Зажигая звезды... / Лаборатория Новокузнецкого театра драмы "Маяковский зажигает... звезды"

Выпуск № 7-187/2016, Мастерская

Сегодня, когда впечатления от январской лаборатории Новокузнецкого театра драмы «Маяковский зажигает... звезды» уже превращаются в воспоминания, можно выбрать самые яркие, самые «звездные» из них. Их и много и немного, и для каждого они свои. Лаборатория была обширна и объемна, проводилась при финансовой поддержке Министерства культуры РФ. Программа включила премьеру спектакля Новокузнецкой драмы «Тринадцатый апостол» по стихам Вл. Маяковского, пять эскизов и «гостевую» программу из екатеринбургского спектакля «СашБаш», питерской «Флейты-позвоночника» и эскиза Кемеровской драмы. В рамках лаборатории было множество и внесценических форм. Например, экскурсия в рельсобалочный цех компании ЕВРАЗ - бывший Кузнецкий металлургический комбинат. У жителей города ведь особое отношение к поэту, который в годы индустриализации Кузбасса назвал Новокузнецк «город-садом» (стихотворение 1929 года «Рассказ о Кузнецкстрое...»), именно энтузиазм строителей металлургического комбината и вдохновил Владимира Маяковского. Так уж случилось, что прошло почти 9 десятилетий - и город-сад чествовал поэта в формате театральной лаборатории большого стиля. Да, все было интересно: и эта экскурсия, и последующая за нею мультимедийная презентация программы и тематического буклета с использованием видеомэппинга, и выставка полотен новокузнецких художников, работающих в стиле авангарда, - как поклон в сторону юности поэта, который был по своему образованию да и пристрастиям - художником. И все же самое замечательное - это театральные показы, эскизы спектаклей и спектакли. Лаборатория - это не только экспериментальные технологии новых средств выражения, новых прочтений литературных текстов, но и сценические открытия, происходящие иногда в самых привычных театральных полях. Как и сама поэзия, высекающая искры из обыденных слов.

Память воспроизводит мгновения встреч и впечатлений, как цветовые пятна на пленэрном полотне импрессионистов. Это и встречи с режиссерами, их глаза, реакция, реплики... Это хрупкое изящество Лизы Бондарь со светлым рюкзачком за спиной, ее жажда заполучить во что бы то ни стало пианино и вопросы с пристрастием про то, могут ли артисты петь. Это доброжелательная включенность Александра Огарева в каждый происходящий момент, словно он не признанный мэтр театральной режиссуры, а вчерашний выпускник. Его открытость, его готовность все поддержать, похвалить композицию «красивой икебаны» (как он отозвался о программе лаборатории). Это сосредоточенная задумчивость Олега Степанова, его наводящие вопросы, уточнения и предположения, за которыми чувствовалась предельная погруженность и готовность к работе. Да и просто - неповторимая атмосфера лаборатории, общение и встречи, разговоры и нервы, чай и кофе, споры и комплименты, неизбежный снобизм и столь же неизбежная непосредственность.

«Маяковский зажигает...» И он зажигал - и звезды, и режиссеров, и актеров, и зрителей. Лаборатория стала попыткой с разных сторон взглянуть на необъятную вселенную Маяковского. Воссоздать ее воздух средствами театра. Воскресить мир поэта. Почувствовать поэтический нерв его слова, резонанс которого не только площадной и массовый, но и глубоко интимный. Колоссальный масштаб личности и трагедия творчества Маяковского обрели наиболее полный сценический эквивалент в премьерном спектакле «Тринадцатый апостол» - постановке главного режиссера театра Андрея Черпина. Спектакль прозвучал мощным вступительным и заключительным аккордом лаборатории, когда все буквально почувствовали явление Поэта - колоссального титана дохристианской эпохи по мироощущению. Вдохновенными пассажами своих мистериальных фантазий спектакль передал непередаваемое - феномен явления Маяковского, взлет и падение, сверхчеловеческую устремленность к недосягаемой высоте и последующую окаменелость облика «агитатора, горлана, главаря» - второй смерти, в которой сам поэт был уже не повинен. Старомодное понятие катарсиса чрезвычайно подходит для определения реакции зрителей на этот спектакль. В небо карабкались и даже взлетали души не только артистов, но и наши, зрительские. Сила воздействия спектакля оказалась колоссальной и соответствовала масштабу личности, творчества и... заблуждения Маяковского. И всей страны - тоже. Все, как он вполне пророчески и определил:

Это время гудит

телеграфной струной,

это

сердце

с правдой вдвоем.

