Не бывает ничего случайного / III Всероссийский фестиваль "Волжские театральные сезоны" в Самаре

Выпуск №9-10—189-190/ 2016, Фестивали

III Всероссийский фестиваль «Волжские театральные сезоны» в Самаре можно смело назвать традиционным и престижным - все больше театральных коллективов стремится попасть в апрельские дни в этот город, чтобы показать свои новые спектакли и познакомиться с творчеством других трупп, щедро разбросанных по пространству России. Ведь организаторы этого своеобразного форума не ограничивают «пределы допустимого» только волжскими городами - просто город cо старыми и добрыми культурными традициями , расположенный к тому же в центре страны, на берегу одной из самых великих и славных русских рек, приглашает к себе и Москву, и Санкт-Петербург, и Курск, и далекий Новосибирск, и Рязань, и Вологду, и Ростов-на-Дону, и Чебоксары (я перечислила только участников нынешнего фестиваля!), причем программа очень разнообразна: в нее входят и спектакли драматические, и музыкальные, и кукольные. Подобная многожанровость, с одной стороны, позволяет увидеть достаточно широкую картину сегодняшнего российского театра, с другой же - создает определенную напряженность: ведь невозможно увидеть абсолютно все, когда спектакли идут параллельно, надо выбирать, а выбирать есть из чего. И все залы неизменно переполнены зрителями и гостями.

Не остаются в стороне и самарские театры - Академическая драма им.М.Горького, СамАрт, Театр оперы и балета, Театр кукол, Театр «Актерский Дом». И хотя их спектакли жители Самары могли увидеть в другое время, фестивальная атмосфера магнитом притягивает зрителей - ведь это конкурсный фестиваль, особое волнение, особое напряжение...

А начать свой рассказ о Ш Всероссийском фестивале «Волжские театральные сезоны» хочется с того, чем обычно подобные статьи завершаются, потому что особенно важным кажется мне именно «климат», созданный организаторами. Ведь любой фестиваль соткан не только из чистого творчества, но и из многочисленных, порой непосильных забот тех, кто его затевал, из нервов приезжающих, которым необходимо, чтобы без сучка, без задоринки проходили такие обыденные дела как приезд, расселение, монтировка спектаклей, безукоризненно налаженные свет и звук. И еще - тысяча и тысяча мелочей, без которых в театральном деле невозможно.

Председатель Самарского отделения Союза театральных деятелей, Секретарь СТД РФ Владимир Гальченко, его заместитель, директор фестиваля Тамара Воробьева, сотрудники местного отделения СТД и работники всех самарских театров, на площадках которых проходят спектакли, 24 часа в сутки отдают этим заботам - с душой, с полной включенностью во все проблемы, спокойно и доброжелательно решают они самое, как кажется, неразрешимое. И еще успевают встречать гостей, расселять их, кормить, поить кофе и чаем в любое время, выслушать, успокоить... Это отмечали все, кто приехал на фестиваль впервые, - ту удивительную атмосферу, что царит в стенах Дома актера, распространяясь на помещения театров.

Мой рассказ будет только о театрах драматических, о музыкальных и кукольных напишут уважаемые коллеги по жюри, специалисты именно в этих видах многообразного театрального искусства. Что же касается собственно драмы, спектакли отличались не всегда радующим и вызывающим сопереживание многообразием, хотя количественно было явно больше тех, что всерьез задели, вызвав не только глубокий эмоциональный отклик, но и пробудив мысль. Об этом подробно говорилось на обсуждениях на труппе, проводившихся на следующее утро после каждого спектакля.

И это обстоятельство было важным, хочется верить, не только для артистов и режиссеров, но и для самих участников обсуждений, потому что помогало в какой-то степени сложить для себя пеструю мозаику сегодняшнего драматического искусства. А министр культуры Самарской области Сергей Васильевич Филиппов отметил в своем выступлении при завершении фестиваля высокий профессионализм жюри и интерес артистов к его работе, что было приятно и радостно...

