"M&M'S" - шоу/ "Мастер и Маргарита" (МХТ им.А.П.Чехова)

Выпуск №3-143/2011, Премьеры Москвы

"M&M'S" - шоу/ "Мастер и Маргарита" (МХТ им.А.П.Чехова)
Вход в подземное царство, воссозданное на огромной, кажется, расширяющейся в бесконечность, как нехорошая квартира, сцене МХТ им. А.П.Чехова, венчает шар, игриво мигающий лампочками. Он напоминает несколько огламуренный зеркальный стробоскоп дискотечных времен. Когда взмоет вверх глухой металлический занавес-жалюзи, шар превратится в красную букву М. Та, в свою очередь, в сцене бала Сатаны перевернется ножками вверх, как жук, который встать не может, и станет знаком Воланда - W. Впрочем, не будет ни нехорошей квартиры, ни Патриарших прудов, ни желтого дома скорби, ни города Ершалаима. Где бы ни происходило действие в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», на сцене смена площадок осуществляется в гулком, безлюбом, темном пространстве - зловещих недрах метро, с проложенными вдоль и поперек рельсами. Именно метро - современный урбанистический Аид, обросший мифами и легендами, выбрано местом действия и основной метафорой спектакля венгерского режиссера Яноша Саса. Вспомним навскидку не только устные страшилки про Черного машиниста и гигантских крыс-монстров, рожденные исследователями-экстремалами и зацеперами, но и вполне культурные сюжеты - рассказы Кортасара, «Три цвета: белый» Кшиштофа Кислевского или недавний венгерский фильм Нимрода Антала «Контроль», где контролеры Будапештского метро обитали в нем, как в чистилище, изживая свои страхи перед жизнью или готовясь к смерти.
Умная сценография Николая Симонова символична и многозначна. Она впечатляет. Вот на зал катится гигантское каре, слононогая буква П. Это и чудовищная арка-вход в иное измерение, и стены больницы - в толстенных боковых «палочках» размещены двери, из них выходит, например, жалостливая медсестра, чтобы сделать укол забившемуся в угол клетки Ивану Бездомному (Виктор Хориняк), прервав его встречу с не менее жалким Мастером (Анатолий Белый)... Вот из глубины зловеще выкатывается тупая морда вагона с горящими бездушными глазами. А вот появляется «прозрачный» вагон-скелет, заполненный нечистью, готовой к разврату. В финале он же уносит Воланда со свитой в недра подземной пещеры. Вот из порталов выкатываются две горизонтальные ставки, на которых - прозрачные двери метро. Конечно же, буква М - не только общий инициал героев, но и символ московского метрополитена, да и самого города. Настоящие двери с кабинкой дежурного, с мельтешащими современными пассажирами и флегматичными уборщиками то и дело возникают на плазменных мониторах - слева и справа наверху, в глубине на арьере, еще больше визуально расширяя и углубляя и без того невероятное пространство. Из дверей метро выйдут к скамейке на авансцене вальяжный Берлиоз (Игорь Золотовицкий) с молоденьким пролетарским поэтом Ваней, за стеклами возникнет буйная компашка Воланда: щеголевато небрежный Коровьев - Михаил Трухин (белоснежная рубашка навыпуск), фашиствующий молодчик Азазелло - Игнатий Акрачков (безукоризненный пробор в черных волосах), бомжеватый Бегемот, вовсе не похожий на кота (драная шапка-ушанка, боты «прощай молодость) - Федор Лавров, эффектная, но какая-то слишком юная и «плоская» Гелла в коже (увы, под элегантным пальто - стандартный прикид садо-мазо, шорты и корсет) - Мария Зорина. Они распахнут двери перед гигантом Воландом - Дмитрием Назаровым, таким же вальяжным, как Берлиоз, но даже более добродушным. Увы, часть той силы, которая творит зло, служа добру, напоминает не Сатану, а Деда Мороза.
Мизанценически пространство обыграно и актерски освоено мастерски. Как красиво балансирует Маргарита (Наташа Швец) в туфлях на высоченных каблуках, идя на зал по рельсам в темном пальто на красной подкладке (чуть не написала - с красным подбоем). Как выразительно она летит над видеогородом (он мог бы быть и поразнообразнее) - маленькая, тонкая фигурка в самой-самой глуби сцены-пещеры.
Красивых картинок в спектакле много (иногда слишком красивых, до приторности). Но как же главное? Булгаковский текст, гомерически смешной и мистически инфернальный? Актерская игра, призванная вочеловечить на сцене литературные образы, ставшие легендарными? Месседж режиссера, наконец? Во имя чего именно сегодня, именно на сцене первого театра страны, именно этот постановщик, именно с этой звездной командой обратился именно к этому роману? Не для того же, чтобы подтвердить утверждение недругов романа, что «Мастер и Маргарита» во многом роман масскультный.
