Элиста. Парад премьер

Выпуск №10-170/2014, В России

Три года назад в Республике Калмыкия на базе Национального драматического театра им. Б.Басангова родился новый театр. Хотя название его осталось прежним, но после объединения с ТЮЗом «Джангар» в него влилась молодая кровь, и он обрел новое дыхание. Прежде всего потому, что театр возглавили два настоящих подвижника - директор Галина Шураева и художественный руководитель, известный режиссер Борис Манджиев. Через две недели после образования нового учреждения культуры в 2011 году театр привез на фестиваль «Штатол» в Саранск ставший уже к тому времени знаменитым тюзовский спектакль Б. Манджиева «Араш». Тогда-то автор этих строк и познакомился с театром и его художественным руководителем. Как бы высокопарно это ни прозвучало, но потрясение от увиденного не проходит у меня до сих пор. Не только потому, что «Араш» посвящен национальной трагедии - депортации калмыцкого народа в 1943 году. Главным для меня, как, надеюсь, и для многих других зрителей, в этой истории стало то, что худруку театра удалось привить своим талантливым питомцам способность сострадать людям, научить их думать, чувствовать и противостоять злу... Поэтому, когда меня пригласили в Национальный драматический театр посмотреть премьеры ушедшего сезона, я с радостью согласился. Выяснилось, что в театре уже установилась хорошая традиция - завершать сезон фестивалем под названием «Парад премьер», на который, тоже по традиции, приглашать театральных людей со стороны для творческой оценки и анализа итогов сезона. Об этих итогах и пойдет речь в заметке.

Но, прежде всего, несколько слов о том, как живет и чем дышит театр. Банальная фраза, что коллектив «преисполнен творческого энтузиазма» в данном случае отнюдь не выглядит фигурой речи. Национальный театр действительно выживает благодаря энтузиазму своих работников и поразительной способности директора Г. Шураевой умело вести свой «корабль» в рыночном море, преодолевая разнообразные «мели и пороги» и добывая средства к существованию. Хотите верьте - хотите нет, но театр не получает от вышестоящих органов ни рубля на постановочные расходы! А на различные фестивали или обменные гастроли, в том числе, почти за 2 тыс. километров от Элисты ездит на старом раздолбанном «пазике», место которому давно в музее раритетов советского автопрома. Продажа билетов на спектакли, как и в любом другом государственном театре, не покрывает и сотой доли расходов театра, т. к. самые дорогие из них стоят 200 рублей. При этом театр не может увеличивать цену, поскольку постоянные его зрители в основном отнюдь не богаты. Но при этом влюбленные в свой театр, в своих актеров. Поэтому зал в Национальном драматическом практически всегда полон. Хотя для того, чтобы интерес публики не угасал, театру приходится, как говорит его худрук, «крутиться на пупе» и выпускать в сезоне не меньше 5-6 премьер. Ритм работы театра поражает. Кому-то может показаться невероятным, но худруком установлено правило: независимо от того, был в этот вечер спектакль или нет, к 23 часам актеры собираются в зал на репетицию, которая длится до утра! Наверное, это и называется «крутиться на пупе», но все же не совсем ясно, где черпает силы и сам худрук, и его подопечные! А самое главное: как терпят такой сумасшедший график их близкие? Задал этот вопрос молодой актрисе - матери двух детей. Она улыбнулась и ответила: «Муж и дети меня любят, поэтому и терпят»...

