Смоленск

Выпуск №5-115/2009, В России

Смоленск

Пьесу Владимира Маяковского «Клоп» поставил Смоленский областной театр кукол им. Дмитрия Светильникова. Событие приурочено к открытию собственного стационара. Впервые за 70 лет у театра появился свой дом, его ждали, мечтали обрести, радовались свершению.

Поставили «Клопа» с живыми актерами, очень смело, современно, цельно, зрелищно, интересно с точки зрения режиссерского и художнического решения.

Режиссера-постановщика Галину Карбовничую знают в Смоленске по нескольким интересным спектаклям. Однако этот оказался самым значительным. Надо было решиться в театре кукол ставить вживую, вывести напоказ актеров, подсказать им чувствование, движение (балетмейстер Елена Егорова), образное прочтение, также задействовать и кукол, включая многообразие сценического языка. Владимир Маяковский с точностью определяет жанр пьесы: «... моя комедия - публицистическая, проблемная, тенденциозная. Проблема - разоблачение сегодняшнего мещанства». Что касается слова «сегодняшнего», то, как мы поймем, увидев спектакль, оно не имеет исторической принадлежности. А тенденциозность вызывает желание поразмыслить. О, тенденция… ее низость. Ведь это не просто стихи И.Молчанова по случаю: «Я, Зоя Ванна, я люблю другую, / Она изячней и стройней, / И стягивает грудь тугую / Жакет изысканный на ней» - это тенденция, образ мышления, степень принадлежности к клану «бессмертной пошлости» (Марина Цветаева). Мы ее сразу узнаем, как только слышим слова с эмоциональным придыханием: «О-о! У них квартира, четыре комнаты - какие! - там есть все... (идет долгое перечисление)». Чем мысли заняты, что превозносится как непреходящая ценность?.. Вот это-то и страшно, потому что Оно на первом месте, не человек, не ответственность перед ним и за него. Тонко заметил Борис Васильев: «Мы все искалечены бедностью», - а хочется антитезы: мы искалечены богатством, особенно наши дети. Их взгляд «обрывается куцый» не дальше компьютеров, «тачек», заграничных вояжей и прочего, и говорит он только об одном - о тенденции, о чудовищной тенденции приспособленчества и пошлости. И без того сложная и перенаселенная пьеса в руках режиссера получила дополнительное решение: введены пролог и эпилог, публицистически обозначающие суть творчества Владимира Маяковского и сообщающие темпоритм со сложным действенным рисунком каждой сказанной фразы. Полифоничная разработка действия напоминает приемы музыкального письма, где главная тема получает многоплановое осмысление и созревает эмоционально.

В центре – сатирическая фигура новообращенного постреволюционного красного «интеллигента», достигшего хорошей жизни, бывшего рабочего, бывшего партийца, члена профсоюза, наконец, жениха на пути создания новой красной семьи, где «потомственные дети должны воспитываться в изящном духе»...

У этого образа немало литературных предшественников: пушкинская старуха, которая не хочет быть крестьянкой, а хочет быть столбовою дворянкой, гоголевский Анучкин, сам не зная другого языка, желающий, чтоб жена непременно говорила по-французски, Жених из чеховской «Свадьбы», со своим жанром в душе, и особенно тенденциозный Ардалион Передонов – «Мелкий бес» Федора Сологуба. Все они рвутся в благородные. Иван Присыпкин в «Клопе» тоже считает себя не ровней другим. Он «зеркальным шкафом интересуется», он и имя переделал на благородный лад - Пьер Скрипкин. Как всякая тенденция, получающая развитие, Пьер Скрипкин идет по пути совершенствования благородных замашек: сегодня он закатывает свадьбу на всю Европу, чтоб все было! - а завтра, быть может, захочет стать наравне с отцами города...

