"Московская обочина". Пятый сезон

Выпуск № 5-185/2016, Фестивали

В фестивале «Московская обочина» свои постановки показывают частные профессиональные театры, чье существование целиком зависит от энтузиазма и жизнеспособности самих коллективов и их руководителей. Несмотря ни на что, он дожил до первого своего юбилея. С 1 по 8 ноября 2015 года на Пятой «Обочине» выступили, включая хозяев, шестнадцать коллективов.

Первый спектакль смотра прошел на дружественной территории МДТ Олега Буданкова, что на Большой Серпуховской улице, 44, а продолжился и завершился праздник через восемь дней там, где возник и пребывает постоянно, - недалеко от станции метро «Римская», в двух уютных залах «Театрального особняка», под чутким руководством основателя фестиваля, режиссера, артиста, педагога и продюсера, заслуженного работника культуры России Леонида Краснова.

Фестиваль гордится, что с первых сезонов ему покровительствует Союз театральных деятелей России. Кроме дипломов жюри по номинациям, обусловленным творческим конкурсом, каждый театр-участник смотра получает специальный Диплом СТД РФ, подписанный его Председателем, народным артистом России Александром Калягиным.

Юбилейная афиша «Московской обочины» была, как и прежде, разнообразна: зарубежная и русская классика, новая драма, обилие антрепризного «фастфуда», сценарии на основе вербатима и т. д. Неожиданно был открыт даже некий новый тип спектакля - «французский разговорный театр». Именно так определило тип своего зрелища Театральное сообщество «АRТ». Спектакль «Случайное танго» по пьесе Виктора Аима, франкоязычного араба, живущего между Парижем и Израилем, поставил режиссер Владимир Михельсон.

Пьеса близка по фабуле драме Сартра «Там, за дверью»: молодая женщина, жертва автоаварии попадает в чистилище, сотрудник которого, именующий себя ангелом, но больше похожий на циничного шоумена, предлагает ей некую игру в правду, в результате которой, набрав 100 очков, якобы, можно попасть в рай.

В течение полутора часов нервные и заумные «потусторонние» мудрствования перемежаются дуэтными танго героев, а каждому новому этапу их взаимоотношений соответствует новый туалет Женщины (Мария Пирогова) и костюм Ангела (Роман Печерский).

Зрелище как таковое оказалось гораздо интереснее, чем философские разглагольствования персонажей. Художник Наталья Панченко придумала эффектную среду действия. Белая полукруглая стена «приемного покоя» создает специфическое больничное напряжение, и нетрудно предположить, что любой новый поворот событий обязательно будет опасным.

Другой объект искреннего интереса - Женщина в исполнении Марии Пироговой. Актриса пластично, изыскано и загадочно живет в образе шокированной обстоятельствами, но не теряющей самообладания молодой светской львицы, страстной, мстительной и, несмотря на свою победу в игре, несчастной. За нею интересно следить и разгадывать, о чем она думает, чего хочет добиться. В остальном спектакль не выходит за рамки антрепризы с претензиями на загадочность и глубину.

С таких же претензий началось другое разговорное зрелище из французской жизни, спектакль «Что заставит Бога содрогнуться» Московского актерского товарищества по пьесе француза Жана Жуе «Трижды три желания, или Умение загадывать». Поставил эту философскую комедию хороший артист Игорь Бондаренко, разыграв ее с двумя столь же даровитыми коллегами Анной Швол и Эдом Дивинским.

Некто, являясь в мир в облике Прокаженного, Удода или Жабы, на самом деле, Создатель, инспектирующий земных жителей. Он то провоцирует Женщину отказаться от безвольного мужа, то соблазняет Ослика, обретшего речь, воплотить свои желания (третьим у того становится возможность реализовать еще три мечты). Наконец, третьим желанием некой Жанны оказывается намерение... поменяться с незнакомцем местами, стать Богом.

