Берегите актеров... / Владимир Аллахвердов (Ставрополь)

Выпуск №3-143/2011, Лица

Что такое правда о человеке? Наверное, правда о его поступках или об их отсутствии. А что такое правда об актере? Из чего она складывается? Обязательно ли носить в себе героическое, чтобы показать на сцене героя? И как быть, если изображать приходится подлеца или существо, которое ненавидишь? Имеет ли право подлец, скажем так, на сочувствие зала? Актер - это профессия, в которой с каждой ролью ты словно начинаешь жить заново. А жизненный опыт удваивает и утраивает вопросы. Не потому ли, что актер - не просто профессия, а образ жизни, однажды выбравший тебя. Так случилось с Владимиром АЛЛАХВЕРДОВЫМ, заслуженным артистом России, актером Ставропольского краевого академического театра драмы им. М.Ю.Лермонтова. 1 августа со времени его прихода в театр исполнилось ровно 50 лет. Целая жизнь - и всего одна запись в трудовой книжке.

Сам себе режиссер

После школы он поступил в сельхозинститут и сразу же влился в вузовскую музыкальную группу, руководил которой известный саксофонист А.Швачко; Аллахвердов играл на скрипке и пел. До занятий по механизации сельского хозяйства дело так и не дошло. Как только Володя узнал, что при Ставропольском драмтеатре создана студия, отправился подавать заявление «на артиста». Из 200 желающих отобрали одиннадцать - в их числе оказался и В.Аллахвердов.

«Я начинал у Евгения Николаевича Писарева, это один из исполнителей роли Ленина в театре. Были Штраух, Щукин и появился Писарев, - рассказывает Владимир Мнацаканович, - и я понимаю, как все-таки давно это было. Нынче школьники толком не знают, кто такой Владимир Ленин, не говоря об артистах, которые могли исполнять роль вождя революции только с согласия ЦК КПСС».

Студенческую группу вскоре разделили, Аллахвердов оказался под патронажем К.Македонского, актера экстра-класса. А выпускал студийцев заслуженный деятель искусств, член Президиума ВТО В.Иванов, главный режиссер театра, он и возглавлял студию. Так что мастерству было, у кого поучиться. Но не амбициозные мечты о главных ролях бередили душу молодого актера.

«Я для чего пошел в студию? - объясняет он. - Втайне хотел стать режиссером кино, даже писал во ВГИК, поступать туда собирался. Первые роли и первые удачи оттеснили те мечты. А когда в 70-х к нам в Ставрополь приехал режиссер Валентин Ткач и мы с ним ближе познакомились, я понял, сколько надо знать, каким широким кругозором обладать, чтобы стать настоящим режиссером, тогда я дал отходную - не потяну».

Аллахвердов начал выходить на сцену еще студийцем, и в 1961 году, единственный из выпуска, был зачислен в труппу. Для характерного актера с комедийным и драматическим уклонами нашлись десятки ролей как в классике, так и в современных спектаклях. Лопе де Вега, Шеридан, Гольдони, Шекспир, Островский, Шатров, Гельман - с драматургией этих авторов довелось ему столкнуться, когда делал самые первые шаги в профессии.

В начале 70-х в театр пришли замечательные режиссеры-очередники М.Морейдо, В.Ткач, позже М.Лурье, А.Мексин. А возглавил театр А.Малышев. В.Ткач, на которого молодые артисты буквально молились, по секрету сообщил Аллахвердову, что Малышев подумывает дать ему роль Лепорелло в «Дон Жуане». Но в простое был опытный актер Рыбников и назначили его. Толком не зная, зачем, молодой актер регулярно приходил на репетиции. К концу работы все роли (включая женские) знал наизусть. За две недели до премьеры Рыбников ушел на больничный. Вот тогда-то Ткач и напомнил главному об остроумном, подвижном, словно ртуть, выпускнике студии. На генеральной репетиции Аллахвердов играл так, будто репетировал со всеми, а во время премьеры не раз срывал аплодисменты. «Дон Жуан» оказался долгожителем, лет десять его играли.

