Гастроли Северо-Осетинского государственного академического театра им. В.Тхапсаева

Выпуск № 6-186/2016, Гости Москвы

Гастроли Северо-Осетинского государственного академического театра им. В.Тхапсаева

Удивительно появление в середине сезона, в зале московского цыганского театра «Ромэн» труппы Северо-Осетинского государственного академического театра им. В.В. Тхапсаева. Короткие, но яркие январские гастроли прошли при поддержке правительства Республики Северная Осетия-Алания, министерства культуры, а также республиканского отделения Союза театральных деятелей РФ. Судя по всему, краткое пребывание Осетинского театра в Москве для многих зрителей явилось неожиданностью, и, к сожалению, не всем удалось увидеть три привезенных спектакля, поставленные по пьесам осетинского драматурга и режиссера Георгия Хугаева, много лет возглавлявшего республиканское отделение Союза театральных деятелей и Осетинский театр.

Театр посвятил гастроли памяти мэтра. Мне посчастливилось попасть лишь на один из привезенных спектаклей - «Черная бурка» по пьесе Георгия Хугаева, режиссер-постановщик Казбек Дзудтагов. И какими бы ни были две другие постановки, эта философская притча заслуживает отдельного разговора.

Площадка цыганского театра «Ромэн» - неслучайный и очень удачный выбор. Неизвестно, какая корневая система роднит осетин с цыганами, но то, что их объединяет высокий природный артистизм, страстность, склонность к эпическим спектаклям, к эпосу и фольклору вообще - несомненно. Не каждый театр способен все это сыграть. В этом плане, все, что мы увидели на сцене театра «Ромэн», где часто играют спектакли с цыганским фольклором, поражает.

Есть в спектакле привычные вещи, в частности - пространство (сценограф и художник по костюмам Эмма Вергелес), которое решено знаково и вполне традиционно - так, как вроде бы каждый, пришедший в осетинский театр, должен себе представлять оформление спектакля. Горы, созданные из ткани, обломки скал, камни - все это кажется более чем традиционным и даже пугает, в таком пространстве невольно ожидаешь неестественной актерской игры, декламации, преувеличенных оценок... Но в «Черной бурке» этого всего нет.

Простая и на первый взгляд бесхитростная пьеса, в которой практически все действующие лица - животные, начинается как простая сказка, но со временем, затрагивая все более сложные и «вечные» темы, превращается в философскую притчу. Главный конфликт - любовная история между волчицей и псом, охраняющим человека. Сразу же обозначается ситуация, при которой непримиримые враги становятся близкими и родными друг другу.

Глядя на сцену, пожалуй, несложно определить, кто в этом театре создает его уровень, «музыку театра». (В хороших театрах так бывает всегда: актеры учатся друг у друга, перенимают опыт.) В спектакле это прежде всего Лактемир Дзтиев, с большим юмором и кажущейся небрежностью исполняющий роль старого Ворона. По сути, его работа - это даже не игра в ворона, но игра с обстоятельствами пьесы: ворон появляется в самые роковые минуты действия. Вожак волчьей стаи Чобр (Сурен Хугаев) - другой камертон действия и ансамбля как с точки зрения замечательной актерской игры, так и незабываемого голоса.

Дикие и домашние животные - зайчиха Дигура (Залина Малкарова), лиса Буретта (Жанна Габуева), Овечка (Эльбрус Джанаев), ослик Кико (Дзембат Хамикоев) и другие - все они так или иначе существуют вокруг главного героя - пса Тузара, охраняющего человека (Гиви Валиев). Каждый из исполнителей отличается замечательной пластикой и, главное, свободой, порой даже с налетом какой-то бесцеремонности по отношению к зрителю. Они ничего не боятся на сцене, где нет ни одного человека, который по привычке сдавал бы актерский экзамен, задаваясь вопросом: «Как сейчас выгляжу, как играю?» Конечно, в манере актерской игры есть элементы «концертирования», присущего всем гастролерам, приезжим, - в данном случае не просто куда-нибудь, а в Москву. Что-то вроде желания обозначить себя наиболее полно - это есть в спектакле, как есть и в пьесе; драматург Георгий Хугаев написал большие монологи для многих персонажей. И актеры пытаются «показаться» в «своих» сценах. Но стараются с такой «приятностью», что не могут не подкупить зрителя. Не буду говорить слово «вкус», потому что, применительно к этому спектаклю, понятие «вкус» носит иной характер. Эта постановка очень национальна, а потому тесно связана с привычками, образом жизни и мыслей прежде всего осетинских зрителей. Не исключено, что и зрителей цыганского театра «Ромэн», что нисколько не унижает ни один из театров. Это искусство свободных народов, у которых была очень трудная биография, что существенно и для этого спектакля тоже. Это особая традиция игры, традиция театра, их поведения на сцене.

Среди всех артистов чем-то неопределимым выделяется исполнитель центральной роли. Это не человек, а слуга человека - пес Тузар, сохранивший его черную бурку, когда хозяин ушел куда-то со стадом. Но до того - изменивший человеку (если это можно назвать изменой), полюбив волчицу. Он стареет, живет, презираем всеми, но остается верен человеку. Гиви Валиев удивительно сыграл эту роль, нисколько не отходя от стилистики спектакля. В первую очередь поражает количество его пластических умений (помимо исполнения главной роли, Гиви Валиев является еще и постановщиком боев и пластиографом постановки). С первого же такта спектакля он демонстрирует сложнейшую акробатику, какую-то особенную систему движений. Пожалуй, в этом с ним может сравниться только его партнерша - волчица Чобра (Индира Бацазова). Многие актеры московской сцены не могут похвастаться тем, что они так владеют своим телом.

Казалось бы, этого достаточно: красивый, ловкий, спортивный, акробатический артист в главной роли на сцене. Но вдруг в середине спектакля возникает какая-то мысль, ты вспоминаешь другую национальность, к которой ни осетины, ни цыгане не имеют никакого отношения. Вспоминаются «Блуждающие звезды» Шолом-Алейхема, где в среде традиционного, «хорошего», народного театра возникает Лео Рафалеско и говорит естественно и просто. Ты даже не понимаешь, что это такое: «естественно и просто»? Находясь на спектакле «Черная бурка», ты отдаешь себе отчет, что это значит говорить душой. Молодой Гиви Валиев, молодой артист, молодой режиссер, уже поставивший несколько спектаклей, - дорогого стоит, чтобы он так владел своим внутренним аппаратом, и не боялся, что голос его (не столь сильный и не столь фольклорный, как у других актеров) не будет услышан. Он работает на очень тихих интонациях, чтобы зал прислушивался к нему, как мало к кому прислушивался вообще в этом спектакле. Это актер, который держит тишину. Поразительно наполненный молодой человек! Глядя на него, завидуешь труппе, в которой находится и творит такой артист. Не понимаешь, что собственно произошло с его появлением на сцене: все внимательны к нему и как к персонажу, и как к актеру... Это вообще очень дружный коллектив, эта дружба ощущается в ансамбле... Ты понимаешь, что Гиви Валиев владеет чем-то сокровенным. Тем, что актеры часто не любят в себе, - им кажется, что это что-то интимное, ненужное зрителю. Достаточно просто, выразительно и ярко сыграть роль, не показывая какой-то поворот своей души, собственный взгляд на исполняемую роль. Лучше всего называть это словом «сокровенное». Внутреннее содержание игры Гиви Валиева, доводящее в буквальном смысле до слез, как и существование ансамбля актеров, - вот одни из самых сильных впечатлений от спектакля осетинского театра.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.