Алексей Матошин: "Если ты достиг потолка, нужно уходить"

Выпуск № 8-188/2016, Лица

Алексей Матошин - ведущий актер театра на Юго-Западе. В этом году исполняется 15 лет, как он работает в нем. За это время им сыграно более 40 ролей, среди которых Ромео в «Ромео и Джульетте» У. Шекспира, Мэкки-нож в «Трехгрошовой опере» по пьесе Б. Брехта, Кочкарев в «Женитьбе» по Н. Гоголю, Джованни в «Комнате Джовани» по роману Дж. Болдуина.
О ролях в театре и кино, об их влиянии на восприятие жизни, и о самой жизни он рассказал в интервью.

- В этом году исполняется 15 лет, как ты работаешь в театре на Юго-Западе. Помнишь свои первые впечатления о театре?

- Я работал в Нижегородском театре, приехал Валерий Романович Белякович, и первое впечатление у меня было от него... Я тогда о театре на Юго-Западе ничего не знал. Смотрел, конечно, «Узник замка Иф» с Авиловым, но о том, что он в этом театре работает, понятия не имел.

Они тогда с гастролями приехали к нам, несколько спектаклей привезли, но меня поразили два - «Мастер и Маргарита» и «Укрощение строптивой». Два абсолютно разных по структуре спектакля, я даже не предполагал, что между спектаклями может быть такой разлет. А еще меня потряс Вячеслав Гришечкин в роли Воланда. Когда я в начале спектакля увидел его, то обалдел: вышел толстый лысый мужчина. Я не поверил даже, а к финалу никого другого в этой роли не представлял.

Позже, когда я стал играть в этом театре, я смотрел все спектакли. Но всегда было ощущение, что пришел туда, куда надо. Я, например, специально ходил смотреть «Чайку» в нашем театре, а раньше не мог ни одну до конца досидеть. Один из любимых спектаклей «Dostoevsky-trip». Когда первый раз его посмотрел, помню, позвонил Беляковичу и попросился на роль Рогожина, хотя бы вторым составом. Но у нас это не практикуется. Сейчас это моя роль.

- У тебя богатая биография: родился под Томском, учился в Свердловске, начинал как актер в Нижнем Новгороде...

- Так вот, знаешь, постепенно через всю Россию прошел. Под Томском мы в школе учились с Андреем Санниковым (актер театра на Юго-Западе. - А.П.). В старших классах занимались внеклассной работой, делали шоу-программы для детей. Предложил нам этим заниматься наш педагог Михаил Сергеевич Латыголец, он же отправил нас на Всероссийский конкурс игровых программ в Свердловск. Один из членов жюри - актер свердловского театра Александр Фукалов - сказал, что мы можем поступать в театральный. Но нас напугали, что там конкурс большой, и я решил не рисковать. А Андрей поехал, уже оттуда позвонил и обрадовал, что там недобор. Я нашел деньги и поехал. Четыре года я, Андрей и еще один парень с нашего курса прожили вместе в одной комнате. Всю жизнь вместе - с самого детства. На последнем курсе, во время экзаменационной недели, приехали режиссеры из разных городов России - отсматривать студентов. Нам предложили ехать то ли в Красноярск, то ли в Иркутск (уже не помню точно), но очень хорошее предложение было. Но актриса, член художественного совета нижегородского театра «Комедiя» Ольга Павловна Удалова пригласила нас троих в Нижний. Мы подумали, посчитали и решили, что Нижний лучше. К Москве ближе. Все актеры, так или иначе, хотят в Москве работать. Больше возможностей для реализации. Актеры в провинции вынуждены подрабатывать в других местах - строителями, курьерами. А Москва - это и кино, и другие проекты...

И мы поехали в Нижний Новгород с Андреем Санниковым и в первой же постановке участвовали у Валерия Романовича. Он приехал и стал ставить «Сон в летнюю ночь». Благодаря Сергею Бородинову я там сыграл Деметрия, хотя распределили меня на фавна. Сергей Бородинов (актер нижегородского театра «Комедiя» и Театра на Юго-Западе. - А.П.) подошел ко мне и спросил, не хочу ли я вместо фавна быть Деметрием. Валерий Романович не возражал... Премьера была летом. Потом я еще сезон отработал в этом театре, а весной снова приехал Белякович и поставил «На дне» М. Горького, где мне досталась роль Васьки Пепла. На банкете Валерий Романович предложил мне приехать и попробоваться в Театр на Юго-Западе. Я собрал сумки и приехал. Так я оказался в Москве.

