Море возможностей. II Всероссийский фестиваль «Герои Гончарова на современной сцене»

Выпуск №7-117/2009, Фестивали

Море возможностей.  II Всероссийский фестиваль «Герои Гончарова на современной сцене» Второй фестиваль «Герои Гончарова на современной сцене» в Ульяновске прошел на этот раз несколько камерно. Было представлено три собственно «гончаровских» спектакля и «Бедная Лиза» по Карамзину от Театра у Никитских ворот из Москвы. Камерно – совсем не значит тихо и незаметно. Было и весело и празднично. В фойе стоял уже знаменитый обломовский диван, и возлежал на нем Илья Ильич, и встречали зрителей соответствующе одетые и причесанные персонажи той эпохи и той литературы, и держал приветственную речь красавец губернатор Сергей Иванович Морозов. Звучали прекрасные теплые слова и пожелания, дарились цветы и редкостные штучные подарки. Особенно приятно было услышать, что несколько молодых актеров в этом сезоне получат ключи от новых квартир.

На открытии ульяновцы показали новый спектакль «Обыкновенная история» в режиссуре Дениса Кожевникова под руководством мэтра Леонида Хейфеца. (Все же никогда не понять мне, как можно вдвоем ставить спектакли. Да и книжки писать. Такое дело тонкое, индивидуальное. А история знает множество замечательных примеров соавторства.) Композитор Олег Яшин. Сценография Е.Ефима. Не первый раз вижу на программках рядом с полными именами это загадочное «Е», заставляющее, без всякой вредности, впрочем, отвлеченно размышлять над именем, которое скрыто. Строгий Егор, разудалый Епифан, поэтический Евгений или, может, зловещий Евно, как Азеф? Или просто Ефим Ефим, как одна московская артистка, с некоторых пор зовущаяся Амалия-Амалия (для удвоения собственной значимости, вероятно). Маска, кто ты? Конечно, о художнике мы судим не по имени. Это так, к слову.

Зрители заполняют зал, а на открытой сцене уже идет жизнь: слуга чистит сапог, служанка накрывает на стол. Все тщательно, неторопливо, долго, вызывая, наконец, нервные смешки, а затем просто радостный смех. И начинается долгая сцена отъезда, которую, как правило, не играют, начиная действие прямо с Петербурга. А здесь сначала долго прощаются слуги, неловко, грубовато выражая свою любовь и боль от предстоящей разлуки. Затем – прощальная трапеза с материнскими наставлениями, тетушкиными наказами и соседскими пожеланиями. И прощание уже Сашеньки с возлюбленной, клятвы. И уезжать Сашеньке страшно, и новая жизнь манит, и страстно хочется служить отечеству и выполнить не совсем понятный, но очень важный долг. Сцена очень точно выстроена – видно, из какого теплого и нежного мира уезжает юноша. Того мира, который был так любим самим Гончаровым, который так подробно описан в его книгах.

