Русская душа в поиских счастья / "Ваня" в Санкт-Петербургском театре "KARLSSON HAUS"

Выпуск № 5-185/2016, Мир кукол

Русская душа в поиских счастья / "Ваня" в Санкт-Петербургском театре "KARLSSON HAUS"

Кто такой русский человек? Чем он живет? О чем думает? Что им движет? На волне повальной национальной рефлексии и самоидентификации режиссер Алексей Лелявский поставил в Санкт-Петербургском театре «KARLSSON HAUS» спектакль о загадочной русской душе. Спектакль называется просто - «Ваня». И играется он без затей: популярный сейчас стори-теллинг, моно-спектакль. На сцене нет сложных конструкций и декораций, за исключением, пожалуй, Дракона. Да и он не вершина инженерной мысли, видали машинки и «повеселее». Но вся эта несложная история по своему завершению обрастает самыми разными смыслами, выводами и заставляет думать, прокручивать в голове все детали сценографии, расшифровывать знаки, связывать в единый клубок смыслы и ассоциации.

Во все зеркало сцены крыло биплана, на котором спиной к зрителю лежит, по-детски поджав к животу колени, актер в черном костюме летчика: комбинезон, шлем, высокие ботинки. Но аллюзия с Экзюпери растворяется сразу же, как только взгляд падает на стоящий рядом примус, на котором в сковороде греется картошечка. И проснувшийся летчик «из книг и снов» вдруг трансформируется в гаражного самородка-изобретателя, который может и водочки выпить, и крепкое словцо сказать, и в тоску неземную удариться. Что, кстати, он лихо проделывает по ходу спектакля. А тонкое, хрупкое крыло моментально становится узким темным коридором, тоннелем, внутри которого и оживет кукольная история про Ваню. Когда появится Дракон, вернее, его чрево - раскрытый чемодан, подсвеченный изнутри красным, с крутящимся колесом обозрения, Эйфелевой башней и кружащимися в танце парочками - этот коридор превратится в драконье тело, а артист, надев на себя закрывающие поллица летные очки, - в голову пожирающего все вокруг существа. И вот это вездесущее чудище и предстоит победить Ване.

Сюжет, придуманный Лелявским, вырастает из народных сказок. Обоих сыновей деда и бабы, как, впрочем, и остальных жителей деревни, съел Дракон. Старики, погоревав немного, выпросили у высшей силы себе ребеночка. Назвали Ваней, холили и берегли. Но вот однажды пошел он удить рыбу да и встретил речное чудище, которое, обозвав парня «ублюдочком», рассказывает ему про братьев. Ване что оставалось делать? Конечно, идти выручать съеденных родственников. Дальше есть в сказке про любовь, ненависть, благородство, подлость, национальные забавы, есть тягучая песня о Волге, о веселых днях - в общем, очень много чего про жизнь и раздираемую этой жизнью загадочную душу.

Куклы, придуманные и сделанные художником Александром Вахрамеевым, под стать истории: простые, без механики. На первый взгляд, им бы не в спектакль, а на полку какого-нибудь стильного ресторана русской кухни. Дед с бабой самые маленькие по размеру, не более восьми-десяти сантиметров в высоту. Они словно запеленаты в их домик, максимум, что они могут - это качать головами и причитать. Беспомощная старость. Братья чуть крупнее, один из них повыше да потоньше, другой коренастее. Длинноносые, лупоглазые парни одеты в широкие штаны и рубахи. Они, включая «ублюдочка» Ваню, примерно на половину переросли родителей. Здоровее всех в этой кукольной истории девица: мало того, что она высока, щекаста, с щедрой женской фигурой, глаза ее закрыты, так под небесно-голубым платьем прячется тело птицы с птичьими же лапами. Ваня лицом вышел поаккуратнее, но главная его особенность - глаза-шарики без зрачков, такая врожденная слепота. Он в красных штанишках с помочью, белой рубашечке, на голове черная шапочка-шлем. Все куколки книжно-иллюстративны, их внешность сама по себе напитана харАктерностью, для считывания которой сценическое действие само по себе уже неважно. По ходу спектакля этот лубочный примитивизм очень эффектен и многословен: вросшие в дом старики, рыжий кот, существующий сам по себе, обалдуи братья с огромными крестьянскими ручищами до самого пола и гигантскими ступнями, простодушный Ваня с бесцветными глазами, его пышногрудая румяная невеста-птица и Дракон - сложный и непонятный представитель другой цивилизации.