Тот ввод, к слову сказать, был вторым. Первый случился, когда Володя еще учился в студии - роль одессита Карпова в знаменитых аксеновских «Коллегах». Это произошло еще до выхода одноименного фильма; именно в Ставропольском драматическом театре «Коллеги» были поставлены впервые в России. А делал ту постановку режиссер Петр Дюмон. «Сценарий», по которому Аллахвердов оказался в тройке главных героев, разворачивался аналогично. На роль Карпова был назначен опытный актер, но что-то не срослось. Дюмон знал, что Аллахвердов хорошо играет на гитаре, поет, и предложил ему не только заменить актера, но написать несколько песен для спектакля. Так появился одессит Карпов, который в исполнении В.Аллахвердова прогуливался по набережной и не без веселого шутовства что-то напевал. Зритель до боли в ладонях хлопал молодому исполнителю и до хрипоты в горле бисировал троице друзей - Голубеву, Кожуховскому и Аллахвердову, исполнившим главные роли.

«Я с юности любил работать по творческим заявкам, - признается Аллахвердов. - Когда мне нравилась какая-то роль, я приходил на репетицию, сидел и смотрел. Со стороны видны все просчеты, понимаешь, что актеру надо и чего не хватает. Соображаешь гораздо лучше, чем когда ты на сцене и что-то выстраиваешь по-своему. В общем, когда спектакль был готов к выпуску, я тоже был готов. Подходил к режиссеру и говорил: а можно мне попробоваться во второй состав?»

Когда ставили «Короля Лира», молодому актеру дали роль короля французского, а он хотел играть Эдмонда. Творческую заявку смотрели и «старики». На худсовете они устроили главрежу настоящий разнос: почему так мало занимаете Аллахвердова? Практически без репетиций он тогда вошел в основной состав. Таких случаев были десятки. В поставленном В.Ткачом «Протоколе одного заседания» А.Гельмана Аллахвердов переиграл почти все роли. Начал с инженера Черникова, а закончил Иссой Айзатуллиным («пуля, а не роль»), когда внезапно основной исполнитель вышел из строя.

«Я всю ночь работал. Ткач, когда узнал, что меня вводят без репетиций, начал топать ногами - я снимаю с себя ответственность».

Но и Аллахвердов про ответственность помнил. Из армянина получился стопроцентный татарин Айзатуллин, горячий и напористый. Уже на следующий день после спектакля в газетах появились рецензии; В.Алахвердова называли гвоздем спектакля, «который держит всю интригу».

Семидесятые

В середине 70-х приехав в Ставрополь, я с радостью открыла для себя здешний драматический театр. После замечательных ленинградских этот не показался мне ни провинциальным, ни скучным. Наоборот, он был живой, подвижный, экспериментирующий. В труппе мастеровитые «старики» уживались с крепкими актерами среднего возраста, и подпирала конструкцию талантливая молодежь, горящая желанием сказать на сцене свое слово.

С высоты прожитого уверенно могу сказать: именно те годы были самыми успешными для артиста. «Моя профессия -сеньор из общества», «Медовый месяц комиссара полиции», «Босиком по парку», «Деревья умирают стоя» - спектакли, в которых Аллахвердов исполнил главные роли. Это были звездные годы и для Ставропольского театра. Недавно попалось мне на глаза интервью с поэтом, эссеистом, переводчиком и доктором богословия Ольгой Седаковой. Она повела речь о том, что полстолетия у нас говорят о шестидесятниках и 60-х годах, а представления о 70-х так и не создалось. Между тем, именно тогда «накопилась такая жажда другого, такое желание чего-то осмысленного, чего-то не плоского и не материалистического, что как только появилась какая-то щелка, какое-то ослабление гнета и надзора, какой-то просвет, все неизрасходованные уже поколениями силы выявились». Это время О.Седакова называет «новым ренессансом». Совпадение со своими мыслями я нашла и в ее утверждении, что тогда созидался особый тип «творца». Это был «...не тип просветителя и культуртрегера. В деятельности этих людей всегда была, кроме профессиональной, энергия гражданского мужества». Вместе с созревающей внутренней оппозицией против косности существующих порядков в 70-е возникла надежда на то, что еще немного, и мы прорвемся в светлое завтра. Время оптимистических надежд было связано и с мощным слоем читающей интеллигенции, появлением ярких имен в литературе, музыке, театре. Репертуар Ставропольского драматического театра тогда был наполнен современными острыми работами. А.Малышев поставил прекрасный и мужественный спектакль «В списках не значился»; первыми в стране мы освоили «революционную» пьесу о молодежи «Любовь, джаз и черт» Ю.Грушаса. А чего стоят поиски в музыкально-драматическом жанре?! На рок-оперу «Собаки» народ буквально ломился, еще была музыкально-политическая трагедия «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты»...

