В списках не значился... /"Горе от ума" (Театр на Перовской)

Выпуск №3-143/2011, Премьеры Москвы

В списках не значился... /"Горе от ума" (Театр на Перовской)
Принято считать, что постановка «Горя от ума» - показатель творческой зрелости труппы и полноты ее актерского состава.
Театр на Перовской открыл премьерой бессмертной комедии А.Грибоедова свой 25-й сезон, сделав юбилейный подарок себе и зрителям.
Пожалуй, впервые многолюдная пьеса, в которой половина реплик давно разошлась на поговорки, без видимых потерь в содержании, внятности мысли и числе персонажей прозвучала сугубо камерно, лирически интимно.
Театр, однако, дорожит иронией, разлитой в тексте, переводя ее в образный строй сценической среды.
Художники Георгий Белкин и придумавшая костюмы Любовь Лаптева драпируют классицистские колонны особняка веселым ситчиком, в какой одета, к примеру, Лизонька, а завершают их маковками соборных куполов, тоже обтянутыми тканью в цветочек. Получается забавный рецепт смеси французского с нижегородским: своя Евразия, точнее - Азиопа. Вышло озорно и уютно.
Кажется, вызывающие священный трепет учителя жизни Фома Фомич, Татьяна Юрьевна и даже сама княгиня Марья Алексевна неотрывно надзирают за героями, вступающими в жизнь. Здесь их помнят и чтят, поскольку, благодаря их радению, семейство Фамусова благоденствует, дорожа позитивными перспективами.
Правда, гости хозяевам, да и хозяева гостям мало интересны - все одинаково отбывают повинность, откровенно засыпая на пуфиках, если предмет разговора неясен или давно надоел. Но когда звучит что-нибудь чересчур опасное, вроде монолога про французика из Бордо, срочно начинают сосредоточенно танцевать под живой рояль.
«Протокол» все же всеми соблюдается, и явка обязательна.
Завсегдатай всех светских тусовок, вечно устремленный в никуда Антон Антонович Загорецкий старательно поддерживает иллюзию значимости всякого происходящего здесь, пусть и самого очевидного, пустяка. Артист Николай Мальцев придает этому пустомеле особенное, какое-то сверкающее обаяние.
Репетилов на любое сборище может явиться только к шапочному разбору. Павел Ремнев тонко играет человека крайне фальшивого, опасного своей пустотой, чья намеренно медленная, почти усыпляющая болтовня про немыслимые тайны от века присуща любой, всегда пустопорожней и бесплодной оппозиции.
Семейство Тугоуховских, озабоченное необходимостью пристроить дочерей, которые давно «крышу проросли», просыпаются на любом рауте, лишь заслышав разговор о женихах. Артисты Алексей Андреев и Елена Штепенко так неукоснительно «блюдут идею», что ухитряются не исчезать даже в паузах.
Обе графини Хрюмины, бабушка и внучка (Галина Чигасова и Дарья Гайнуллина), тоже знают, зачем ходят по гостям. Их заботой чужая мысль о безумии Чацкого обретает видимость реальности.
Сам Павел Афанасьевич Фамусов - Юрий Булдыгеров это общество собою цементирует.
Домашних он держит в страхе божьем, командирским тоном давая почувствовать вполне реальную тяжесть своего характера. Может, потому Софья - Анастасия Калинина несколько замкнута: то ли бережется отцовского гнева, то ли себе на уме. Свой как бы сон она рассказывает папеньке, как «наметки сна» пушкинской Татьяны, как романтическую новеллу и прихоть начитанной барышни, способной «по-тихому» заморочить голову кому угодно. Зато Лиза - Анна Волненко излишне активна: много «говорит руками», хотя тоже себя не забывает.
Из домашних обаяния полон Петрушка - Роман Чигринов. Говорит он мало, но обо всем имеет свое суждение. Чего не скажешь про Молчалина. Ян Алиев играет серенького кузнечика, форменного труса, чье пресмыкательство слишком очевидно и никак не вяжется со всем, что про него напридумывала Софья. Во всяком случае, его страх животный, без какой бы то ни было идейной нагрузки.
Весьма устойчив в этом мире Сергей Сергеич Скалозуб.
В исполнении артиста Сергея Ильина молодой полковник очень похож на игрушку-неваляшку. Ему, убежденному в своей неотразимости жизнелюбу с безнадежно здоровым цветом лица, все нипочем, все как с гуся вода. Но клиническое простодушие этого вояки, пожалуй, опаснее любой самой очевидной агрессивности.
Другая крайность, другое, не менее пугающее «светлое будущее» для вернувшегося из заморских странствий Чацкого - судьба полусонного Горича. Артист Константин Никифоров интересно играет человека, по существу спрятавшегося от всех, особенно от самого себя...
Дражайшая его супруга Наталья Дмитриевна, кажется, когда-то имела виды на самого Чацкого - остроумная игра Тамары Карант позволяет это предположить. Но чаша сия нашего героя миновала.
Его спасение, равно как и неуспех по логике «московских», в том, что Александр Андреевич, что называется, в списках не значился. Не озаботился, когда следовало, обеспечением возможных перспектив, исчезнув из круга внимания всех, от кого зависело благосостояние, на целых три года.
Молодой артист Кирилл Дарин обнаруживает в своем герое ум, темперамент, искренность и природное бесстрашие человека, который сознательно «выпал из гнезда», сошел с круга, занял позицию стороннего наблюдателя, вполне сознавая весь драматизм своего положения. Подобная последовательность и решимость особенно трудна для молодого человека. Понятно поэтому почти искреннее к нему сочувствие старухи Хлестовой. Светлана Загородняя находит в этой вздорной тетке очень специфическую - раздражающую - зоркость, почти похожую на житейскую мудрость.
Удар финального разочарования настигает Чацкого в полумраке дома, уже оставленного гостями. Ложь про свое безумие он слышит и воспринимает совсем не так болезненно, как разочарование в Софье Павловне, способной, ради своего покоя, забыть и предать все, что можно, а тем более, нельзя...
Взрыв негодования Фамусова, страшные картины ужасного будущего, им рисуемые со злобным энтузиазмом, даже прозрение Софьи относительно Молчалина как предмета своего обожания - все мелочи в сравнении с грядущим одиночеством честного человека...

Фото предоставлены Театром на Перовской

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.