Новосибирск. Материал требует зрелости

Выпуск №8-148/2012, В России

Новосибирск. Материал требует зрелости

В Новосибирском театре музыкальной комедии в текущем, 53-м сезоне состоялись две премьеры, которые выходят за рамки обычного «рабочего репертуара», делающего кассу, являются художественными событиями и истинными праздниками для меломанов. Это новые версии «Мистера Икса» Имре Кальмана и «Белой акации» Исаака Дунаевского. И то, и другое название уже значились в афише НГТМ, причем «Мистер Икс» ставился трижды - в 1962, 1978 и 1995 годах. Новая постановка - уже четвертая. «Белая акация» украсила афишу во второй раз, спустя более 45 лет, минувших с 1966 года. Общее для спектаклей - протяженность в три действия, развернутость музыкального и драматургического материала в полном объеме, в том временном формате, от которого уже отвыкли зрители. Второе объединяющее начало то, что над созданием сценических произведений работал один и тот же питерский режиссер-постановщик Александр Лебедев. Его сотрудничество с Новосибирской музкомедией сложилось еще в прошлые сезоны, проверено выпуском сложнейшего мюзикла «Дубрoffский» по мотивам повести Пушкина на музыку Кима Брейтбурга и стихи известного поэта-песенника Карена Кавалеряна. Раньше казалось, режиссер горазд внедрять новации под грифом «Впервые в России». Но во взаимоотношениях с Кальманом и Дунаевским он доказал, что умеет все - тонко чувствовать природу европейских и советских классиков, не забывая о зрителях, об увлекательности. Казалось бы, театр шел на риск, ставя подряд два длинных спектакля в трех действиях, однако риск оправдался качеством новых трактовок.

 

Безусловно, оперетта «Принцесса цирка», которую именно в России после экранизации 1958 года с Георгом Отсом в главной роли называют не иначе, как «Мистер Икс», относится к произведениям, обреченным на успех - благодаря красивейшему, разнообразнейшему музыкальному материалу. К либретто, подвергшемуся многократным переделкам, вряд ли возможно отнести те же похвалы. Но режиссер Александр Лебедев виртуозно нивелировал все проблемы текста. Реплики, воспринимающиеся плоскими и примитивными при прочтении, в обыгрывании становятся единственно уместными, более того, обретают некий шарм благодаря наивности архаики. Лебедев предложил вниманию публики экскурс в старый Париж, пригласил на Монпарнас, в среду цирковой богемы, жившей бедно, но весело, упивавшейся страданиями и радостями любви, восторженными аплодисментами публики, своим кочевым артистическим братством.

Едва открывается занавес, при первых тактах увертюры зрителей поглощает атмосфера увлекательного, невероятно зрелищного циркового антре. Пролог спектакля - это яркая интермедия, представляющая парад-алле с клоунами, силачами, магом и заклинателем золотой змеи, дрессировщиком четверки белогривых нарядных лошадок (артисток балета). Практически каждый сантиметр сцены обжит и плотно декорирован - здесь и арена со светящейся рампой, и раковина суфлерской будки, и бар, и ложи для беспечных богатых господ (артисты хора), и простолюдины, в числе коих троица пасынков судьбы - раненых солдат, жмущихся в сторонке безбилетников, жаждущих приобщиться к чуду. Режиссер и сценограф соблюли единство места и времени, точно обозначив его концом 20-х годов прошлого века (оперетта написана в 1925 году). В этой плотности, густонаселенности содержится соответствие реалиям. Кто бывал в Париже, тот знает, как узки старые улочки, как тесны номера в старых отелях и камерны кафе. Зато всюду жизнь!.. Премьера в театре музыкальной комедии доказала, что для актуализации материала вовсе не обязательно перемещать события в недавнее время, аранжировать в эстетике скупого минимализма сценографию и костюмы, кардинально править текст, внося цитаты сегодняшнего дня. Сложнее визуализировать обаяние безвозвратно утраченной belle epoughe в полнокрасочной палитре деталей, вдохнуть в них жизнь и позволить современному человеку насладиться иными впечатлениями, историческим контекстом и коннотациями настолько, чтобы ему захотелось сравнивать времена и нравы. Новая трактовка «Мистера Икса» по вербальному ряду получилась пиршеством для глаз и для слуха с серьезной культурологической подоплекой.

