Пораженья и победы любви. Международный фестиваль "Мост дружбы " в Йошкар-Оле

Выпуск №6-166/2014, Фестивали

Йошкар-Ола, бывший Царевококшайск, основанный в XVI веке, - удивительный, сказочный город. С каждым годом он хорошеет. Исторических достопримечательностей сохранилось не так уж много. Но есть... маленький Кремль с Благовещенской башней и курантами, есть своя Царь-пушка, свой веницианский Дворец дожей, свои пражские часы «12 апостолов», набережная Брюгге, памятники Святейшему Патриарху Алексию II, отцу Леониду, первому царевококшайскому воеводе Оболенскому-Ноготкову, святым Петру и Февронии... И даже Йошкиному коту, вольготно и нагло рассевшемуся на скамейке, нос которого трут горожане, чтоб исполнились их заветные желания. С каждым годом появляются все новые диковины - глава республики Леонид Маркелов влюбляется в красивые здания, площади, кварталы и набережные Европы и переносит их в свой город. Поначалу это казалось жителям Марий Эл блажью, вызывало споры, не меньшие, чем провокационный фильм Сергея Федорченко «Небесные жены луговых мари», который не перестают здесь горячо обсуждать. И пусть современный облик Йошкар-Олы - «вне стиля», как говорят специалисты, здесь царствует веселая поэтическая эклектика. Печать этой эклектики лежит и на фестивале «Мост дружбы», который тоже определяет лицо города.

Нынешний Международный фестиваль «Мост дружбы» был посвящен 150-летию К.С.Станиславского. Форум, принимающий русские театры республик России и бывшего Союза, был дважды юбилейный: не только прошел в 10-й раз, но и отметил свое 20-летие.

После нескольких лет перерыва фестиваль был возобновлен Академическим русским театром драмы Республики Марий Эл им. Г.Константинова при поддержке республиканского Министерства культуры, печати и по делам национальностей, которое возглавляет истинный театрал Михаил Васютин (он же - заместитель Председателя Правительства Республики), местных властей и спонсоров. В этом году впервые среди учредителей появилось Министерство культуры РФ.

Внеконкурсная программа на этот раз удалась: консервативному зрителю угодил столичный «Театр на Покровке» со спектаклем «О вреде табака» по чеховским водевилям и рассказу, а за эксперимент ответили Школа драматического искусства (Москва) с постановкой «Мцыри» и Fundаcjа Centrala 71 (Польша, Краков) с музыкальной фантазией «Matka Gyubala Wahazara» по мотивам С.Виткевича. Для детей были показаны сказки театрами из Новокузнецка и Кокшетау.

А вот конкурс оказался на этот раз менее интересным - не приехали всегдашние лидеры «Моста дружбы», театры из Чувашии и Башкортостана, не добрался впервые приглашенный и уже анонсированный театр из Белоруссии. Хозяевам фестиваля, Русскому театру драмы Республики Марий Эл, соревноваться было, по сути, не с кем. Их спектакль собрал чуть ли не все лауреатские дипломы. Сложилась парадоксальная ситуация: хозяева выиграли конкурс, но «проиграли» фестиваль. Справедливости ради: случилось это не из-за нерадивости организаторов, а в связи с повсеместной ротацией руководящих кадров. Вроде бы директоров в этом сезоне в разных театрах меняют по разным причинам, но, как правило, на нетеатральных людей, которые не понимают, зачем нужны гастроли и отказываются от договоренностей своих предшественников.

И вторая оговорка. Свою «праздничную» функцию фестиваль выполнил: залы были полны, зрители остались довольны.

