Отцы и дети. Продолжение в XXI веке / II Межрегиональный фестиваль "Волга театральная"

Выпуск № 3-183/2015, Фестивали

П Межрегиональный фестиваль «Волга театральная» проходил в Самаре в конце сентября, подарив всем участникам, гостям и жителям города неожиданно жаркие солнечные дни. Казалось, сама природа благоволит празднику, согревая и «угощая» напоследок возвращением лета. К тому же в звуках торжественных фанфар, возвещавших о начале каждого спектакля, слышался теплый, какой-то по-особому уютный мотив старой песни «Ах, Самара-городок...» - и это придавало ощущение дополнительной радости от того, что мы собрались все вместе в гостеприимном уже не городке, а большом и благоустроенном городе, стоящем на самом берегу широко разливающейся Волги.

Фестиваль «Волга театральная» проводился во второй раз и значительно расширил свои границы. На этот раз участниками стали театры из четырех республик (Башкортостана, Мордовии, Татарстана и Удмуртии), а кроме них - из Перми, Волгограда, Нижнего Новгорода, Ульяновска, Тольятти и самарские муниципальные театры. Благородная и необходимая зрителям (на каждом спектакле царили не просто аншлаги, а нередко и переаншлаги!) инициатива Самарского отделения Союза театральных деятелей РФ и Ассоциации городов Поволжья нашла горячий отклик у Администрации города - праздник состоялся благодаря их немалым стараниям и щедрому гостеприимству. Одними из первых здесь необходимо назвать Председателя Самарского отделения СТД, Секретаря СТД, представителя СТД в Приволжском федеральном округе Владимира Гальченко и его заместителя, исполнительного директора фестиваля Тамару Воробьеву. Их завидная энергия вызывала изумление: без внимания не остался ни один человек, они встречали, провожали театральные коллективы, следили за всеми техническими мелочами, успевали пообщаться, кажется, с каждым...

К сожалению, не все спектакли довелось посмотреть - многие шли в параллель, потому что неделя не смогла бы вместить всех участников «в порядке очередности», но о тех, что удалось увидеть, хочется рассказать хотя бы вкратце, так как некоторые из них оказались достойны самого серьезного внимания.

Честно говоря, я не верю рассказам о фестивалях, где каждый спектакль становился событием, заставляющим забыть о предыдущем - в конце концов, любой театральный форум не что иное, как демонстрация некоего среза живого, сегодняшнего театра, эстетику которого мы принимаем или не принимаем. И потому любой «промах» в нашем восприятии (при условии преданности Театру) воспринимается как досада, желание что-то объяснить и, если возможно, подправить.

А на этот раз картина сложилась вот такой, по моему мнению...

Спектакль Пермского ТЮЗа «Господа Головлевы» (пьеса Ярославы Пулинович по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина, постановка Михаила Скоморохова), удостоенный Гран-при фестиваля, поразил и тщательностью инсценировки, и детально разработанной глубиной постановки, и изысканной сценографией Ирэны Ярутис (Санкт-Петербург), и поистине выдающимся актерским ансамблем. Главным для меня открытием Михаила Скоморохова и его артистов стала очень современная «переакцентировка» известнейшего романа - спектакль повествует не об Иудушке Головлёве (блистательно сыгранном Александром Красиковым, Приз за лучшую мужскую роль), а о судьбе семьи, которая неизбежно должна разрушиться, потому что уже в самом ее зарождении заложена мысль об истреблении родов, приумножающих богатство и трагически теряющих нравственные ориентиры.

Начинаясь со свадьбы Арины Петровны (Елена Бычкова, Приз за лучшую женскую роль, великолепно не просто сыграла, но глубоко драматически прожила свою роль), молодой девушки в белом платье и фате с Владимиром Михайловичем Головлёвым (Андрей Пудов проживает свою жизнь от бездумного мотылька-мечтателя до полубезумного человека, загнанного в угол), когда выросшая явно в бедности невеста подбирает с пола крошки свадебного каравая, эта история проходит через становящуюся постепенно болезненной страсть Арины Петровны к накопительству, чтобы в конце жизни явиться местью детей за равнодушие матери ко всему, кроме покупки новых деревенек. Чтобы явиться зримой и страшной гибелью большой семьи...