Эти философские притчи сопровождаются чем-то вроде сотворения мира: персонажи переливают воду, красиво бликующую в стеклянных банках или струящуюся в цинковые ведра из дырявых мешков, щедро разбрасывают по сцене, устланной черной клеенкой, круглые фонарики, похожие на звезды в ночном небе... «Картинка» действительно очень красива. Но сами новеллы кажутся эскизами для более глубокой и сложной работы, на которую все три артиста явно способны. И захотелось увидеть этих талантливых и увлеченных людей в шекспировском «Сне в летнюю ночь», комедиях Мольера или других творениях большой драмы.

Активный участник Фестиваля московский «Старый театр» под руководством Карена Нерсисяна выступил со своей давней постановкой «Время зажигать небеса» Александра Строганова, склонного к не менее изысканным философским парадоксам.

Герои этой трагикомедии, стихийно возникшее сообщество людей, каждый из которых никем не стал, хотя одна (Рюмина - Анастасия Зыкова) знает три языка, другой (Чиж - Константин Богданов) играет на саксофоне, а третий (Несмеянов - Александр Милосердов) и вовсе когда-то был знаменитым артистом. Вместе они коротают время в подвале, сознательно не участвуя в жизни «там, наверху».

Главой сообщества сам себя назначил некто Доберман (Андрей Курносов), чья вязкая доброта может довести до исступления каждого, на кого она обращена. Еще в подвальном питейном заведении обитает старик Веничка (Владимир Пискунов), похожий на Зиновия Гердта, чьи мрачные сентенции любого новичка могут привести в смятение.

Лирика и трагикомедия режиссером перемешаны здесь с аптечной точностью ингредиентов и доз, с медицинской ясностью диагноза. Камерность атмосферы помогает насладиться тонкостью актерских реакций, изяществом каждого игрового рисунка. Лукавая ирония, пронизывающая это «сцепление случайностей», изящна и изыскана.

Ажурный комедийный эскиз по рассказу Надежды Тэффи «Флирт» показал театр «ReBelle». Режиссер Ирина Якубовская создала атмосферу почти курортной неги путешествия на пароходе по Волге и столь же блаженной безответственности беспечных «летних людей», живущих одним днем, в атмосфере «бабьего лета» русской культуры, когда творили Тэффи, Аверченко, ранний А.Н. Толстой, Борис Зайцев и многие другие.

Режиссер точно ориентирует артистов на создание остроумных зарисовок ярких типажей эпохи. Каждый из персонажей не знает ни заботы, ни труда, но полон обаяния и невесомой энергии, которую способен направить только на ни к чему не обязывающий флирт.

Объединяет искателя приключений Платонова (Дмитрий Пивоваров) и настырного Студента (Евгений Петров) природный инфантилизм. Это хорошо видит юный, но уже опытный Матрос (Дмитрий Скотников), иронично и лукаво комментирующий сюжет.

Дамы по сути столь же легковерны, хотя более характерны (Вера Петровна - Дарья Липовецкая) или лиричны (Капитанша - Алла Мезенцева). Но всем, увы, на роду написано прожить жизнь летних стрекоз, доплыв на уютном речном пароходике, в лучшем случае, до Константинополя.

Гедонизм, демонстративный и принципиальный, движет и героями спектакля «Портрет Дориана Грея», поставленного режиссером Михаилом Егоровым в Московском творческом объединении «Звездный циферблат». Итогом жизни этих людей, любящих любовь к самим себе, становится усталость от самих себя.

Болезненный инфантилизм Дориана (Ильдар Шамиков) - истинное проклятье его жизни. Капризы, невротические припадки от растерянности перед грубой реальностью и прочие признаки природной патологии - тайная сущность душевного уродства, скрытого за его магически красивой внешностью.

Лорд Генри, блестяще сыгранный Константином Соповым, не столько соблазняет юного эгоцентрика, сколько ставит ему точный диагноз, предвидя финал его судьбы, чему сопротивляться бессмысленно.

Художник Бэзил (Антон Бебин), простодушный и беззащитный, и наивная Сибилла (Надежда Исаева), чьи жизни разрушились под натиском бесплодного эгоизма Дориана, персонажи в этой истории второстепенные, хотя актриса еще играет жену лорда Генри, а также читает эпилог романа, досадно длинный и монотонный.

