Шпаги звон / Андрей Рыклин

Выпуск № 5-185/2016, Лица

Один из самых известных постановщиков пластики и фехтовальных сцен в кино и театре, актер и режиссер Андрей Рыклин в этом году стал председателем жюри Международного фестиваля сценического фехтования «Серебряная шпага». Фестиваль существует с 2007 года, его основателем был заслуженный артист России, заведующий кафедрой сценической пластики ГИТИС, профессор Н.В. Карпов. Это единственный профессиональный фестиваль сценического фехтования, в котором принимают участие актеры и студенты театральных вузов России и Европы.

Андрей Рыклин за более чем 20 лет в профессии поставил несколько спектаклей, основанных на фехтовании, в 2013 году его спектакль «Мушкетеры» получил приз зрительских симпатий ежегодной премии «Звезда Театрала» в номинации «Лучший спектакль для детей и юношества».

- Андрей, в этом году вы впервые выступили в роли председателя жюри Международного фестиваля сценического фехтования «Серебряная шпага», хотя поддерживаете его с момента основания. Что изменилось за это время?

- Фестиваль очень сильно изменился в лучшую сторону. Прежде всего, вырос уровень организации, даже по сравнению с фестивалями 2013 и 2014 годов. И номера в конкурсной программе стали намного сильнее и интереснее. Повысился общий уровень номеров - актерский и фехтовальный. Из двадцати номеров половина были очень хорошими, а, скажем так, случайно попавшими были два или три номера.

На обсуждении жюри я сразу обозначил три основных критерия, по которым мы оцениваем сцены: форма, острота и фиксация сюжета. Если бы они были соблюдены в оставшихся семи-восьми отрывках, у нас были бы большие сложности с определением победителей. С одной стороны, хорошо, что такого не произошло, с другой - было бы интереснее обсуждение, мы бы обращали внимание на многочисленные нюансы.

Именно поэтому я сказал, что готов объяснить после гала выбор жюри. Приведу пример. Номер «Женская дуэль» (ЯГТИ) остался без приза, хотя у него была замечательно продуманная форма, но не было остроты и фиксации. Но с игровой точки зрения, с точки зрения формы, фехтования и наворотов - он был хорош. Та же история с «Номером на фестиваль» (ЯГТИ) - если бы его работали так же остро и четко, как «Сатисфакцию» (Национальный театр Удмуртии) или «Ромео и Джульетту» (ТИ им. Б. Щукина), нам было бы очень сложно выбрать. Монгольский номер в плане актерской игры был безупречен, великолепно работала партнерша, но не хватило формы и фиксации. Допустим, в номере «В театре», который получил каскадерский приз, были острота, фиксация, но не было четкой формы. Но он взял другим - хорошей трюковой работой - и получил соответствующий приз.

Именно поэтому возникла и тема, связанная с пересмотром номинаций: невозможно сравнивать комедию и трагедию, парный мужской, парный женский и смешанный. Либо надо делать основные и неосновные номинации, либо разводить все по жанрам и участникам. Судить легче, и взгляд на увиденное более объективный.

- Среди победителей - представители двух ведущих московских театральных школ и ярославского театрального института. Чем визуально и технически отличаются их выступления? В чем отличие этих школ, на ваш взгляд?

- Как бы ни позиционировали себя школы, база у всех одна. С технической точки зрения они все прекрасно подготовлены. Мне бы хотелось думать, что номера не готовятся специально на фестиваль, хочется надеяться, что просто на данном этапе у этого педагога так подготовлены ребята, что он может сделать вот такую историю. Он, возможно, не добился стопроцентного результата, но все равно отправил своих студентов на фестиваль, чтобы они показались на зрителя. Это дает им дополнительный стимул, позволяет почувствовать сцену, понять, что такое работать на зрителя. Я повторяю, что номера, которые привозят на фестиваль, не должны быть заточены под победу, главное тут - участие.