Бугульминский русский театр им. А.В.Баталова (Татарстан) показал «Большую советскую энциклопедию» в постановке Владимира Пряхина, главного режиссера, сыгравшего и единственную мужскую роль. Это типичная пьеса Николая Коляды (2010) про то, что и на помойке расцветает красота, и маргиналки любить умеют. Действие разворачивается в квартире недавно умершей старухи (интересна, но недостаточно обыгрывается сценография Татьяны Видановой - сцену по диагонали делит стена с дверьми, которая к заднику становится все ниже, так что герою, выходящему в другую комнату, приходится нагибаться). То ли циничная, то ли слабоумная работница соцслужбы Вера убирает вещи перед продажей квартиры (мусорные мешки, горы одежды и обуви). Племянница хозяйки Вика, упустившая квартиру, требует у Веры теткины бриллианты. Пошляк Артем снял комнату для интимной встречи - некий Хозяин соцслужбы старается, чтобы комнаты не простаивали. Три героя, принадлежащие к разным социальным группам, впервые встретились, ничем не связаны, выясняя отношения, переходят от ненависти к дружбе, оказываются способны на неожиданные откровения, идут на сближения, предают. Все, кроме Веры. Быдловатая хамка раскрывается как романтическая мечтательница, обреченная «девочка со спичками», наивно верящая в Бога. Бугульминские актеры точно существуют в эстетике Коляды. Правда, из-за бытовой скороговорки съедается чуть ли не половина текста. Владимир Пряхин (Артем) и Ольга Домрачева (Вика) слишком прямолинейны. А вот Наталья Бородина в роли Веры не только органична, она играет умно, многозначно. Ее Вера - русская юродивая, переживающая подлинные прозрения и умеющая заразить ими других.

В заурядной и довольно невнятной «Женитьбе» Русского академического театра драмы им. В.Савина Республики Коми (Сыктывкар) тоже есть яркие актерские работы. Режиссер Олег Нагорничных комедию Гоголя в меру осовременил (превратил, например, сваху - Надежду Пешкину - в бизнес-вумен, что, впрочем, стало уже штампом), в меру огламурил (молоденький Кочкарев - Константин Карманов - помесь Элвиса с Анатолием Зверевым, а слащавый Анучкин - Андрей Третьяков - его брат «по крови»), добавил гэгов и мистики, словом - намешал всего понемножку, а в целом получилось ни о чем. Актеры смешат и пленяют публику, как могут. Степан - Вадим Козлов - то нянькается с хозяином, как Дживс с Вустером, то сурово макает его головой в таз с водой, то дико выскакивает на сцену в поварском колпаке с огромным мясницким ножом. Красавец Жевакин - Владимир Кузьмин - имеет повадки благородного ловеласа. Ладная Дуняшка - Татьяна Михайлова - кокетливая цыпа в облегающей черной юбочке и белоснежной блузке. Тоже очень молодой актер Владимир Рочев играет Подколесина как бывшего отличника из богатенькой семьи, потерявшегося во взрослом мире. Но в нем, единственном, есть гоголевская загадка, одухотворенность, страх перед миром.

Русский драматический театр Республики Мордовия (Саранск) привез не те спектакли, которые были включены в афишу фестиваля, замены произошли в последний момент. «Эзоп» Г.Фигейредо и «У ковчега в восемь» У.Хуба - в принципе не фестивальные работы. Приглашенный режиссер Вячеслав Гунин успешно, по свидетельствам критиков, поставил в Саранске «Дядюшкин сон», который и должен был приехать на «Мост дружбы». «Эзоп» - еще одна работа Гунина, здесь заняты актеры, будто специально созданные для главных ролей. Эзоп - Сергей Адушкин, природный комик, полноватый, добродушный, обаятельный, безусловно, способен играть драматические роли. Ксанф - Николай Большаков - высокий худощавый астеник, актер гибкий, рефлексирующий. Но актеры сбиваются на штампы, спор героев-антиподов о свободе не состоялся. Как не возникло и любви, без которой не может развиваться сюжет этой драмы. В спектакле ощущается та скованность, которая отличает «заказные» постановки. Зато много подиумных выходов и танцев, с претензией на эффектность, а на самом деле безвкусных. Смею предположить, что название было выбрано не потому, что режиссеру и театру хотелось поставить эту пьесу, а с прагматической целью: занять именно этих артистов. Что касается «У ковчега в восемь» - сказки на библейский сюжет, то это первая, не слишком удавшаяся режиссерская проба молодого артиста Владимира Буралкина.