На уровне разработки тем и смыслов романа в спектакле все кажется доказательным. Очевидна и склонность театра к мысли, что искусство существует только ради искусства, а художник должен служить лишь небывалой красоте, вроде отражения голубой розы в серебряном зеркале. Но все снова превращается в довольно вялый «разговорный театр».

Напряженные разговоры составляют суть шедевра европейского абсурда, драмы Славомира Мрожека «Стриптиз». Эту классическую пьесу в переводе Леонида Бухова в московском театре «СОбытие» поставил режиссер Шаген Исмаилян, создавший собственную ее редакцию.

В оригинале «Стриптиз» - мужской дуэт, а в спектакле роль Второго играет женщина. Рука - это не длань некоего робота, безмолвно унижающего героев, а молчаливая, но воинственная женщина (эффектная Полина Богуш) в темной восточного кроя хламиде, «черная дыра» в дымном пространстве, непререкаемая в своем безмолвии.

Герои, Первый и Второй, темпераментные и пластичные Андрей Сащенко и Кристина Савина, ведут суетные разговоры о вечных ценностях: внутренней свободе, праве на выбор, возможности не делать его самостоятельно, а только под гнетом непреодолимых обстоятельств. Вся эта интеллигентская демагогия, чреватая унизительным рабством, определяет конфликтность их отношений.

Свой контрапункт привносит в действие музыка Чарли Чаплина, с ее контрастными сюжету темами радости творчества, веселого волшебства и упрямого стремления к недостижимому счастью.

Искусство снова остается искусством.

Гражданские чувства двигали ЛИТтеатром, обратившимся к пьесе Бертольта Брехта «Меловой крест, или Страх и отчаяние в Третьей империи». Режиссер Мария Павловская ограничилась четырьмя эпизодами, в которых страх стать жертвой доносительства и позорный энтузиазм слежки пронизывают все сугубо семейные отношения. Самыми яркими стали новеллы «Жена-еврейка» и «Как заставить кошку съесть горчицу». Героиня первой проникновенно сыграна Клаудией Бочар, а во второй Артем Смола создает образ напуганного интеллигента, из последних сил старающегося сохранить достоинство.

Сквозь весь спектакль тяжелой поступью шествует вдохновенная стукачка-горничная (Дарья Горшкалева) со злыми глазами на каменном лице, чья жажда порядка, как она его понимает, явно будет стоить многим людям свободы и самой жизни.

Жаль, однако, что в спектакле публицистика текста и бытовая манера игры порой вступают в противоречие.

125 летию Осипа Мандельштама посвящен совместный проект Театра Саши Ковалева и Театра имени М.А. Булгакова «Дело Мандельштама».

Артист Владимир Мезенцев, автор пьесы и идеи спектакля, сам тонко и искренне сыграл роль Поэта. Горестным свидетелем и вдохновенным соучастником его судьбы стала Надежда, которую изящно, лирично и строго воплотила артистка Нурия. В спектакле еще есть полная сил наглая блондинка в офицерском френче и сапогах, переходящая иногда на грузинский акцент (Татьяна Попова), олицетворяющая убийственную пошлость всякой власти. Другой служебный персонаж сюжета - потустороннее существо в белом хитоне, диктующее Поэту его стихи (Мария Давыдова). Присутствует на сцене и Подручный, некий безымянный член любого творческого союза, всегда готовый присягнуть и настучать. Роль его сыграл режиссер спектакля Александр Ковалев. Но наиболее интересен в спектакле трагичный и страстный дуэт Поэта и Надежды, их жизнь, полная страдания и счастья, их упрямое противостояние «слепящей тьме» свинцового времени. Даже гениальные стихи, увы, кажутся «слишком знакомыми», поскольку пришли в нынешнее массовое сознание через попсу раньше, чем была открыта тайна судьбы гения.