На прошлом фестивале два года назад Гран-при был единодушно удостоен спектакль Новосибирского городского драматического театра под руководством Сергея Афанасьева «Унтиловск» по роману Леонида Леонова. Но привезенный на фестиваль «Ревизор» Н.В.Гоголя в постановке Сергея Афанасьева (сценография Владимира Фатеева) произвел впечатление прямо противоположное. Это был, скорее, не спектакль, а фестивальный проект, нацеленный на то, чтобы посмешить и отчасти шокировать зрителей. В подобных проектах текст утрачивает свое значение и смысл - главной становится возможность «проболтать» его пусть невнятно, но полностью, прикрываясь внешними изысками: вампирскими повадками и гримом персонажей (вылезающие мозги, язвы на лицах), появлением в финале Черта, который продирижирует хором, исполняющим «Славься...», ценником на ковре, который дарят Хлестакову в дорогу, украинским акцентом Анны Андреевны, появлением Городничего из зала в обличии случайно заглянувшего в театр бомжа, который, нырнув в мусорный бак, вылезет оттуда уже в виде гоголевского персонажа, демонстрацией тихих радостей семейного секса Городничего и Анны Андреевны, тщательно проартикулированной, но не произнесенной во весь голос ненормативной лексикой хозяина города в разговоре с женой и дочерью, самодеятельным хором, встречающим Хлестакова, вешанием Осипа в гостинице перед приходом Хлестакова, и т.д., и т.п.

Перед нами - типичная пародия на многочисленные пародии, но нет в этом спектакле ничего того, что так или иначе не встречалось бы в других сегодняшних попытках интерпретировать гоголевскую комедию, прочитывая ее как бессмысленный смех, не подразумевающий никаких слез. Это зрелище было по-настоящему досадным, хотя нельзя не отметить выразительности Андрея Яковлева (Городничий, удостоен диплома жюри), порой выпадающего из жесткой схемы и предстающего живым. Как нельзя не назвать и Захара Штанько, играющего Осипа единственно естественным от начала до конца и тем самым интересного.

Несколько раз появляющийся на сцене тщательно загримированный под Пушкина Николай Дзюбинский более прочего понадобился режиссеру для того, чтобы отнести письмо Хлестакова Тряпичкину на почту. Вероятно, большего «наше все» и не заслуживает. Хочется верить, что лишь в подобном прочтении...

Следующим безрадостным впечатлением одарил спектакль Самарского академического театра драмы им. М. Горького «Варвары» М.Горького в постановке Валерия Гришко (художник Александр Орлов, Санкт-Петербург). И самое интересное, что оно, впечатление это, стало прямо противоположным тому, о котором говорилось выше, потому что избыточности «Ревизора» противопоставлена абсолютная вялость и нерешенность «Варваров». Мне так и не удалось понять, о чем же сегодня эта пьеса? Чем привлекла она режиссера и труппу? Такое ощущение рождается обычно, когда пьеса не разобрана - каждый герой, словно в традиции классицизма является носителем одного качества и воспринимается не живым человеком, а маской. Вялотекущее между словами действие кажется не простроенным, очень интересно заявленный сценографический прием прибытия корабля с инженерами в городок Мямлин (зачем-то позаимствованный из рассказа Горького, как и некоторые другие фрагменты) остается лишь приемом ради приема. Надежда Монахова (Нина Лоленко), которая в пьесе и в виденных когда-то спектаклях была магнитом, сильнейшим притяжением всех мужчин, инфернальницей в духе Достоевского (Горький всю жизнь боролся с ним, но преодолеть в себе так и не смог!), здесь явлена бледной, невыразительной, почти блаженной, но притягательностью от нее отнюдь не веет.

Пожалуй, всего два характера есть в «Варварах»: сильно сыгранная Еленой Лазаревой Татьяна Богаевская и Цыганов (Владимир Гальченко придумал для своего героя очень точное и горькое оправдание - надвигающуюся старость, мысль о которой невыносима для холодного циника и бонвивана, поэтому пари постепенно оборачивается для него внезапно вспыхнувшей и сжигающей его страстью, наполовину придуманной, но наполовину крепнущей день ото дня).

Зато другие показанные на фестивале спектакли одарили впечатлениями сильными и глубокими. Это - две работы московских театров, «Сфера» («Обыкновенная история») и «Школа драматического искусства» («Мцыри»), а также «Горе от ума» Курского драматического театра им.А.С.Пушкина и «Наш городок» Санкт-Петербургского молодежного театра на Фонтанке под руководством Семена Спивака.

Очень разные, по-разному решающие главные темы классических произведений, не утративших современности в наши дни, все эти спектакли так или иначе свидетельствовали о расширении, развитии традиций русского театра, о возникновении новых возможностей в их воплощении и - главное - о том, что как бы ни попирались сегодня эти традиции, как бы ни объявлялись отжившими, они непременно победят. Рано или поздно...