Кажется, в спектакле выверены не только каждая мизансцена, но и каждый жест всех исполнителей, каждому дано свое пусть маленькое, но несомненное «соло», в котором он проявляет себя сильно и ярко. Главная героиня «стареет» на наших глазах без какой бы то ни было помощи грима - просто появляются чепец, очки, на то же свадебное платье набрасываются накидки, платки, словно годы жизни откладывают свои отпечатки на фигуру женщины, все более и более уверенной в своей правоте, словно борясь с остатками той человечности, которые существовали в ней от Бога. И лишь к финалу, в прощании с ненавидимым на протяжении всей жизни мужем, что-то проснется в этой женщине и станет по-настоящему жаль ее.

Финал Михаил Скоморохов выстроил мощно: спектакль идет на сцене в окружении зрителей, но в конце уплывает задник, за которым оказываются протянутые через темный зрительный зал мостки. На них столпились все ушедшие в мир иной члены семьи Головлёвых. Арина Петровна рвется к ним, словно из-за стеклянной стены, но не может прорваться. И тогда они, протянув ей руки, сами идут к ней, словно символ прощения и примирения...

Звучащая на протяжении всего спектакля пронзительная музыка Альфреда Шнитке придает «Господам Головлёвым» особую атмосферность, настрой и - современность...

О спектакле Тольяттинского драматического театра «Колесо» им. Глеба Дроздова «Визит дамы» Ф. Дюрренматта (режиссер Владимир Хрущев, Приз за лучшую режиссуру спектакля большой формы, сценография Анатолия Шикули) мне доводилось уже писать на страницах «Страстного бульвара, 10». К сожалению, за прошедшие полтора года, не утратив основных своих достоинств, он утерял необходимые гротесковые черты, которые ощущались в Ольге Самарцевой, играющей Клару Цеханассьян - в нынешнем спектакле появилась утяжеляющая образ монументальность и исчезли так необходимые этой истории мотивы трагической любви, приводящей к жестокой мести. Но крупнее, ярче стал играть Сергей Максимов, удостоенный Приза за лучшую мужскую роль (Альфред Илл), сильно проживают свои эпизоды Евгений Князев (Дворецкий) и Виктор Дмитриев (Учитель).

Вообще, получилось довольно любопытно: почти все спектакли фестиваля (исключая «Визит дамы», хотя и с некоторыми оговорками, так и не увиденный мною «Академия смеха» Коки Митани и кукольный «Теркин на том свете» А.Т. Твардовского) были посвящены теме отцов и детей.

Смена поколений, смена идеалов и нравственных ориентиров, резкое противоречие во взглядах на устройство мира и собственное место в нем - это действительно насущная проблема. И первый же фестивальный спектакль заявил о ней открыто и броско. Это были «Отцы и дети» по роману И.С. Тургенева (жанр определен как современная театральная фантазия в инсценировке и режиссуре Петра Шерешевского из Санкт-Петербурга и сценографии Анвара Гумарова из Детройта) в постановке Государственного академического русского драматического театра Республики Башкортостан.

Надо сразу отметить, что «современная театральная фантазия» оказалась весьма затейливой и вызвала бурную реакцию зрительного зала (особенно - молодой его части), которая безоговорочно приняла спектакль в то время как зрители старших поколений находились в некотором изумлении. К современным костюмам мы уже успели привыкнуть, к монотонно-оглушающей музыке группы «Rammstein» - тоже. Но когда характеры заменяются масками, когда ничего решительно не делающий «человек дела» Базаров (кстати, он был сыгран Романом Белецким гораздо крупнее замысла режиссера, а потому заслуженно удостоен Приза за лучшую мужскую роль) противопоставляется «людям слова» Кирсановым, когда высмеивается все, только непонятно - ради чего, когда, наконец, на сцену выезжает какая-то больничная койка (а действие происходит в доме Одинцовой), на которой возлежат Базаров в кальсонах и Анна Сергеевна в мужской рубашке, когда «красные собаки», появляющиеся в романе Тургенева единожды, в предсмертном бреду Базарова, становятся едва ли не главными действующими лицами, превращаясь по ходу действия то в одних, то в других персонажей, а остальное время скулят, завывают, еще в самом начале спектакля роют могилу Базарову и т. д. (хотя Андрей Поведский и Вячеслав Виноградов играют некоторые эпизоды остроумно и иронично) - становится невыносимо тоскливо. Потому что перед нами типичное «фестивальное представление», призванное вызывать шок, в котором живыми людьми оказываются лишь два персонажа, Василий Иваныч Базаров (Олег Шумилов, Приз за лучшую мужскую роль второго плана) и Фенечка (Юлия Тоненко, Приз за лучшую роль молодых артистов).