Нынешний «Парад премьер» в целом порадовал разнообразием драматургических жанров и интересных режиссерских и актерских работ. Хотя не обошлось и без разочарований. Впрочем, обо всем по порядку. Открылся фестиваль одной из самых свежих работ театра - лирической музыкальной комедией «Цаг сельгятя» («Случай на курорте»). Любопытна история создания этой пьесы. Написал ее в конце 60-х годов прошлого века легендарный калмыцкий деятель культуры, писатель, поэт и драматург, герой Великой Отечественной войны Морхаджи Нармаев. Странно, но факт: его пьеса, в которой ни слова о политике или о каких-либо социально-экономических проблемах, в 1968-м году была забракована худсоветом театра. И пролежала в столе 45 лет, пока ее не вернул к жизни Борис Манджиев. Он и его брат, популярнейший калмыцкий композитор Аркадий Манджиев, взяв за основу эту пьесу, написали добрую и милую музыкальную комедию, которую поставил сам худрук. Судя по всему, актерская молодежь театра приняла ее на ура! Свидетельство тому - тот драйв и нескрываемое наслаждение, которое испытывают артисты на сцене. В целом спектакль, к которому, наверное, можно предъявить некоторые претензии в части сценографии, костюмов, темпоритмов и некоторых актерских работ, продемонстрировал наличие спаянной, мобильной команды Национального театра, которая умеет и любит работать сообща, в одной связке. Ни один из артистов ни на секунду не позволил себе продемонстрировать таланты в ущерб общему делу и, как говорят на театре, потащить одеяло на себя. При том, что каждый из них обладает яркой индивидуальностью и актерской изюминкой. Играют актеры на редкость свободно и чистосердечно, и при этом остроумно, иронично, а порой ярко гротескно. И это позволяет забывать о некоторых недостатках и шероховатостях исполнения. В одной заметке нет возможности перечислить всех участников спектакля, но не могу не отметить Тамару Палтынову и Татьяну Зараеву в ролях двух молодых продвинутых мам очень симпатичных главных героев: трепетной, но замученной бытовыми заботами Ногалы (Гиляна Шарапова) и самодовольного, чуточку малахольного Адьяна (Очир Такаев). Есть в спектакле немало остроумных режиссерских находок. Уморительно смешна, например, сцена, в которой парни, приехавшие в туристический лагерь на Волгу, лихо отплясывают какой-то замысловатый «пингвиний» танец в ластах! Или эпизод, когда девушки, выбрав себе молодых людей по душе, не просто околдовывают их обаянием, но, как заправские амазонки, в упор расстреливают их с помощью луков и стрел. Между тем, жертвы с картонными мишенями на груди и не думают сопротивляться, а просто обреченно становятся напротив лучниц и покоряются судьбе. И такие сцены вовсе не кажутся вставными номерами, а очень органично вписываются по смыслу в театральное повествование. В такие минуты зал буквально заходится в добром смехе и овациях. Не могу не сказать и о дивной музыке Аркадия Манджиева, в которой сплелись национальные мотивы с броскими, запоминающимися современными мелодиями и ритмами, что, безусловно, привлекает молодого калмыцкого зрителя. Кстати, поют многие участники спектакля весьма неплохо. А одна из молодых актрис Дельгир Канкаева, на мой взгляд, вокалистка первоклассная и вполне могла бы иметь успех на эстраде!

Совершенно иным по форме и содержанию оказался второй спектакль фестиваля, показанный на малой сцене театра. Называется он «Голубоглазая каторжанка». Это монодрама, созданная по повести народного писателя Калмыкии Алексея Бадмаева. В этом спектакле автор инсценировки и режиссер Борис Манджиев вслед за писателем возвращается к незаживающей ране калмыцкого народа - его депортации во времена сталинщины. Алексей Бадмаев испытал эту трагедию на себе. После окончания средней школы он ушел на фронт, где был тяжело ранен, но все же вернулся в действующую армию. А в благодарность за верную службу Родине был в 1944 году выслан НКВД в Широколаг на строительство ГЭС. Заходя в малый зал театра, зритель сразу окунается в атмосферу тех лет и событий, о которых повествует повесть. Очень выразительна сценография художника Елены Варовой: на полуосвещенной сцене на переднем плане прибитые к полу стул и стол следователя с лампой - непременным атрибутом допросов, на заднем - дощатый забор, вызывающий ассоциации и с вагонами для скота, в которых везли в Сибирь несчастных калмыков, и с лагерными бараками, и с непреодолимой глухой стеной, отделяющей поселенцев от прежней жизни. На одном из стульев в глубине сцены - военный китель, как потом выяснится, принадлежащий мужу героини спектакля и олицетворяющий для нее его образ. Трагедия народа в этом произведении передана через воспоминания и ощущения русской женщины, жены калмыка, которую НКВДшники пытаются заставить отказаться от мужа, обещая за это не высылать ее с детьми в Сибирь. Но женщина непреклонна, она, подобно декабристским женам, не может предать мужа и едет в ссылку. Не соглашается она ни на какие компромиссы даже тогда, когда ей предлагают взять девичью фамилию для того, чтобы получить разрешение на поездку на похороны матери. Эту разрывающую душу историю пронзительно играет прекрасная молодая актриса Тамара Палтынова. Ее героиня - Алла Викторовна Фоменко - женщина на редкость цельная, искренняя и целомудренная. Все свои несчастья она выдерживает стоически, сохраняя при этом неизбывную нежность и любовь к мужу и детям. Только два раза актриса срывается на крик, когда кажется, что ее сердце рвется пополам, что нет больше сил дышать. Но в целом актриса не позволяет себе никакой экзальтации и надрыва, и только в ее огромных трагических глазах живет весь ужас, который пришлось испытать и ее героине, и ее народу. И слезы, которые льются из глаз зрителей: и пожилых, и молодых - лучшая награда создателям этого жесткого, сдержанного, глубоко трагического спектакля.

