Сказка наоборот. "Фокусник" в театре "Эрмитаж"

Выпуск №4-164/2013, Премьеры Москвы

«Фокусник» театру «Эрмитаж» понадобился для того, чтобы рассказать о негерое ненашего времени. Оказалось, что он не так сильно отличается от негероев нашего времени, как нам бы этого хотелось.

 В «Эрмитаже» Володина любят нежно и трепетно. Такое впечатление, что каждый раз, когда театру становится особенно трудно существовать в очередном сегодня (какой при этом год на календаре - не важно), он обращается к «самому нежному» драматургу советской поры. Этот раз - четвертый. До «Фокусника» были давние «Дневники королевы» с незабываемым Виктором Гвоздицким, «Нас времена три раза били» - размышления у рояля уникально яркого актера и барда Александра Хочинского, и относительно недавняя, 2008-го года, «Моя старшая сестра», поставленная Михаилом Левитиным.

 А режиссер Андрей Тупиков взял за основу киносценарий Володина «Загадочный индус», ставший в 1967 году фильмом «Фокусник». Картина Петра Тодоровского с Зиновием Гердтом и Аллой Ларионовой в главных ролях тогда воспринималась скорее как притча, мораль которой искренне и безоговорочно могли принять далеко не все. Даже в романтические, бессеребреннические 60-е. Спустя почти полвека - это уже сказка. Для взрослых. Как и заявлено в программке.

 Только это такая «неправильная» сказка. Ведь «правильная» повествует о подвигах героя, добывающего разные нужные для жизни вещи: меч-кладенец, молодильные яблоки, коней златогривых, царь-девицу... Да полцарства, в конце концов! В результате послесказочная жизнь героя становится сытной, стабильной и, насколько это возможно, счастливой. А Фокусник (Алексей Шулин) - совсем не герой. И подвигов он не совершает. Зато совершает два поступка - женится на любимой женщине, не имея ни гроша за душой, и кардинально портит и без того натянутые отношения с начальником Россомахиным (Петр Кудряшов), от которого зависит его участие в различных культурных мероприятиях для населения, и, соответственно, зарплата.

 Так что в финале (условно счастливом) всем становится ясно, что дальнейшая жизнь этого персонажа благополучной не будет. И счастливой она будет ровно до тех пор, пока хватит сил Женщине (Дарья Белоусова) выносить неотмирность своего избранника. Последствия противостояния двух маленьких людей ложатся на плечи женщины, которая пытается стать ангелом. При драматургическом неравенстве исполняемых ролей, это сложно звучащее актерское трио временами заставляет вслушиваться в незатейливую мелодию крошечных жизней так, словно это кантата о сотворении мира. И такие озарения искупают неровности драматургии (сценическая редакция принадлежит самому режиссеру), поскольку в сценарий добавлены страницы автобиографической прозы Володина и несколько самых известных его стихотворений.

 Со стороны за перипетиями придуманного им же самим сюжета наблюдает, вмешиваясь по мере сил и возможностей, Автор (Станислав Сухарев), персонаж в сценарии отсутствующий, но необходимый режиссеру для перевода всей этой истории из жанра горькой комедии в исповедь сына века, которому удалось всю свою жизнь прожить не на этой планете. Автору переданы личные переживания самого Володина: словно мембрана он разделяет реальную жизнь драматурга и жизнь, созданную его воображением.

 Спектакль вибрирует как барабанная кожа, по которой изо всех сил лупят с обеих сторон, да еще и с разной частотой. Иногда удары резонируют, и тогда возникает чудное состояние полета, немедленно передающееся с сцены в зал, иногда - гасят друг друга и всех накрывает томительная неопределенность. И музыкальное решение (от Моцарта и Вивальди до «Арлекино»), выбранное режиссером, отнюдь не способствует гармонизации этих вибраций. А «привет» Гердту в виде фонограммы из легендарного «Необыкновенного концерта», снабженной незамысловатой пантомимой, смотрится совсем уж вставным номером, по-человечески понятным, но драматургически ничем не оправданным.

 Но если спектакль и грешит против цельности, в искренности и честности ему не откажешь. И в этом - главное его достоинство. Наивный, чудаковатый Фокусник, не желающий вписываться в окружающий мир - такие и сегодня не слишком большая редкость. Только сегодня, не умеющим или не желающим ловить фортуну за хвост, живется не в пример хуже. В первую очередь психологически: они не могут рассчитывать на искреннее сочувствие окружающих. В лучшем случае - на снисходительную усмешку (реакция молодых людей в зале была весьма показательна). О восхищении и явной симпатии, с какими относился к таким людям сам Володин (они-то как раз и были в его глазах настоящими героями) говорить по нынешним временам не приходится вовсе.

 Спектакль идет против потока и в стилистике, и в режиссуре: ощущение, что смотришь спектакль начала 70-х, не покидает до самого финала, но это вовсе не означает, что такой театр не имеет права на существование даже в наши, помешанные на перформансах и вербатиме, времена. Хотя бы потому, что у него есть свой зритель и зритель благодарный. Кредо «Эрмитажа» остается неизменным и «Фокусник» можно считать новым протестом театра против догматов «новой веры», исповедуемой все увеличивающимся «кланом людей, которым необходимо властвовать: если не над всеми, так хоть над кем-нибудь».

 Но как жить тем, кто к этому клану не принадлежит? Раньше, как тут снова не процитировать Александра Моисеевича, «законы физики, законы химии и закон исторического материализма внушали веру в порядок мироздания и в самого себя». Сегодня, когда в них поддержку искать бессмысленно, можно было бы обратиться и к сказке, этому коллективному бессознательному, помогающему человеку - и маленькому, и большому - осваиваться в реалиях окружающего мире. Выполняет ли эту миссию «Фокусник» - решать зрителю. Причем каждому в отдельности и только в отношении себя самого. Обитателю десятых годов XXI века нужно обладать немалым мужеством для того, чтобы позволить себе роскошь повторить вслед за Автором и самим драматургом: «Как хорошо однажды понять, что ты человек прошлого».

Фото Ирины ПАРАСКЕВОВОЙ

Фотогалерея