Даже если прагматика обусловлена благородством, она не приводит к художественному выигрышу. Так получилось и с «Тремя красавицами» Валентина Красногорова, «бенефисом трех актрис», который поставил в Карагандинском русском театре им. К.С.Станиславского молодой режиссер Иван Немцов-мл. Понятно, что материал был выбран из лучших побуждений. Режиссер попытался «победить» слабую пьесу про трех подруг, которые ищут приятеля в Интернете: домохозяйку, бывшую актрису, работающую маникюршей, и продвинутую даму, владеющую компьютером. Актрисам предложена эстрадная форма существования - с репризами, переодеваниями, танцевальными проходками, апартами. На первых рядах зала рассажена молодежная массовка, которая «заводит» зрителя и актрис подбадривающими криками, аплодисментами, ситкомовским «закадровым» смехом. Задумано поиронизировать над бытовой историей. Нелли Штоколова, Тэльма Федорченко и Ирина Городкова должны играть звезд, играющих стареющих подруг. Но это слишком чуждая для них форма существования. Чувствуя это, режиссер вводит в спектакль документальный материал - фотографии актрис в молодости, видео репетиций, стихотворение одной из них. Но спектакль не вытанцовывается. Наверное, было бы логичнее предложить актрисам для бенефиса близкую им психологическую историю, мелодраму или комедию. Но где взять достойную пьесу? Тем более на троих?

Еще один театр из Казахстана - Акмолинский областной русский театр драмы (Кокшетау) - показал «Зойкину квартиру» Михаила Булгакова, жанр которой режиссер Юрий Кокорин определил как «музыкальный трагифарс». Музыкальный не в том смысле, что существует музыкальная драматургия спектакля. А в том, что в нем много музыки, звучащей навязчивым фоном, много танцевально-музыкальных номеров - актеры прекрасно двигаются и поют. Это каша для любителей радио «Шансон»: Вертинский, «Шарабан мой - американка», одесский блатняк, «Я черная моль», цыганочка. Юные девы в вызывающем неглиже вытанцовывают глюки одурманенного Абольянинова, который, в свою очередь, увлекает в парижском танго то одну, то другую. Особое недоумение вызывают еврейские мотивы. Спектакль, собственно, и начинается с «Тум-балалайки». Потом возникает и «Хава нагила».

Квартира Зойки изначально дана как блатной шалман: разудалая Манюшка скользит по сцене, по-балетному вытягивая носок и откровенно соблазняя Портупею. Полнотелая вульгарная Зойка - никакой не черт и даже не ведьма, так - бандерша. Жеманный Абольянинов выглядит карикатурой на графа, пусть и бывшего: гнусавит, менерничает, противно тянет шею из накрахмаленного воротничка. Он намного младше Зои Денисовны, явный альфонс. Ни о какой любви здесь нет речи, ни о какой трагедии эмиграции. Алла Вадимовна мало чем отличается от других моделей мастерской - все они женщины вполне определенной профессии. И, судя по говору, вполне определенной национальности - впрочем, как и лысый курпулентный Гусь. Национальная тема связана и с пародийными китайцами-злодеями. К сожалению, зал реагирует на намеки и откровенные выпады с превеликой радостью. Фарс? Да. Но никак не траги-. Трудно упрекнуть артистов - они в хорошей форме, точно выполняют требования режиссера. Выразительны отвратительный Гусь (Виктор Крылов), ничтожный Абольянинов (Андрей Владимиров), безмозглый хам Аметистов (Дмитрий Бронников). Молодая актриса Анна Бронникова в роли Манюшки играет негу и хищность, точно чувствуя меру остранения. Но какое отношение этот балаган имеет к Булгакову? И каково послание театра зрителю? Все это дворянство, вся эта интеллигенция, все эти нэпманы-богатеи, - вульгарные выродки, хотят в Париж - скатертью дорога? Хочется ошибаться и списать все это на побочный эффект - увлеклись комикованием, потеряли грань дозволенного. «Мост дружбы» в прошлые годы видел талантливые работы Юрия Кокорина.

