Уфа. Сага о герое

Выпуск №7-177/2015, В России

Уфа. Сага о герое

В Башкирском академическом театре драмы им. М. Гафури поставлен спектакль на историко-национальную тему. Спектакль о башкирах-воинах времен Отечественной войны 1812 года. Не торопитесь, горожане, жаждущие ярких зрелищ, строить кислые мины. Дескать, дайте нам позитива - сделайте нам красиво. История, война, дивизии, полководцы - это, мол, скучно, как школьный урок, иллюстрированный наглядной агитацией в виде карт и плакатов. Ведь каждый из нас помнит, как в школе, не читая, пролистывал батальные главы «Войны и мира». И все же - не торопитесь скользнуть взглядом по названию «Кахым-туря» на городских афишах. Есть подозрение, что на этот раз вас заденут и тема, и пафос, и главный герой, поскольку слово «патриотизм» в наши дни снова актуально, причем для каждого в своем значении. Режиссер Олег Ханов воссоздал на сцене историю, случившуюся в реальности, но рассказанную как легенда о подвиге непобедимых «Северных амуров» - воинах иррегулярных башкирских дивизий, наводивших ужас на армии Наполеона. Поставленный по пьесе Баязита Бикбая, написанной в 50-е годы прошлого века, спектакль прозвучал на удивление современно, как вчера созданная драма. И в этих заметках по «премьерному поводу» хотелось бы поговорить именно о «технологии» превращения исторической хроники в миф, в трагедию, скроенную по классическим лекалам.

Олег Ханов - человек богатой театральной судьбы, актер и постановщик, соратник режиссера Рифката Исрафилова, вписавшего яркие страницы в башкирскую и российскую театральную историю, отлично понимает миссию художественного руководителя титульного театра республики. Слово «национальный» в этом понимании - ключевое. Но не в смысле узко-этнографическом, а - непременно - в общечеловеческом. И тогда задача лидера театра становится именно миссией, а национальная самобытность избавляется от местечковой узости, легко прокладывая путь к сердцу любого зрителя независимо от этнической принадлежности. Оставляя пока в стороне центральную линию главного героя, его подвига и трагической гибели, отметим: в содружестве со своим другом-единомышленником, историком с весьма развитым творческим воображением - Хамитом Иргалиным - Олег Ханов в этой постановке соединяет две главные категории, определяющие как некий императив основной пульс действия. Это героический эпос (подвиг народа) и поэзия (душа народа). Чередование первого и второго в динамических контрастах, а порой и взаимное их наложение - в лучших традициях национальной поэтики, прозы и драматургии. Эпическая составляющая воспроизведена «малой кровью»: это группа актеров театра, играющая «отряд» Кахыма в облачении «Северных амуров», которую мы видим в моменты перевалов и передышек, и внеигровое воссоздание картин боя, сражений. Этот героический план удался в большой степени благодаря работе художника Альберта Нестерова - давнего партнера Ханова по многим спектаклям. Многослойные, низко нависшие облака над стоянкой, уходящие вглубь сцены как в бесконечную перспективу, играющие оттенками черно-серого, а в острые моменты вспыхивающие кровавыми огнями-всполохами - неподвижный, но изменчивый образ. В самых горячих точках зрелища прозрачные клубящиеся «тучи» превращаются в экран, на котором мы видим то военные парады из классического фильма С. Бондарчука, то скачущих с шашками наголо всадников боевой конницы, слышим топот копыт и смертельное ржание лошадей... Проекция одновременно на все слои «неба» с глубокой перспективой - великолепная находка, придающая изображению грандиозный объем многосотенной массовки одним лишь лучом видеопроектора.

Весь этот нависающий как будто прямо над зрительскими рядами ряд изобразительный эффектно сопровождается музыкой Урала Идельбаева, создавшего почти кинематографический «саундтрек» к спектаклю. Идельбаев - мастер жанра прикладной театральной музыки, умеющий пользоваться современными средствами моделирования звука. Но кроме прочего, он просто талантливый музыкант и соавтор режиссера. Вся ткань спектакля пропитана музыкой. Народные песни «Любизар», «Кахым-туря», «Азамат», пляски под курай, озон- и кыска- кюи, - казалось бы, при такой насыщенности фольклором легко приобрести ту приторную «народность», которая сегодня выглядела бы затертым глянцем.

