Владивосток. В чем же он - смысл жизни?

Выпуск №4-164/2013, В России

Вряд ли большинству читающих эти строки известна пьеса Натальи Мошиной «К звездам». Потому прежде чем размышлять о спектакле драматического театра Тихоокеанского флота, надо хотя бы ввести уважаемых читателей в курс происходящих событий.

Итак, соответствующие органы берут под неусыпную и сверхбдительную опеку ничем не примечательного рядового гражданина Бориса Костикова. Оказывается, к Земле-матушке приблизился с неведомой планеты космический корабль, который не берет ни одна сверхмощная и суперсовременная ракета. И обитатели этого корабля передали на нашу планету шифрограмму о том, что им необходим для научных экспериментов обычный землянин, и путем их сложных вычислений выбор пал на человека 32 лет Бориса Костикова, проживающего по такому- то адресу. И тогда Костикова эти самые соответствующие органы начинают срочно готовить к отправке в столь необычную командировку. Для семьи разработана легенда - он едет на стройку... в Африку.

Вот, собственно, и все. Не бог весть как гениально, не бог весть как прописаны характеры и как прекрасен могучий и великий русский язык.

И вдруг (в театре, к счастью, иногда встречается вдруг!) Станислав Мальцев ставит совершенно необычный по форме спектакль, и действуют в нем персонажи - с одной стороны, узнаваемые знакомцы, с другой стороны - доведенные до гротеска, порой, абсурдные личности. И потому происходящее на сцене зачастую напоминает тот самый театр абсурда.

Впрочем, на какой сцене? На ней чинно сидят люди, пришедшие на спектакль, а действие разворачивается в самом настоящем зрительном зале среди кресел. И в их лабиринте, в многочисленности дверей зала, как мухи в паутине, неуютно, некомфортно, непривычно существуют все герои. Вдруг за каким-то креслом оказывается бутылка водки, где-то обнаруживается ведро с удобрениями, самый край сцены уподобляется гладильной доске, с балкона готовы прыгнуть к Костикову горе-ученые и оттуда же неотрывно бдят за ним приставленные к нему два неулыбчивых молодых человека. Да мало ли неожиданных мизансцен, поворотов и т. д. и т. п. дает столь непривычная сценическая площадка. Лишь в самом центре зала установлен большой квадратный стол, и его пространство принадлежит лишь Костикову: он сидит на табурете посредине стола наподобие памятнику и бесконечно размышляет о своей дальнейшей участи, вокруг него мельтешат остальные персонажи, он пьет водку за этим столом; в поисках ответов на мучающие его вопросы раскладывает вокруг стопы умных книг; наконец, распластавшись на столешнице, спокойно ждет, когда его заберут эти чертовы инопланетяне.

Все можно было сыграть всерьез, но Станиславу Мальцеву и Сергею Гончарову ближе фарсовая стихия. И длинный нескладный Костиков с его бесконечными «а чо» и «ваще» вызывает и зрительскую жалость и одновременно недоумение - ну, его-то почему избрали объектом изучения землян эти непредсказуемые инопланетяне. И вдруг в какой-то момент нелепый Костиков приобретает значимость философа. Его начинает мучить простой, как хлеб, и сложный, как мироздание, вечный вопрос - в чем смысл жизни? И этот вопрос мучает его не только потому, что вдруг те, на корабле, спросят его об этом, но и сам он вдруг понял, что ему, Костикову, необходимо знать ответ.

И эти переходы от нелепого к серьезному актер играет органично, мягко, деликатно. Чудный эпизод: сидит он один в центре зала на столе, решившись перед самой отправкой в неведомое оставить звуковое послание сыну, чтобы его озвучили, когда тот подрастет. И без всякого натужного пафоса, без наигрыша, житейски просто несколько раз пытается сказать, наверное, самое важное и мудрое, ан, не тут-то было. Не находит он таких слов, нет их у него, нет и письма...

Одна из лучших сцен в спектакле - это прощание с семьей: женой и родителями. У тех крошечные роли (как раньше говорили - без ниточки!) и играть-то, кажется, нечего. Но какими яркими красками расцветили актеры своих персонажей, какие нашли смешные и точные приспособления.

Обиженная на жизнь, на давнюю незабываемую случайную (как он говорит - по пьяни) измену мужа жена Костикова Марина. Елена Удатова наградила ее бытовым простоватым говорком, она неулыбчива, сурова и несгибаема, как милицейский жезл. А рядом папаша Костикова - отличная работа Максима Клушина. Полноватый суетливый, озабоченный предстоящим урожаем дачник в камуфляже, с носовым платком, концы которого завязаны узелками, водруженным на голову. У папаши, каким его играет артист, за плечами не очень состоявшаяся жизнь, но он хорохорится, и так радостно, что не очень удачливый сынок отправляется не куда-нибудь, а в Африку и наконец-то папашины амбиции будут удовлетворены, и потому перед матерью он за сына походатайствует. А уж мать Юлии Белаш - это чудо! Она у себя дома на даче, потому вышла из баньки в непрезентабельном халате, с головой, закутанной в полотенце-чалму. Невысокая, крепкая, уверенная в себе хозяйка дачи, семьи, мужа, сына, невестки. Нет, не Васса Железнова, а просто домашняя хозяйка. Вот она подробно, взаправду шустро крошит капусту для салата, не забывая оставаться хозяйкой разговора; какая Африка, там сын заболеет, заразится, да и вообще зачем. И вдруг на столе пачка (она пачек-то сроду не видывала) денег. Быстрое движение, и пачка в кармане ее халат - ну что ж, можно и в Африку. Роль, как эстрадный молниеносный номер - смешно, точно, узнаваемо!

Абсолютно серьезны и оттого особо карикатурны ученые, что призваны за короткий срок обучить-образовать незадачливого Костикова, дабы он достойно представил землян на инопланетном корабле. Особенно хороша искусствовед Татьяны Зарюта. Экзальтированная, взнервленная интеллигентная дамочка, явно без всякой личной жизни, с восторженным экстазом вещающая о Рафаэле, Моцарте, Достоевском и т. д. т. п. И ясно, что от житейских реалий, от нормальной жизни эта дамочка со своими искусствоведческими изысками далека, как мы от космоса. И до немыслимых высот поднимается искусствовед, когда как величайшее открытие в науке, в судьбе, закатив глаза, с придыханием торжественно сообщает: «Как мы выяснили, смысл жизни (внушительная пауза)... в самой жизни!»

Много неожиданностей, юмора, какой-то светлой грусти в спектакле «К звездам». И, несмотря на странный полуфантастический сюжет, остается, говорил Л. Зорин, после увиденного чудное послевкусие. А еще, действительно, не дает покоя поиск ускользающего собственного варианта ответа на вопрос: «Так в чем же он, этот самый смысл жизни?»...

Фото Юлии МАЛЬЦЕВОЙ

Фотогалерея