Дорогу молодым / "Альбом Алисы", "Каприччио в черном и белом" (Камерный музыкальный театр им.Б.А.Покровского)

Выпуск №10-150/2012, Премьеры Москвы

Представив в 40-м, юбилейном сезоне шесть премьерных спектаклей, Московский Камерный музыкальный театр завершил его двумя новыми оперными постановками, показанными в рамках фестиваля «Год Покровского» и продолжающими развивать проект, который представляет искусство молодых постановщиков и исполнителей. В этот раз на суд слушателей были вынесены постановки на музыку современников: камерная опера-поэма «Альбом Алисы» Владимира Рубина и оперный диптих одного из самых популярных композиторов, трижды номинанта «Золотой Маски» Владимира Кобекина.

Спектакль по операм Кобекина, получивший в постановке Камерного театра название «Каприччио в черном и белом», объединил две одноактные оперы композитора - две полярные притчи о добре и зле - «Шут и король» по пьесе Мишеля де Гельдерода «Эскориал» на либретто композитора и «Счастливый принц» по одноименному рассказу Оскара Уайльда на либретто А.Парина. Создателями нового оперного опуса стали режиссеры нового поколения Денис Азаров, дебютировавший в театре Покровского недавно постановкой «Русской тетради» на музыку Гаврилина, и Сергей Терехов, попробовавший себя впервые на сцене Камерного театра в нынешней постановке «Счастливого принца». Наряду с молодыми режиссерами в спектакле задействованы силы начинающих - это дирижеры Никита Удочкин и Ренат Бикташев, художница Любовь Шепета, а также молодые солисты Камерного театра.

Две одноактные оперы Кобекина, к музыке которого театр им. Б.А.Покровского и прежде не раз обращался, на московской сцене поставлены впервые. Задуманные композитором как диптих, они погружают слушателя в полярные сферы бытия. «Шут и король» - это мрачная драма-фарс о жестокости и извращенности человеческой натуры, тогда как «Счастливый принц» - сказка о душевной чистоте и щедрости. В обеих притчах центральное лицо - это властитель: в одном случае циничный и полусумасшедший король, который, заставляя смешить себя на фоне умирающей от яда неверной королевы-жены, и сам превращается в шута, вскрывая свое истинное лицо; в другом случае - это благородный принц, умерший молодым и счастливым и продолжающий жить в золотом изваянии, украшенном драгоценными камнями - их он с помощью полюбившей его ласточки жертвует всем обездоленным, к которым неравнодушно его оловянное сердце. Отсутствие любви и чистоты в первом опусе сполна компенсируется ее избытком во втором. Музыка В.Кобекина, яркая и пронзительная, уносит слушателя сначала в механистический и жестокий мир «Шута и короля», выворачивая наизнанку душу металлическими остинатными ритмами и эксцентрической интонацией, затем переносит в сферу удивительной чистоты и красоты, утонченных импрессионистических звучностей и изысканных скрипичных мелодий «Счастливого принца». Музыке вторит сценография - кроваво-черная в первой части (автор Любовь Шепета) и воздушно-белая во второй (автор Юлия Акс). Если мир короля-шута, ассоциируемый Денисом Азаровым со зверинцем, отгорожен от зрителя клеткой, в которой Король-шут ломается в фарсовых плясках, то мир Счастливого принца, возникающий как видео-мечта на прозрачно-белом шифоне декораций, парит на сцене красиво и легко, подобно ласточке в исполнении Екатерины Ферзбы, чье ласковое сопрано гармонирует с мягкой пластикой, продуманной Ольгой Ярышевой. Благородный красивый тембр Принца в исполнении Василия Гафнера вступает в нарочитый контраст с резким пронзительным вокалом Короля в исполнении Борислава Молчанова. По иронии судьбы, и режиссерская постановка «Счастливого принца» Сергея Терехова воспринимается более органично, чем режиссерская концепция «Шута и короля» Дениса Азарова, в которой не всегда ощутима связь мизансцен и пластики с музыкой.

Наиболее сильная - музыкальная часть постановки, осуществленная под руководством главного дирижера театра Владимира Агронского, который в день премьеры стоял за пультом. Умение мастера проникнуть в самую суть авторской партитуры, уловить смысл композиторской интонации, ритмический накал и характерность музыкальных тем и передать их исполнителям сполна компенсирует небольшие исполнительские огрехи, без которых редко обходятся премьерные спектакли. Энергия музыки Кобекина, подхваченная оркестрантами и солистами, целиком подчиняет себе внимание слушателя, вовлекая его в яркое эстетическое переживание.

