Очень разные месяцы

Выпуск № 8-188/2016, Взгляд

Все-таки мода на вольное обращение с классическими текстами во многом порождена обстоятельствами личностными, которые, в свою очередь выражают масштабы времени и действительности. В классическом тексте много уровней, много слоев - глубоких и поверхностных, высоких и низких, - выбирай любой и поступай с ним в соответствии со своими понятиями. Скажем, у режиссера Евгения Марчелли (спектакль «Месяц в деревне» Ярославского Академического театра им. Ф. Волкова) получается так, что женское соперничество - это которая ловчее разденется. Вряд ли так было в пору Тургенева, а нынче - коллизия вполне реальная. Только для воплощения ее лучше бы все-таки не тревожить классика.

К ярославскому спектаклю, с его внутренним потенциалом, я уже обращался на страницах «Страстного бульвара», но тут существенный повод случился - не для сравнений (ровнять, как увидим, неуместно), а просто - чтоб еще раз подумать.

Геннадий Шапошников, назначенный главным режиссером Театра на Покровке, восстановил давний спектакль Сергея Арцибашева «Месяц в деревне». Восстановил - это не совсем точно, случай здесь особый.

Отнесясь уважительно к арцибашевскому сценическому тексту, бережно сохранив его контуры, Шапошников исходил из собственного понимания того, что же произошло за двадцать с лишком лет с того момента, когда он, этот сценический текст, появился на свет. И где сегодня наши точки соприкосновения с тургеневскими героями.

Не помню тот давний спектакль в подробностях, но атмосферу ощущаю по-прежнему, не выветрилась, не ушла. Атмосферу грустного покоя, несбывшейся радости, освященной теплой прощальной улыбкой.

Сегодня - какой покой, какая теплота, хотя и прощальная. Улыбка обернулась насмешкой, беспощадной, на грани сарказма. Где хорошее, где дурное, где свое, где чужое - слишком многое в сознаньях человеческих перепуталось. За свое (свое ли?) стоим, не разбирая средств, чужое уничтожаем до полного праха. Сквозь элегическую дымку в спектакле проступили углы опасные, острые. Благородство и мстительность, великодушие и коварство сталкиваются непримиримо - в разных поступках, в разных людях, но непримиримей всего так, что не просто выросла, а зазвучала нота трагическая - в одной человеческой душе. В душе героини спектакля Натальи Петровны, как сыграла ее Наталья Гребенкина.

Наталья Петровна влюблена. В сценическом существовании актрисы - плотская страсть, в соперничестве с чувством юной Верочки сметающая моральные преграды, запреты - и сама себя осуждающая, приговаривающая, горько и жестко. Этот спектакль-противостояние мелкотравчатости, агрессивно овладевающей нашими буднями, мелкотравчатости замыслов, поступков и чувств.

Я упомянул уже, что сравнение с ярославским спектаклем неуместно, а вот подумать и вправду стоит. Хотя бы о том, каким многослойным литературным, сценическим богатством, богатством на все времена, мы располагаем и как важно им достойно и ответственно распорядиться. И еще о достоинстве, с каким Театр на Покровке преодолевает трагедию, постигшую его с уходом Сергея Николаевича Арцибашева.

Фотогалерея