Мне кажется, нет принципиальных отличий в московской и петербургской школах, есть определенные нюансы, присущие каждому педагогу. Сначала все студенты копируют педагога, потом набирают свободы и опыта и становятся абсолютно разными, самостоятельными актерами.

- Вы долгое время преподавали в ВТУ им. М.С. Щепкина. Что вы изменили в преподавании сценического движения и фехтования, когда пришли на кафедру?

- Когда я учился, мы сдавали госэкзамен в спортивных костюмах в обычном зале. Лучшие работали самостоятельные схемы, большинство - одну общую. Я ушел в 2000-2001 годах. Последний курс, на котором я преподавал, был курс Владимира Сафронова. За те 7 или 10 лет, которые я преподавал, я вывел предмет на совершенно другой уровень. Мои студенты на контрольном уроке делали самостоятельные схемы, а госэкзамен проходил на сцене, почти как спектакль: свет, музыка, костюмы и текст. А в конце четвертого курса мы делали спектакль. Сейчас этого никто не делает.

- Не первый год идут разговоры о сокращении часов на сценическое фехтование или изъятии его из программы обязательных предметов театральных вузов. Вы занимаетесь им больше 20 лет, зачем этот предмет нужен современному актеру?

- Убирать этот предмет из программы ни в коем случае нельзя. Во-первых, это предмет, завершающий цикл пластических дисциплин. И если сценическое движение включает ритмику, работу с предметом и без, сценический бой без оружия, то сценическое фехтование дает понимание того, как работать с холодным оружием.

Он, безусловно, более востребован в кино, но актер, хорошо подготовленный пластически, всегда будет интереснее как в кино, так и в театре. В сценическом движении, если иметь в виду бой, возможны замещения, но в работе с оружием такие замещения неприемлемы. Я точно могу сказать, что любой из моих студентов легко освоит любую схему боя на оружии - достаточно 2-3 репетиции, с другими же приходится очень долго работать. Кроме того, работа с клинком - это микс всего, что дает сценическое движение, а небольшая корректировка позволяет работать с любым оружием.

Сценическое фехтование - уникальный предмет, который позволяет развивать те группы мышц, которые не затрагивают движение и танец, оно концентрирует внимание, энергию. Помимо всего - это особый способ драматического существования, «последний аргумент», когда все слова исчерпаны, напряжение доведено до предела. Сцена с фехтованием - это существование в режиме жесткого драматического противостояния, противодействия. И при этом надо не только хорошо двигаться, но и говорить, играть.

- Ваши ребята с 2012 года участвуют в гала-концерте, но никогда в конкурсе. Почему?

- Много уже разговоров было на эту тему, но это, скажем так, нечестно. Студент находится в процессе обучения, движения вперед. Он всегда иначе относится к сцене, он ее пока боится и «порхает» по ней. Для актеров же сцена - их территория.

Студенческие работы, как бы хороши они ни были, соревнуются на равных, актеры же находятся в постоянном тренинге, особенно если играют спектакль. Если бы они, допустим, решили сделать что-то самостоятельно, тогда это было бы возможно. Хотя... тоже не очень правильно. Чтобы актеры выступали на фестивале, нужно чтобы они соревновались между собой.

- Какие программы необходимы фестивалю для его развития? Для привлечения интереса к нему?

- Фестиваль должен расширяться во временном плане - сначала, может, до трех дней, потом больше. И обязательно должен быть день, когда мы обсуждаем результаты с педагогами и участниками. Кроме того, хорошо было бы сделать программы, позволяющие популяризировать предмет: от мастер-классов, корректировки номеров, проката гала-концерта до творческих встреч с актерами, режиссерами, постановщиками. Идеальным вариантом было бы создать выездную бригаду, которая бы не только помогала ставить пластику и бои, но и корректировала какие-то проблемные моменты. Это своего рода глобализация.

Фотогалерея