Алгебра гармоний / Театр "Ибрус"

Выпуск № 5-145/2012, Гости Москвы

Как удобно думать, что творчество - это акт своеволия стихий, не подвластный ни расчету, ни логике. Получилось что-то стоящее, можно собой гордиться - я со стихией (!) сладил. Не получилось, есть чем себя утешить - как с ней сладить, стихия все-таки! Мастеровой так и думает. Мастер - никогда. Ибо знает, что лишь неумолимой алгеброй можно поверить жизнеспособность созданной им гармонии. Применительно к театру Рустама Ибрагимбекова речь идет даже не об алгебре, а о кибернетике.

Вряд ли студент третьего курса Азербайджанского института нефти и химии, неожиданно для самого себя увлекшийся этой самой кибернетикой, мог предугадать, как повлияет это увлечение на дальнейшую его судьбу. Смеем предположить, что и молодой ученый, занимавшийся сочинением пьес и сценариев во время, свободное от изучения принципов эффективного управления в сложных системах, не догадывался, какими преимуществами, по сравнению с будущими собратьями по перу, одарит его любимая наука.

Преимущества эти очень быстро стали ключевой чертой творческого почерка Рустама Ибрагимбекова. Они прослеживаются и в его книгах, и в фильмах, снятых по его сценариям, но наиболее явственно проступают, пожалуй, именно на театре. Фестиваль, который в ноябре прошел в Москве, был приурочен к 10-летию театра «Ибрус», созданного Ибрагимбековым в Баку. «Последний поединок Ивана Бунина» и «Он и Они» - из репертуара бакинской труппы театра, «Исповедь любительницы поэзии» - первая премьера московского «филиала» и два спектакля - «Дорогие мои мужчины» и «Петля» - давно идут в театре «Модернъ». Пять спектаклей, разделенные временем и пространством, но объединенные общей сверхзадачей, дают очень точное понимание того, что являет собой психологический театр Рустама Ибрагимбекова.

Спектакль как ректификационная колонна

Произведения Рустама Ибрагимбекова, независимо от того, пишет он для сцены, кинематографа, телевидения или книжного издательства, имеют четкую внутреннюю структуру, позволяющую человеку практически сразу определиться - ради чего он смотрит этот спектакль, фильм или читает книгу и стоит ли ему продолжать. Немногие, ох, сколь немногие авторы столь же бережно относятся к времени, коим располагают их зрители-читатели. Это ведь ресурс бесценнейший, ибо невосполнимый, и как же жаль его бывает, когда выходишь из зала посреди спектакля или с раздражением захлопываешь книжку с ощущением, что тебя обманули, обвели вокруг пальца, посулив разговор о важном, который на поверку оказался пустой болтовней.

Что для нас важнее, чем мы сами? Аналитический ум ученого заставляет Ибрагимбекова конструировать не просто увлекательную историю, но тонкую психологическую игру, моделирующую реальные и всегда непростые человеческие отношения. Ему интересно раскладывать на составные части мотивы наших поступков, разбирать по винтикам механизмы наших тайных желаний, устанавливать тончайшие причинно-следственные связи (что, чем и на каком основании управляет), от переплетения которых зависит наше несчастное счастье или счастливое несчастье. Ибрагимбеков заставляет нас судить о человеке исходя из его внутренних мотивировок, а не по внешнему впечатлению, которое он производит. Мы же, вопреки логике и здравому смыслу, поступаем в большинстве случаев как раз наоборот. За что и расплачиваемся.

Спектакль «Петля», поставленный Рустамом Ибрагимбековым вместе со Светланой Враговой, идет в театре «Модернъ» в течение многих лет с неизменным успехом, хотя, по идее, в наши цинично-прагматичные времена этого быть не должно. Поскольку главных героев иначе как сумасшедшими и не назовешь. Нина (тонкая, трепетная работа Елены Стародуб) - эмигрантка, заброшенная в Париж кровавой волной русской революции, готова разбить все надежды свои на спокойную, обеспеченную жизнь с тем, кто ее любит на пределе отпущенных ему Богом сил, ради призрачной надежды спаси жизнь того, кого она всю жизнь любит. И что с того, что они не виделись 15 лет? Тому, кто в состоянии жить, даже если ее не будет рядом, она предпочла того, кого лишь она одна может заставить жить наперекор судьбе.

