Азбука счастья и любви / Омский театр для детей и молодежи

Выпуск №3-153/2012, Гости Москвы

Азбука счастья и любви / Омский театр для детей и молодежи

За три дня гастролей в столице Омский театр для детей и молодежи показал на сцене РАМТ три спектакля, поставленные тремя разными режиссерами.

Во всех трех произведениях неизбежно торжествовали силы добра, возобладало радостное восприятие жизни.

Даже к творениям Астрид Линдгрен театр отнесся по-своему. Обойдясь без наглеца Карлсона и нахалки Пеппи Длинныйчулок, он рассказал несколько озорных и трогательных новелл из жизни шкодливого паренька-фантазера Эмиля, который, сам того не замечая, живет среди чудес.

«Проделки Эмиля из Леннеберги» режиссер Лариса Артемова и художник Никита Сазонов превратили в веселую кутерьму на сельском пленере, где люди, животные и силы природы сосуществуют в естественной и счастливой гармонии.

Специфика скандинавского хуторского быта вновь явила завидное свое очарование. Земное счастье предстает здесь нормой жизни.

Любопытная корова внимательно взирает на все из-за кулис, конь, похожий на героя вестерна, уверен в своих совершенствах, забавный поросенок не менее важный персонаж истории, а куры торжественно восседают на насесте, как в президиуме. И то, что корова и толпа на ярмарке фанерные, поросенок, горластый петух и куры - куклы, а коня замечательно сыграл настоящий артист, только подтверждает основную идею зрелища: все в этом мире гармонично, взаимозависимо и едино всеобщей радостью бытия.

Мысль о блаженстве земного существования придает спектаклю ненавязчивую «экологическую чистоту». Ребенок, живущий в подобной среде от рождения, воспринимает эти условия как нечто само собой разумеющееся, и уже не будет их разрушать. Зрителей, хочется надеяться, это тоже воспитает.

Артисты (особенно Эмиль - Тимофей Греков) вдохновенно и радостно «несут» эту главную мысль, не забывая в равной степени и о заботах сюжета, из которого зрители узнают много нового.

Дабы вынуть голову проказника Эмиля из супницы, родители везут мальчика в город к доктору, что стоит прижимистому папе - Дмитрию Пономареву немалых денег. А чтобы вырвать больной зуб хрупкой и кокетливой работнице Лине-Наталье Мольгавко, попользуются услугами сельского кузнеца. И это проявление не классового антагонизма, а житейская традиция и здравый смысл, который на всех один.

Морская стихия тут явлена не менее художественно. Но эти люди живут не на берегу утопии, а в почти сказочной реальности, что неизбежно превращает их жизнь в творчество. К тому же театр призывает и зрителей, поскольку программку легко превратить в кораблик и отправиться на нем в дальнее путешествие...

Сказку Николая Шестакова «Финист Ясный сокол» режиссер Анна Бабанова, художники Олег Головко (сценография), Светлана Матвеева (костюмы) и режиссер по пластике Игорь Григурко превратили в языческий «купальский сказ с песнями и плясками».

Среда действия решена в строгом соответствии с языческой образностью. Посконные одежды персонажей, загадочная клинопись на распашных воротах, жуткое чудище в образе какого-то саблезубого медведя - все делает зрелище ярким и необычным.

В ряде эпизодов слова звучат как древний сказ, что тоньше других прочувствовала Ведунья Александры Корнеевой: у нее текст не выглядит «ветхозаветным рэпом».

Жанровое решение поддержал и композитор Сергей Долгушин, стилизовавший языческие песнопения, активным фоном проходящие через все действие.

Сложнее с песнями Владимира Шаинского. В заявленном жанре они не слишком уместны, ибо превращают спектакль в некое подобие ироничного и легкомысленного мюзикла, хотя претендует он на языческое сказание.

Особенно напрасен и нелеп здесь насквозь фальшивый костер с его банальными лампочками и шумным вентилятором, который пылает плохо прокрашенным тряпьем почему-то прямо из гнилого пня, воздвигнутого строго посреди авансцены. Перекрывая площадку, он, похожий на фальшивые костры пионерских лагерей конца 50-х годов прошлого века, мешает не только восприятию происходящего, но и самим актерам.

Все прочее развивалось в пределах сказочной логики. И хотя герою-богатырю в пьесе как-то нечего делать, он все же выполнил свою задачу: своевременно защитил добро и справедливость, чему юные зрители искренне радовались. Правда, они значительно сочувственнее отнеслись к мытарствам нелепого, но старательного Яшки - Тимофея Грекова и переживаниям горластой бабы Анфисы, сыгранной замечательной характерной актрисой Мариной Журило, которая чуть не потеряла в сказочной неразберихе своего мужа Агафона, смурного, но трогательного в исполнении Ярослава Василькова.

Отца нашего Шекспира приберегли под финал гастролей.

«Двенадцатую ночь» в переводе Юрия Лифшица вместе с художником Марией Брянцевой поставил главный режиссер театра Борис Гуревич.

Лирическая стихия здесь возобладала с первых мгновений: эпиграфом сюжета стала знаменитая увертюра И. Дунаевского к фильму «Дети капитана Гранта». Романтическая эта мелодия возникает не только в прологе, когда из пучины моря спасается Виола, но и при первом появлении ее брата Себастьяна, «реабилитированного» в спектакле как самостоятельный персонаж. Привычная «двойная травестия», когда актриса, исполняющая роль Виолы, играет еще и брата героини, здесь разумно отвернута.

В спектакле омского театра лирика вовсе не борется с «тотальной» режиссурой, напротив, оба эти потока стремятся к гармонии. В этой художественной игре больше необарокко, чем постмодерна.

Декорацией здесь становятся огромные буквы названия комедии, каждая из которых сама по себе трансформер, а вместе они могут последовательно сложиться в кладбищенское пространство, пивной погребок сэра Тоби, изысканный архитектурный комплекс дворца герцога Орсино или сверкающий золотой листвой осенний парк.

Поэтическим духом пронизаны тут все герои. Вместе они, оставаясь поначалу просто артистами, читают сонет, взаимно настраиваясь на лирическую волну. Любовные излияния круглого как шар, юного и наивного Эгъючика - Павла Локшина по сути не менее искренни и вдохновенны, чем пафосные пассажи брутального Орсино - Михаила Пономарева. Целомудренный неврастеник и рисковый девственник Себастьян - Ярослав Васильков борется за свою любовь мужественно и самоотверженно. Шут и Фесте (Никита Пивоваров и Дмитрий Пономарев) предстают поэтами, и на «шутовской ставке» не теряющими склонностей к сочинительству. А пройдоха Мария Ларисы Яковлевой при всей своей настырности ухитряется не терять обаяния.

Графиня Оливия Натальи Мольгавко в первых, «траурных» эпизодах старается казаться Царицей ночи, а позже обретает эксцентричность стильных декаденток Ренаты Литвиновой, что не мешает ей быть искренней и зоркой.

Мальволио во дворце графини ведет себя ответственно. Сергей Дряхлов едко пародирует типичного представителя «офисного планктона», у которого любая мечта взвешена и просчитана. Но и ему присущи порывы в неведомое, при всей их нелепости.

Главной лирической героиней все же остается по праву Виола, смелая и женственная в исполнении Ксении Ефремовой. Она живет на грани «я - не я» азартно и смело. Риск питает ее вдохновение, а любовь дарует крылья. Это ее роднит со всеми героями одной из самых совершенных пьес мирового репертуара, которую Омский театр для детей и молодежи сам себе подарил в честь своего юбилея.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.