Третий спектакль «Парада премьер» откровенно разочаровал. Режиссер Национального драмтеатра Серей Бурлаченко поставил пьесу Сергея Белова «Я ваша... теща!» Изысканное, стильное оформление спектакля художником Геланой Бадмаевой и начало действия, выдержанное как бы в буддистских традициях, заинтриговали. Но ровно через десять минут действие покатилось вниз по наклонной плоскости и превратилось в примитивную, безвкусную бульварно-антрепризную поделку с сумбурными мизансценами, непростроенными ролями, бездумной беготней, хлопотанием физиономиями и дикими криками. Вспомнилось замечательное стихотворение Роберта Рождественского о цирке, в котором есть строчки: «А клоун глупее вас, и это приятно вам!» Да простят меня хорошие актеры Национального театра, но «глупые клоуны» и в этот вечер нравились зрителям, свидетельство чему - раскаты гомерического хохота в зале. И это, наверное, служит веским аргументом авторам в защите их детища. Но творческая планка, поставленная театром предыдущими спектаклями, этим незрелым зрелищем явно снижается и даже сбивается. Автор этих строк терялся в догадках: в чем состояла функция режиссера в этом проекте? Если в том, чтобы актеры не столкнулись лбами, то задачу можно считать выполненной. Возникало впечатление, что действие пущено на самотек, и актерам предоставлена возможность играть, как Бог на душу положит. Приходилось иногда даже опускать глаза, стыдясь и жалея хороших, умных, уже полюбившихся актеров, которым пришлось в силу производственной дисциплины участвовать в этом действе. Прошу понять меня правильно: я вовсе не ханжа и способен иногда отдохнуть на «прикольной» комедии какого-нибудь Коуарда или Куни. Но всегда хочется, чтобы в самом простеньком зрелище, в самом незамысловатом гэге присутствовала хоть малая толика вкуса и здравого смысла. Но этому желанию в тот печальный фестивальный вечер сбыться было не суждено.

Между тем, расстраивался я не долго. Потому что на следующий день опять попал под обаяние талантливых артистов Национального драмтеатра. Сначала в малом зале был показан спектакль «Я - артистка», посвященный 100-летнему юбилею театральной легенды, первой народной артистки Калмыкии Улан Лиджиевой (автор пьесы и режиссер Борис Манджиев, художник Елена Варова). В программке спектакля говорится о том неоценимом вкладе, который внесла великая актриса в искусство Калмыкии, в дело национальной самоидентификации народа. Она сыграла в Национальном театре замечательные роли в пьесах мировой и калмыцкой драматургии, а ее песни, прозвучавшие по радио летом 1956 года, стали символом возврата калмыков к прежней жизни после страшной депортации, которую испытала на себе и сама актриса. И сегодня эти песни не забыты: они звучат и по радио, и по телевидению, поются на традиционных народных праздниках. Можно себе представить, какая ответственность лежала на авторе и участниках спектакля, в котором сделана попытка проследить практически весь жизненный и творческий путь актрисы. На сцене - две женщины, воплощающие образ героини на разных этапах ее жизни. Народная артистка Республики Калмыкия Любовь Лазарева играет легендарную актрису в ее зрелые и пожилые годы, а прелестная, легкая, как фея, Гиляна Шарапова - Улан юную и полную надежд. Диалог между ними и стал основой пьесы, в которой сплелись воедино трагическая судьба самой актрисы и жизнь ее сценических персонажей. В спектакле в исполнении Л. Лазаревой звучат чудные песни, которые пела в свое время Улан Лиджиева, а в финале - голос самой героини пьесы. И это добавляет спектаклю живости и очарования и еще раз подчеркивает, что «дней связующая нить» в искусстве Калмыкии не порвалась...

