Между грезами и реальностью. Театр Алексея Рыбникова

Выпуск №8-178/2015, Мир музыки

Многие драматические театры считают сегодня своим долгом пополнить репертуар одной, а то и несколькими постановками мюзиклов и даже рок-опер. Конечно, у всех это происходит с разным успехом. Но есть труппы, которые качественно, серьезно, давно и со знанием дела занимаются музыкальными спектаклями. В Москве одним из таких коллективов является Театр Алексея Рыбникова, ведущий свою историю с 1978 года. Точкой отсчета считается выпуск пластинки «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» (либретто было написано Павлом Грушко), в записи которой приняли участие Феликс Иванов, Жанна Рождественская, Геннадий Трофимов и другие. Неудивительно, что ее двухмиллионный тираж разошелся молниеносно, ведь это была чуть ли не единственная рок-опера в Советском Союзе.

Сейчас у коллективов больше творческой свободы, отсюда и такое разнообразие выпускаемых музыкальных спектаклей. Однако конкуренция не страшна труппе Рыбникова, с успехом выступающей на лучших театральных площадках не только в России, но и за рубежом (Франция, Германия, Израиль, Венгрия, Канада...). В 2014 году Театр Алексея Рыбникова выпустил два абсолютно разных премьерных спектакля, которые мне довелось посмотреть на сцене Московского Международного Дома музыки. Первая новинка - рок-опера «Хоакин Мурьета» - это не ремейк культовой постановки 70-х годов прошлого века, а самостоятельное сценическое произведение, для которого текст стихов написал Юлий Ким.

Постановочная группа решила вернуться к изначальной народной легенде о разбойнике Хоакине Мурьете, сведя до минимума мистическую сторону истории, но сохранив романтический флер вокруг этой противоречивой фигуры XIX века. В премьерном спектакле большое внимание уделяется трогательным взаимоотношениям между Хоакином и его возлюбленной Роситой, что оправдывает дальнейшее решение главного героя ступить на путь разбоя. Павел Зибров запоминается не только эмоциональной подачей вокальных партий, но и «погруженностью в жизнь» Мурьеты. Это делает полулегендарную фигуру мексиканца времен калифорнийской золотой лихорадки 1850-х годов вполне определенной личностью со сложной душевной организацией. И в финале, когда Хоакина убивают рейнджеры, к нему испытываешь сочувствие. Потеряв любимую жену и нерожденного еще ребенка, он со временем все-таки сумел преодолеть ненависть, открыв свое сердце пусть не прощению, но раскаянию за то, что уподобился в кровожадности и злости убийцам Роситы.

Лирическая героиня в исполнении Александры Акмановой трогательно проста, чиста, искренна. Даже перед лицом смерти она осталась красивым беззащитным цветком, растоптанным грязными ногами в отсутствие садовника. И этому тихому смирению режиссер-постановщик Александр Рыхлов противопоставил яркое, шумное, коварное зло в виде Оборотня, который то находится среди людей, подстрекая их на кровопролития, то «ныряет» в потусторонний мир. Его очень выразительно играет Николай Дроздовский. Всего в спектакле занято более двадцати артистов - практически вся труппа. И многим из них удалось даже в эпизодической роли создать запоминающийся образ, например, Леониду Сивцу, играющему шарманщика; Светлане Миловановой, предстающей в виде хозяйки кабаре «Al Paraiso»; Ивану Агафонову и Борису Дронзикову, играющим друзей Хоакина Мурьеты.

Те, кто помнит рок-оперу 1970-х годов, несомненно, отметят большую работу, проделанную композитором народным артистом России Алексеем Рыбниковым. Он написал новую увертюру и финал, изменил аранжировки хорошо узнаваемых мелодий и перезаписал музыку в соответствии с современными требованиями, так что публика не чувствует себя обделенной из-за отсутствия живого оркестра. Нельзя не отметить прекрасные стихи Юлия Кима, создающие зримые образы и надолго западающие в душу. Александр Рыхлов изобретательно вписал в сложный метафоричный рисунок спектакля собранные из множества интересных режиссерских находок музыку и стихи. Очень сильное впечатление оставляет финал, когда все актеры выходят с черными повязками на глазах. В этом видится символ духовной слепоты, безверия, ярости, отчаяния и уныния одновременно. Ведь рок-опера «Хоакин Мурьета» - не просто история любви. Спектакль поднимает очень острую сейчас для многих стран, в том числе и для России, тему эмиграции, столкновения приезжих с коренными жителями, нежелания обеих сторон идти на компромисс.