Мужчина, ради которого она идет на эту жертву, бывший полковник царской армии (Олегу Цареву удается и спустя годы после премьеры держать роль на голом нерве), участвовавший в убийстве Распутина, принял решение свести счеты с жизнью. Дабы не терзать себя вопросами, на которые «правильного» ответа не существует. Имеет ли смысл хранить верность стране, которой больше нет? И как жить на чужбине, когда где-то там гибнет великая страна? Есть у него возможность попытаться прожить остаток жизни так, как это делают люди, не рожденные в России: просто работать, просто растить детей, просто радоваться тому, что живешь. Но он ею не воспользуется...

Игра психологическими нюансами - любимое занятие Ибрагимбекова. Она захватывает и завораживает, и человек, с неослабевающим вниманием следящий за перипетиями закрученного автором сюжета, начинает понимать что-то важное и про персонажей, и про себя самого.

Для Ибрагимбекова сравнение театра с храмом не дань укоренившейся традиции, а формула смысла: некуда больше сегодня человеку податься, если у него душа болит. Прийти за этим в церковь может далеко не каждый: чтобы на душе полегчало, нужна искренняя вера, а где ее взять воспитанным в воинствующем атеизме и почитающим человека царем природы? А вот театру достаточно веры человека в человеческие силы, чтобы попытаться помочь ему.

Что общего у театра с ректификационной колонной? Общий принцип действия. Тяжелые фракции нефти остаются на нижних тарелках, а вверх по колонне поднимаются самые легкие и чистые. Так и человеческая душа от пролога к финалу поднимается по крутой траектории очищения.

Без права на ошибку

От невостребованности Рустам Ибрагимбеков никогда не страдал. Его пьесы шли, что называется, от Москвы до самых до... Когда к драматургии прибавилась тяга к режиссуре, многие театры были рады предоставить ему и сцену и труппу. Но в глубине души жила мечта найти своих актеров, создать свой театр. Он ее осуществил: десять лет назад родился «Ибрус», где счастливо совместились две ипостаси этого неуемного человека - драматургическая и режиссерская. Строго говоря, Ибрагимбеков, пожалуй, все-таки больше драматург, нежели режиссер: форма воплощения авторского замысла заботит его существенно меньше, нежели точность донесения до зрителя заложенных в него идей. Но выбранный им стиль существования продиктован суровой реальностью: современные режиссеры, особенно молодые, относятся к пьесе лишь как к инструменту для самореализации, декларации собственных идей, которые зачастую могут очень сильно отличаться от тех, что вкладывал в свое произведение драматург.

Предполагалось, что театр будет играть на двух языках и на двух площадках - в Баку и в Москве. С двуязычием проблем не возникло: актеры, которых сам режиссер называет не иначе как самородками и выдающимися талантами, прекрасно владеют и русским и азербайджанским. А второй дом театр обрел всего год назад - обжив и обуютив маленькую сцену под гостеприимным кровом Киноцентра на Красной Пресне.

Авторский театр сегодня - это зона повышенного риска. Не только в силу неблагоприятности современного финансового климата для начинаний, не предполагающих самоокупаемости. Деньги могут обеспечить жизнедеятельность театра, но не гарантируют ему любви зрителей. Нередко прославленный театр, от звездности труппы которого можно ослепнуть, выдает на гора откровенный ширпотреб, приводя в недоумение, а то и в негодование не только случайную публику, но и своих преданных поклонников. Тектонические процессы внутри театрального пространства, которое принято именовать постсоветским, весьма значительно меняют «ландшафт» этого пространства, и финал этих преобразований предугадать трудно.

При таком положении вещей, убежден Ибрагимбеков, камерные, небольшие театры, где работают не звезды в современном понимании слова, а просто талантливые актеры, которым есть что сказать зрителю, - имеют не только право на существование, но и перспективу. Одним удается держать высокую профессиональную планку, другим - нет, но «круговорот театров в природе» процесс естественный и закономерный.