Как-то задала Аллахвердову вопрос: вся жизнь прошла в театре, зачем все? - и он ответил: «Я сам частенько задумывался, для чего все это надо? Говорят, слава... Да какая там слава! Разве что в молодости это греет. А со временем понимаешь, что есть куда более важные вещи. Взять сегодняшний театр, современную драматургию. Из нее, как и из нашей жизни, ушла надежда, вера, ушел романтизм неслучайности твоей жизни, неотъемлемлемости ее от судьбы страны. Раньше говорили, что театр - это кафедра, с которой можно сказать много добра людям. Нам ведь действительно есть, что сказать. И все еще случаются счастливые минуты, когда, выйдя на сцену, ты чувствуешь, как вдруг замирает и напрягается зал. Вот тогда понимаешь, что ты нужен и себе, и зрителю. Я, слава Богу, не устал от профессии. Все еще хочется удивить, порадовать, обнадежить...

Но совсем недавно слышу по ТВ выступление одного из наших министров, и говорит он буквально следующее: «Нам не нужны творцы - нам нужны грамотные потребители». Я прямо-таки леденею от этих слов. Это что же, не нужны мы - актеры и не нужны те, кому мы нужны, - зрители. Нужны только потребители - продавцы и покупатели?! Выходит, театр никакая не «кафедра», а то, куда приходят за «шопингом»? И другой театр в формат потребительского общества, который мы строим, не вписывается».

От себя добавлю, что к культуре, а значит и к умному, живому театру такие министры, очевидно, относятся как к «культурному хламу». Это определение я встретила у сценариста, писателя, поэта Юрия Арабова.

«Театр должен рассказывать о прошлом, показывать настоящее и внушать надежду на то, что будущее у нас, еще не отпетых потребителей, есть, - продолжает Аллахвердов. - Иначе мы не театр, а обманщики. К нам ведь многие зрители все еще относятся как к честным и уважаемым людям. В городе тебя встречают и говорят: спасибо за спектакль, спасибо за роль. Иду недавно с троюродным братом по улице - он приехал из Баку повидаться с родственниками. Вдруг стайка девчонок подбегает: пожалуйста, дайте автограф. У него глаза по пять копеек.

Хорошо, когда говорят тебе спасибо. Мы и живем, наверное, для того, чтобы однажды услышать эти слова. Значит, удалось изменить в людях хотя бы что-то (как минимум, просто настроение или настроение мыслей) к лучшему. Театр не воспитывать должен, а помогать что-то преодолеть в себе и в жизни; изменить что-то к лучшему».

Для этого Аллахвердов работал в 70-е и работает сейчас (благо, хорошие спектакли в этом театре есть). Ему удается стать близким зрителю не только потому, что он обаятелен и талантлив. Как мне кажется, действиями артиста и в жизни, и на сцене продолжает руководить честный человек и внутренний режиссер, который не исчез вместе с неосуществленной юношеской мечтой. Именно «режиссер»-Аллахвердов дает «актеру-Аллахвердову», подсматривающему на репетициях желанные роли, точное ощущение темпоритма спектакля, его стилистики; понимание глубокой сути общего замысла постановки и отдельной роли как части целого; ЕДИНОЙ МЕЛОДИИ СПЕКТАКЛЯ, в которую артист вливается, нигде не сфальшивив и не соврав, а потому - не нарушив гармонии спектакля.