Но - в этом одно из завоеваний труппы, известной своей культурой музыкального исполнительства - ни одна мелодия не звучит в спектакле как дополнение или украшение. Живое, без всякой «фанеры» пение удивляет искренностью интонации и качеством голосов (особенно хорош Баик в исполнении Ю. Куланбаева). Наигрыши курая, то плясовые, то лирические, то погребальные вписаны не только в действие, как поэтический лейтмотив души Кахыма и его народа, но и в общий синтезированный саунд, складывающийся в гибко следующую поворотам драмы партитуру. Песня «Кахым-туря» и голос курая, сопровождающий похоронную процессию проводов героя, - полны тихой пронзительной печали, сразу выводящей «бытописание» на уровень высокой поэзии, как и образ ребенка, почти бессловесный, но при этом - блистательно красноречивый.

Семилетний воспитанник детской студии при театре Ильназар Ахметзянов вызывает нечто большее, чем понятное умиление взаимодействием ребенка со взрослыми артистами на сцене. У него не просто декоративно-статическая функция, но полноценная роль. Причем роль, отстраненная от основной сюжетной линии, что в принципе не так уж легко для любого, не только детского, понимания... Дитя и старая Мать (Г. Мубарякова) - аллегорическая пара светлого Завтра и вечной основы рода, матери-земли. Одно без другого немыслимо, и эти двое сопровождают героя от начала до конца, за них он воюет и отдает жизнь... Собственно, и в этом приеме нет ничего нового, однако важно то, как он работает. Органично, без пафоса и глубокомысленных натяжек. Потому и задевает сердце, ступает в душу легко и непринужденно, как маленький Ильназар - на сцену. В самом конце, в момент похорон героя, Дитя вырывает Кахыма из объятий «реального» мира и увлекает за собой - в мир иной, светлый, которого еще нет, но будет непременно. А воины несут предполагаемое тело, оставшееся в призрачной пелене прошлого, под звуки печального курая...

Сам же Кахым, которого крупным мазком, широко и несколько однопланово играет Азамат Гафаров - герой довольно предсказуемый. Это скорее национальный архетип воина-батыра, чем реальный персонаж. Отважный, решительный, страстный, по-мужски привлекательный. В коротких передышках между боями он поет тоскливые песни, отчаянно пляшет, ласкает женщин и карает предателей. Но такого полковника Кахыма, первого башкира, получившего образование в столичной военной академии и погибшего от руки завистливого соперника, играет не столько он сам, сколько окружение: бойцы его отряда, начальники, пленные, женщины... Каждый из них - неповторимое запоминающееся лицо, и ключевые фигуры так же архетипичны, как главный герой. Девушка-боец, «крепкий орешек» Асылбикэ (Г. Исмагилова и Г. Хайсарова) - масса прообразов от Жанны д'Арк до «Батальона», за трусоватым и подлым Колтубэ (А. Амиров и А. Кабиров) проглядывают черты шекспировского Яго, а за русским военачальником Семеновым (И. Саитов) маячит М. Кутузов. Про майора-немца Фольгнера (А. Кунакбаев) с его презрительным «швайн» и говорить нечего: спрос на отталкивающие карикатуры такого рода повышается вместе с патриотическим подъемом в обществе. Комедийная пара пленных французов - неотъемлемый атрибут той же классической трагедии, а страдающая от бесконечного тревожного ожидания жена (И. Фазлаева и Р. Динмухаметова) - часть истории любого воина. Каждый образ - меткий выстрел в цель.

Ханов признается, что конфликт драмы привлек его сюжетным сходством с «Отелло». Герой, вожак, за которым его «северные амуры» бросаются в огонь и воду, которому не чуждо ничто человеческое, который выходит живым из смертельных передряг, в итоге становится жертвой вероломного убийства от руки вчерашнего соратника. Ошеломительно горькая развязка, приподнимающая всю историю над обыденным бытописанием...Сколько возможностей для разворачивания интриги, хитросплетений, драматического накала страстей! Мотив «яда» гарантированно превращает хронику в миф. Ну чего бы, в самом деле, стоила «Маленькая трагедия» Пушкина без легенды об отравлении Моцарта завистником Сальери, чего бы стоил «Борис Годунов» без истории кровавого убийства царевича Димитрия? На самом же деле ни один из этих фактов не нашел подтверждения, как не установлена точная причина гибели Кахыма Мурдашева. Однако художнику документальный закон не писан, он играет по своим правилам.

Правила Бикбая- Иргалина-Ханова предельно точно вписываются в понятие «классики жанра». Это действие, построенное на динамичных контрастах, психологически точная манипуляция (в хорошем смысле) зрительскими чувствами, безошибочный расчет опытного режиссера. При небольших затратах театр получил мощное по воздействию историко-художественное полотно, каких в национальном театре ничтожно мало. Так что будем ценить и Ханова, и всю театральную команду, умеющую создавать продукцию такого качества столь малыми средствами.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.