Ульяновск. О доминанте массового вкуса

Выпуск №8-148/2012, В России

За последние месяцы в ульяновских театрах состоялось несколько премьер, но среди них не было ничего, что потянуло бы на откровение или, тем более, потрясение. Театры словно сговорились начать активное завоевание зрителя, сосредоточившись на зрелищной стороне, но при этом куда-то задвинули психологизм. Зрителей, действительно, стало больше везде, и не только в театрах: на мартовском музыкальном фестивале «Мир, эпоха, имена» залы тоже были полны, но настораживает «качество» нового зрителя. Это люди, которые, помимо всего прочего, приходят, чтобы во время концерта поболтать о своем, как следует прокашляться, даже всхрапнуть, снять происходящее на цифровую «мыльницу», причем со вспышкой. Чтобы зрители лупили вспышкой в лицо исполнителю во время спектакля или концерта - еще пару лет назад такого не было.

Московские критики, побывавшие на последнем Гончаровском фестивале, обратили внимание на то, как быстро и легко изменилась публика в театральном Ульяновске и «как искренне и с удовольствием подстраивается под нее театр». Еще недавно ульяновский зритель игнорировал гастрольную антрепризу, предлагавшую бесшабашного Рэя Куни, а сегодня вездесущий Куни «зашел» в драмтеатр со служебного входа.

«Особо влюбленный таксист» - последняя премьера Ульяновской драмы. Постановщик - заслуженный артист РФ, старейший актер драмтеатра Евгений Редюк. У него легкая рука: все комедии, которые он ставил, неизменно пользовались зрительским успехом, он едва ли не самый кассовый постановщик в театре, такая «палочка-выручалочка». «Таксист», этот драматический ситком, поставлен в расчете на комедийный талант Владимира Кустарникова (Джон Смит), в этом спектакле он - как рыба в воде: яркий, пластичный, подвижный как ртуть. Это спектакль из тех, на которые люди приходят «отдохнуть», но которые мало что оставляют в душе. Мне, например, к концу было уже трудно припомнить, кто, кому и что солгал в этом многоугольнике из персонажей. Однако - полный зал, люди остались довольны.

В последнее время Ульяновский драмтеатр явно не перегружает зрителя интеллектуальной пищей. В конце прошлого года в его репертуаре появилась комедия Вебера «Ужин с дураком» - тот же легкий ситком, впрочем, не без морали («не рой другому яму»). Работу можно было бы признать совершенно «проходной», если бы не молодой артист Виталий Злобин. Он играет Франсуа Пиньона, того самого «дурака», которого приглашают на ужин, чтобы посмеяться над ним. Замечательно то, что Злобин играет не кретина, а доброго и искреннего человека, пусть и не отягощенного интеллектом и чувством юмора. От этого роль, а вместе с ней и спектакль приобретают определенную глубину, второй, гуманистический план.

Дальше всех в толерантном отношении к зрителю пошел, пожалуй, режиссер Акоп Казанчян, который в марте выпустил «Провинциальные анекдоты» Александра Вампилова, а вернее, первый из двух анекдотов - «Историю с метранпажем», к тому же в усеченном виде. Спектакль идет чуть более часа без антракта. Таков принцип Казанчяна, руководителя Ереванского ТЮЗа, где даже «Гамлет» идет 1 час 5 минут. По словам режиссера, его вечерние спектакли всегда короткие, потому что ориентированы на зарубежные фестивали, к тому же он не любит антракты, которые считает вещью такой же абсурдной, как и рекламу во время фильма. «История с метранпажем» - это советский вариант «Ревизора»: администратор провинциальной гостиницы Калошин (Юрий Чукин) принимает одного из постояльцев, с которым он накануне бесцеремонно обошелся, за важного человека из Москвы. Желая избежать возможного наказания, Калошин разыгрывает помешательство. Утверждая, что по части человековедения Вампилов - это советский Чехов, режиссер почему-то отсек концовку акта, всего-то минут на пять-семь текста, отчего оказался не доведенным до логического конца экзистенциальный кризис Калошина, оборваны линии взаимоотношений молодой жены Калошина с любовником и мужем. В итоге получается - «жизнь-то прошла, словно и не жил», но виноватым в этом остался - метранпаж? Когда спектакль окончился и отзвучали аплодисменты, мне показалось, что люди остались в недоумении и были готовы после антракта вернуться в зал и досмотреть вторую часть «Анекдотов», тем более что второе действие происходит в той же самой гостинице. Но режиссер посчитал, что объема нашего внимания на большее не хватит, чем лично меня он уязвил.

До этого отчасти уязвило мое самолюбие и «Горе от ума» в постановке Аркадия Каца. Ульяновский драмтеатр гордится тем, что люди раскупают билеты на этот спектакль чуть ли не за месяц, настолько он популярен. Боюсь, однако, что у Каца получился спектакль из серии «классика для чайников»: в результате сокращений пьеса потеряла значительную долю гражданского пафоса и превратилась в почти что водевиль с романсами, в центре которого - любовный треугольник Софья-Чацкий-Молчалин. Да, хрестоматийный монолог Чацкого «А судьи кто...», наверное, длинноват, но в школе мы его учили целиком, и никто не умер от измождения, а здесь даже этот монолог дается в сокращении, против чего протестует память о школьных уроках литературы, которую преподавала нам замечательная Ольга Игоревна Солнцева. По ходу дела режиссер зачем-то занимается адаптацией Грибоедова, словно тот писал не по-русски. В не менее хрестоматийном монологе Фамусова вместо «На куртаге ему случилось обступиться...» слышим из уст актера: «На одном приеме ему случилось обступиться». Мало того, что ломается размер стихотворной строки, но зрителям тем самым как бы говорят: «Не парьтесь, ребята, вы все равно не знаете, что такое куртаг, и в словаре Даля уж точно рыться не станете, вы устали на работе, отдыхайте, а так мы вас хотя бы к классике приобщим». Вот такими, в частности, средствами грибоедовская поэзия перетирается в прозу. И если такая вещь хорошо продается, то не есть ли это, по выражению обозревателя «СБ, 10», «игра в поддавки с кассой»?