В новой постановке последнему слову техники отвечает не только музыкальное звучание, но и сценография. Суперсовременная видеоинсталляция создает иллюзию многомерности сценического пространства, а симультанные декорации, превращающиеся в разные предметы по ходу действия, отсылают зрителей к концептуальным постановкам Всеволода Мейерхольда. Рок-опера оставляет яркое впечатление - прекрасные сольные партии и коллективное исполнение арий, костюмы с легким намеком на этнику и красивые пластические рисунки, дополняющие образы героев. Однако настоящую магию танца хореограф Жанна Шмакова показала во второй премьере - балете с комментариями по мотивам романа лауреата Нобелевской премии по литературе 1972 года Генриха Белля «Глазами клоуна».

В этом спектакле известное литературное произведение переведено на язык сценического символизма. Эмоции, мысли, поступки - все воплощено в изящных, отточенных движениях рук, ног, корпуса под симфоническую и кинематографическую музыку Алексея Рыбникова (звучат фрагменты из его «Шестой симфонии», concerto grosso «Синяя птица», концерта для виолончели, мелодии из фильма «Вам и не снилось», Capricciо). Причем Жанна Шмакова, ставя балет, обратилась к таким современным танцевальным жанрам, которые не часто увидишь на театральных подмостках. Это хип-хоп, неоклассика, контемпорари дэнс, вакинг, крамп и даже приемы восточных единоборств. В итоге даже сцены о Второй мировой войне артисты смогли ярко выразить с помощью пластики. И хотя это первый такой эксперимент Жанны Владимировны, в эстетике балета угадывается почерк, знакомый по ее предыдущим театральным работам, среди которых мюзиклы «Продюсеры», «Иствикские ведьмы», «Буратино», рок-опера «Юнона и Авось». Шмаковой присуще очень бережное отношение к музыке, в которую она вплетает танец, проникновенность создаваемого образа, экспрессию. И в то же время в каждом хореографическом номере есть какая-то неуловимость, абстракция, которую каждый зритель волен трактовать по-своему.

Немногочисленные фрагменты текста романа Г. Бёлля звучат в хореографической драме из уст Николая Дроздовского, который исполняет роль Ганса-рассказчика. Зрители видят перед собой уставшего человека, переживающего конфликт между внутренним миром и внешним. Погружаясь в воспоминания, он старается справиться с душевным кризисом, хотя бы на минуту сорвать с себя маску клоуна, скрывающую ранимую и утонченную творческую личность. Странные и дивные танцевальные видения воплощают на сцене артисты Наталья Кошкина (Мать), Оксана Стратулат (Генриетта), Андрей Калугин (Лео), Виктор Бакаев, Татьяна Яковенко, Константин Панкратов, Ульяна Лукина, Ярослав Дьяков, Анастасия Данскир. Завораживает работа в паре Виктории Янчевской (Мария) и Александра Исакова (Ганс-клоун). Она - грациозна, изящна и хрупка, как кукла из музыкальной шкатулки. Он - дерзкий паяц, не жалеющий ни себя, ни близких людей на пути к полному отчуждению и одиночеству. Техника Александра Исакова поражает с самого начала представления, когда он исполняет пластический этюд с красным клоунским носом, выпадающим из чемодана. Пантомима, танец, драматическая игра, цирковые трюки - кажется, артисту подвластно все, и потому слова в этой роли излишни.

Примечательно, что действие балета происходит практически в пустом пространстве, как будто подчеркивающем внутреннее опустошение героя. Лишь с левой стороны сцены зрители видят уголок гримерки, за ней вверху - трансформирующееся скульптурное лицо Давида, позволяющее максимально измельчить масштаб истории маленького человека; а с правой стороны стоит скульптура Венеры как символ вечной любви Ганса Шнира к предавшей его Марии (сценография Давида Мативосяна). В «ролях» других декораций периодически выступают сами артисты. Особенно запомнилась сцена в саду с античными статуями, превращающимися в родственников Ганса. Этакое семейное фото в объемном изображении. Под стать художественному решению и костюмы, придуманные Асей Шенталинской: стилизованные, необычные и подчас даже комичные, как, например, тапочки-танчики в военном номере. Грустно и смешно одновременно. В этом-то и заключается искусство клоунады - с помощью эксцентрического отражения действительности залечивать душевные раны.

По мнению главного режиссера Театра Алексея Рыбникова, премьерная постановка «Глазами клоуна» полностью отвечает творческим задачам коллектива: «Мы стараемся создать современный музыкальный театр XXI века, который был бы понятен людям всех поколений. Наша задача состоит в том, чтобы и через десять-двадцать-тридцать лет в музыкальный театр приходили зрители, действительно любящие этот жанр, и чтобы наши спектакли трогали их сердца, дарили им такие эмоции, которые они не смогут получить».

Фото из архива Театра Алексея Рыбникова

Фотогалерея