Оркестр театра под управлением дирижера-постановщика Александра Новикова играл воодушевленно, разворачивая лирические мелодии с большим чувством, проникновенно и взволнованно, заостряя комические темы, словно направляя восприятие, не давая слушателям шанса на дуальность мнений. Это оправдано, ведь что такое оперетта? Сказка для и про взрослых, доступная и детскому пониманию. Потребность в сказке с ее приключенческими коллизиями и подспудным моралите, потребность в вымышленных терниях с неизбежным хеппи-эндом испытывают и дети, и взрослые. «Мистер Икс», избежавший тени, намека на пошлость или вульгарность, кроме психотерапевтического эффекта однозначно ласкает и развивает музыкальный слух, вкус. Его и надобно слушать бездумно, легко.

Интересная деталь - под колосниками, под надписью «Gare Montparnasse» висят символические часы - циферблат без стрелок, намекающие на то, что истории любви и обмана, верности и предательства, битвы чести с бесчестием существовали и повторяются во все времена. Сценографию выполнил Сергей Александров, художник из Екатеринбурга, предусмотревший смену декораций к каждому действию. Например, во втором действии бал, устроенный коварным бароном де Кревьеляком, оборачивается маскарадом. Все гости одеты как крестоносцы - в белые шлемы и белые плащи. Из жерла четырех крепостных башен вырывается пламя, а меж ними льет прохладные струи фонтан. Задник являет панораму Парижа, увенчанного Эйфелевой башней, снятой с высоты птичьего полета. Перед ней на постаменте - муляж Троянского коня, обращенный в сидение, в подобие трона. Гости веселятся и ликуют - дивно звучат хоровые номера, искрометно исполняют гопак украинские хлопцы, томно качают бедрами грациозные баядеры. Празднество полно такой неподдельной витальной энергии, что на ее фоне происки барона (Дмитрий Суслов), считающего любовь утомительным чувством, выглядят бессмысленными. Царит ночь, созданная для откровений и наслаждений. Мистер Икс (Алексей Штыков), назвавшийся графом Анри де Шатонефом, впервые на маскараде является без маски, в белом костюме. И в белом платье его возлюбленная Теодора. Одна из башен оборачивается укромной беседкой, увитой плющом, для их объяснения. Дарье Фроловой, исполнительнице роли Теодоры, к сожалению, не хватило драматического мастерства и природного темперамента. Во всем, что касается игры, ведения диалогов она несколько не уверена, не органична, зато вокальные партии ведет отменно, особенно в дуэте с Алексеем Штыковым, которому убедительно удаются все оттенки страдания, горечь отверженности, а любовь его робка, в ней - безнадежность, все же расцвеченная искрами надежды.

Как ни странно, массовые сцены в целом в спектакле удались лучше, выразительнее сольных и дуэтных номеров, сложилась подлинная ансамблевость, не возникло ни технических погрешностей, ни досадных смысловых сбоев. Артисты хора и балета увлеченно взаимодействовали между собой, а солисты порой отстранялись в застылых позах - думается, это не режиссерская установка, а исполнительская манера, вызванная стремлением вытянуть высокие ноты или не утопить низы. Впрочем, у каждого из исполнителей в премьерном спектакле был свой «звездный час», вернее, момент изумительного исполнительства, освобождения от жирных красок и старомодных опереточных штампов, спетых с той же искренней увлеченностью материалом, которую излучал оркестр. Владимир Вальвачев в образе директора цирка наделен властной волей, он столь царствен и непререкаем, что, думается, чувствительному Косте Станиславскому, влюбленному в наездницу (прототипу героя «Принцессы цирка», сочиненной Кальманом после знакомства с «Моей жизнью в искусстве»), с подобной должностью ни за что бы не совладать. Мари (Дарья Шувалова), прообразом которой была возлюбленная подлинного Станиславского, - не наездница, а акробатка. Как положено, тонкая и гибкая, вся в розовом на арене, а вне цирка несгибаемо-решительная, отчаянная девчонка, нашедшая и отстаивающая свое счастье с недотепой студентом Тони (Андрей Дорошенко). У молодых артистов дуэт получился небезупречным, но вполне достоверным и, что немаловажно, вполне сегодняшним. А подлинный блеск каскадной, острохарактерной игры выдала Марина Кокарева, появившаяся в небольшой, отнюдь не главной роли мадам Каролины, хозяйки ресторана «Зеленый попугай», в третьем действии и своей заразительностью затмившей абсолютно всех. Ей, ее дуэту с Пеликаном (Андреем Пашенцевым) кричали «браво!» и заставили повторить озорные куплеты на бис. Кстати, немало знатоков «Мистера Икса» приходят именно на третье действие, чтобы послушать дуэт Каролины и Пеликана (или на первое действие, чтобы услышать арию «Всегда быть в маске - судьба моя»), из трех составов исполнителей Кокарева - number one.