«Слепящая тьма» тюремной зоны - среда и атмосфера действия пьесы Алексея Слаповского «Инна», где нескольким осужденным девушкам и женщинам, давно переродившимся в страшную «биомассу» и ставшим злобным сгустком черной энергии, пытается противостоять интеллигентная девушка Инна (Галина Попко). Смелая и хрупкая, она упрямо борется за свое достоинство, но, словно античная Антигона, гибнет в неравной борьбе.

Это одна из первых режиссерских работ на сцене «Театрального особняка» молодого артиста этого театра Алексея Васюкова. Сама постановка - дипломная работа студентов V курса Ярославского театрального института (основные занятия студентов проходят в Москве, на площадке «Особняка», худрук курса Леонид Краснов).

Молодой режиссер вместе с юными актрисами от имени поколения бесстрашно и беспощадно проанализировал суть этой «фауны», ее тупиковые противоречия и напрасные надежды.

Нравственная глухота и бесчувствие героинь, обезличенных зоной, происходит от озлобленности на судьбу. Попытки эффектной ложью «разукрасить» свои банальные биографии - единственный способ придать жизни хоть какую-то значимость.

Каждая актриса находит интонационные краски, помогающие создать противоречивый портрет несостоявшегося человека, сделавшего последний выбор «в пользу» нравственного тупика.

Молодая Московская Труппа «Рупор» выступила на «Обочине» со спектаклем «Лавата», решенным режиссером Семеном Филипповым в постмодернистском жанре трэш-капустника.

Пьеса написана в жанре вербатим по «откровениям» молодых актеров и студентов, подрабатывающих аниматорами в детских садах, школах, больницах или на елках.

Каждый сказочный герой (Мальвина, Белоснежка, Баба Яга, Человек-Паук и т.д.) в паузах «елочного» сюжета про поиск золотого ключика рассказывает о своих первых столкновениях с цинизмом театральной поденщины, о наивных надеждах на счастливый случай, на полноценную жизнь в искусстве.

Получилась остроумная трагикомедия о поколении аутсайдеров. Сквозь пеструю мишуру сценического карнавала в каждом из них пробивается нешуточный драматизм. Молодые артисты, оставаясь в масках сказочных героев, которых «нагнали» в один универсальный сюжет, успевают дать эскиз человеческой судьбы, характер каждого, кто пытается сохранить интерес к творчеству.

Тонко сыгран Леонидом Волковым Конь в золотых яблоках, он же заколдованный принц Альберт. Священный ужас вызывает садистка-Белоснежка (Наталья Зайцева), полная ненависти к игрушкам, среди которых прошла ее жизнь. Мария Гребенюк в роли Пирата так точно воспроизводит его мужские интонации, что рискует забыть самое себя. Инфантильная Фея с карамельными крыльями (Ирина Костенко) несет в душе память общения с ребенком, страдающим лучевой болезнью. Бывалая Баба Яга (Надежда Ершова) наверняка знавала лучшие времена. А похожему на Асисяя Клоуну Анастасии Собачкиной явно дорога его пестрая одежонка. Искренне, свежо и живо играют в спектакле и другие артисты. Зрелище, стилизованное под выступление аниматоров в детском саду, полное дерзости и самоиронии, получилось не только забавным, но глубоким и страстным.

Драматический театр-студия «Театральный ковчег» из Сергиева Посада показал трагикомедию А. Анисимова и М. Зайцевой «Яблочный спас» в постановке Александра Швецова.

Исходным импульсом для авторов пьесы явно была народная комедия Владимира Гуркина «Любовь и голуби» (подзаголовок первой картины - «любовь и баня»).

Эта новелла про внезапную любовь, вспыхнувшую между безработным мастеровым и торговкой семечками благодаря природному обаянию и безупречному чувству жанра артистов Владимира Шелехина и Марии Журавлевой смотрится на одном дыхании. Цельная, точная в деталях, полная лукавого юмора и лиризма история греет душу своей высокой простотой.

Затем, с появлением других героев, начинается пересказ своими словами известных пьес об одиночестве забытых стариков.