Это было

с бойцами,

или страной,

или

в сердце

было

в моем.

Потрясает трагедия этого двойного титанического обольщения идеей всеобщего счастья и последующего ее разрушения. Идея оказалась мифом. И служение оказалось мифическим. Но отчего-то становится так больно... И такой восторг проникает в душу во время этого спектакля, словно от зависти - к тем, кто «видел небо». К большим полетам. Которых мы, сегодняшние, отравленные ядом скепсиса и неверия, лишены. Режиссер воплотил в содержательной составляющей спектакля больше смыслов, чем обозначил. Смыслы спектакля соответствуют лишь многозначности самой поэзии: «То, что не высказал я, сильнее того, что я сказал». И потому это истинно поэтический театр в одном из лучших его проявлений. (Одно из направлений лаборатории, кстати, и состояло и в том, чтобы понять право и форму существования поэтического театра сегодня.) Великолепно организовано пространство художником Николаем Слободяником. По сути, это метафора творчества Маяковского. Зрители на ярусах, а весь партер и сцена являют место действия. И место обитания Поэта. Зеркало сцены - огромный портрет Маяковского - черно-белый, живой, человеческий, красивый. Он в наиболее драматических моментах спектакля дробится, делится на части. В кульминационной сцене появится другой - кроваво-красный, окаменелый, закрывающий партер. Впрочем, это как раз тот случай, когда спектакль не перескажешь, а колоссальный эффект и мощь воздействия этих сцен лучше увидеть и пережить. Актеры работают, не побоюсь сказать, на разрыв аорты, иначе стихи Маяковского и не прочтешь. Слово поэта в спектакле подано тоже укрупненно, масштабно, чему способствует сочная музыкальная партитура спектакля композитора Николая Морозова, исполненная музыкантами новокузнецкого джаз-клуба «Геликон» (флейта, саксофон, тромбон, туба и ударные) - живая, органичная составляющая спектакля. Обобщенные, стильные костюмы персонажей (художник по костюмам Анастасия Юдина) усиливают впечатление от стихов и способствуют полноценному восприятию сюжетной линии спектакля. А сюжетная линия - в истории воскресения поэта, попытке воскресить его облик, его поэзию, его сердце. Его трагедию. И трагедию его страны. Нашей страны, ее прошлого. И нашего Поэта, который все же не прошел «по родной стране стороной, как проходит косой дождь». И это воскресение создателям спектакля удалось.

Среди эскизов сверкающей жемчужиной стала постановка «Председатель земного шара» Александра Огарева по пьесе Ольги Погодиной-Кузминой - в жанре, причудливо соединившем мистерию и комикс. Воздухом свободы, виртуозной игры, сиюминутной мерцающей импровизации веет от этого эскиза - практически готового спектакля. И его восприятие - по нарастающей - от недоумения до экстатического восторга. Великолепно выстроенные партитуры актерских работ: чистая, простодушная Аня Гафитулина в роли Марии, эффектная Илона Литвиненко, сыгравшая Лилит как органичную хищницу, тончайшая, прекрасная работа Романа Михайлова в роли Осипа Брика, самоотдача Андрея Ковзеля в роли Маяковского, невероятное соответствие Александра Шрейтера полубезумной гениальности Хлебникова. Режиссер заполнил несколько лапидарную пьесу страстью, юмором, трагизмом, ощущением эпохи, молодого безумия, гениальности, не вписывающихся ни в какие рамки. А с другой стороны - махровое элегантное потребительство и мещанство. И все это - в живой, стремительной, ежеминутно меняющейся и легкой подаче!

Прекрасно выстроен музыкальный, игровой эскиз Елизаветы Бондарь «Маяковский - детям» по детской поэзии Маяковского. Сценическое переосмысление стихов для детей и представлено в этом спектакле, полном игры и поэзии. По-новому звучат известные стихи «Что такое хорошо и что такое плохо», «Кем быть?», «Про моря и про маяк». Режиссер находит способ преломления детской лирики Маяковского, адаптируя ее к сегодняшнему дню. Ирония, смена общественного контекста, особый ритм, заразительная энергия, исполнительское мастерство актеров и эффектный финал с проникновенным посылом преобразуют назидательную прямолинейность стихов.

