Легенда о пластической драме / "Легенда о Хоакине" в Государственном Театре киноактера

Выпуск № 2-182/2015, Премьеры Москвы

По бескрайним прериям скачет на коне юноша. Рядом с ним весело несутся другие мужчины и женщины - все они едут в чилийский город Вальпараисо, где из года в год проходит праздник в честь народного героя Хоакина Мурьеты. Так в 1976 году начиналась постановка Гедрюса Мацкявичюса «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Так и сегодня начинается спектакль «Легенда о Хоакине», поставленный Владимиром Ананьевым к 70-летию основателя Театра пластической драмы. Конечно, никаких лошадей на сцене нет. Есть актеры, способные в пластике передать и коня, и седока, и весь мир в его многообразии. В новой редакции сохранены многие мизансцены, основа музыкального решения и сценография, а вот костюмы художник Елена Покровская создала новые. «Легенда о Хоакине» - не слепок с оригинала. Ананьев не стремится к музейной реконструкции, он воскрешает забытый жанр в условиях современности, воспитывает в актерах умение мыслить и действовать телом. В названии спектакля хранится ключ к его восприятию: легенда - поэтический образ минувшего, ставший самоценным художественным явлением.

Пластическая драма «вышла» из пантомимы, интерес к которой в 1970-е годы по всему миру был грандиозным. Невербальное действие открывало простор для поисков выразительности, но еще и давало возможность искреннего высказывания поверх цензуры и потока обесцененных слов. Мацкявичюс был убежден, что «именно безмолвие сопутствует всем крайним, кульминационным моментам человеческой жизни». «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» по мотивам драматической кантаты П. Неруды - одна из первых работ режиссера. В это же время рок-оперу А. Рыбникова «Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты» ставил М. Захаров в театре Ленинского комсомола. Спектакли-ровесники самостоятельны как в плане жанра, так и в музыкальном решении - Мацкявичюс обратился к аутентичной чилийской музыке. Его «Хоакин...» стал образцом построения драматургии в пластической драме и азбукой жанра. Поэтому сегодня именно этот материал был снова выбран для постановки.

Костяк «труппы» составили актеры Театриума на Серпуховке. Исполнитель роли Хоакина Руфат Акчурин задает эмоциональный градус спектакля, верно чувствуя все его «зоны молчания» и «крики» страсти. Отправившись в Калифорнию на поиски счастья, Хоакин встречает на пароходе Тересу. Его ухаживания настойчивы, в движениях - уверенность и гармония. От юноши исходит подкупающее спокойствие, и девушка уступает. Тереса Полины Пахомовой сочетает в себе изящную женственность и крепость духа, дающую и физическую силу. Воображаемый лом в руках актрисы, похоже, пробивает «почву» дюйм за дюймом ничуть не хуже, чем у мужчин-золотоискателей. Огромной взаимной теплотой наполнен дуэт Хоакина и Тересы, который актеры исполняют под известную композицию «Gracias a la vida». Лаконичный и точный образ матери создает Ольга Сидоркевич. Вся в черном, обреченная вечно утешать, провожать и оплакивать своего сына, она строга в своей скорби. Поливая сыну на руки из воображаемого кувшина, мать у Сидоркевич, кажется, сама способна стать водой и пролиться в его ладони. Контрапунктом к рабочему люду существуют «хозяева жизни» - Кабальеро (Петр Королев), его «шестерка» (Владимир Седлецкий) и Золотая блошка (Татьяна Калакина). Образы решены в стиле варьете - яркие костюмы, широкая «пританцовывающая» пластика свидетельствуют о «dolce vita» персонажей.

От рук этих прожигателей жизни гибнет Тереса. Хоакин застыл от горя. Но именно с этого момента для Хоакина начинается яростная скачка мести, которая завершается у могилы Тересы. В финальной схватке Хоакин с обнаженным торсом один противостоит четверым бандитам в длиннополых плащах с капюшонами, которые избивают его ногами, заставляя подлетать от ударов. Неравная борьба заканчивается убийством Хоакина. Отрубленную голову героя принимает в свои руки Смерть. Смерть в исполнении Юлии Тарниковой присутствует на сцене с первых минут действия (Хоакину пришлось столкнуться с ней еще на пароходе во время шторма). Она непринужденно скользит среди пассажиров парохода в своем белом развевающемся одеянии, танцует на палубе и, конечно, ни на шаг не отходит от героев в последние часы их земного бытия. Завершается спектакль все той же неистовой скачкой чилийцев - символом непобедимой любви к жизни. Движения актеров не закреплены в каждом шаге (это не танец или пантомима, где жанр требует особой точности исполнения) - это существование в предлагаемых обстоятельствах, поиск своей уникальной интонации в «говорящем» жесте. Сегодня «Легенде о Хоакине» еще не хватает подлинной свободы. Всего три месяца было дано драматическим актерам на освоение азбуки пластической драмы. После такого экспресс-курса можно заговорить на иностранном языке, но чтобы непринужденно шутить на нем, нужны годы практики.

Овладеть языком пластической драмы актерам помогали ученики Мацкявичюса Анатолий Бочаров и Сергей Лобанков. Оглянувшись в прошлое, режиссерская группа сделала огромный бросок в будущее, передавая из поколения в поколение уникальный опыт. Отвечая на вопрос журналиста о том, чему его научил Мацкявичюс, Владимир Ананьев, когда-то сам игравший Хоакина в той первой постановке, ответил: «Миссионерству. Пониманию своего предназначения». Не в этом ли предназначение режиссера и педагога? Научить актера быть собой, быть искренним - ведь слова часто лгут, а тело не солжет никогда.

Фото Алёны МАРЯШИНОЙ

Фотогалерея