В этом спектакле присутствует все - и экран, и «Черный квадрат» Малевича, и бюсты, которые бестолково переставляют с места на место, и дождь из пластмассовых лягушек, осыпающий персонажей. Нет только одного - мысли Тургенева, его боли, выраженной в словах: «Если сливки плохи, что же молоко...» И об этом едва ли не в первую очередь думалось на спектакле - ведь это мы вырастили поколение, для которого почти не осталось ничего святого, а разговоры о деле чаще всего дальше разговоров так и не идут...

Столь же невнятным оказался спектакль «Банкрот» А.Н. Островского Волгоградского молодежного театра (режиссер Владимир Бондаренко, художник Михаил Викторов). Обозначив жанр спектакля «человеческая комедия», создатели его, по всей вероятности, не до конца отдавали себе отчет в том, какой контекст мировой культуры стоит за этими словами. Ощущение какого-то нелепого карнавала возникало и крепло от сцены к сцене: то купец Большов (Олег Блохин) въезжал на сцену на велосипеде, запирая его сигнализацией для машины, в красном с золотом бархатном халате; то силой вливал водку в рот Рисположенскому, скромно просившему «рюмочку» (кстати, финальный монолог Игорь Мишин сыграл очень выразительно); то появлялась сваха Устинья Наумовна с какими-то огромными красными бантами на ушах, которые все время явно мешали (играл ее Артем Трудов, к финальным сценам сбросивший парик и «уши» и превратившийся в чиновника просто из А.В. Сухово-Кобылина, который, вероятно, был приставлен к дому Большовых, чтобы наблюдать за его обитателями). Липочка (Кристина Вербицкая) весь спектакль существовала с одной гримасой на лице, а ее мамаша Аграфена Кондратьевна (Татьяна Браженская) больше напоминала классную даму начала ХХ века, нежели купчиху. Фоминична из пьесы Островского подменилась разудалой девкой Фимкой (Анастасия Фадеева), которая явно была взята в дом для интимных услуг хозяину, а два работника, зорко следившие за домом и в свободное время потягивавшие из пиал чай, говорили друг с другом то ли на узбекском, то ли на таджикском языке, старательно изображая «понаехавших», видимо, для придания большей современности контексту.

Подмены, подмены, подмены... Лишь один человек оказался живым в этом паноптикуме - Подхалюзин в исполнении Максима Перова. Он прожил свою жизнь в надуманном и почти бездейственном (если иметь в виду линию внутреннего действия) спектакле просто, искренне и достоверно...

Нижегородский театр «Комедiя» показал спектакль «Дом Бернарды Альбы» Федерико Гарсиа Лорки (режиссер Надежда Ковалева, художник Борис Шлямин, художник по костюмам Светлана Кислова). Эта пьеса испанского поэта в последние годы снискала повышенную популярность, которая легко объясняется тем, что в ней можно занять немалое количество актрис. Иную причину мне, честно говоря, найти довольно трудно, попытки объяснить драму Лорки современным острым чувством женского одиночества кажутся натянутыми. Претензий к актрисам нет - разве что только все свои чувства они выражают криком, в отчаянной громкости которого нередко теряются слова, а значит - и смысл происходящего. А вот какую «телеграмму» (по словам А.А. Гончарова) намеревалась адресовать режиссер зрительному залу - непонятно.

Но было бы несправедливо не отметить замечательные костюмы в спектакле, выразительные работы Анастасии Протопоповой (Мария Хосефа) и Евгении Кондратьевой (Понсия), еле сдерживающих или совсем не сдерживающих свой давно назревший внутренний бунт против лицемерных правил семьи.