- А кем подрабатывал в Нижнем?

- Я работал танцором, в ночном клубе стриптиз танцевал. Там очень хорошо платили, это был очень хороший год. У нас был хореограф - театральный педагог, который собирал себе команду именно театральных людей. Благодаря ему я научился танцевать. Здесь я отработал монтировщиком. А сейчас - только по профессии. Все прошел, конечно, и Дедом Морозом был, и на корпоративах работал. Андрюха Санников подрабатывал еще в институте большой ростовой куклой - Кроликом «Nesquik», а я на «Фанте». У нас всегда было молоко, какао, фанта и 7Up.

- Первая роль самостоятельная на Юго-Западе какая была?

- Если можно назвать ее самостоятельной... Сразу же как пришел - Мэкки-нож. Белякович хотел поставить спектакль на стариков: там должен был играть либо сам Валерий Романович, либо Виктор Авилов. Авилов только вернулся после болезни, Белякович передумал. И потом в том сезоне в театр пришли молодые ребята: я, Александр Шатохин, Александр Гришин, Дмитрий Гусев... И он, посмотрев на молодых, решил ставить на нас. 15 лет я играю эту «Трехгрошовую оперу», и ни один спектакль не пропустил. Неважно, кого я играю.... Но это сложно назвать самостоятельной ролью. Ты молодой, зеленый и не понимаешь, что происходит. Сзади стоит заслуженный артист, а ты не можешь ничего сделать, на тебя орут, ты практически плачешь... Какая там роль - не убили бы. Я надеюсь, что моя самостоятельная роль еще не состоялась.

- А уходить с ролей тяжело?

- Нет. Почему должно быть тяжело? Это же роль. Да, я ее отработал, она мне много дала, я ей много дал. Но есть человек, который и по фактуре гораздо лучше меня и по возрасту больше подходит. Потом есть эстетика тела на сцене. И мне не хотелось бы, чтобы мне - если бы я играл роль долго - сказали: «Не пора ли, Леша, тебе уйти из Джованни». Я лучше сам уйду. Я также ушел из «Ромео и Джульетты». Я трезво смотрю на себя и понимаю, что не могу играть эти роли. И я спокойно к этому отношусь. У нас была такая практика - ты взрослеешь и роли твои взрослеют. Например, в «Гамлете» Олег Леушин сначала играл Гамлета, а теперь Клавдия. Я считаю, что это правильно. Он набрался опыта в спектакле, а переходя на другую роль, он иначе оценивает и ее и себя в ней. Я, кстати, просил Валерия Романовича, чтобы он оставил меня в «Комнате Джованни» - массовкой бегать. Но пришли молодые артисты, им тоже надо было работу давать. А так бы я с удовольствием поиграл, я считаю, что это очень хорошая практика.

- Ты сказал, что роли тебе много дали...

- Много. Раскрепощение, прежде всего: я могу разговаривать о чем угодно, и с кем угодно. Если говорить конкретно, то, например, роль в «Фотоаппаратах» дала мне понимание того, что такое аборт... и отцовство... Раньше я никогда не задумывался о том, что такое аборт. Мало ли что может быть, у каждого своя ситуация... я к этому спокойно относился. Но благодаря этому спектаклю я понял, что я отец, что я продолжение своих родителей, а мои дети - мое. Никогда в жизни я не позволю делать аборт своим близким людям. Я этого не понимаю сейчас. Такая же история с «Комнатой Джованни». К людям нетрадиционной ориентации я отношусь нормально, но теперь у меня есть понимание того, как они существуют.

- Помимо основных спектаклей ты принимаешь участие в проектах АРТ-кафе и, так скажем, сторонних проектах. Например, «Царица Тамара». Как он появился в твоей жизни?