Марийский ТЮЗ показал студийную по духу и стилистике «поэтическую сказку» «Руслан и Людмила» в режиссуре Ирины Ктитаровой. Артисты изобретательно начинают переводить поэму А.С.Пушкина на театральный язык. В этом переводе много свежих, очаровательных находок. Однако режиссер быстро выдыхается, и спектакль превращается в утомительное чтение по ролям.

Пьеса Владимира Жеребцова «Солдатики», шедшая несколько лет назад под разными названиями во многих театрах, про дедовщину. Но и про то, как робкий «чморик», верящий в Бога, перетягивает на свою сторону грубого парня из деревни.

Действие происходит в конце 1980-х, в подсобном хозяйстве около космодрома Байконур. Старослужащему Хрустяшину дают в помощь новобранца Новикова. Солдатики выращивают свиней, что в армейской иерархии ниже некуда. Ждущий дембеля Хруст жучит новенького, крутит шашни с буфетчицей Аней, посредничает в обмене краденым между офицером своей части и Бесом, завскаладом находящегося поблизости стройбата. Новиков порядков службы не понимает: во всем ищет логику, радуется красоте божьего мира - он, в отличие от Хруста, книжки читал, играл на скрипке, учился. Когда к Новикову, не получив согласия начальства, неожиданно приезжает сестра, Бес хочет ее пустить по рукам. Хруст делает свой выбор: вместо того, чтобы увести Новикова, помогает его сестре бежать. Новиков делает свой выбор: соглашается написать заявление о вступлении в комсомол, чтобы остаться в подсобном хозяйстве, откуда его хотели забрать. Хотя оба понимают, что ночью стройбатовцы придут их убивать.

Александр Сучков (Нижний Новгород) ставит спектакль в Русском академическом театре драмы им. Г.Константинова именно об этом: о нравственном выборе, который стоит перед каждым - каждый выбирает свой ад или дорогу к Богу. Не только режиссер, но и сценограф спектакля, Сучков размещает актеров и зрителей вместе, на большой сцене. Игровая площадка замкнута полукругом: деревянные фрагменты забора, нары, грубый стол и табуретки, бочка с портретом Гагарина, вырезанным из старого журнала. По центру - задник-экран с безбрежной степью и настоящий столб, раскинувший провода в стороны, как обнимающие руки. Гудение проводов возникает в моменты особого напряжения и становится одним из эмоционально сильных звуковых знаков спектакля. Кроме того, тишину время от времени разрывают визг свиней и советские песни, несущиеся из радиоприемника.