Вечером того же дня на фестивале настал черед русской классики. Кстати, надо сказать, что несколько спектаклей на «Параде премьер» игралось на русском языке, т. к. актеры Национального драмтеатра в отличие от некоторых их коллег из других республик, прекрасно владеют на сцене обоими языками. Гоголевскую «Женитьбу» поставил приглашенный из Йошкар-Олы режиссер Василий Пектеев. Этот спектакль, безусловно, стал доминантой «Парада премьер». На мой взгляд, режиссеру удалось внести свою лепту в разгадку гениальной пьесы, взглянув на нее не как на незамысловатую комическую историю неудачного сватовства неприкаянного бобыля Подколесина, а как на «совершенно невероятное событие». Когда-то П.А. Марков, говоря о Мейерхольде, отметил, что тот «всегда ставит не одну пьесу, а все собрание сочинений драматурга».  Не собираюсь, конечно, сравнивать режиссера калмыцкой «Женитьбы» с великим реформатором сцены, но Василий Пектеев, безусловно, намотал себе на ус высказывание критика. Свидетельство тому - начало спектакля, которое настраивает зрителя отнюдь не на комический лад. На полуосвещенной сцене мелькают странные существа: то ли люди, то ли призраки, то ли свиные рыла, то ли персонажи «Майской ночи», то ли чичиковские мертвые души. А в довершение ко всему из подколесинского шкафа, как привидение, выплывает бледная и зловещая... панночка. В конце концов, выясняется, что этот «бал сатаны» - лишь горячечный сон Подколесина, но бесспорно, что такая странноватая интродукция задает тон всему спектаклю. Хотя авторы спектакля вовсе не ставят себе задачу непременно погрузить зрителя в состояние оторопи и мистики. Напротив, калмыцкая «Женитьба» при всей ее загадочности в целом сыграна весело, остроумно, изысканно и очень современно. Тщательно выстроив мизансцены и каждую роль буквально «до пальчика», режиссер, тем не менее, оставляет актерам простор для импровизации. И они этим пользуются с немалым успехом, ни на йоту не противореча общему настрою, смыслу и вкусу. Очень интересна и своеобразна актерская команда, которую собрал В. Пектеев. Любая, даже самая крошечная роль достойна здесь всяческих похвал. Это и очаровательная, стремительная умница Дуняша (Ирина Васкеева), и ироничный и мудрый увалень Степан (Алексей Сарангов), и зловещая, немного высокомерная, одетая в какой-то немыслимо роскошный зеленый кафтан и такого же цвета цилиндр Фекла Ивановна (Вера Тепкеева), и прозорливая, подозрительная, но добродушная Арина Пантелеймоновна (Татьяна Кожиева). Харизматичны, хотя и несколько однообразны женихи (Сергей Адьянов, Павел Челбанов и Виталий Надбитов) и нелепый, но трогательный Подколесин (Баатр Санжиев). Тонок, умен, хитер и дьявольски изобретателен Кочкарев (Санджи Пурсяков). Динамичный, импульсивный артист не позволяет себе ни секунды «простоя мысли». Остается загадкой, зачем Кочкареву непременно нужно охомутать приятеля: мефистофельская издевательская маска этого демона непроницаема, лишь в алчном, надменном взоре горит неугасимым огнем его идея-фикс. Порой даже начинает казаться, что его одолевает какая-то неведомая сверхъестественная сила, заставляющая во что бы то ни стало склонить Подколесина к женитьбе на Агафье.