И повернулся круг, и на сцене – узнаваемый Петербург с нависающими с пугающей высоты бронзовыми в патине конями. Изобретательно решены квартиры Адуева старшего и Александра, попасть в которые можно по узким лестницам, без которых тоже немыслим Петербург. Роль дяди, конечно же, очень выигрышная. Как правило, она удается опытным артистам. Удалась и Сергею Кондратенко. Он достоверно вальяжен, циничен без злобы, очаровательно ироничен. Трудно такому соответствовать Денису Ярыгину в роли Адуева младшего. Но он и не соответствует, он – совсем другой. Артист опирается как раз не на опыт, а именно на свою полную неопытность, как житейскую (для сцены), так и актерскую (в жизни). Его трепетность, неровность игры, перепады темперамента очень убедительны и привлекательны. В своих неуклюжих порывах, преувеличенных реакциях он не выглядит глупым, а просто очень искренним. И лично мне этот Александр дорог стал именно тем, что сохранил до финала чистоту и веру, пусть уже под необходимой маской циника и карьериста. Чем особенно притягательны «именные» фестивали, которых, кстати, совсем немного в России? Именно разнообразием прочтения знакомых сюжетов. На прошлом фестивале «Обыкновенную историю» играл тамбовский театр. Спектакль, естественно, был совсем другой. Более яркий сценографически, громкий, жесткий и не оставляющий надежд. Тамбовский Адуев младший решительно и быстро расставался с идеалами и был полностью готов к перевоплощению. Он охотно принимал правила игры столичной жизни и демонстрировал уже вполне волчий оскал. Конечно, герои Гончарова не меняются с годами – меняется наше отношение к ним. И мы уже не готовы решительно осуждать Обломова, как учили в школе. И мне не хочется необратимых изменений в пылком и наивном романтике. Возможно, Денис Кожевников и не ставил перед актером конкретно такой задачи, но я благодарна Денису Ярыгину за возможность угадать желаемое. Хорошо придуманным мне показалось назначение одной и той же артистки (в данном составе Дарьи Долматовой) на роль с юности влюбленной в Петра Адуева тетушки и его жены Елизаветы. Во втором действии ближе к финалу чета Адуевых уловимо изменилась (опять же по сравнению с другими постановками): он как-то стремительно постарел почти до инвалидности, а она уж очень посуровела и утратила всю любовь к некогда обожаемому мужу, перенеся душевную теплоту на племянника. В спектакле достаточно любовных линий, но самыми выразительными и трогательными кажутся линии материнские. Анна Павловна (мать Сашеньки) в исполнении Ольги Копейкиной появляется в начале, неся пронзительную нежную ноту, и незримо — о ней невозможно забыть! - присутствует в жизни сына до самого своего тихого ухода в финале. Я не видела эту актрису в других ролях, но в этой она произвела на меня очень большое впечатление: хрупкая, неброская, олицетворяющая доброту и надежность. Вторая мать в спектакле — Мария Михайловна Любецкая, мать легкомысленной Наденьки в исполнении Ирины Янко. Этой актрисе замечательно удаются комедия и гротеск, в чем я могла убедиться, видя ее в «Обрыве» и «Обломове» ульяновского театра. Здесь же в ней столько мудрости и терпения, сколько нужно матери, имеющей дочь на выданье в Петербурге, полном соблазнов. Видно, как она от души сочувствует отвергнутому юноше, но и о дочке надо заботиться, и графа в женихи предпочтительней. Как уже было сказано, достаточно конкретная женская любовная линия Елизаветы к финалу тоже трансформируется в отчасти материнскую. «Нематеринские» образы в спектакле не так убедительны, но тоже совсем неплохи. Наденька (Марина Никитина) резва, энергична, легкомысленна по праву возраста. На нее трудно рассердиться за измену — сердце девичье непостоянно, красавец-граф (Денис Верягин) куда как богат, хорош и легко самоуверен против требовательного мальчишки, вчерашний день как прошлый год. Юлия Тофаева (Юлия Ильина) по воле режиссера как-то уж очень внезапно влюбляется в Адуева. Все-таки - вдова, дама богатая, опытная, капризная, других поклонников не щадит, а в мальчишку прямо сразу и влюбилась. Сцена ее соблазнения (или падения) решена в достаточно примитивной стилистике с клубами дыма и снимаемыми по очереди предметами туалета. Зал даже заволновался, настроившись уж прямо на стриптиз. Обошлось, да, впрочем, сцена и сцена, неплохо для разнообразия. А вот уже после - в начавшихся отношениях - она так узнаваемо и понятно уязвима и беспомощна в своей безответной любви. И все множит и множит промахи: и молит, и канючит, и угрожает. И все напрасно! И все зря! И вчерашний мальчик стал равнодушным скучающим мужчиной. Ах, кто из нас не проходил через это!

В небольшой, но запоминающейся роли Аграфены занята Оксана Романова. Очень интересная молодая артистка (блестяще сыграла Веру в «Обрыве» и Ольгу в «Обломове») показала не самую радостную жизнь и любовь простой деревенской русской женщины. Образ глубокий, обобщенный, воспетый, возможно, Тургеневым или даже Некрасовым. Оксана весьма хороша собой, но играет, не опираясь на внешность, что совершенно очевидно именно в Аграфене. В ее героинях есть точно понятый характер, судьба. Возможно, я пристрастна (как и любой, впрочем, критик), но видеть эту актрису мне всегда интересно, радостно и «надежно», в том смысле, что не подведет.

Спектакль, с таким количеством удачных актерских работ уже не может быть плохим. А он и есть хороший. Очевидно, что достаточно молодой режиссер знает и любит классику, чувствует слово, умеет работать с актерами. Не зря он ученик Хейфеца, сумевший воспринять лучшие качества своего прекрасного учителя. Если о претензиях, то их немного и они невелики. Много дыма, что уже несказанно надоело, уже не работает, а лишь раздражает и вызывает кашель в зрительном зале не только у аллергиков. Сцена на службе, изображающая бессмысленность чиновничьей деятельности, выглядит вторичной и третичной просто даже визуально - с хороводом и летающими бумагами, хотя сразу и не вспомнить, где видена. Огромные вздыбленные кони на авансцене, когда между ними качается закрепленный на них гамак, начинают тоже слегка раскачиваться, вызывая легкую панику в первых рядах. Едва ли эта претензия к режиссеру, скорее, к таинственному Е.Ефиму или вовсе к постановочной части. Зато сцена на катке и падающий снег получились и сработали безошибочно. Поставлено и сыграно обстоятельно, но не тяжеловесно, а умно, изящно, по-гончаровски. Кстати, в городском парке задумано выстроить мраморную «гончаровскую» беседку-ротонду, а в аллеях будут, уж не знаю как технически, размещены портреты артистов.