Что заставляет театр играть в поддавки со зрителем - объективные причины или субъективные? Облдрамтеатр, отпущенный в автономное плавание, вынужден постоянно думать о пополнении своего бюджета, и ему это пока удается. С другой стороны, после того, как художественный руководитель театра Юрий Копылов отошел от дел, должность худрука была упразднена, коллективный разум худсовета заменой одной, но сильной личности худрука не стал, а с новым главрежем Линасом Зайкаускасом роман у театра не сложился... Пока репертуар продолжает крениться в сторону Куни, что происходит со зрителем, которого два десятка лет «вылепливал» недавно ушедший из жизни Копылов? И делал это, по выражению нового регионального министра культуры Татьяны Мурдасовой, «вопреки доминанте массового вкуса». По словам министра, благодаря проводимой худруком репертуарной политике, этот зритель «привык ходить в театр «на Копылова» как в храм, - чтобы духовно совершенствоваться и расти, думать и переживать, иногда мучительно размышляя о вечном поиске Смысла. Материал, который он брал в работу, всегда был непрост, но зритель позволил вовлечь себя в интеллектуальную игру и увлеченно посещал эти постановки». Интересно, как скоро этот зритель заместится «новыми русскими театралами», не читавшими «Горе от ума»? Да ведь и молодым актерам не на чем будет расти. Все это в итоге может сказаться на кассе. Грань здесь тонка, и перейти ее легко.

Эти соображения заставляют присмотреться к другим ульяновским театрам, которых немного. ТЮЗ «Небольшой театр» выпустил спектакль «Человекообразные» по мотивам грустно-веселых рассказов Аркадия Аверченко, Тэффи и Аркадия Бухова. Этот спектакль - лирико-сатирическая иллюстрация апокрифического списка пороков нового времени: глупость, назойливость, слепое преклонение перед модой, зависимость от чужого мнения, пошлость... Выбранные рассказы легко монтируются в общую историю, карусель сюжетов вращается, исполнители ролей словно впрыгивают на нее, чтобы вовремя соскочить. Лидерами труппы по-прежнему остаются молодые актеры Артемий Курчатов и Николай Авдеев, которые лет через пять, пожалуй, войдут в разряд маститых. Труппа играет азартно и размашисто, местами, пожалуй, слишком «театрально» и прямолинейно, что делает спектакль чуть более контрастным, чем хотелось бы, лишая его приятных полутонов. Но постановщик спектакля Марина Корнева предлагает не искать подтекста там, где его нет. А мне показалось: местами чуть больше сдержанности, чуть меньше комизма, чуть гуще дымка недосказанности - и спектакль приобрел бы особые тени и очарование декаданса прошлого века. Но, как ни крути, полный зал!

Театр-студия «Enfant Terrible» сыграл премьеру спектакля «Волшебное кольцо» по одноименной сказке Бориса Шергина - история про Ваньку, который выручает из беды животных - собаку, кошку и змею, а потом те помогают Ваньке. Спектакль заявлен как балаган-экспромт, и в нем действительно происходит смешение жанров: пантомима, танец, цирк, немое кино, комедия с переодеваниями - и все это на фоне архангельского говорка: «Жили Ванька двоима с матерью. Житьишко было само последно...» С этой фразы сказка начинается, этими же словами спектакль и заканчивается. Волшебный круг жизни совершен: Ванька, вмиг разбогатевший благодаря волшебному кольцу, вмиг же и обнищал из-за человеческого коварства, но возвращается вместе с матерью не к разбитому корыту, а к новой мудрости. Вернее, к старой, но по-новому открывшейся: не имей сто рублей, а имей сто друзей. В финале - дождь и «великий потоп», Ванькин домишко становится ковчегом, на который он, как библейский Ной, собирает всякой твари по паре. Дождь символизирует очищение и начало новой жизни, актеры даже «причащают» водой зрителей из ближних рядов.

В спектакле изумительно подобрана музыка: инструментальный дуэт «Белый острог», неожиданные аранжировки известных произведений - «Либертанго» Пьяццоллы, «Чардаша» Монти, битловской песни «I give her all my love»... На областном фестивале «Лицедей» эта работа взяла приз за лучшее музыкальное оформление. Этому зрелищному и пластичному спектаклю пока мешают, пожалуй, только две вещи: неравноценная игра актеров - от сильной до... не очень, что является следствием «студийности», и еще то, что где-то со второй половины темп местами теряется, действие начинает «тормозить», поэтому некоторые пластические интермедии хочется сократить.

На состоявшемся в марте областном театральном фестивале «Лицедей» жюри решило не отмечать ни один из представленных спектаклей как лучший. Это соотносится с мыслью, высказанной в начале этой статьи, об отсутствии потрясений. Очевидно, театральный Ульяновск вошел в период «стабильности». Неизвестно, насколько стабильность способствует открытиям и откровениям. Во всяком случае, ждем.

Фото автора

Фотогалерея