- Это был ценный опыт. Был такой критик Александр Смольяков, замечательный мальчик. Он приходил к нам на спектакли, писал очень много. Однажды позвонил мне и предложил мне поучаствовать в его постановке. Тогда я работал только в театре, у меня было по 28-30 спектаклей в месяц. Порой наступает какое-то опустошение от того, что ты все время варишься в одном котле. И хочется выпрыгнуть и что-то новое попробовать. Саша как раз появился в такой момент и спросил: «Хочешь попробовать?» - «Хочу! Неважно что!» Он мне прислал свою пьесу и экспликацию спектакля. Режиссерски он был слабый, но сама пьеса мне очень понравилась. Тем более я работал с замечательной актрисой Наташей Чернявской (актриса РАМТа. - А.П.). Она многому меня научила и в профессии и по-человечески. Сейчас, надеюсь, срастется еще одна история, пока не буду говорить, какая именно. С АРТ-кафе похожая история. Любой шаг в сторону - это опыт и возможность реализовать себя. Это не дает застыть мне как актеру в своих штампах, своих мыслях, красках, помогает поддерживать себя в тонусе.

- Пара слов о новом опыте в АРТ-кафе. Недавно ты выступил в качестве судьи в батле.

- За это спасибо Максиму Драченину. Спасибо, что позвал, иначе бы я, наверно, и не посмотрел. А так получил колоссальное удовольствие от работы ребят. И все время сидишь и думаешь: «А-а-а, дайте, я тоже хочу!» Судья в батле - это чисто номинальная фигура, просто для шоу. У нас с Максом (Максим Лакомкин, артист. - А.П.) было много разногласий, но главное, было весело и интересно.

- А в принципе сложно оценивать работу коллег?

- В жюри ни разу не был, но считаю, что жюри - это чисто субъективное мнение. Я часто думаю, достоин ли я оценивать что-то. Для этого нужны определенные критерии...

- Ты часто снимаешься в кино. Что оно дает театральному артисту?

- Возможность реализовываться. Некоторые киношные приемы я использую на сцене. Я играл в манере Юго-Запада и другой не знал. А кино дало мне иное ощущение слова, интонации... Во многом благодаря киноэстетике появился Джованни, тихо разговаривающий на сцене. Такого до меня не было ни разу. У нас ведь главное - драйв на сцене, попробуй сказать что-то шепотом.

- А по жизни ты человек драйвовый?

- Драйвовый. Сидеть на месте не могу.

- Вспыльчивый?

- Очень. Но я быстро отхожу. Могу сразу же извиниться. Есть то, что я простить не могу - это касается моей семьи. Остальное, в принципе, все могу. Еще меня бесит, когда наши фанаты, обсуждая актерские качества, переходят на личности. Я считаю, что они не имеют права лезть в личную жизнь. Я на сцене и в жизни - два разных человека.

- Ты легко сбрасываешь с себя роли? Ушел со сцены и все...

- Нет. Я не знаю таких актеров, которые роль, как пальто, скидывают. Я еще долго потом анализирую, думаю, как лучше сделать, что и где не так.

- А критику со стороны ты как воспринимаешь?

- Хорошо. Если говорят - хорошо. Отзыв - плохой или хороший - неважно. Самое страшное, когда молчат. Я нормально отношусь, если ко мне подходит человек и говорит что-то. Был у нас актер замечательный Евгений Сергеев. Он педагог потрясающий. Он такие вещи видел на сцене. Я все время подходил после спектакля и спрашивал, и он мне объяснял все. У актеров такая практика существует: если тебе что-то надо, ты сам подойди и спроси. Критика должна существовать. Если ее не будет, ты не сможешь развиваться дальше. А в актерской профессии, если ты достиг потолка, нужно уходить.

- И под финал - банальный вопрос. Есть роль, которую очень хочется сыграть?

- Пожалуй, нет. У меня иначе. Вот играешь «Чайку», идет сцена Нины Заречной (Карина Дымонт) и Тригорина (Олег Леушин), слушаешь, как они ведут ее. И в этот момент тебе хочется сыграть Тригорина. И такие моменты есть во всех спектаклях. Может, это пацанство такое - вот бы я сыграл. А так чтобы сидеть дома и мечтать сыграть что-то, такого нет.

Фотогалерея