Мужские сюжеты. Абхазский государственный драматический театр им. С.Я.Чанба в Москве

Выпуск № 5-185/2016, Гости Москвы

В Москве на сцене Театра «Et cetera» п/р А.Калягина выступил с краткими гастролями Абхазский государственный драматический театр имени С.Я. Чанба. Показали «Самоубийцу» Н. Эрдмана, «Бешеные деньги» А.Н. Островского и отрывки из других спектаклей театра в постановке худрука труппы Валерия Кове.

Москвичи с интересом отнеслись к работам гостей из Сухума. В зрительном зале собрались не только представители абхазской диаспоры, завзятые театралы и движимые дружбой однокурсники режиссера Римас Туминас, Анатолий Дзиваев, Владимир Яканин и другие. Зрители увлеченно следили за развитием художественных идей, обнаруженных театром в том или ином сценическом произведении.

Национальный колорит, игровая самобытность и природный темперамент абхазских актеров воспринимались свежо, а несколько прямолинейная метафорика трогала простодушием и, по всему судя, вынужденным аскетизмом. Режиссер явно предпочитает «мужские сюжеты», трактуя их тоже по-мужски резко, жестко, без многозначительной зауми. Расстановка конфликтных сил всегда ясна и определенна.

«Самоубийцу» разыграли без антракта, обозначив жанр спектакля как «эпизоды больной фантазии». Но спектакль оказался, пожалуй, ближе к сатирическому фельетону. Действие развивается в убогой и угрюмой клинике, по которой в кромешной тьме слоняются обезличенные существа в белых больничных робах и халатах. Доктора, санитары и пациенты периодически меняются ролями и функциями, что тоже их катастрофически уравнивает. Объединяет персонажей еще и непрерывное, сквозь тьму, без всякой надежды на просвет, сомнамбулическое шествие в Никуда под монотонно пафосное «Болеро» Равеля.

Постановочный прием универсален и работает, будучи применен к разным сюжетам, почти без сбоев. Вспоминаются больничные мотивы «Мастера и Маргариты», «Вальпургиевой ночи» или пьесы «Марат/Сад». Подсекальников - С. Сангулиа явно давно живет на свете. Параноидальный склад сознания своего героя артист являет внятно и смело. Семену давно поставлен классический диагноз, кстати, по формуле Булгакова: «Шизофрения, как и было сказано». Знаменитый монолог про «тик» и «так» артист произносит, эффектно сочетая тона безысходной обреченности и странного любопытства, отчего выглядит трагикомической пародией на Гамлета.

Семен Семеныч не просто заигрался в «маленького человека», но уже вымотал последние нервы жене и теще, которые вынуждены, сменяя друг друга, маяться рядом с ним в той же больнице. Мария Лукьяновна (Р. Дбар) и Серафима Ильинична (Н. Лакоба) стараются нести свой крест самоотверженно, но в предлагаемых обстоятельствах и соблазнах ориентируются с простодушной готовностью своего не упустить. Так, супруга, примеряя роль вдовы, весьма озабочена качеством траурной шляпки.

Сущность остальных «пациентов эпохи» легко просвечивает сквозь больничную униформу каждого из них. Всяк тут гнет свою линию, пытаясь комфортно для себя употребить чужую волю и жизнь. Клеопатра Максимовна (М. Чичба) старается казаться трепетной декаденткой, ради которой стоит наложить на себя руки. Калабушкин (Д. Арухадзе) горло дерет за всю интеллигенцию, а Отец Елпидий (Б. Пачалия), тихий и лукавый, отвечает за высокую духовность, не неся, разумеется, никакой ответственности за потусторонний мир. И каждый обывательски надеется на чужой крови заявить о себе. Фальшиво скорбя над гробом Подсекальникова, якобы умершего не совсем понятно за чьи идеалы, они мгновенно предают анафеме малодушного «отступника», не пожелавшего помирать ни с того, ни с сего. Сплоченное сообщество вульгарных эгоистов тут же восторженно воспринимает новость о том, что где-то неподалеку реально застрелился кто-то другой.

Во второй части каждого гастрольного вечера артисты показывали эффектное попурри по мотивам программных спектаклей театра. Фрагменты инсценировок национальной прозы, мировая классика и сцены из пьес абхазских драматургов, перемежаясь почти без пауз, стали многообразным сценическим зрелищем, в котором смешались эпохи, времена и нравы. Основным «уроком» этого движения стало обжигающее дыхание Истории. А пронизывал все единый творческий дух гордого народа, глубоко и самобытно воспринимающего театральное искусство.