Опера В.Рубина «Альбом Алисы», созданная композитором в 2003 году и не раз звучавшая на концертных площадках, впервые была осмыслена сценически молодым режиссером Наталией Анастасьевой. Ее постановка, с одной стороны, продолжая в режиссуре идеи Покровского, с другой, выходит за рамки привычной эстетики сценических опусов Камерного театра, также как и сама опера выходит далеко за рамки созданного Кэрроллом сюжета.

Композитор, взяв за основу идею путешествия Алисы в Зазеркалье, трансформировал в либретто авторский текст, сплетая его самым причудливым образом со стихами И.В.Гете, Дж.Джойса, Т.Мура, О.Мандельштама, А.Блока. В итоге он создал совсем не детскую сказку, где героиня, проходя сквозь разные фантастические миры, несет черты вечно-женственного начала: она - не просто Алиса, она - и Прекрасная дама, и Незнакомка, и Дева Мария. «Я протанцевал здесь чужие сны, которые стали моими...» - говорит композитор. В свою очередь, Наталья Анастасьева, пленившись музыкой В.Рубина, увидела ее образы в своем, особом измерении и «проиграла» эти сны по-своему: она создала еще одну, не менее удивительную сценическую трансформацию музыкального опуса. Одноактную монооперу, где, по замыслу автора, партию Алисы поет одна исполнительница, режиссер не только разделила на две части, в которой первая - это альбом стихов, а вторая - альбом рисунков, она также «раздвоила» образ героини: в спектакле оказалось две Алисы. Увлекательная кэрролловская игра в искажение пространства вызвала к жизни Алису маленькую - настоящую, сочиняющую свой мир фантастической реальности, и Алису большую - выдуманную, рожденную фантазией своей создательницы. Для исполнения двух Алис режиссер выбрала в буквальном смысле самую низкую по росту артистку театра Марию Симакову и самую высокую - Александру Наношкину. Их дуэт, объединенный схожестью красивых, чистых тембров и увлекательной игрой, удивительным образом вписался в концепцию фантазийного режиссерского пространства, созданного с помощью художницы Аси Мухиной, где соединились две реальности из причудливого мира Кэрролла. Декорации комнаты Алисы, уводящие в перспективу сцены, трансформируются в Зазеркалье, созданное с помощью особой технологии прожектора и рождающего самые неожиданные видеообразы: здесь и игра теней, и цветение диковинных цветов, и растекающиеся «устрицы», и много чего еще, что, как говорится, лучше один раз увидеть.

Этот спектакль-калейдоскоп, не имеющий ясного и последовательного сюжета, разрушает привычные оперные штампы, демонстрируя возможности чудесных превращений на оперной сцене. «Если бы не было в мире чудес, то какой бы в нем был интерес?» - поют героини спектакля. И эстетика чуда руководит здесь ходом событий: они возникают и исчезают так же легко, как карточный домик, возводимый Алисой. В этом придуманном мире все возможно - любые превращения и любые фантазии. Даже огромные фигуры на цирковых ходулях вполне органично вписываются в него. А интересная пластика героев, созданная Александром Андрияшкиным, и замечательные режиссерские находки с зеркальной симметрией и придумками, непрерывно привлекающими внимание публики, создают спектакль динамичный, со множеством коллизий и превращений.

Красочная, сказочно-хрупкая музыка В.Рубина, стройно исполняемая камерным ансамблем, где царят тембры флейты-пикколо, челесты и арфы, под чутким музыкальным руководством Игоря Громова очаровывает слушателя. И удивительные фантазии режиссера, вызывающие к жизни необычный зрительный ряд, становятся органичным ее продолжением.

Спектакль «Альбом Алисы», премьера которого прошла в день памяти Б.А.Покровского, закончил премьерный марафон юбилейного сезона. Продолжив традиции великого мастера в умении слышать и передавать в режиссуре авторскую идею и интонацию, он расширил репертуарные рамки Камерного театра, прорвав границы реалистических сюжетов и психологических коллизий. Это ли не чудо?

Фото Михаила Майзеля

Фотогалерея