Встречи на "острове" Магадан

Выпуск №4-184/2015, Театральная шкатулка

В 1965 году в Магадан приехал Владимир Левиновский. Поездка на Дальний Восток, включавшая также Владивосток и Хабаровск, была организована по линии ВТО. На режиссера возложили особую миссию - пропагандировать творческий метод Г.А. Товстоногова после двухлетней стажировки в БДТ имени М. Горького под непосредственным руководством этого мастера. Пребывание в Колымском крае планировалось коротким, ничто не предвещало перемен в судьбе, но в итоге Левиновского задержали на постановку «Королевы красоты», а потом и вовсе предложили возглавить Магаданский музыкально-драматический театр. Принять решение было не просто, но в итоге он рискнул. Так на десять сезонов зародившийся в недрах Маглага театр стал для Владимира Левиновского своим. Помимо творческой работы, потребовавшей от нового худрука немало сил, он по фрагментам собирал театральную историю Крайнего Северо-Востока, чтобы потом, спустя десятилетия, соединить ее в объемную картину, раскрывающую многие неизвестные стороны жизни магаданского театра. Книга Левиновского «Десять театральных сезонов на Колыме», вышедшая в свет в прошлом году в Магаданском издательстве «Кордис» и получившая финансовую поддержку в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012 - 2018 годы)», стала посвящением Магаданскому музыкально-драматическому театру и его 75-летнему юбилею.

«Изучая историю «моего» театра, упоминаемого в документах в качестве предприятия государственной структуры - треста «Дальстрой», я открыл для себя картину, как говорят одесситы, «достойную кисти Айвазовского», - пишет Владимир Яковлевич. - Об этом театре мало что было известно в театральном сообществе СССР. Уж очень далеко находился этот Магадан, да и на слуху было другое слово - Колыма, с тревожным оттенком значения. Главным моим открытием стал уникальный для театральной России музыкально-драматический профиль театра, опыт утверждения союза Музыки и Драмы».

Соединив историческое исследование, в котором фигурируют важные архивные документы, со страницами своих мемуаров, Владимир Левиновский нестандартно, эмоционально и честно рассказал о Магаданском театре, подарив театроведам бесценную фактуру для дальнейших изысканий. Для автора принципиальным было уточнить дату основания театра, которой всегда считалось 7 ноября 1938 года - день премьеры спектакля «Любовь Яровая». Но ведь история театрального Маглага начала складываться еще за пять лет до этого. В феврале 1932 года на пароходе «Сахалин», в числе дальстроевцев на магаданскую землю прибыл театральный режиссер Георгий Шнабель. Он привез «рекомендованную» к постановке пьесу «Утопия» и стал первым руководителем театрального коллектива клуба Управления северо-восточных исправительно-трудовых лагерей (УСВИТЛа). Так заложили первый кирпичик.

«Возникновение театра на Колыме - событие естественное для русской культуры, - размышляет Левиновский. - Но способ его создания был противоестественным. Его «художественное» руководство находилось за... кремлевской стеной. Там формировалась «труппа» будущего театра. Сначала к берегам бухты Нагаева причалили баржи, заполненные новыми обитателями ГУЛАГа. Затем возникли «культбригады» - прообраз будущего театра за колючей проволокой. Искусство зеков - известных мастеров советского театра - невозможно было удержать в границах Маглага, их спектакли стали вывозить за пределы «зоны доступа». Затем к лагерному театру присоединились «вольнонаемные» творческие работники. Последнее привело к основанию внелагерного Музыкально-драматического театра имени М. Горького весной 1938 года».