Сказать, что Марина Кикеева играет свою Агафью Тихоновну превосходно, это значит ничего не сказать. Да простят меня все виденные мной прежде Агафьи (а их было, наверное, десятка полтора), но калмыцкая оказалась лучшей. На спектакле вспомнилась строчка из футуристического стихотворения 30-х годов прошлого века: «Эдисон триллионов вольт - Мейерхольд!» В атомном реакторе по имени Марина Кикеева, действительно, не меньше триллиона вольт. Ее Агафья своей психофизикой напоминает вдохновенный, яростный вихрь, шторм, ураган, который в состоянии смести любые препятствия на пути к заветной цели - замужеству! Но эта нелепая, угловатая, круглолицая девчонка еще и на редкость умна, трогательна, наивна и обаятельна. По простоте душевной она без всякого стеснения щеголяет дома в неглиже - белой сорочке и панталонах, отороченных кружевом, бордовых мягких тапочках с синими цветочками и разноцветных папильотках. Но - вот беда! - невеста не успевает вовремя надеть выходное синее платье, вследствие чего вынуждена спрятаться от посетителей на высоченной стремянке посреди сцены и - хошь-не хошь - наблюдать сверху за тем, как женихи обсуждают (говоря современным языком, перетирают) все pro и contra выставленной «на торги» невесты. Следить за этим безмолвным минимоноспектаклем актрисы - истинное наслаждение. Тысячи эмоций отражаются на ее лице: испуг, заинтересованность, радость, негодование, обида, ирония, etc. И это только одна сцена, а их у Агафьи в пьесе, как знает читатель, немало. Кажется, что фантазия блистательной «клоунессы» Марины Кикеевой неистощима, в ее арсенале столько ярких и необычных актерских приспособлений и приемов, что, наверное, хватило бы на десяток разных вариантов спектакля и столько же трактовок образа Агафьи. И тем пронзительнее ее внезапное превращение из неунывающего перпетуум-мобиле в несчастную, обманутую, брошенную женщину. В финале, узнав о предательстве суженого, она после недолгого оцепенения опять включает свои триллионы вольт и несется по сцене, как затравленный бычок по арене, увлекая за собой всех домочадцев. И, сделав несколько отчаянных кругов, бросается вслед за Подколесиным в открытое окно! Если прыжок ее несостоявшегося женишка, скорее всего, должен закончиться благополучно, и он счастливый и совершенно неженатый вернется в свою «берлогу», то «полет» (а она не просто выскакивает, а именно вылетает в окно) несчастной Агафьи Тихоновны не предвещает ничего хорошего... Так заканчивается это совершенно невероятное событие, и ты еще долго не можешь опомниться, смеясь и утирая слезы одновременно.

Завершился фестиваль премьерой, как говорится, с пылу, с жару. В первый раз на зрителях была показана мелодрама «Гуд бай, май лав!» (автор - актриса и журналист Майя Ильянова). Кардинально переработав пьесу, ее поставил все тот же неутомимый Борис Манджиев. Получился многоплановый спектакль о нашей непростой жизни, в которой любовь соседствует с изменой, отзывчивость с непониманием, милосердие с черствостью, печаль с радостью. И опять спектакль украсила чудесная музыка композитора Аркадия Манджиева. Наверное, особо выделять кого-то из артистов в этом многонаселенном спектакле было бы несправедливо, но все же не могу не отметить ведущего актера театра Очира Такаева, пронзительно сыгравшего прикованного к инвалидной коляске парня по имени Церен. В целом же, несмотря на некоторую сырость спектакля и недостаточную простроенность и одноплановость отдельных ролей, беру на себя смелость утверждать, что потенциальные возможности для роста у него есть. Но важнее всего, что не только актеры, но и все работники Национального драматического театра им. Б. Басангова здесь еще раз продемонстрировали, что они - настоящая, крепко сбитая команда, которой по плечу любые творческие задачи. Завершая эту заметку, хочется пожелать им еще больше интересных спектаклей, а в конце каждого сезона - столь же захватывающих парадов премьер.

Фотогалерея