Михаил Шеломенцев очень эмоционально и трогательно рассказывает эту сложную в своей простоте историю. Слушая ее, становится жаль затянутого в черный тоннель «кулибина» с его игрушками, поделками, сказками и выстраданной им философией русского характера. Когда Ваня смело шагает за братьями, пересекая поля, взбираясь на горы, переплывая реки, актер бережно подталкивает персонаж, шепчет что-то доброе ему на ухо. Повторюсь, что кукла по сути своей интерьерная, с болтающимися, как у детской игрушки, руками и поворачивающейся головой, но при этом она очень живая и податливая. Такое ощущение, что используемые для повествования предметы рассказчик нашел у себя в коробке со старым хламом. Речное чудище - это предмет, очень напоминающий старую солдатскую фляжку овальной формы, на которой инопланетным синим светятся глаза, к ней приделан шланг от противогаза. Шланг поднимается с речного дна и превращается в перископ, агрессивно напирающий на бедного Ваню, раскрывая тому тайну его появления на свет. Из той же серии и своеобразная полоса препятствий - река, горы, поле, лес, - которую преодолевает герой: она напоминает то ли стиральную доску, то ли механическую выжималку для белья. Несколько широких взмахов руками персонажа, и река позади. Лес выстраивается актером на глазах у зрителей: на пути героя одно за другим «вырастают» деревья - воткнутые в полотно дороги гладкие палочки. По лесу Ваня проходит, гордо вздернув подбородок, - в народном танце эта ровная плывущая походка называется «березка» - один из самых комичных моментов спектакля.

Сценографически инородным, но при этом смыслово оправданным смотрится Дракон, вернее, его чрево, внутренний мир. Это такая играющая огнями «заграница», наполненная символами «красивой жизни», которая утащила братьев, и где они предаются разным порокам и забавам: пьют водку, катаются на колесе обозрения, тискают женщин. Что еще для счастья надо? В этом «париже» кружатся в танце пары, играет музыка, и в нем живет девица, которая с первого взгляда покорила Ваню. Он не смог пройти мимо здоровенной пышнотелой красавицы - влюбился. Именно она и помогает всем вырваться из плена. Актер пробивает кулаком крыло биплана, сверху в дыру падает луч света, и кажется, что вот она - надежда. Полетели! Еще немного, и все спасены, и родители вновь увидят своих великовозрастных чад, и все будут гулять на свадьбе Вани и девицы. Однако вырвавшись на волю, братья скидывают уснувшего спасителя вниз, решив заполучить себе его невесту. Как говорится, не делай добра... И это окно на волю и этот луч, пролившийся сверху, не принесли никаких перемен. Может, для полного счастья кроме великой души нужно что-то еще? Не потому ли у Вани глаза без зрачков? Все ли можно разглядеть одним лишь сердцем? И неспроста на мгновение мелькает тень Экзюпери, писавшего, что зорко одно лишь сердце, и самого главного глазами не увидишь? И что такое сегодня слепое сердце: беда или радость? А, может, план спасения изначально был обречен, поскольку спаситель-то чужак, принесенный невесть откуда длинноногим аистом? И не в пришлых людях надо искать счастья?

«Ваня» - это своего рода карандашный набросок на тему бурно обсуждаемого определения русского человека, национальной идеи. Говорят об этом и в домах с колоннами, и в шестиметровых кухнях. Вот сидит где-то простой русский мужичок и думает, и формулирует, что же он такое, как найти ему свое место в жизни, как выбраться из темноты, кто спасет его от дракона... Непереваренный чудовищной жизнью он мечется в темном узком тоннеле, в одной стороне которого красивая жизнь, а в другой - родительский дом...

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.