франции). Это было занимательное, смешное, подчас пугающее зрелище - в жанре комедии, триллера и прочая. Оно нейтрализовало по вечерам накал сценических страстей.

Закончился фестиваль приездом в Балаково министра культуры России Александра Авдеева, который провел круглый стол с директорами театров малых городов, поддержав создание Ассоциации театров малых городов при Театре Наций. Затем министр выступил на церемонии закрытия фестиваля. Все театры получили грамоты участников и картины балаковских художников.

Чапаев и Обломов, Мюнхгаузен и Шарапов, Столыпин и Карбышев - эти и многие другие экранные образы, ставшие классическими, созданы нашими земляками - выдающимися театральными и киноактерами. Им был посвящен фильм, показанный на церемонии награждения. В ожидании решения жюри удачно «тянули время» актер и режиссер Александр Авдонин и филармонические Арлекин и Коломбина.

Были «оргнакладки», не без того, иногда «давила инициативой» администрация Балаковского театра, продавая билеты на первые ряды, а участников фестиваля загоняя в конец зала. Но память избирательна и дольше хранит хорошее. Театр малых городов может быть малым по вместимости зала, но по наполненности смыслами, по качеству театральной жизни - нет. «В любом случае, актеру нужно профессионально и честно работать, не потрафляя низким вкусам», - это фраза члена жюри, народного артиста России Александра Галко. Без комментариев.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.