Афиша первого «лагерного театра» поражает широтой драматургического размаха - от совсем свежих, написанных в 1930-х годах «Утопии» А. Штейна, «Платона Кречета» А. Корнейчука, «Дальней дороги» А. Арбузова, до классических «Талантов и поклонников» и «Женитьбы Бальзаминова» А.Н. Островского, «Горя от ума» А.С. Грибоедова, «Цезаря и Клеопатры» Б. Шоу, «Коварства и любви» Ф. Шиллера. Среди постановщиков упоминается Георгий Кацман - человек, чье имя как худрука значилось в афишах Магаданского музыкально-драматического два десятилетия. Коренной петербуржец, учившийся на театральном отделении Государственного института истории искусства (ГИИИ) у крупнейших педагогов, слушавший выступления А. Блока, Вс. Мейерхольда, С. Есенина, Ю. Тынянова, друживший с Д. Хармсом и занимавшийся в качестве режиссера театром обэриутов, в 1927 году он был арестован по доносу. Комитет ОГПУ осудил его по статье УК 58-10 на 10 лет ИТЛ. Срок, уменьшенный позднее до шести лет, Кацман отбывал в ИТЛ Беломорбалта - четыре года в лагере и два на строительстве Беломорско-Балтийского канала. Условно-досрочно освобожденный, но потерявший к тому времени родителей, он решил поехать на Дальний Восток, где уже начиналось строительство БАМа. Возглавил Центральный театр драмы, а когда окончился срок договора, вернулся в Ленинград. Кацман поступил на работу в Эстрадный театр-студию, но вскоре подписал договор с Дальстроем НКВД СССР, чтобы на долгие годы связать свою жизнь с Колымой, став первым художественным руководителем Магаданского театра. К счастью, оставаясь свободным человеком.

Борис Цекиновский, написавший предисловие к «Десяти театральным сезонам на Колыме», подчеркивает, что «автор книги обладает ценнейшим качеством: для него история театра - это история людей театра». Действительно, Колымский «остров», поскольку все, что находится за пределами лежащего в зоне вечной мерзлоты края, называют материком, подарил Владимиру Левиновскому удивительные встречи с теми, кто прошел испытания сталинскими лагерями и сохранил человеческое достоинство. Среди них главный дирижер Магаданского музыкального-драматического театра, виртуозный скрипач Владимир Андреевич Вавржиковский, арестованный за анекдот, который рассказал в окопе во время боев под Сталинградом, и отправленный на Колыму. В течение десяти сезонов Левиновский работал с ним бок о бок, но темы лагерного прошлого маэстро никогда не касался. Как оказалось, это была общая черта у всех, кто прошел через Маглаг. Лишь много лет спустя, когда музыканта не стало, Владимир Яковлевич узнал от его супруги некоторые подробности колымских испытаний музыканта.

«Каждый день - борьба за выживание. А тут еще прибавилась «забота» - сохранить эти удивительные пальцы, способные «бегать» по струнам с невероятной скоростью. Музыкант приспособил палку, похожую на гриф, и в свободные минуты «извлекал» волшебные интервалы прошлых звучаний, возвращая пальцам утраченную беглость. Можно представить картину, когда его «коллеги» - «блатные», «фраера», «мокрушники» - застали его за виртуозным исполнением «Каприса Паганини» на... палке. Сокамерники тоже были способны на волшебство - вскоре у Владимира Андреевича появилась настоящая скрипка и «благодарные» слушатели».

Еще одна встреча - с профессиональным концертмейстером Галиной Георгиевной Ветровой. На вечерних спектаклях она присоединялась к артистам оркестра и своим мастерством пианиста восполняла недостающие инструменты в оркестре. Причем так виртуозно, что коллеги говорили: «Ветрова играет за весь оркестр». Она закончила Одесскую консерваторию, во время Великой Отечественной войны оказалась в оккупированной Одессе, была аккомпаниатором приехавшего из Румынии иммигранта шансонье Петра Лещенко. Этого оказалось достаточно для «путевки» в колымский лагерь. В магаданском театре Галине Ветровой посчастливилось работать с Леонидом Варпаховским и Георгием Кацманом, и эта школа научила ее главному правилу магаданской сцены - артист должен уметь делать все.

