На немецкой волне

Выпуск №2-162/2013, Молодая режиссура

Современная зарубежная драматургия дает повод театрам малых городов России поэкспериментировать.

Провинциальные театры (те из них, конечно, что занимаются живым творчеством) все увереннее начинают осваивать появившиеся в последнее время возможности творческого развития: участвуют в фестивалях, мастер-классах, лабораториях, ищут и добиваются государственных или частных грантов на постановки новых пьес, на приглашение молодых режиссеров, применение новых технологий. Стараются самостоятельно определять направление своего развития. Например, Серовский театр драмы им. А.П. Чехова (г. Серов, Свердловская область) решил поискать подходы к современной европейской драматургии с помощью Лаборатории молодой режиссуры, которую вот уже который год проводит Театр Наций в рамках программы помощи театрам малых городов России. Обычно Лаборатория сама определяла тему, подбирала режиссеров, список пьес, из которых театр выбирал три-четыре названия и делал распределение на труппу. А тут инициатива пришла, что называется, с места. И Театр Наций на нее с охотой откликнулся.

В Серовском театре все на инициативе и держится. Его небольшая, но сплоченная труппа во главе с главным режиссером Юлией Батуриной и директором Натальей Мозжаковой работает в очень сложных условиях. Единственный профессиональный театр северного Урала своего здания не имеет. Приходится арендовать на 15 дней в месяц несколько помещений в Доме культуры металистов, где одновременно с репетициями и спектаклями проходят презентации, конкурсы хоров, дискотеки, работает спа-салон и ресторан с ежедневными свадьбами, юбилеями, поминками. Строение советское, с плохой звукоизоляцией. Согласовывать мероприятия, приносящие ДК реальные деньги, с потребностями какого-то там творчества никто не собирается. Но театр упорно не скатывается в «сферу обслуживания». В его репертуаре и Чехов, и Стивенсон, и Гоголь, и Садур, и Эрдман, и Сигарев. На Фестиваль театров малых городов России, который теперь ежегодно проводит все тот же Театр Наций, серовцы привозили «Ричарда III» Шекспира и в этом году «Мадам Розу» - инсценировку Николая Коляды известного романа Эмиля Ажара. Так что, руководители Лаборатории знали, с кем будут дело иметь, а потому доверились выбору театра. В результате афиша показов, подготовленных в ее ходе эскизов, получилась такая: «Зимний свет» И. Бергман, режиссер Вячеслав Тыщук (Москва, выпускник мастерской Марка Захарова, РУТИ-ГИТИС), «По имени господин» Ф. Лёле, режиссер Елизавета Бондарь (Москва, выпускница мастерской Дмитрия Бертмана, РУТИ-ГИТИС), «Мать» М. Равенхил, режиссер Семен Серзин (Санкт-Петербург, выпускник мастерской Вениамина Фельштинского, СПГАТИ), «Киллер Джо» Т. Леттс, режиссер Дмитрий Турков, студент театрального училища им. Б. Щукина, курс Сергея Яшина), «Золотой дракон» Р. Шиммельпфеннинг, режиссер Андреас Мерц (Мюнхен, выпускник Баварской Театральной Академии, Германия).

Обычно, по условиям лаборатории, режиссерам приходится работать с той пьесой, что досталась, и чаще всего они в отведенные на подготовку эскиза три-четыре дня начинали с разговоров, с разбора текста, по ходу знакомясь с новыми для себя актерами. В Серове получилось иначе. Режиссеры прежде всего начали искать подходящее пространство, надеясь что оно само по себе создаст необходимую атмосферу.

Вячеслав Тыщук, который сам предложил театру сценарий Бергмана «Зимний свет», обосновался под сценой, использовав главным элементом декорации старый могучий механизм поворотного круга, который как пресс будто выдавливал воздух из тесного помещения. Сильная метафора для истории сельского священника, не выдерживающего давления «священного долга». Но в эскизе она осталась по сути единственным выразительным средством. Бергмановский текст требует тончайшей психологической партитуры, подробнейшего разбора, на который режиссеру времени явно не хватило. Этот показ больше походил на привычную читку.

Дмитрий Турков решил разыграть черную комедию американца Трейси Леттса «Киллер Джо» на холодном, больше похожем на деревенский сарай, складе, где хранятся декорации. Режиссер вместе с актерами увлекся освоением «натуры», за короткий срок придумав целую россыпь трюков, способов появления. Кто-то сваливался с потолка, а Джо, например, сначала появлялся на экране. «Дрожащая» камера отслеживала его ленивую прогулку по залитому солнцем театральному двору. Но этой игры в пародию на вестерны не хватило для развития сюжета, даже для его детективной составляющей. А потому суть страшноватой истории о заказе на убийство матери, от которого не успели отказаться передумавшие родственнички, растворилась в веселом поначалу, но затянувшемся капустнике.