Впрочем, премьерный результат, свежая версия оперетты Кальмана - тот редкий случай, когда абсолютно не хочется никого критиковать. В ней даже промахи оборачиваются достоинствами. Однако однозначное «браво» надо, кроме режиссера и художника, воскликнуть хореографу Геннадию Бахтереву и хормейстеру Татьяне Горбенко. Игра, как и драматургия, в спектакле чистая условность, такая же, как часы без стрелок, висящие над сценой. Важней всего торжество музыки, ее то тоскующее, то ликующее звучание, попадающее непосредственно в сердце.

«Белая акация» Исаака Дунаевского, несомненно, одна из лучших советских оперетт, трудно найти более светлый, дивный, волнующий материал. Недаром в разные годы отдельные фрагменты из «Белой акации» украшали концертные программы Новосибирского театра музкомедии, а «племя младое» - новое поколение солистов труппы воспитывалось на их исполнении в консерватории. Режиссер Лебедев счел, что купировать музыку преступно, и с той же бережностью отнесся к либретто Владимира Масса и Михаила Червинского, которые проявили изрядную драматургическую изобретательность, перенося действие с одесских двориков и улиц на океанские просторы, выписали отношения сразу в нескольких любовных многоугольниках. Лебедев выпустил спектакль, который погружает зрителей-слушателей в 50-е годы прошлого века, весьма живописно представленные в костюмном оформлении, доподлинно переданные в ментальных движениях героев.

Аванзанавес подобен ретро открытке. На блеклом фоне надпись «Привет с Одессы!» и черно-белое фото молодого Исаака Осиповича, на груди которого красуется орден Трудового Красного Знамени. Декорация же, напротив, современная - шесть гигантских букв, снабженных колесиками, вместе складываются в название города у Черного моря, а разъединяясь, напоминают домики с проемами окон или арок. Художник-постановщик Александр Лютов выполнил буквы - функциональные элементы сценографического решения - в коллажной технике, облепив фотоизображениями достопримечательностей Одессы - статуи Дюка, лестницы, набережной, Оперного театра. Естественно, присутствуют и цветущие ветки акации. И все же эта пестрота вкупе с модерновой формой вносят стилевой диссонанс. Сценография далеко не лучшая составляющая нового спектакля. Гораздо эффектнее весеннее цветение акации выразил балет, женская группа на пуантах, в пачках-шопенках, с цветами в прическах и в руках. Плавность движений, юная грациозность. Танец акаций - прекрасная находка хореографа Геннадия Бахтерева, как, впрочем, и танец экзотических рыбок, и задорные мужские чечетки. В целом балет блеснул артистизмом, его солистки Елена Вершинина и Елена Рыбак являли то озорство, то лиризм, солисты Родислав Саражаков и Игорь Сырчиков сверкали улыбками, козыряли идеальной осанкой и матросской выправкой, основанной на умении балансировать на шаткой палубе.

Большинство действующих лиц «Белой акации» - моряки китобойной флотилии во главе с бравым молодым капитаном Костей Куприяновым (Роман Ромашов), в которого влюблена смешная девчонка Тоня Чумакова. А он предпочитает «вертихвостку» Ларису Штепенко, считает ее невестой. Надеется, что девушка дождется его из долгого рейса, хождения за экватор. Обворожительную, чуть капризную, жадную до развлечений и нарядов Ларису в исполнении Марии Беднарской сегодня вряд ли кто обвинил бы в легкомыслии - в свете изменившейся морали девушка имеет право на ротацию женихов, на гибкость представлений о верности до замужества. А «Белая акация» возвращает нравственные основы на круги своя, и это удивительным образом трогает. Оперетта, заказанная Дунаевскому как ода трудовым свершениям китобоев, на самом деле посвящена настоящей любви и дружбе, преданности, чистоте помыслов. Самая яркая сцена «из жизни гарпунеров» - это праздник Нептуна на палубе, под палящим зноем экваториальных широт. В этом фрагменте «спектакля в спектакле» и музыка достигает симфонических, оперных высот, требует совсем иных вокальных модуляций и оркестрового исполнительства, что вполне удалось. А как раз трудности добычи китов показаны вскользь, не лишены юморных ноток. Произведение по сюжету, по следованию традиции «чего хочет зритель, того хочет Бог» напоминает старую добрую голливудскую продукцию - смесь комедии и мелодрамы, где уже в зачине действия легко догадаться, чем дело кончится. Разумеется, все будет хорошо, благородство и добродетельность победят. Однако мелодическое богатство, обеспеченное Дунаевским, приподнимает историю, придает ей незаурядность. В этом его последнем произведении смешались фольклорные мотивы: на одесских улочках поют и говорят на русский, украинский и еврейский манер, с колоритными акцентами. На палубе танцуют под стандарты раннего джаза. Да и все действие темперировано изменчивыми, разнообразными, но непременно сильно воздействующими, увлекательными ритмами.

