К.Демин. "Мне нравится, как ты дышишь"

Выпуск №1-151/2012, Книжная полка

К.Демин. "Мне нравится, как ты дышишь"

В серии «Библиотека Малого театра» небольшим тиражом (всего 500 экземпляров) вышла книжка Кирилла Демина, названием которой стала строчка из стихотворения артиста – «Мне нравится, как ты дышишь». Стихи Кирилла писались «для себя», при жизни он никого не «душил» своими опусами. И только после его преждевременной кончины в бумагах, оставшихся на одинокой квартире, обнаружилась их горестная и нежная сила. По настроению, интонации в них можно опознать что-то от Геннадия Шпаликова, а по внутреннему посылу, по горчайшему юмору – от Александра Башлачева.

Для друзей, открывших для себя Кирилла нового, потаенного и неожиданного, стало ясно, что стихи надо издать. Так родилась идея сборника, соединяющего под одной обложкой стихи Кирилла Демина, воспоминания о нем и диск с записями его стихов в исполнении артистов Малого театра (автор идеи и редактор-составитель Ольга Петренко).

Со страниц мемуарного отдела книги предстает образ человека удивительно цельного, светлого и настоящего: «Он был настоящий – человек, мужик, артист, педагог, сын, друг…» Он обладал безукоризненным внутренним слухом на фальшь и в жизни, и на сцене, и в театральной педагогике (как сказал ректор Щепкинского училища Борис Любимов, «он был педагогом от Бога»). Характерное для Кирилла полное отторжение лжи (в любом качестве, количестве и проявлении), что на сцене, что в жизни, имеет свое объяснение. Он вышел из хорошего гнезда – семейства Деминых, заложившего в него и двух его младших братьев доброкачественную и цельную человеческую основу. От матери Людмилы Александровны – внутренний свет, чистота, особая душевная ясность. От отца Вадима Петровича, известного театрального деятеля, – серьезное, сущностное отношение к театральному делу. Окончив легендарную «Щепку» (курс Юрия Соломина), Кирилл поступил в труппу Малого театра и обрел большую семью, где сильно чувство родства, рода, породы. Он обитал в знаменитой 33 гримерке, с родственными ему товарищами по труппе Дмитрием Козновым и Сергеем Вещевым, где никто не лишний, никому не тесно, кто бы ни зашел на огонек, всем отыщется место, для каждого найдется стакан чаю, а то и чего посущественней. При одном условии – внутреннего, душевного совпадения. Здесь придумывались знаменитые «капустные» номера, сочинялись эпиграммы и шуточные стихи, пелись песни и выяснялись немаловажные для жизни артиста истины.

Кирилл Демин роли играл небольшие, но умел внести в любой спектакль свою незаемную, индивидуальную ноту. Вся его предыдущая жизнь – лишь разгон к артистическому взлету. Как метко заметил Валерий Баринов, он лишь входил в «свой» возраст, когда у артиста счастливо совпадают возрастные, психофизические, человеческие и артистические данные. У одних это – юность, когда предназначенность артиста ярко вспыхивает в ролях молодых героев, у других это время старости, когда открываются подлинные ресурсы и возможности творчества. Кирилл входил в пору артистической зрелости, и первой крупной удачей на этом временном отрезке для него стала роль злодея Африкана в спектакле Александра Коршунова «Бедность не порок». Помнится замечательно ясный мир этого спектакля, очень русский по духу и кустодиевский по краскам. Молодежь играет в снежки, празднично озорует, поет, перебрасывается шуточками, а из взрослого, далекого от них мира входит человек чужой и чуждый всему этому простонародному веселью. Не старый, но солидный, весомо себя подающий, не стесняющийся ни в повадке, ни в жестах. Характер этого социально опасного и безусловно недоброго купчины был обрисован резко и отчетливо. Но его внутреннее, душевное наполнение не ограничивалось красками характерности. Было понятно, что тот Африкан, которого сыграл Кирилл Демин, глубоко одинок и несчастлив. Он достиг всего, что наметил, и сполна реализовал свое жизненное кредо: «Пусть не любят, лишь бы боялись». Его и боятся. Казалось бы, чего же больше и куда же лучше, но оказывается, что без любви жить, ох, как солоно. И эту, в общем-то, простую мысль артист достоверно и точно доносил до зрителей.

Но дело даже не в сыгранных ролях, а в том, что вносил Кирилл в жизнь Малого театра: самим фактом своего присутствия, окраской своего поведения, приветливо открытого, благожелательного, ни в чем не лгущего, он создавал особую человеческую атмосферу за кулисами. Об этом с нежной печалью говорили его коллеги на презентации книги, выпущенной в свет издательством Малого театра. Этой интонацией пронизано и мастерское чтение его стихов коллегами (оно записано на диске, прилагаемом к сборнику).

Стихи артиста рождались из творческого брожения, закулисного варева, ночных заметок после спектакля, по дороге домой: «Простите меня, родные, / Простите, родней родных, / Что буквы порой кривые – / В метро собираю их…» Его лирический дневник испещрен записями бесхитростными и почти случайными. Может быть, с наибольшей силой звучит в них нота родства – не только с собственной проживаемой жизнью, но с улочками Москвы, памятью о великой войне, с воспоминаниями, уходящими вглубь времен: «А коза была упряма, / Не давалась подоить. / Так рассказывала мама. / Только б это не забыть! / Среди поля про березу, / Про грозу среди зимы / И про радостные слезы, / Как вернулся дед с войны». Любовь для поэта – отвага самоотдачи, полное бескорыстие чувства, абсолютная сосредоточенность не на себе и своих любовных переживаниях, а на ней, и только на ней, которую обречен любить до конца. Послание любимой от солдата, погибшего при исполнении приказа, кончается строками: «Не помни обо мне. / Я буду вспоминать, / А ты – рожай детей, / Ведь надо их рожать. / Тогда не будет смерти, / Тогда и я вернусь. / В каком-нибудь столетьи / Я и тебя дождусь».

Вера в жизнь, в осмысленность бытия, в любовь, в театр – основные черты лирики Кирилла Демина. В этом плане показательно стихотворение «Премьера», которое не может не затронуть каждого артиста, хоть раз в жизни пережившего горечь творческой неудачи, – настолько оно узнаваемо по содержанию. Знаменателен и очень характерен для автора финал этого стихотворения, упрямо настаивающего на том, что честная работа, пусть даже и не получившаяся, не может не найти отклика в зале: «А зритель, что ни разу не зевнул, / Единственный из публики печальной, / Заявит: «Мама, я хочу в Москву, / Я, мама, поступаю в театральный»

Друзьям артиста остались его стихи и песни, любовно изданная книга в память о замечательно светлом, умном, содержательном человеке.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.