Продолжился фестиваль двумя спектаклями «Облом OFF». Как мы знаем, это уже собственно не Гончаров, а Михаил Угаров с пьесой «по мотивам». Пьеса манит сочетанием классической основы и остросовременной формы. Ее играют и в МХТ, и в других московских театрах, и по всей стране, и, наверное, за границей. Театр из Перми с вызывающим и обязывающим названием «Новая драма» привез свое решение в постановке художественного руководителя театра Марины Оленевой. Сценографии никакой нет, сцена в черной одежде пуста, играем вокруг стола-помоста, отчасти и под ним. Ребята все молодые, играют старательно и азартно. Играют историю вне времени, на символах, берут искренностью и какой-то даже внешней чистотой. Выделяется более взрослым возрастом и в силу этого некоей отстраненностью Захар (Эдуард Галеев). Он требует отдельного внимания, танцует, старается насмешить и вполне в этом преуспевает. Также очень забавен доктор (Михаил Шестаков) в совершенно смехотворном фраке. Штольц (Вениамин Казаков) с мобильником. Агафья Матвеевна (Алла Мезенцева), нелепая, с канарейкой. Прелестная девочка Ольга (Александра Люц) - умытая, с гладко зачесанными волосами. Они Играют. Они кажутся актерами прямо-таки универсальными, в смысле даже не возможности, а готовности сейчас же с удовольствием сыграть все, что угодно. Совсем другое впечатление производит Евгений Пеккер в роли Обломова. Он играет серьезно и отчаянно. Так бы играть при его исключительных внешних данных (типаж молодого Олега Стриженова в роли поручика Говорухи-Отрока из «Сорок первого», если кто помнит) Ромео, Гамлета, Мышкина. Его Обломов – философ, мученик, боящийся страданий и ищущий их. Он тоже молод, но среди других актеров, готовых на любую игру, он кажется взрослым с детьми в песочнице. Это не разрушило спектакль. Обломов ведь действительно «другой». Иногда его решают наоборот неповзрослевшим ребенком, делая акцент на тоске по детству, на неумении построить «взрослые» отношения с Ольгой, да мало ли… Это еще раз доказывает, что Гончарова можно и нужно играть бесконечно в стилистике ли «новой драмы» или какой режиссеру будет угодно.

Та же пьеса была показана Воронежским камерным театром в постановке Георгия Цхвиравы. Ситуация сложилась самым неожиданным и приятным для зрителя образом. По техническим, вероятно, причинам все происходило на большой сцене: в глубине оставалась собственно сцена, а далее были установлены ряды. За нашей спиной оставался зрительный зал, потом за спиной закрылся занавес, отсекая привычное зрительское пространство, и мы остались наедине с актерами. В этом было что-то заговорщицкое, что-то по-детски радостное от нарушения правил, и вроде мы с артистами заодно. Открылся кремовый занавес, сцена вроде и почти пуста, но оформление осмысленно и изящно. Вот надо же! А я и не знала, что главный режиссер этого театра (мой однокашник по ГИТИСу) Михаил Бычков такой замечательный сценограф, да еще художник по костюмам. Все так красиво, светло, так точно работает, наводит на мысли, вызывает ассоциации. Уже упомянутый кремовый занавес не статичен – он и летает, и вьется, и разделяет, и прячет. Стены затянуты полотном и холстом, на них висят портреты, пришпилена масса листков отрывного календаря, большой стол с полотняной скатертью. Все артисты хороши, но совершенно непревзойденный дуэт являют Камиль Тукаев в роли Обломова и Анатолий Абдуллаев – Захар. Обломов Тукаева умен и даже как будто опасен. Он прозорлив и ироничен, темпераментен и даже вспыльчив. Ах, какой горячий отклик вызвала его отповедь труду у моей природно ленивой натуры! Вот она истина! Сводить бы на спектакль неисправимых трудоголиков, порой страдающих от неумения сладко полениться. (Отыскала же я у великого труженика Чехова выражение: «Необходимым условием для личного счастья является праздность».) Но он, конечно, смеется над нами, этот мудрый Илья Ильич. Нет, не издевается, а проверяет – примем ли всерьез очередное измышление или улыбнемся. И путает нас: поймем ли? А понять надо, что любой человек имеет право на выбор, каждый должен прожить свою собственную жизнь и принять уготованную судьбу. И никого не надо пытаться переделать «под себя» даже с самыми лучшими намерениями. Нельзя осчастливить насильно, ведь представление о счастье у всех разное. А он хочет жить и быть счастливым по-своему, этот хороший человек. А он хороший. И мы разделяем глубокое горе Захара, потерявшего «такого доброго барина». Этот образ верного слуги-друга-няньки (Осип, Фирс) в русской литературе сопровождает по жизни героя и является носителем любви, терпения и мудрости и еще не помышляет о неравенстве и собственном угнетении. Он также хитер и лукав и своего не упустит. (Помнится, в спектакле Ульяновского театра Захар был еще и весьма охоч до женского пола.) Анатолий Абдуллаев прекрасно дополняет партнера. У него роскошные бакенбарды. И ведь не наклеены для смеха, а очень точно делают образ. Он упитан и нетороплив. Он – классический резонер, резонер замечательный. Все монологи играются вкусно, «с чувством, с толком, с расстановкой» и вызывают неудержимый радостный смех.

Сами видите, какими разными могут быть герои Гончарова на современной сцене. Я с нетерпением и большим человеческим любопытством жду следующего фестиваля, на который, по слухам, уже присланы очень интересные заявки. А пока перечитываю «Обломова» и вижу еще море возможностей для театральной реализации. Почитайте – сами увидите.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.