В спектакле театра кукол Пьер Скрипкин - очаровательный кареглазый молодой человек с ясным насмешливым взглядом. Артиста Романа Арсеньева отличает мягкость в подаче сатирического образа, тенденция как бы растворяется в иронии и нежелании огрублять свой персонаж, что делает его более узнаваемым для нашего времени. При его перевоплощении в современного Присыпкина, спустя пятьдесят лет, «обывателиус вульгарно» довольно скоро осваивается в родственной для него обстановке, не забывая при этом держать тон личности. О мимикрии этой породы людей сам Маяковский говорит в пьесе словами другого персонажа: «С его чудовищной мимикрией он завлекает обкусываемых, прикидываясь то сверчком-стихоплетом, то романсоголосой птицей... Такие птицы свивали гнезда в ложах театров, громоздились на дубах опер, под «Интернационал» в балетах чесали ногу об ногу...»

Весь спектакль - это такая мощная энергетика, такое богатство сценической драматургии, что зритель не успевает опомниться и смотрит взахлеб, даже не отрываясь на вежливые аплодисменты. Оформление Николая Агафонова предельно лаконично, конструктивно и не обременительно. Актеры, одетые равно в черную пару, работая на черном фоне, тем не менее смотрятся ярко и выразительно за счет сценографических деталей, звучных цветовых пятен и, конечно, кукол. Неся как бы второстепенную роль, куклы способствуют образному решению спектакля, помогая услышать недосказанное.

Почти каждый исполняет по пять-шесть ролей. Поражаешься, как они успевают не только переодеться, но перевоплотиться. Алексей Ефимов - разносчик бюстгальтеров на меху, директор зоосада, профессор; Алла Климова - Зоя Березкина, потерпевшая в любви, Татьяна Ковалева - Татьяна Павловна Ренесанс, Валентина Лебедева — невеста, Владимир Арбузов - самородок, Баян, пуговичный разносчик, Владимир Полушин - оратор, разносчик кукол, слесарь - далеко не полный перечень ролей и исполнителей. И главное - все работают в ансамбле, в едином смысловом порыве.

Пьеса слегка видоизменена, особенно это заметно по второму акту. Но при этом она не теряет авторской мысли и напряжения действия. Здесь социально заострены персонажи, некоторые просто переведены в разряд кукол - как отцы города, представленные тяжеловесными болванками а-ля арбатский сувенир с «плюхопросящим выражением лица» (М.Салтыков-Щедрин). Благодаря чему усиливается сарказм по отношению к происходящим событиям, достигается узнаваемость политических мотивов. Тенденция мещанства живет и укрепляется в своей неистребимости, и уже хочется спросить – когда же ее больше?..

Остается разгадать одну существенную загадку спектакля - зачем Галине Карбовничей понадобилась в финале самая проникновенная реплика приснопамятного Поприщина, униженного и оскорбленного, ничтожно малого человека: «Матушка! Пожалей о своем больном дитятке!..» Кто эта Матушка, не Россия ли?.. И что связало в мыслях Гоголя и Маяковского? Не тот ли последний монолог Присыпкина, взывающий к сознанию и сочувствию окружающих людей.

Не на торжестве мещанина понадобилось авторам спектакля поставить смысловую точку, а на горькой мысли о том, что пришла-то слезная Россия именно к тому, с чем боролась за хорошую жизнь, только вот она, эта хорошая жизнь, далеко не каждому по вкусу. А были, есть и будут люди, как он, Маяковский, «ярый враг воды сырой», кто всей своей жизнью и творчеством взывал к людям, но так и остался «косым дождем» забвения. Он был не только поэтом-трибуном, поэтом-глашатаем, вычищая в Окнах РОСТа всю общественную грязь, он был изумительным лириком, создавшим бессмертные стихи о любви, о страдании, о надежде, используя им самим созданную звучную, образную, новейшую речь, обогащенную синтаксическими, словообразовательными неологизмами, которые несмотря на свою сложность стали близки и понятны людям, которых любил он и жаждал им помочь.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.