Безумие - это жизнь. "Все мы прекрасные люди" в Театре им.Ленсовета

Выпуск №5-165/2014, Премьеры Санкт-Петербурга

Общеизвестно: Юрий Бутусов - режиссер несентиментальный. Тонкие чувства тургеневского «Месяца в деревне» его вряд ли занимают. «Кружевной» диалог тоже. Впрочем, Анатолий Праудин, подаривший нас предшествующим «Месяцем» в БДТ - тоже не сентиментален, но теперь его тургеневский опус с трактором кажется чем-то строгим, классическим. По сравнению с премьерой комедии «Все мы прекрасные люди» в Театре им. Ленсовета. Не то, чтобы в премьере было мало от первоисточника. Тургенева здесь даже больше, чем в пьесе. Фрагмент из письма, стихотворение в прозе, повторяющиеся монологи. И запись радиопередачи, где Юрий Яковлев бархатным голосом «поет» о пленительности Спасского-Лутовиново. Зрители очень смеются. Какой уж тут теплый, светлый, уютный дом! На сцене бомжатский раздолбеж (художник Виктор Шилькрот), а под конец некрашеные фанерные листы с грохотом падают. Правда, от аристократизма есть два пианино. Наталья Петровна (Анна Ковальчук) одна (!) толкает зеленое (!) пианино через всю площадку. Вы думаете «Рояль был весь раскрыт и струны в нем дрожали?» Ну уж нет. Такелажные работы только для того и нужны, чтобы поставить на инструмент бокал с водкой. К чему еще прислониться двум (с Верочкой) пьяным женщинам? Только в тени пианино поговоришь в стиле «Ты меня уважаешь»? Бутусов ставит комедию.

В отличие от мирзоевской версии «Месяца» («Две женщины»), у Бутусова не две женщины, а четыре. Четыре варианта женских необузданных страстей - у мужчин какие страсти? Разве что мужичок Матвей (Роман Баранов) гоняется за женой (служанка Катя - Мария Синяева) с топором и наматывает двухметровую косу румяной супружницы на кулак, но хитрая изменница прыгает ему на шею, обхватив ногами - конфликт исчерпан. Невесту Шпигельского, компаньонку Лизавету Богдановну, режиссер сократил, и свою мерзкую изнанку доктор демонстрирует публике в монологе.

Зато неожиданно если не на первый, то на второй план выходит маменька Анна Семеновна (прекрасная характерная актриса Галина Субботина). Маменька совсем не стара. Увлекаясь поначалу разоблачением измены невестки, она тоже входит в раж, произносит монолог о любви а ла Сара Бернар, размахивая «двухглавым» начесом. Потом разыгрывает клоунаду с сыном (в матросском полосатом исподнем). Опять же пьет горькую и брызжет водой в Аркадия из двух клизм. Уважения к ее материнским и женским чувствам никто не испытывает. «Мальчик» Коля во время пылкого ее высказывания регулярно стукает бабушку головой об пол.

Чувства в спектаклях Бутусова проявляются не психологически, а гротескно, эксцентрически. Все чересчур! Каждый эпизод контрастирует с другим. Режиссер называет это нелинейным театром. Он не рассказывает историю - обнажает экстремальные ситуации. Историзм и благопристойность для него смешны и противоестественны. Если в какие-то моменты персонажи и рядятся в исторические костюмы XIX века, даже более ранние, с кринолинами, фраками, выглядит это пародийно, издевательски. Скажем, в первой сцене Ракитин (Сергей Перегудов) в мягкой красной шапченке богемы читает книжку по-французски. Разумеется, Перегудов не претендует на манеры светского денди. Шальной парень, как и все. Но воспитанный. Когда лезет на кровать к Наталье Петровне, всегда снимает туфли. В отличие от мужа, который карабкается на белоснежную простыню в смазных сапогах. Имеет право.

Естественно, нельзя требовать от бутусовских героев соблюдения норм (поведения, приличия). Они вне времени и логики. Та же Ковальчук каждую минуту меняет прикид: черная майка, зеленое платье с юбкой на каркасе, мини-юбка, вечернее платье в обтяжку с голой спиной, чаще всего комбинашка. Вместе с костюмом меняется внутреннее побуждение. Нужно накинуть что-то вроде кардигана с буфами, чтобы плюхнуться в ванну с водой. Истерикой в ванне и заканчивается первый акт. Если врач предлагает смерить пульс экспансивной барыньке, она протягивает ему голую ногу. «О ножки, ножки!..» В каких только ракурсах и объемах нам их ни демонстрируют! Ковальчук - возможно, главный секс-символ театрального Петербурга, и она это лишний раз доказывает, соблазняя нежностями Ракитина, учителя Алексея (Иван Бровин), катаясь с ним по полу, принимая томные позы на огромной деревенской постели. Словом, оторва, каких мало. Ковальчук играет отважно, на пределе психических и физических сил. Это ее бенефис, но получше, чем какая-нибудь Маргарита в сериале.

