Греческие страсти Таганки. К юбилею Любови Селютиной

Выпуск №6-156/2013, Юбилей

В 2012 году поклонники театра отметили замечательный юбилей - 95-летие легендарного режиссера Юрия Петровича Любимова. Еще недавно на сцене Таганки можно было увидеть его спектакли, которые почти полвека волновали и восхищали зрителей. Об одном из спектаклей Юрия Петровича - «Медее», - отмеченном престижными международными призами, хочется вспомнить сегодня в связи с юбилеем его любимой актрисы Любови Селютиной.

Эта знаменитая трагедия Еврипида, имеющая мифологические корни, была впервые показана на сцене в 431 году до нашей эры. Среди 18 уцелевших (из 92) творений легендарного греческого поэта, драматурга и философа «Медее» принадлежит особое место, ибо именно ей удалось сохраниться до наших времен, оставаясь актуальной и весьма востребованной. История женщины, оказавшейся из-за неразделенной любви, ревности и мести в эпицентре событий, волновавшая человечество многие сотни лет, продолжает оставаться, судя по многолетним аншлагам Театра на Таганке, современной и по сей день. Впрочем, пьеса Еврипида сегодняшним успехом на таганковских подмостках обязана во многом ее постановщикам и исполнительнице главной роли - Любови Селютиной, всякий раз сжигающей себя на театральной сцене.

Репетиции «Медеи» начал Юрий Петрович Любимов зимой 1995 года сразу же по получении им послания Иосифа Бродского со стихами и комментариями к пьесе. Чтением труппе того памятного письма открыл режиссер «Таганки» работу над постановкой (вместе с художником Давидом Боровским) еврипидовской трагедии. «Дорогой Юрий Петрович! - сообщал Бродский.- Посылаю вам хоры. Читать их актеры должны методом черезполосицы, хотя некоторые из них - сольные номера... Эпилога я вам не написал. Думаю, что он и не нужен. «Медея» - не басня, и если у Еврипида нет морали, то и у нас не должно быть... Хоры я переделал, а основной текст (в переводе Иннокентия Анненского), по-моему, чрезвычайно хорош, и трогать его не надо. Если бы пьесу ставил я, я сделал бы ее всю черно-белой, а последнюю сцену появления Медеи с грифонами - ярко-красной... Я знаю, что в театре теперь главное - режиссер, а не автор. Тем не менее, как частичный подельник Еврипида, думаю, что пьеса в особых ухищрениях не нуждается. Хорошо бы обойтись минимальной геометрией и коринфским мотивом (архитектурным) в костюмах. Особенно хору: чистая вертикальная линия в одежде плюс эхо коринфской капители в прическе. Вообще, хор можно сделать этакими колоннами: двигаться ему особенно не следует, разве что - в пятом стасиме...»

Следуя этим и некоторым другим пожеланиям Бродского, во многом совпадающим с ощущениями режиссера и художника, Любимов и Боровский решили постановку достаточно лаконично и монохромно, избегая (как просил Иосиф Александрович) чрезмерной экстравагантности и пестроты. На светлом фоне декораций и костюмов персонажей лишь черные одежды Медеи были подчеркнуто контрастны и зловещи, оттеняя ее характер, поступки, сверхзадачу роли, неся на себе предчувствие жуткого финала действа. Музыка композитора спектакля Эдисона Денисова, как и хотели Любимов с Бродским, создала необходимую атмосферу, привнеся в нее то самое «погромыхивающее приближение ужаса», надвигающегося со сцены на зрительный зал.

Выбор исполнительницы на главную роль трагедии - дочери колхидского царя Ээта чародейки Медеи, требующую яркого темперамента, психологизма и оригинальной пластики, - оказался на редкость точным и оправданным. За Любовью Селютиной со времени «Преступления и наказания», «Трех сестер» и «Дома на набережной» (который Анатолий Эфрос называл величайшим достижением театрального искусства ХХ века) закрепилось признание в неоспоримом мастерстве и выдающемся таланте. Ей суждено было в «Медее» взвалить на себя основной груз сложнейших эмоций роли (и пьесы в целом) - груз страстных, испепеляющих споров с изменщиком мужем - Язоном, - с внутренними, раздирающими душу противоречиями, и внешними обстоятельствами, груз выбора между жизнью и смертью собственных малолетних детей.

Режиссер, актриса и почти все, кто участвовал в пронзительном и грандиозном спектакле, справились со своими задачами более чем достойно - тому свидетельством высокие оценки знатоков театра многих стран, призы и аншлаги, сопровождающиеся неослабевающим зрительским желанием приобретения «лишнего билета», спрашиваемого у театральных дверей. Желанного билета на свидание с «Медеей». Как, впрочем, и других свиданий с разнообразными работами удивительного Мастера - Юрия Петровича Любимова - и одной из лучших актрис Таганки, запомнившейся нам в спектаклях Эфроса: «На дне», «Вишневый сад», «Мизантроп» и в постановках Юрия Любимова: «Пир во время чумы», «Братья Карамазовы», «Шарашка», «Добрый человек из Сезуана», «Евгений Онегин», «Живаго», «Фауст», «Арабески»...

«Я не вижу сегодня в России актрисы, равной Селютиной, - сказал как-то Юрий Петрович Любимов, - и сожалею, что у себя на родине мы часто не ценим то, что имеем». Со словами Мастера трудно не согласиться. Хочется поздравить актрису с юбилеем и пожелать себе видеть ее на сцене вновь и вновь.

Фотогалерея