Как говорит сам режиссер, спектакль ставился для тех, кто романа не читал.
Казалось бы, это правомерно для Венгрии, где Сас «Мастера и Маргариту» уже ставил. Но в России, где роман долгие годы был полузапрещенным, знаковым, значимым, стал одной из самых важных книг для самой читающей в мире страны? Однако режиссер оказался прав, к сожалению, именно в Москве. Зал МХТ заполнила, судя по реакциям, именно не читавшая публика, внимательно, но малоэмоционально (первый недружный смех раздался минут через пятнадцать после начала) следившая за текстом (именно за текстом - зрители напряженно вслушивались, а артисты не очень внятно говорили, их было слышно не во всех точках зала). Вопрос о том, смотрела ли публика телесериал Владимира Бортко или многострадальный фильм Юрия Кары, то есть знакома ли она с сюжетом хотя бы в общих чертах, для меня остался открытым. Возможно, у этой публики не принято смотреть внимательно, а может быть, и в этих киновариантах многое понятно лишь читавшим.
Увы, задача пересказа, облегченной иллюстрации оказалась актуальной и, еще раз увы, была для режиссера, похоже, единственной. Успешный в кино, Сас использовал его приемы (монтаж «кадров», смену «планов», обильное видео, заменившее «простые» чудеса театра), но обнаружил отсутствие театральной фантазии, вкуса к деталям, невнимание к актерам.
Режиссер эксплуатирует типажи, не помогая создавать характеры. Мастер-Белый - человек потерянный, неучастник, наблюдатель, почти всегда униженно согнут, ссутулен. Стильная Маргарита-Швец однообразна. Пилат - Николай Чиндяйкин - советский функционер в коричневом костюме, хваткий, усталый, умный, но ограниченный. Иешуа (Игорь Хрипунов) вял, несимпатичен и находится, кажется, в измененном состоянии сознания, как и Левий Матвей (Сергей Медведев), почему-то ближе к финалу явившийся к Воланду сообщить волю Иешуа в одежде современного клерка и с портфелем. Впрочем, современные костюмы (либо смесь деталей разных эпох - римские солдаты, например, напоминают полицейских) мало что дают, не создавая художественного обобщения. Отдельные эффекты не искупают главного - отсутствия отношений между героями (не говоря уж о конфликтах, сцепках, открытиях друг друга, любви). Не получилось ни спора Воланда с Берлиозом (хотя промелькнула любопытная пластическая парность, похожесть этих персонажей), ни узнавания Пилатом Иешуа как единственного собеседника, ни мгновенно поразившая Мастера и Маргариту любовь. Встрече Мастера и Бездомного в больнице мешают присутствующие на заднем плане в своих клетках прочие пациенты (метафора несвободы понятна, но прямолинейна, как часто бывает в трактовке советских сюжетов западными режиссерами). Переключение действия из живого плана в видеоряд и обратно тоже часто не помогает, а мешает восприятию. Бойко, но банально решены многие ключевые сцены - например, бал Сатаны как телешоу. В спектакле не выстроен темпоритм, нет динамики, он распадается на отдельные сцены, эпизоды, репризы, порой остроумные - например, начало второго акта, где в роли конферансье Жоржа Бенгальского купается Игорь Верник, впрочем, сами фокусы варьете так скомканы, что просто диву даешься: как можно было испортить, вернее, никак не решить, допустим, сцену переодевания зрительниц? Кто-то из артистов органичнее, больше попал в образ (Трухин, Хориняк - по-моему, очень талантливый молодой актер, который, к сожалению, слишком срывается на крик), кто-то меньше. Не в этом дело. Они существуют сами по себе, а сценография, эффекты - сами по себе. Соединение, возможно, и дало бы вспышку мысли, прояснило бы отношение режиссера к роману, но этого не произошло.
Невольно вспомнилась давняя реклама «M&M's», когда круглая конфетка-человечек хлопается в обморок, увидев деда Мороза: «Он настоящий!» На спектакле мхатовцев то и дело вскидываешься от возмущения: и этот ненастоящий, и этот, и этот... Грустно другое: москвичи, которых все продолжает портить квартирный вопрос и вовсе не спасает технический прогресс, давно уже живущие не в самой читающей стране мира, заплатившие очень немалые деньги за билеты, которые трудно достать, думают, что представленный им спектакль «М&М» - настоящий Булгаков в настоящем театре.

Фото Михаила Гутермана

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.