Эта музыка навсегда

Замечательный журналист и поэт, мой коллега Владимир Смирнов, большую часть жизни проработавший в газете «Труд», как-то сознался, что не может писать статью, пока не найдет нужную мелодию, «материал должен звучать». Вот и Аллахвердову мало понять роль; чтобы почувствовать, он должен ее «услышать». Очевидно, это от врожденной музыкальности. В семье с малолетства детей учили играть на скрипке. Володя вспоминал, как в детстве отец брал его на свадьбы и позволял играть на национальном музыкальном инструменте кеманча. Сестра пела. Старшему брату прочили будущее выдающегося скрипача. До сих пор в семье бережно хранят переписку брата с Давидом Ойстрахом. Но все планы о консерватории перечеркнула война. Старший брат не вернулся с фронта. Надолго забросил инструмент и Володя. Только в юности снова взял в руки циммермановскую скрипку брата и стал заново учиться играть. В старом спектакле «Соловьиная ночь» он выходил на сцену с мандолиной, играл и пел. А потом его герой, немецкий солдат, голодный, полуживой, оказавшись в плену, играл на скрипке, и становилось ясно, что ему, как и нашим солдатам, не нужна война, зато всегда нужна музыка. И сейчас в поставленном Ю.Ереминым спектакле «Герой нашего времени» Аллахвердов появляется на сцене только для того, чтобы сыграть на скрипке. Но не абы что, а Шнитке. Зритель, затаив дыхание, слушает живую музыку.

Нина Антюхова, актриса одаренная, интеллигентная, рассказала мне, что первый спектакль, в котором они с Володей встретились совсем молодыми, была сказка «Белоснежка и семь гномов»: «Володя играл в этом спектакле двух гномов. Гнома Воскресенье и Исполнителя королевских желаний. Это были совершенно разные характеры. Один - оптимист и весельчак, другой - желчный мрачный злодей. Но каждый, как ни странно, был по-своему привлекателен. Думаю, этот остро подмеченный факт не случаен. Как-то Аллахвердов, добрейший по натуре человек, признался, что любит играть отрицательные роли. «Они сложнее и острее. А главное, что даже в стопроцентных негодяях можно что-то искать, скажем, исходную причину их поступков. Имею в виду не оправдание дурных мыслей и дел. Просто нельзя закрывать пути сострадания к падшим». Не поэтому ли таких персонажей зритель надолго запоминает.

«Вообще в театре Аллахвердова нельзя было не заметить, - говорила Антюхова. - Играет, поет, жизнерадостен и талантлив. Валентин Ткач вначале занял нас обоих в спектаклях «Одни без ангелов» и «Валентин и «Валентина», где Володя играл каплея Гусева. Вдруг открылся нам всем такой яркий, загадочный, красивый мужчина из мечты... которая никогда не сбывается. В «Остановите Малахова» мы впервые сыграли супругов. Работа была тяжелая, но очень интересная. А потом снова были супруги в «Детях Ванюшина». Володя часто выступал как музыкальный оформитель спектакля. И у нас с ним появился особый опыт, когда мы выходили на сцену и пели».

Вместе с заслуженным артистом РФ В.Гурьевым, которого, к сожалению, уже нет в живых, в 80-е-90-е годы они создали литературный театр «Собеседник». По самым скромным подсчетам, он дал около тысячи концертов. В репертуаре были и литературные спектакли о С.Есенине, о М.Лермонтове... Помню, с какой теплотой Гурьев говорил мне о «большой интернациональной душе» друга и коллеги. Он рассказал, что с молодости Аллахвердов был душой любой компании. «Армянин по крови, в театре он объединял пеструю, многонациональную актрскую братию своей доброжелательностью, остроумием, человеческим обаянием и удивительной контактностью. Когда сложности в стране начались и пошли расколы, мы с ним разошлись во взглядах - во что верить, как жить, но продолжали общаться, ни на йоту не изменив дружбе».

Миссия - объединитель

Многие статьи и репортажи последнего времени о жизни творческих, в том числе театральных, коллективов снова, как это было в 90-е, напоминают сводки с мест военных действий. На таком фоне Ставропольская драма при всех сложностях существования являет собой весьма редкий в наше время пример делового взаимодействия между труппой и руководством. Говорю об этом с облегчением, потому что знаю, какой ценой далось это динамическое равновесие больше, чем за 20 лет, прошедших с того дня, когда В.Аллахвердов был избран на должность председателя Ставропольского отделения СТД РФ.

Театр на сцене и за занавесом

Зрителям не видно, что происходит за занавесом. «Когда мы молодыми пришли сюда, обмирали - господи, какой коллектив, как одна семья, как все любят друг друга», - с горечью вспоминает Владимир. - А потом начались открытия. На наших глазах, пустив в ход анонимки и клевету, несколько актеров убрали из театра прекрасного режиссера Петра Дюмона, а за ним и Валентина Иванова. Наш главреж был независимый человек и в плане партийного контроля - плохо управляемый».