И еще был объемный, обстоятельный и почти традиционный «Клоп» Олега Степанова с превосходными актерскими работами. И умозрительные, деструктивные «странные сближения» Дмитрия Волкострелова - «Облако в штанах. Фрагменты любовной речи», составленные из Владимира Маяковского, Ролана Барта и Мишеля Уэльбека - вне поля актерских, да и сценических работ, зато с эпатажной попыткой умножить скуку на скуку и заявить, что на это театр имеет право. Право-то, возможно, имеет, хотя «все жанры хороши, кроме скучного». Да и во имя чего, кроме самовыражения, эта провокативная скука затевалась, не понятно. Подлинный товарищ Локтев, великолепно сыгранный Артуром Левченко, придуманный и поставленный руководителем лаборатории Александром Висловым в формате моноспектакля, обыгрывал исторический факт посещения поэта 14 апреля 1930 года - за несколько минут до рокового выстрела - курьером Госиздата Шефтелем Локтевым. В эскизе живым оказывается именно Локтев, но к Маяковскому все это имеет весьма отдаленное отношение.

И, наконец, наши гости. Кемеровский квартирник «Вспышка сверхновой...» под предводительством и в режиссуре Антона Безъязыкова. Режиссер предпринял отважную попытку доискаться до причин рождения большого поэта, исследовать условия возникновения «вспышки сверхновой...». Сценарная композиция составлена из воспоминаний, диалогов, стихов. Все это складывается в некую историю, с которой можно спорить, но это правомерная попытка. А вот исполнение, форма, актерское чтение стихов Маяковского заставляют усомниться во многом. В такой вот милой, уютной подаче можно было воспроизводить стихи и другого поэта. Возможно, Бенедикта Лифшица. Или Асеева. Или даже Анненского. Но это тоже - при условии их незнания. А если говорить об эскизе с позиций просвещения - пусть, мол, молодые услышат стихи Маяковского хотя бы в театре, ведь в школе-то не читают, тогда, видимо, это хорошо? Впрочем, не соглашусь, что хорошо. Если молодая публика не знакома со стихами Маяковского, то впервые для них эти стихи должны прозвучать, как музыка сфер. Тем более ранняя лирика, которая и являет «объект» внимания в эскизе. Любой жанр (квартирник или мистерия), основанный на поэзии, и предполагает поэзию. А значит, особую организацию выразительных средств. Смею заметить, что это стихи. Причем стихи совершенно необычные - тоническое стихосложение Маяковского требует соответствующего звучания. И музыкального сопровождения, если уж оно есть, - тоже не случайного. Похулиганить и за три дня освоить раннюю лирику одного из самых необычных поэтов русского культурного Ренессанса XX столетия? Даже в домашних радостях такое снижение критериев вряд ли спасет нас от невежества. Если сегодня не читают книг, то адаптированные издания с краткими пересказами не спасут. Так уж случилось, что эскиз показывали в день 125-летия Мандельштама. Лев Закс, приглашенный на лабораторию в качестве критика, процитировал: «Достигается потом и опытом безотчетного неба игра». А еще в цитаты просилась одна евангельская притча: «Если слепой ведет слепого, то оба они упадут в яму».

А если критериев не снижать, то вровень стихам и личности поэта на этой лаборатории оказался спектакль Андрея Черпина «Тринадцатый апостол», эскиз Александра Огарева «Председатель земного шара» и экспрессивный спектакль гостей из Санкт-Петербурга «Флейта-позвоночник» в постановке Максима Диденко.

В раннем творчестве Маяковский мечтал, «чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда», в последнем своем стихотворении он словно исполняет космическую звездную сюиту:

Ты посмотри какая в мире тишь

ночь обложила небо звездной данью

в такие вот часы встаешь и говоришь

векам истории и мирозданью

Такая вот звездная атрибутика - при планетарной социальной направленности... И при неподдельном интересе сегодняшней зрительской аудитории к творчеству поэта.

Фото из архива театра

Фотогалерея