В фестивальной афише была и одна из недавних премьер «Ибруса» - спектакль «Он и Они». Всего четыре актера. Двое мужчин - Фахраддин Манафов и Юрий Балиев, и две женщины - Мехрибан Зеки и Мелек Абасзаде. Но этот с музыкальной точностью подобранный квартет разыгрывает сложнейшую партитуру театральных страстей, скрытых от обычного зрителя полумраком кулис. Незвездная и не очень счастливая жизнь провинциальных актеров, отнюдь не обделенных ни умом, ни талантом, но обреченных на периферийность тем же роком, который вершил некогда судьбы персонажей античного театра. Как выходить на сцену, если знаешь, что где-то в столице эту же пьесу при полных аншлагах играют кумиры публики, коих твой зритель видит только по телевизору, но все равно сравнивает с тобою. Как жить, если время уходит и уносит с собой надежды на роли, которые написаны именно «на тебя», но которых ты не сыграл, потому что главреж в это время снимался в кино или ему просто не была интересна дорогая тебе пьеса?

Нестерпимость страдания от собственной нереализованности, тоска по навсегда упущенным возможностям знакомы практически каждому человеку, независимо от того, чем он занят в этой жизни. Умение провести зрителя от частного к общему, а затем снова к частному, касающемуся лично его, - одна из характернейших примет драматургии Ибрагимбекова. В расчете на зрительский отклик он не может себе позволить ошибиться ни в расстановке акцентов, ни в соотношении мер отчаяния и надежды.

Жертва, заплачь над своим палачом

Спектаклем «Исповедь любительницы поэзии» год тому назад открылась московская сцена «Ибруса». Для премьеры Ибрагимбеков выбрал пьесу не просто острую, но жестко провокативную, эпатажную. Но задача была не просто вытащить на свет божий тайные желания, которые, обитая в самых дальних закоулках нашего сознания, столь многое определяют в нашей жизни, независимо от того, даем ли мы им волю или, наоборот, всеми силами стараемся заглушить.

Мужчина (запредельно харизматичный Вадим Цаллати), которого очень легко принять за маньяка, пробуждает в интеллигентной даме (Мария Сурова, воплощение современной женщины во всей ее противоречивости), добропорядочной матери семейства, такие свойства ее натуры, о которых она даже не подозревала. За несколько часов, кои спрессованы в сценическое действие, он камня на камне не оставляет от ее представлений о любви, долге, морали, открывает мир, ей доселе неведомый, манящий своей запретностью. И у женщины, которая считала, что знает о себе все, наступает шок: где грань, отделяющая стыд от бесстыдства, норму от безумия, жестокость от милосердия. С точки зрения Рустама Ибрагимбекова, все беды этого мира от того, что мужчина и женщина не хотят искать пути к взаимопониманию, предпочитая прятаться за различия в биологическом предназначении и системах ценностей.

Сам драматург даже шутит, что проверяет своих знакомых по реакции на этот спектакль. И получается удивительная штука: те, кто прожил жизнь достаточно бурную, считают, что о таких вещах со сцены говорить нельзя, а ревнители семьи убеждены, что не только можно, но и нужно. Но все было бы слишком просто, если бы «Исповедь любительницы поэзии» была лишь любовной историей с легким криминальным оттенком. Драматурга интересовал механизм, с помощью которого один человек может подчинить своей власти другого. Кто есть кто на самом деле в противостоянии палача и жертвы: так ли виновен один, как невинен другой?

Утопающий, как известно, хватается за соломинку. И если вдруг обнаруживает, что соломинка эта не только держит его вес, но и помогает плыть по терзаемому штормом океану, то воспринимает это как чудо. Вот такое чудо происходит из раза в раз на спектаклях Рустама Ибрагимбекова, который с неизменным упорством убеждает нас в том, что каждый сам несет ответственность за собственную жизнь: «Окончательная расплата за все, что ты сделал или не сделал ЗДЕСЬ, наступит только ТАМ. В это можно верить или не верить, но жизнь дана нам для испытаний, и пройти их надо до конца. И с честью».

Фотогалерея