Спектакль «Превращение» по новелле Ф. Кафки показал Тольяттинский театр юного зрителя «Дилижанс» (режиссер Екатерина Зубарева, сценография Нины Мурзиной). Совсем молодой начинающий режиссер пошла по пути, на который ринулись создатели спектаклей «Отцы и дети» и «Банкрот», определив жанр представления «экзистенциальная метаморфоза». Что это за зверь - мне угадать так и не удалось.

Страшная история превращения Грегора Замзы (Петр Зубарев) в паука прочитана режиссером и сыграна артистами с такой щедрой переизбыточностью, что возникает ощущение монотонности: вся семья напоминает некие заводные механизмы, которые только подчеркивают эту кукольность позами, мимикой, произнесением реплик (повторяя каждую минимум дважды). Петру Зубареву явно недостает пластики, чтобы превращение свершилось на наших глазах, потому палочкой-выручалочкой снова становится экран, на котором возникает нечто мохнатое, на паука мало похожее. Чрезмерная увлеченность формой, заглушающей слова музыкой, желание во что бы то ни стало доказать, что перед нами - абсурд да и только, приводят к упрощению и уплощению. Хотя, с другой стороны, первым спектаклям молодых режиссеров свойственна подобная перегруженность - у многих она проходит вместе с молодостью, так что будем надеяться. Тем более что Екатерина Зубарева - человек явно одаренный и фантазией, и умением по-своему взглянуть на произведение. Школы не хватает...

Колоссальный успех снискал на фестивале «Волга театральная» спектакль Государственного русского драматического театра Республики Мордовия «Поминальная молитва» Григория Горина в постановке Валентина Варецкого (Москва), сценографии Елены Пиотровской, музыкальном оформлении Сергея Каштанова и пластическом решении Алишера Хасанова. Публика буквально неистовствовала после окончания, вызывая артистов до тех пор, пока они не растерялись сами и не начали кричать публике: «Спасибо!» и аплодировать.

Мне доводилось уже писать об этом спектакле, поэтому постараюсь сказать о самом главном - о том, насколько он вырос за прошедшее время. В этой пьесе, которую многие считают самоигральной, необходимы очень точные акценты взаимоотношений персонажей, вот и здесь появилась нота огромной нежности между Тевье (Николай Большаков, Приз за лучшую мужскую роль) и Голдой (Оксана Сизова, Приз за лучшую женскую роль второго плана). Ни юмор, ни ирония не пропадают, но зато ясно обозначается, что именно такие дочери могли вырасти в этой семье - преданные, любящие друг друга и своих родителей, но умеющие настоять на своем и заслужить прощение Тевье и Голды. Именно таковы Цейтл (Каролина Качмазова), Годл (Юлия Егоркина), Хава (Елизавета Ломайкина) и подрастающие Шпринца (Кристина Спирина) и Бейлке (Александра Рузавина).

Смерть Голды Оксана Сизова сыграла настолько сильно, что невозможно было сдержать слез. А Николаю Большакову удалось создать образ Тевье совершенно непривычным, новым, несмотря на то, что доводилось видеть в этой роли поистине выдающихся мастеров. Впрочем, нельзя не отметить и яркую, выразительную игру Сергея Адушкина (Лейзер-Волф), Сергея Самарина, удостоенного Приза за лучшую работу молодых артистов (Мотл), Сергея Лопатникова (Урядник), Алексея Тимина (Ребе), Геннадия Арекаева (Степан), Александра Борзова (Перчик)...

Этот горький, печальный и полный юмора спектаклей естественным образом вписался в магистральную тему фестиваля - проблему отцов и детей, внеся в нее очень важную ноту.

С большим интересом воспринимался и спектакль Самарского театра драмы «Камерная сцена» «Поединок» А.И. Куприна (инсценировка и постановка Софьи Рубиной, сценография Георгия Пашина из Санкт-Петербурга). Театр особой судьбы, в котором путь на сцену находит только большая литература, славится точностью и выверенностью своих инсценировок. Это - авторский театр Софьи Рубиной, находящий свои корни именно в слове, в его звучании, оттенках и в просвещении зрителя, приобщении его к сокровищам отечественной классики. Очень дорог этот театр лично мне студийным духом и единомыслием всех участников - они всегда точно знают, что и зачем играют.