Многословная населенная пьеса немецкого драматурга Филиппа Лёле «По имени Господин» о лузере, не справляющимся с реальностью, мечтающим о свободе, как о возможности ни за что не отвечать, и обретшем-таки свою мечту в тюрьме, досталась привыкшей к работе в музыкальном театре Елизавете Бондарь. Она откровенно решила бороться с текстом. Нескончаемую цепь дуэтных сцен, в каждой из которых герой спорит с очередным партнером о своем праве ничего не делать, режиссер изрядно сократила, замкнула пространство кругом цирковой арены, нарядила всех клоунами, сведя и так приблизительно набросанные автором характеры к маскам, и задала четкий ритм действию. Оказалось, серовским актерам в столь четко описанных рамках жить вполне комфортно и даже весело. Вот только заявленная режиссером в финальной сцене идея по ходу эскиза никак не читалась, потому стала сюрпризом. Оказывается Господин в тюрьме превратился в фюрера. Ничтожество во власти - современно. Но пьесу для этой мысли надо бы более подходящую подобрать.

Короткая пьеса, почти монолог, Марка Равенхила «Мать» уже несколько сезонов становится гвоздем многих читок и лабораторий. Английский драматург запретил ставить официально свой цикл «SHOOT/GET TREASURE/REPEAT», в который входит «Мать», по частям. Но в разных экспериментальных не коммерческих программах - пожалуйста. Многие актрисы не захотели отказывать себе в удовольствии проявить свой драматический темперамент в этом захлебывающемся, отчаянном крике матери, пытающейся заткнуть рты ритуальной команде, пришедшей, чтобы сообщить ей о гибели сына. Не удержалась и Юлия Батурина, попросившая включить текст в программу лаборатории. Работал с ней Семен Серзин. Героиня оказалась в центре белой коробки-кабинета, стены которой испещрены детскими карандашными рисунками. Дальнейшее развитие режиссерской метафоры понять не удалось по форс-мажорным обстоятельствам: гроза «выбила» электричество в целом городском районе. Зрители оказались в полной темноте. Но замешательство было минутным. Из зала на сцену вдруг направились лучи включенных в режиме фонарика телефонов. Олег Лоевский (арт-директор Лаборатории) сказал: «Играйте». И оказалось, что текст за четыре дня был настолько присвоен актрисой, что сыгран был практически без потерь. Ясно, что расставаться с этой работой нельзя. И театр решил выйти на самого Равенхила, чтобы обсудить возможность доведения эскиза до полноценной премьеры и играть ее хотя бы на фестивалях.

Завершал программу показ немецкого режиссера Андреаса Мерца. Пьесу Роланда Шиммельпфеннинга «Золотой дракон» он предложил театру сам и приехал, уже точно зная, что хочет делать. Оттого его эскиз был уже очень похож на настоящий спектакль. Текст устроен весьма прихотливо: череда будто бы не связанных между собой сценок, одновременно происходящих в разных квартирах одного дома и в расположенном на первом этаже ресторанчике «Золотой дракон». Реплики многочисленных персонажей расписаны на пять актеров, которые лишены возможности перевоплощаться. Они - просто рассказчики. Возможно, именно потому, что Мерц - режиссер совершенно другой, немецкой школы с ее искусством отстранения, ему за четыре дня репетиций удалось выбить актеров из привычной колеи «театра переживания», поисков достоверной характерности, оправдания каждого слова. Они именно «разыграли» пьесу как по нотам, легко, остро, смело, точно чувствуя ритм и тон. И смысл ее из дробных фрагментов сложился в единую мозаику. Не бывает незначительных, второстепенных людей. Каждое наше действие, слово так или иначе отзывается в судьбах других людей, даже нам совсем не знакомых. Причем не было в «Золотом драконе» ни ноты учительства, ни оттенка притчевой многозначительности.

Очень бы хотелось, чтобы именно этот эскиз был доведен до полноценной премьеры. Но даже и столь короткий опыт работы с режиссером, способным привить актерам вкус к новому стилю игры, новому типу театра, - уже настоящая удача Лаборатории, прошедшей этим летом в Серовском театре им. А.П. Чехова.

Фотогалерея