Гости съезжались на дачу /"Снился мне сад..." (Театр музыки и поэзии п/р Е.Камбуровой)

Выпуск № 7-147/2012, Премьеры Москвы

Гости съезжались на дачу /"Снился мне сад..." (Театр музыки и поэзии п/р Е.Камбуровой)

Пушкинская строка «Гости съезжались на дачу...» в теории литературы признана непревзойденным примером идеальной экспозиции.

В течение спектакля Театра музыки и поэзии п/р Елены Камбуровой «Снился мне сад...», поставленного режиссером Ольгой Анохиной по пьесе Вадима Жука (редакция Елены Покорской, автор идеи Елена Камбурова), происходит тоже съезд гостей в загородный дом, где должен состояться некий благотворительный домашний концерт с участием знаменитой исполнительницы русских романсов.

Хозяева дома, их родня, друзья и знакомые, собравшись на веранде в ожидании именитой гостьи, спорят о судьбах родины, выпивают «по маленькой» или просто пьют чай с пирожками, поют романсы, подчиняясь внезапно нахлынувшим чувствам, выясняют личные отношения, полемизируют о новых формах в искусстве. То есть, вполне в чеховском духе, предаются «милой деревенской скуке». Зритель увлеченно «ведется» на чеховские ассоциации.

Дом, где все происходит, художник Ирина Пинова сделала немного похожим на старый пароход, готовый пойти ко дну (именно так выглядит ветхая, но уютная веранда), и на дворец с массивными колоннами и ампирной люстрой под потолком, от которого совсем скоро тоже ничего не останется.

Персонажи поют свои романсы под рояль. Слева расположился еще и гитарист. Партия его нейтральна - звуки гитары похожи на пение сверчка, что придает этому дому уют. Пианисту, однако, следовало бы придумать какую-то роль. И все же, даже не участвуя в сюжете, оба музыканта, Олег Синкин (он же музыкальный руководитель, аранжировщик) и Вячеслав Голиков, определяют и жанровую его интонацию и атмосферу.

Всему предшествует некий пролог, взволнованный комментарий самой Елены Камбуровой.

Зачитавшись мемуарами человека, пережившего слом эпох, она как бы проникает в дом, который реальная жизнь давно покинула, зовя зрителей за собой в прошедшее, дорогое ей время.

Меланхолический сон о невозвратимом блаженстве становится лирической доминантой спектакля, в котором важна не только драматическая, но и музыкальная метафизика.

Театр музыки и поэзии, как всегда, верен своей жанровой сути.

Среди исполняемых в спектакле романсов и песен множество произведений композиторов разных времен - от П.Булахова до В.Дашкевича на стихи самых разных поэтов - от А.Пушкина до Ю.Левитанского. Так возникает своего рода «музыкальная история» страны, ее специфический культурный фон.

Драматург В.Жук остроумно перетасовал в своей пьесе типажей эпохи, склонных к творчеству, создав психологический пейзаж начала ХХ века. Тут есть фабрикант, влюбленный в театр, трогательно простодушный в исполнении Романа Калькаева. Его жена, беззащитная перед поразившей ее чахоткой - Юлия Зыбцева видит ее натурой, способной на высокие чувства.

Постоянно настроен на конфликт вечный студент, чью мятущуюся душу хорошо прочувствовал Евгений Вальц. Мила благодушная няня Натальи Селиваненко. Наивная курсистка Виктории Тихомировой так же типична для своего круга, как ироничная художница-эмансипе Ольги Теняковой, знающая, что нынче модно слыть сумасбродкой, называющая Александра Блока, чьи стихи она честно пытается понять, просто Сашей.

Влюбленный поручик Александра Кольцова явно обречен на гибель в уже неизбежной войне. Скептичный доктор Юрия Соколова это, как и многое другое, предвидит, но предпочитает молчать. И даже склонный к радикализму режиссер-новатор, загадочный и колоритный в исполнении Мохамеда Абдель Фаттаха, обладает неким историческим знанием, интуитивно чувствует ту же всеобщую обреченность.

Жизнь между катастрофами, уходящая, убывающая, иссякает и истончается, перестает быть, но люди этого не замечают.

Время действия - позднее чеховское, в финале всех потрясает известие о смерти Антона Павловича. Да и программка напечатана как бы в одном из летних номеров газеты «Русские ведомости» за 1904 год, где эта горькая весть была опубликована.

Режиссер Ольга Анохина вдохновенно следует логике автора и жанровой природе театра. Чеховская аура отношений героев здесь не менее органична, чем музыкальный их комментарий.

Интереснее всего в нем задумчивое созерцание утраченной эпохи.

Спектакль не превращается в концерт. Более того, артисты равно свободно существуют в драматических эпизодах и музыкальных фрагментах, когда герои переходят на другой, порою более выразительный и органичный для них язык.

Романсы могут звучать как луч света сквозь пелену тумана или трагически напряженно, быть «пейзажными» или чувственными, перемежаться игривой шансонеткой про «прелестную Катрин» или прозвучавшей как откровение горестной песней «Прощай, радость, жизнь моя...», все получается искренне, уместно и осмысленно.

Актеры Театра музыки и поэзии вообще замечательно поют, хочется сказать, по-человечески, то есть, как люди, обладающие природным музыкальным слухом и вкусом. Голосоведение, интонация - все безупречно грамотно, свободно и легко, что особенно очевидно и убедительно в условиях камерного пространства. Сокровенную сущность каждого героя это тоже помогает внятно выразить.

В завершение действия сама Елена Камбурова поет «Однозвучно звенит колокольчик...», что становится нравственным итогом истории, неведомой героям перспективой, последним откровением судьбы.

Ее голос и облик явно не от мира сего. Она поет как дышит. Этот обволакивающий, пористый звук не струится, а сыплется хлопьями, оседая на душу мудрой горечью последнего знания.

Музыкальное и поэтическое путешествие в позднее чеховское время получилось на удивление содержательным и полезным.

Фото Дмитрия Шатрова

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.