Вот и в этом спектакле точно обрисованные характеры нашли свое воплощение: замечательный подполковник Шульгович (Владислав Метелица), верно выстроенные образы поручика Назанского (Руслан Бузин, Приз за лучшую работу молодых артистов), рядового Хлебникова (Артур Быков, Приз за лучшую работу молодых артистов), до предела циничным и ярким фейерверком блеснувшая Татьяна Каррамова (Раиса Петерсон).

В фестивале приняли участие и театры кукол. Из трех спектаклей мне удалось увидеть только два - теплый, какой-то уютный спектакль Тольяттинского театра кукол «Пилигрим» «Ваня Датский» по поморскому сказу Бориса Шергина (режиссер Сергей Балыков, художник Наталья Кашенина). Три актрисы ведут сказ, занимаясь вязанием, пряжей и другими немудреными домашними делами. И вдруг на наших глазах рождаются куклы - из корзины, прялки, мотков шерсти, из всего, что есть под рукой. И этот процесс появления куклы буквально из ничего притягивает каким-то магическим образом.

Плавно льется речь, одно за другим рождаются действия - странствия Вани в далекую страну Данию, рынок в Архангельске, снова возвращение к датской семье и тяга на родину... И все это вместе приводит к мысли простой и сложной одновременно: о том, как дорога родная сторона тому, кто не может забыть о ней на чужбине, как тянет увидеть и обнять мать, два десятилетия ничего не знающую о сыне... Замечательная работа Надежды Никулиной была отмечена Призом за лучшую женскую роль в театре кукол.

Второй спектакль оказался довольно спорным - Ульяновский театр кукол им. Народной артистки СССР В.М. Леонтьевой представил на суд зрителей спектакль «Теркин на том свете» А.Т. Твардовского (режиссеры Максим и Наталья Пахомовы, художник Елисей Шепелев). Возникало ощущение, что спектакль был наскоро сделан к 70-летию Победы, но это не оправдывало ни выбора произведения (поскольку речь там все же не о войне), ни весьма невнятного решения. Сыгранный в живом плане с несколько странным подобием кукол, разностильным и несогласованным музыкальным рядом, спорной сценографией, спектакль вызывал мысли о том, что живой план, вытеснивший в последние годы с подмостков кукол, далеко не всегда имеет право называться кукольным театром. Кроме того, режиссерами была сделана серьезная ошибка: Теркин (Иван Альгин) пришел в этот спектакль из поэмы «Василий Теркин», но никак не из другой поэмы, вызвавшей в свое время большое недовольство выдающимся поэтом у тех, кому доверено было решать судьбу литературы. Он воспринимался инородным телом в повествовании о том свете, так точно отражавшем «этот свет» в своих бюрократических повадках и чиновничьих приказах.

Все это ушло, к сожалению, не оставив по себе памяти...

Как бывает почти всегда на больших фестивалях, Приз за многолетнее служение театральному искусству был вручен артисту Государственного театра кукол Удмуртской республики Александру Мустаеву.

Надо упомянуть и те спектакли, которые не довелось увидеть. Судя по обсуждениям моих коллег по жюри, которым я привыкла доверять (Любови Лебединой, Ирины Мягковой, Маи Романовой и Сергея Коробкова), могу только сокрушаться, что не видела спектакль Альметьевского татарского государственного драматического театра «Ромео и Джульетта» В. Шекспира, получившего Приз за оригинальное режиссерское и пластическое решение (Искандер Сакаев, Санкт-Петербург) и Приз за лучшую женскую работу молодых артистов (Эльмира Ягудина), спектакль «Русский и литература» Максима Осипова Самарского театра драмы «Самарская площадь» (Наталья Носова удостоена Приза за лучшую женскую роль, а спектакль - Спецприза жюри за талантливое воплощение актуальных проблем современности, режиссер Евгений Дробышев). Но остается надеяться, что встречи еще впереди.

Мы все-таки привыкли жить надеждой...

Фотогалерея