Анастасия Дюкова (Верочка) старается за ней поспешать. Чего, например, стоит эротическая передача Беляеву малины из губ в губы. Перед нами не жертва, погубленная женской ревностью в начале жизни. Верочка, воспитанная ужастиками, свое возьмет. Тем более, мы не увидим будущего мужа Верочки, Большинцова. Возможно, она сделает из него человека. Девочка не теряется, когда, держа в руках маракас, спрашивает наглым тоном свою «покровительницу»: «Вам сколько лет?» Верочка в наушниках - Наташа снимает Ракитина на мобильник. У каждой своя техника. Очень мило, когда обе женщины (почти подруги-соперницы) рвут друг у друга красный микрофон. А как же без микрофона?

Бутусов продолжает развивать в своем театре и театре «Сатирикон» тип молодежного шоу. Список привлеченных к обузданию Тургенева поп и рок-композиторов в програмке занимает семь строк. Правда, в их порядочную среду затесались Ф. Шуберт, П. Чайковский (рядом с Биттлзами и Ваенгой), но только для пародийного менуэта. Никакой лирики! Поет больше всех, само собой, Ковальчук. Когда Наталья Петровна надрывно исполняет песню МакСимы, это, конечно, круто.

Мужчинам в музыкальном раскладе уготована скромная роль: подыгрывать на аккордеонах, ведрах, участвовать в подтанцовке. Правда, самый масштабный музыкальный номер: «Жил-был у бабушки серенький козлик» Шпигельского - сопровождается солидной группой с контрабасом, гитарой (в цилиндрах, фраках). Шпигельский (Григорий Чабан) - фигура из триллера. Зловещий горбун в серо-коричневом плаще с землистым лицом. Представляю, куда и к кому он заманит Верочку в корыстных целях. Хорошо, если к вампиру. Однако самая загадочная фигура спектакля - Коля (молодой человек). Нет и речи, чтобы призвать на роль маленького мальчика (10-ти лет по Тургеневу). Роман Кочержевский (он же - сорежиссер постановки вместе с Марией Романовой) изображает парня-переростка, умственно отсталого и агрессивного. С настойчивостью дебила ползает по кругу вокруг чайного стола с сачком. А в финале с непонятной злостью выплескивает из трехлитровой банки синюю краску на гигантское полотнище воздушного змея. Коля также заботится о своей песочнице и уволакивает ее в черном полиэтиленовом мешке, словно труп.

Мужики, - «группа поддержки» для женщин, все как один без царя в голове, что не лишает их обаяния. Про группу поддержки можно говорить буквально. Разобрав мебельные пирамиды, мужчины подставляют по очереди стулья Ковальчук, чтобы могла босиком, в белье пройтись по сцене. Для чего, скажем, бегает голышом немец-гувернер (Антон Филиппенко)? Для того, чтобы Матвей мог бегать с топором за Катей. За 10 дней до премьеры «Месяца» Бутусов выпустил «Отелло» в Москве. В столице ревность и страсти, вероятно, серьезнее - у нас фарс. Не изменить Ислаеву (Антону Багрову) грешно. Вот он выходит из зала, нагруженный выше головы, с ведром, жбаном, лопатой. Чем-то это напоминает шествие с деревом из бутусовского же «В ожидании Годо». Аркадий нечесан, немыт. Сумасшедший трудоголик. Не до фиглей-миглей ему. Занимается бурной производственной деятельностью. Работяги в брезентовых плащах, с шахтерскими фонарями на лбу городят по его приказу огород. Разумеется, ночью.

Тише всех - объект женских страстей. Главное свойство Беляева (Иван Бровин), из-за него разгорелся сыр-бор, это обалделость. Плохо соображает, что от него хотят женщины, а также Ракитин. Правда, искренне старается соответствовать. Хотят целоваться - целует, хотят, чтобы повалил - повалит. Однажды даже исполняет экстатический танец, выполняя функцию Лауры Пицхелаури (из «Макбет. Кино»). Как и прочие, студент держится непринужденно, например, кладет ботинки на живот Ракитину в сцене объяснения.

Что бы ни ставил Бутусов, он передает безумие, абсурдность жизни. Режиссер не о романтической любви рассказывает - об эксцессах любви. В этом смысле непредсказуемая девица из злобненького анекдота Шпигельского не слишком отличается от Натальи Петровны или маменьки, ее на старости лет «рвануло». Идеал «прекрасной дамы», которой следует поклоняться, меняется на женщину, которую можно хотеть. Пусть она вечно мокрая, грязная и полураздетая. Зато манящая и подвижная. Способна ли страдать? Страдают же сумасшедшие. Взвинчивается бутусовская женщина не хуже великой Стрепетовой, но с загадочной улыбкой на устах.

Саркастичный абсурдизм Бутусова энергичен, остроумен, динамичен, разнообразен. Спектакль заразителен, если не считать финала. В финале Наталья Петровна возвращается к привычной, спокойной, «кукольной» действительности. Ведь только веселое безумие - жизнь. Все остальное - смерть. Таково молодежное мироощущение, если, конечно, молодые не успели закостенеть. И Бутусов прекрасно его чувствует. В этом залог его успеха.

Фото Юлии Кудряшовой

Фотогалерея