Тема творчества как блаженства, дарованного свыше, развивалась и в музыкальной драматургии зрелища. Все фрагменты спектаклей объединяла волшебная «Баркарола» Оффенбаха из «Сказок Гофмана». Время от времени возникали также чувственные мелодии Уэббера или Пуччини, создавая сложный, но притягательный контрапункт действию.

В этом сценическом «дайджесте» непринужденно рождались ассоциации общего плана. Персонажи исторического эпоса Б. Шинкуба «Последний из ушедших» казались равными героям шекспировского «Юлия Цезаря». Наивные и беззащитные артисты бродячей труппы из «Гуарапского писаря» Х. Бгажба могли бы разыграть комедию о Пираме и Фисбе из «Сна в летнюю ночь», а персонажи «Кьоджинских перепалок» Гольдони казались родней героев Мак Донаха.

Давний интерес режиссера В. Кове к романтическому театру вновь ярко выразился в эпизоде из программного его спектакля, трагедии Кальдерона «Жизнь есть сон», а любовь к современному фольклору - во фрагменте «Чегемского эпоса», рассказе Ф. Искандера «Махаз». Людям сугубо театральным было интересно наблюдать за каждым из артистов, «примеряя» на них роли мирового репертуара: вот, к примеру, Тевье-молочник, а вот Яго, Незнамов или Ханума.

Второй вечер начался с «Бешеных денег», сыгранных тоже всего за час, без антракта. Если хлесткая комедия Эрдмана предстала чем-то средним между сатирическим фельетоном и притчей, то драматическая хроника Островского в пересказе абхазского театра походила на жесткое и стремительное журналистское расследование. Вынужденную лаконичность сценических средств постановщик снова делает принципиальной. Сначала в глубине пустой темной сцены слышен шум поезда метро и возникают сегодняшние вымотанные дорогой пассажиры. Эта, с позволения сказать, «машина времени» привозит нас в пустоту, где на дальнем плане сиротливо стоят лишь несколько чемоданов. Брачным ложем героев претендует стать вокзальная багажная тележка, а роскошь, к которой привыкла Лидия, символизирует нелепый в столь безбытном пространстве маленький белый рояль.

По уровню разбора и постановочной концепции язвительная комедия Островского выглядела более цельной. «Бешеные деньги» для режиссера снова чисто мужской сюжет, на сей раз окрашенный едкой иронией. Мужчины здесь похожи на итальянских мафиози, какими мы их представляли в лихие 90-е. Разница в том, однако, что ведут они себя в сюжете несколько по-бабьи: сплетничают, интригуют, завистничают, стараются урвать халяву. Юркий и вовсе не глупый Телятев (С. Кокоскерия) ловко лавирует между Васильковым и Лидией, принципиально живя на свете в долг. «Князюшка» Кучумов, блистательно сыгранный Л. Ахба, типичный мышиный жеребчик с повадками светского льва, наглый, пронырливый и растленный. Подобные хитрованы много зла делают людям исподтишка, от якобы простительной природной безответственности.

Женщины тут несколько в тени. Надежда Антоновна явно теряется, стараясь поскорее уйти со сцены, а черствая Лидия, циничная и резкая, поначалу мнит себя тореадором, а каждого обожателя видит жертвой корриды. Раскрывается как драматическая героиня она лишь к финалу, когда горько прощается с бесплодными иллюзиями и обманутыми надеждами.

Савва Васильков здесь выглядит белой вороной. Человек обаятельный, искренний и психологически пластичный, он, ушибленный внезапной страстью, как может, противостоит наглому натиску окружающих, сумев все же сохранить иронию и устойчивость. В этом зрелом мужчине нет страха потери «последней женщины». Природная деловая хватка уберегает его от суицида и прочих романтических глупостей. Савва даже готов стать для Лидии Пигмалионом и сотворить из нее новую Галатею. Но их союз отныне будет исключительно деловым. Хотя, возможно, это еще одна хитрость влюбленного укротителя строптивой жены. Проникновенно сыгранный Д. Арухадзе, Савва Геннадич, при всем его упрямстве, вызывает искреннее сочувствие.

Во второй половине второго вечера гастролей абхазские артисты снова с успехом сыграли попурри из самых знаменитых своих спектаклей.

Фото предоставлены театром

Фотогалерея