Довелось Владимиру Левиновскому работать и с актрисой Антониной Митрофановной Винник, появившейся в труппе тоже благодаря Варпаховскому. Можно сказать, он спас ее, посодействовав переводу с работ на лесоповале в культбригаду. Яркая, талантливая, музыкальная Антонина Винник жила с родителями в Маньчжурии, но с приходом туда советских войск оказалась в руках СМЕРШа и была доставлена в бухту Нагаева. На магаданской сцене она реализовала себя в качестве солистки оперетты в качестве лирических героинь, а со временем, уже при Левиновском, перешла на острохарактерные роли.

Рассказывая о магаданском периоде жизни Леонида Викторовича Варпаховского, автор книги приводит интереснейшие факты о постановке в 1945 году на Колыме оперы Д. Верди «Травиата», называя ее кульминационным моментом в его лагерной режиссуре. Лирическое сопрано для партии Виолетты Варпаховский обнаружил у заключенной Иды Зискинд. «Одетая в телогрейку и стеганые штаны, выпуская при дыхании клубы пара на жутком морозе, 23-летняя лагерная швея никак не вязалась с лицом женского пола, и уж никак не могла «соответствовать» образу Дамы с камелиями...». Тем не менее с ролью она справилась блистательно. Главные хоровые партии оперы исполнили заключенные артисты Эстонской национальной мужской капеллы под управлением выдающегося эстонского композитора Густава Эрнесакса. По «счастливой» случайности как раз именно в это время они прибыли в Колымский край. Это был «подарок» Варпаховскому от лагерного «мецената» и большой поклонницы искусства А. Гридасовой, из начальства Дальстроя, которая поставляла для магаданской сцены артистов и музыкантов.

«Травиата», декорации к которой сделал художник Леонид Вегенер, а эскизы костюмов Вера Шухаева, имела ошеломляющий успех. Зрители устроили такие оглушительные овации, что Виолетта-Ида Зискинд потеряла сознание, ее на руках вынесли со сцены. До конца срока заключения лагерной актрисы оставалось еще восемь месяцев, но вопрос об условно-досрочном освобождении даже не рассматривался. В рецензиях, опубликованных в «Советской Колыме», восторженно говорилось об общей слаженности спектакля и сценической убедительности исполнительницы роли Виолетты, о постановщике, сумевшем создать цельное и яркое зрелище, о светлых и чистых красках в оформлении спектакля, о красочности и характерности костюмов. И никаких имен, поскольку все, кто участвовал в создании «Травиаты», были заключенными.

Георгий Кацман, Леонид Варпаховский и его жена Ида Зискинд (к тому времени у них уже родилась дочь Анна, в будущем актриса и режиссер) покинули Колыму в 1953 году, но благодаря их таланту и сотворчеству на магаданской сцене рождались насыщенные музыкой синтетические спектакли, закладывая прочную основу музыкально-драматического театра. К сожалению, в новом столетии он не устоял от разрушительных перемен, и Владимир Левиновский пишет об этом, не скрывая горечи: «Результатом сепаратизма и актерской вольницы стало разрушение уникальной модели единственного в России русского музыкально-драматического театра. Руководство Магаданской области, «идя навстречу пожеланиям трудящихся», приняло «историческое решение» о разделе труппы на два театра... Поющие актеры настояли на «разводе» ради того, чтобы получать вокальную пенсию, драматические - ради вящей «самостоятельности». Подрублены плодоносящие корни, глубоко залегавшие в вечной мерзлоте театрального Магадана, отвергнута уникальная традиция синтеза музыки и драмы».

Больше чем через полвека в Магадан приехала Анна Леонидовна Варпаховская, чтобы поставить на этой сцене спектакли в память об отце. Вышла книга Владимира Левиновского «Десять театральных сезонов на Колыме», отмеченная на Дальневосточной выставке «Печатный двор - 2015» серебряной медалью в конкурсе «Лучшее краеведческое издание». Автор напомнил о многих важных вещах не только в театральной жизни, но и во взаимоотношениях людей, связав воедино прошлое и настоящее. Потому что одно без другого невозможно.

Фотогалерея