Режиссер подробнейшим образом разрабатывает отношения героев, строит их характеры как многоплановые. Хруст - Игорь Новоселов не столько груб, сколько простодушен. Он не издевается над Новиковым, а «строит» его для порядка. Порядок этот не вызывает у Хруста сомнений: чтобы жить, нужно уметь встраиваться. И все же, не рефлексируя, он чувствует несправедливость мира и неправильность подчинения: напрягается, злеет, когда поет с гремящей фонограммой «Демобилизацию» «Сектора газа», когда врет в письме домой, что доблестно служит в ракетных войсках. Новиков поначалу смешит Хруста, потом вызывает недоумение. Постепенно Хрусту открывается иная жизнь, радостная, в которую не надо встраиваться, ломая себя. Пошагово режиссер и актер показывают, как Хруст переходит на сторону добра - удивляясь самому себе, жалея «чморика», раздражаясь, завидуя, отступая, но все больше ощущая в себе правду, которой нельзя изменить, ответственность за себя и другого. Иначе - почти мгновенно и безоговорочно - осознает свой ад буфетчица Аня, местная шалава, которую Новиков назвал королевой. Юлия Охотникова в эпизодической, по сути, роли играет перемену участи. Темная, тяжеловатая женственность Ани - не от злобы, а от загнанного внутрь отчаяния. После встречи с Новиковым она решается изменить свою жизнь. Свет, вспыхнувший в ее глазах, имеет тот же источник, что и сияние глаз Кати, сестры Новикова, - юной, порывистой, полной жизни (Ксения Немиро). Обе женщины становятся сторонницами Новикова в борьбе за душу Хруста - Новоселов проживает, глядя на них, еще одно открытие своего героя - открытие женственности. Впрочем, сам Новиков - Ярослав Ефремов - вроде бы ничего не проповедует, ни к чему не зовет - просто живет в соответствии с верой и открывает другим, что они тоже способны к этому. Худой, нелепый, боязливый мальчик, с длинными руками и ногами, которые безвольно болтаются, когда Хруст хватает его за грудки и отрывает от земли, Новиков оказывается неожиданно сильным, радостно кружа приехавшую сестру. Или внушая Анне веру в себя. Или совершая свой выбор - умереть вместе с новым другом.

Даже старший лейтенант Алтынов - Антон Типикин, прямой, как палка, холодноватый бес с рыбьими глазами, заставляя Новикова отречься от веры - потому что какой комсомол для верующих? - испытывает целую гамму чувств, которая проносится у него на лице: удивление, удовольствие, удовлетворение и - вдруг - что-то, похожее на восхищение, когда догадывается, почему Новиков хочет остаться с Хрустом. Алтынов ощущает безысходную тоску: ему оставаться здесь, в этом скучном аду, навсегда, бесконечно встречая и провожая все новых солдатиков.

Кажется, благому миру в подсобном хозяйстве впрямую противостоит всего один персонаж - Бес. Режиссер понимает, что в системе спектакля сила Беса должна быть огромна, а опасность, излучаемая им, смертельна. Не только героям - и зрителям должно становиться страшно при встрече с ним. Именно такого эффекта достигает Сергей Васин, играющий Беса. Огромные, словно застывшие, побелевшие глаза, кошачья расслабленность движений, сменяющаяся мгновенным броском. Тихая речь почти без интонаций, от которой замирает кровь. Холодное бесчувствие, которое ужаснее, чем бешенство. Сладострастие завораживающего, гипнотизирующего зла. Даже больше - воплощение зла. Бес Васина - один как перст. И не один. За ним - не только внесценические стройбатовцы, он воплощает ту карательную по отношению к человеку систему, часть которой - армия. Он часть той силы, которая вечно борется за человека.

Но человек побеждает, потому что с ним Бог. Хруст и Новиков, выбравшие свой крестный путь, побеждают Беса, пусть в локальном аду подсобного хозяйства, расположенного близ Байконура. Таков финал камерного спектакля, оправдавшего посвящение фестиваля Станиславскому.

Известна добросердечность атмосферы «Моста дружбы», не мешающая строгости жюри под председательством Людмилы Остропольской (театровед, завлит Театра им. Е.Вахтангова, Москва). Нынче в состав жюри традиционно вошли йошкаролинцы - искусствовед Людмила Кувшинская и профессор Александр Липатов, впервые с ними работали критики Юлия Маринова (Москва) и Драгона Бошкович (Белград, Сербия). На одном из обсуждений, которые проводились каждый вечер после спектаклей, прозвучала верная мысль: «Мост дружбы» - еще и «мост любви». По словам директора Русского театра Йошкар-Олы и фестиваля Сергея Московцева, сюда приезжают все, кто хочет и может. Как отказать театру, сказав: ваш спектакль плох? Какой бы ни была предложенная постановка, она имеет право на жизнь и обсуждение. Любовь - не научная категория и не спортивный критерий. Это понятие иррациональное. Зато вечное.

Фотогалерея