Но молодежь тогда за своего режиссера заступилась. Аллахвердов был в числе тех, кто писал письма в защиту опальных режиссеров, безбоязненно говорил о других безобразиях в театре.

«Позже по инициативе партверхушки после постановки «Римской купальни» вынужден был покинуть театр умница и новатор М.Морейдо. Чуть позже история партийного давления повторилась, но теперь уже с талантливым режиссером Чернядевым. О каком творчестве можно говорить, когда даже на репетиции из-за скандалов времени не остается?»

Последний случай произошел несколько лет назад. Главного режиссера администрация попыталась убрать руками артистов. И, наверное, сделали бы это, но на одном из собраний Аллахвердов жестко заявил позицию СТД.

О жестокости закулисья и опасности выпустить ситуацию из-под контроля речь идет в одном из последних спектаклей с участием В.Аллахвердова «Костюмер» по пьесе английского драматурга Р.Харвуда. Герой Аллахвердова костюмер Норман - приводной ремень жизнеобеспечения труппы. Терпеливо, но упорно он оживляет сознание внезапно заболевшего актера. Врачует его горячим чаем, пробуждает память на слова роли и реплики. Словно тонкий музыкальный инструмент, настраивает АКТЕРА на работу. В своей незаметной должности он то угодливый и терпеливый, то шутовски веселый, то по-отечески наставляющий. Он назубок помнит все монологи, и в какой-то момент кажется, что это он, Норман, не только восстанавливает больного, но и руководит театром. Аллахвердов сыграл трагическую судьбу. И сделал это мастерски. В роль вложил собственную любовь к театру и боль за него.

Возвращаясь к теме реального «закулисья», Аллахвердов признает: «Борьба, интриги, заговоры есть в любом творческом коллективе. Однако участвовать в них значит заражать театр опасной болезнью. Периоды противостояния в нашем театре стали нам всем уроком - страшно, когда в творческом коллективе что-то яростно делят - роли, деньги, власть, влияние. И когда «деятельно» кому-то завидуют».

СТД уже в начале нулевых заявил себя как организация, которая самодостаточна, ни у кого ничего не просит и заставляет с собой считаться. В.Аллахвердов вновь и вновь проявляет, казалось бы, неожиданную для его покладистой натуры энергию и напористость.

В провинциальном Ставрополе театр любят, есть даже зрители, которые ходят на актеров, в том числе на В.Аллахвердова. Несмотря на солидные годы, он не постарел ни внешне, ни внутренне - может, от природной актерской, психологической гибкости? Во всяком случае, именно на это его качество часто продолжают делать ставку режиссеры. В «Московских каникулах» он выходил на сцену мальчишкой-десятиклассником (Олег Шорохов); а на следующий вечер играл 80-летнего Рахума - фокусника в «Золотой карете»; сегодня он красавец-мужчина каплей Гусев, а завтра 76-летний барон Гаук в «Средстве Макропулоса». Нынче, правда, все больше приходится играть отцов молоденьких девушек или дедушек. Но и эти герои у Аллахвердова особые. Преуспевающий папаша Куфиссель в «Чао» - эксцентричный, непреклонный, резкий и очень смешной, а отец Луизы Миллер в спектакле «Коварство и любовь» - человек глубоко страдающий. Артист играет трагизм безысходности, когда отец, готовый на любую жертву, не может сделать свою дочь счастливой.

А как хорош Аллахвердов в роли князя Пантиашвили в спектакле «Проделки Ханумы», пользующемся долгой любовью зрителей. Не дедушка-божий одуванчик, а брутальный мужчина «бальзаковского возраста» со следами былой красоты, по-юношески порывистый и трогательный. В спектакле «Визит дамы» роль дворецкого, бывшего судьи города Гюльдена, у актера без слов. Есть только выходы на сцену, но сколько достоинства, внутренней силы и таинственности несет с собой герой Аллахвердова! Предстоящий сезон сулит ему главную роль (кстати, написанную специально для Аллахвердова) в детективе. А в возрожденной «Трактирщице» - роль маркиза Форлипополи, в которой он однажды уже блистал.

Почти тридцать лет назад В.Аллахвердову было присвоено звание заслуженного артиста РФ. С той поры сыграны десятки ролей, он давно уже в понимании любящих его зрителей артист народный.

Фото предоставлены Ставропольским отделением СТД РФ

Фотогалерея