Лизавета Макаровна и Василь Егорыч, старательно сыгранные Мариной Петуховой и Геннадием Хасановым, привычно пикируются колкостями на лавочке, а на самом деле по сей день переживают боль своей несостоявшейся любви. На пороге небытия героев мы видим их молодыми, отказавшимися от своего счастья: она из упрямства, он, движимый чувством долга. И оба прожили вполне достойную, но «другую» жизнь.

Россыпь антрепризных мелодрам и комедий претендовала на некий простодушный театр для пресловутой «зрительской массы» и удовлетворение бенефисных амбиций актеров. Но, как всегда, «дьявол в деталях, а суть в оттенках».

Недоумение вызвал спектакль театра «FORUM» по пьесе Александра Галина «Сирена и Виктория» (режиссер Михаил Мерцен). Театр анонсировал «искрометную комедию положений», а получилась пустопорожняя безделица для «чеса».

В истории о том, как богатая бабенка приняла оказавшегося в квартире «собачьего дизайнера» за мужика по вызову, которого заказала для застенчивой подруги, не обнаружилось ни юмора, ни наблюдательности. Спектакль не стал бенефисом ни для актрис, комиковавших натужно и бессмысленно, ни для режиссера, сыгравшего в комедии единственную мужскую роль.

Другая «доза» антрепризного варева - трагикомедия Дарьи Верясовой «Последняя любовь деда Мороза». Это поверхностное сочинение в подражание Надежде Птушкиной поставили режиссеры Анна Волкова и Евгений Балтин в Лианозовском театре.

Стандартный заказной визит деда Мороза в дом эксцентричной женщины в последние часы старого года оборачивается затяжными откровениями двух одиночеств, весьма сентиментальных и не всегда логичных. Она, оказывается, давно его знала и выследила, чтобы скрасить последние часы своей жизни и разыграть вместе с ним свой новогодний сценарий, где взяла себе роль Снегурочки.

Мистический налет придают событиям три ребенка-снеговика, за которыми, переоблачившись из Снегурочки в Снежную королеву, героиня, истосковавшаяся по покойной маме, уходит помирать.

Опытные артисты Надежда Егорова и Алексей Климанов делают многое, чтобы оживить банальную схему, насытить ее лирической энергией. Особенно это удается А. Климанову, чей герой обаятелен, лиричен и способен к самоиронии.

Еще одной попыткой освоения антрепризной писанины стал спектакль Драматического театра «Бенефис» для детей и молодежи из города Березники Пермского края. Пьесу Валентины Аслановой «Дамское танго» поставил здесь режиссер Вячеслав Терещенко.

Драматург снова крайне не самостоятелен. Бывшая актриса мюзик-холла коротает пенсионную жизнь в перебранках с дальней родственницей, живущей у нее на правах домоправительницы (Елена Зебзеева и Екатерина Сергеева). Героиня внезапно получает шанс исполнить свое знаменитое танго в дуэте с давним партнером.

Репетирует актриса дома, склоняя к соучастию заторможенную и туповатую родственницу. Репетиции перемежаются «концертом по заявкам» в стиле караоке и танцами молодой пары, возникающей из мечтаний или из памяти героини. Разумеется, в последний момент выступление бывшей этуали отменяется, но обе дамы остаются верны духу творчества.

Наспех переработанная фабула фильма «Джинджер и Фред» вкупе с бродвейским хитом «Комедианты» дает мало возможностей для актерской и режиссерской фантазии. Здесь все крайне невнятно и поверхностно.

Отношение нынешней режиссуры к русской классике, независимо от возраста постановщика, снисходительно или саркастично. Интересен бывает сам подход к материалу, оптика, интонация, непредвзятость и искренность режиссерского взгляда. На «Московской обочине» возникли два таких спектакля.

Молодежный театр Кирилла Королева, базирующийся в городе Королеве, привез на фестиваль свою версию комедии «Волки и овцы» А.Н. Островского в режиссуре основателя коллектива.