Вернусь к образу Тони, воплощенному молодой солисткой Анной Фроколо, - это, пожалуй, самая сложная роль в спектакле, поскольку девушка непрерывно меняется, вырастая из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Тоскует, отчаивается, и вновь поет: «Не могу расстаться я со своей мечтой», и устраивается на судно радисткой ради счастья постоянно видеть возлюбленного капитана. Героиня хорошеет на глазах, недаром обретает сразу двух поклонников, и их танцевальное трио, ее припев в куплетах: «Ах, Леша! Ах, Саша! Я боюсь, что третий лишний - это я», - вершина второго акта. Евгений Дудник, Вячеслав Усов и Анна Фроколо сыграли на бис, причем вокалисты отплясывали, не уступая артистам балета.

В «Белой акации» масса актерских удач. В частности, невозможно хранить равнодушие, когда на сцене Вадим Кириченко - снабженец-спекулянт Яков Петрович Наконечников по прозвищу Яшка-буксир, имеющий большой запас коробок с конфетами «Тузик» для милых дам. Актер фонтанирует обаянием, выдавая и в пластике, и в мимике ежесекундную смену хитромудрых реакций, - то соблазняет Ларису, то торит путь к сердцу поварихи, очень верной жены Серафимы (Марина Ахмедова), а в результате в соответствии с жанром оказывается в проигрыше. На то и «советский Голливуд», что проходимцам - no pasaran!

Как известно, Исаак Осипович Дунаевский не успел дописать несколько номеров к «Белой акации», над которой работал в последний год своей жизни, в 1955-м. Режиссер-постановщик спектакля Александр Лебедев сделал свой финал - попурри из наиболее популярных песен композитора, и лучше выдумать не мог. Зрители, проверенные на усидчивость тремя действиями, встали, аплодируя. Звонче всего звучало «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер!» В самом деле, словно вольный веселый ветер по залу промчался... Репертуару Новосибирского театра музкомедии, в котором все есть - и нетленная классика, и мюзиклы ныне здравствующих российских композиторов, очень не хватало спектакля советской эпохи, где не одни воспоминанья, не одна ностальгия, а присутствует живая жизнь и эстафета времен.

Эстафету времен и поколений в этом театре поддерживают и бенефисами. С разницей в три месяца чествовали юбилярш, двоюродных сестер Титковых. Общее для них, кроме детства и тесных родственных связей (они - дочери братьев-художников Ивана и Василия Титковых, которых в Новосибирске шутливо называли Ван Вас и Вас Вас) - учеба в московском ГИТИСе у Бориса Покровского. Элеонора Ивановна Титкова, заслуженный деятель искусств РФ, главный режиссер НТМК, кстати, недавно поделилась личными воспоминаниями о мастере, опубликованными в сборнике к 100-летию со дня рождения Покровского. Оказывается, он учил ее не только приемам режиссуры, а приемам выживания в мужском мире, где женщине не прощается превосходство. В марте Элеонора Ивановна - профессор Новосибирской консерватории, заведующая кафедрой музыкального театра, отметила 75-летие: в программе творческого вечера ее ученики, составляющие большую часть солистов и артистов хора, сыграли отрывки из десятков поставленных ею спектаклей. С особым трепетом она относится к музыкальной драме «А зори здесь тихие», которую не просто поставила, а выверила буквально по нотам и слогам на момент создания произведения новосибирскими авторами - композитором Андреем Кротовым и либреттистом-дебютантом Нонной Кротовой. Элеонора Ивановна излучает такое тепло и доброту, от которого и самые зажатые, закомплексованные студенты расцветают, обретают не только вокальную культуру, но перенимают этические нормы, необходимые для актерской профессии.

Бенефис народной артистки России, лауреата национальной премии «Золотая Маска», профессора консерватории Ольги Титковой, приуроченный к ее 70-летию, проходил в рамках спектакля «Сильва» Имре Кальмана, где она уже в который раз играла княгиню Цецилию Воляпюк. За 50 лет на сцене ярчайшая актриса воплотила более ста образов, и призналась: «Из театра можно только счастье унести». Ее счастье сопряжено с жесткими диетами, со многими травмами, которые она преодолевает, постоянно плавая в бассейне, делая гимнастику, ни на день, ни на минутку не позволяя себе расслабиться. Воистину, служить театру - очень трудное счастье, обязывающее постоянно быть в творческой форме. Но в театре музкомедии оно знакомо всем, кто пришел не ради 15 минут славы, а ради счастья творчества, освоения материала, который требует человеческой и профессиональной зрелости.


Фото Дмитрия Худякова

 

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.