Стилистика спектакля нарочито грубая, игровые приемы резкие, интонации жесткие. Нравственным законом сообщества героев пьесы давно стала беспринципность, а слежка - движителем и смыслом отношений.

Здесь Мурзавецкая (Нелли Скогорева), словно укротительница, не выпускает из рук хлыста. Павлин (Александр Прокубовский), Горецкий (Георгий Трамваев) и даже Беркутов (Евгений Гуревич) сплошь лица кавказской национальности, рядом с ними как то неуютно. Пройдоха Чугунов (Юрий Щека) неожиданно молод, не старше Аполлона Мурзавецкого (Георгий Жвания). Весьма юна наглая Глафира (Екатерина Ткачева), во вранье которой нет ни манкости, ни обаяния. А простодушная улыбчивая куколка Купавина, изящно сыгранная Екатериной Поповой, кажется, сама обманываться рада. В «своих летах» тут лишь обаятельный лентяй Лыняев (Андрей Заславский), белая ворона этого террариума.

Все обитают в каком-то техническом помещении, заставленном разновысокими ящиками или сейфами, и сгибаются в три погибели, чтобы в них залезть или из них вылезти. Действие вообще идет рывками, а текст проговаривается судорожно быстро, лишь бы «утоптать» большую комедию в два часа без антракта.

В жанре саркастичного трэша решен молодым режиссером Максом Стрелером спектакль «Солипсизм» по мотивам «Чайки» А.П. Чехова (StrelerTheatre).

Здесь подход принципиально иной: постановщик, имея в виду опыт Т. Уильямса, создал свою версию «Чайки», добавив откровенные этюды про богемную жизнь персонажей. Сочинил интимные, но хорошо «сыгранные» интервью Аркадиной, которые знаменитость охотно дает подруге-журналистке не только про то, как ее принимали в Харькове, но даже после смерти сына: в любых обстоятельствах этуаль ничего не упускает ради пиара.

Текст пьесы звучит фрагментарно, но все ключевые эпизоды сохранены, хотя многое проинтонировано по-новому.

Характеристики героев зачастую резко сатиричны. Солипсизм - признание единственной реальностью только своего «я» - диагноз всем и каждому.

Нина (Анна Могуева) выглядит беззастенчивой одноразовой сырихой, на все готовой ради карьеры. Доктор Дорн теперь женщина (Марина Перцева), вовлеченная в тайную жизнь «милого семейства». Балованный и равнодушный Тригорин (Артем Минчук) явно моложе Кости Треплева и вряд ли талантлив, а скептичная долговязая Маша Шамраева (Ирина Скрипкина) щеголяет яркими фразами Маши Прозоровой и, кажется, активнее борется со страстью к Косте, нежели с явно прогрессирующим алкоголизмом.

Режиссер «оркеструет» комедию в стилистике черного юмора, открывая в недрах пьесы новое, понятное только поколению next, трагическое содержание. Здесь никто никого не любит. Но эта «некоммуникабельность» не похожа на ту, что стала открытием чеховианы 60 х годов. Общение здесь нерасторжимо и обязательно.

Действие разворачивается в атмосфере ночного клуба (цветные пластиковые кресла у глухой черной стены, гирлянды желтых ламп, занавес из красного газа). Пряный аромат необязательности способствует свободным нравам и случайным связям.

Умная и проницательная Аркадина (Елена Нескромная) царит привычно и неотвратимо, словно римская матрона. С Ниной у нее особенная связь, объяснимая неизбежной ревностью, но и готовностью честно поделиться полезным опытом. В финале это уже типичные подруги-соперницы, каких много в богемной среде.

Юные ровесники, Тригорин и Треплев, по сути, узники этой женской «колонии». Однако если первый, как истинный нарцисс, защищен природным равнодушием, то нервный ироничный Костя, остро и страстно сыгранный Давидом Степаняном, становится неизбежной жертвой, хотя он и уверяет себя, что любит мать. Последняя его фраза: «Это может огорчить маму», - лишь напрасная попытка изжить классический детский комплекс, без которого, однако, не проживешь.

Фотогалерея