Режиссер Константин Мишин с постановочной группой, в которую на равных правах вошли художник Ольга Васильева ( диплом жюри «За костюмы к спектаклю»), руководитель вокальной группы Константин Исаев, хореографы Ира Гонто и Константин Мишин, сочинили сложное, насыщенное действо, ювелирно сплетенное из текста М.Ю.Лермонтова, пластики, органично сочетающей элементы хореографии и восточных единоборств, музыки Александра Маноцкова и Стефана Микуса, удивительной красоты пения, осмысленного и эмоционально пережитого состояния главного героя, которого играют сразу три исполнителя. Сам режиссер предстает перед нами в облике Мцыри Поверженного, невольно (или - вольно?) напоминая своей пластикой и выразительной мимикой, исполненным боли взглядом полотно Михаила Врубеля и стихотворение Александра Блока. Но есть еще Мцыри, Окрыленный Надеждой (Рустам Эйвазов), и Мцыри Борьбы (Максим Неделко), яркие, запоминающиеся персонажи, и Барс (Алан Кокаев), наделенный захватывающей пластикой.

Константин Мишин, получивший приз в номинации «За поиск новых форм в интерпретации русской классики», создал свой мир, рожденный поэзией и ритуальностью театрального действа. В этот мир можно войти легко и свободно, не просто припоминая, но предвосхищая строки лермонтовской поэмы в памяти, внезапно пробудившейся. Но можно и не проникнуть в него, оставшись на все время протяженности спектакля в состоянии завороженности и непонимания происходящего. Все зависит от зрителя - от его духовного опыта, знания культурных и театральных традиций, в конце концов, от стремления постигнуть сложное явление, требующее не только эмоций, но и работы мысли...

«Обыкновенная история» поставлена Александром Коршуновым по несколько переработанному театром варианту известной инсценировки Виктора Розова. И уточнения, штрихи, внесенные режиссером в эту очень обыкновенную (особенно для дня нынешнего) историю «врастания» восторженного провинциала, приехавшего покорять столицу, в реальность Санкт-Петербурга, оказываются живыми, современными и... достаточно горькими.

Казалось бы, перед нами тот самый традиционный русский психологический театр, с чьими законами последние десятилетия яростно борется постпостмодернистский, отвоевывая свои изобретательные, как правило, поверхностные и примитивные способы завоевания зрителя. Но человека по-прежнему не может оставить равнодушным простейшая из историй, в основе которой - чувства, страдания, радости и те три великих таинства, без осознания коих ничего нет и быть не может: рождение, любовь и смерть...

Художник Ольга Коршунова, используя особенности пространства театра «Сфера», выносит в центр маленький круг, на котором - письменный стол, пара стульев. Ничего особенного. Но когда начинается вращение этого круга, мы всем существом ощущаем ритм дороги - из деревни в столицу, из столицы в деревню и потом обратно, а также изменения мест действия: дом Адуевых, кабинет дядюшки в Петербурге, квартира Александра, дача Любецких, дом Юлии Тафаевой. И все это отнюдь не укладывается в рамки понятия места, потому что в каждом маленьком пространстве-мирке существует свой мир, со своими правилами, ритмами, темпами.

Бережное прочтение не одной лишь инсценировки, а романа И.А.Гончарова, поистине ювелирная вязь взаимоотношений героев, которые не делятся для Коршунова на главных и второстепенных; достаточно проследить линию слуг - Аграфены (Виктория Захарова) и Евсея (Дмитрий Новиков) или уверенное внедрение в дом Любецких графа Новинского (Алексей Суренский), или, наконец, на тончайших деталях, на мимике воплощенную Еленой Еловой мать Наденьки, и то, как Наденька (Валерия Гладилина) набивает рот ягодами, чтобы Александру не достались. А почти безмолвная тетушка (Мария Аврамкова) в желтом платье и с желтым цветком в руках совершает свои проходы так, что глаз не отвести. В двух всего появлениях на сценической площадке Поспелова (Дмитрий Бероев) - раскрывается вся история удачливого юноши-провинциала, легко отказавшегося от романтических устремлений и потому успевшего за короткое время отвоевать свое место под солнцем...

Можно перечислять всех исполнителей этого чистого, светлого и очень нужного сегодня спектакля, но нельзя же не сказать наконец о главных героях. Денис Береснев играет Александра Адуева щедро - он словно рука об руку со своим персонажем проходит путь от эмоционального, открытого всему и всем романтически настроенного юноши до обыкновенного карьериста, сумевшего обрести счастливый шанс, но путь этот потребовал от нашего героя огромного напряжения и испытаний: измена Наденьки, едва не задушившая его любовь Юлии (Евгения Казарина), разочарование во всем, смерть матери (замечательно играет ее Ирина Мреженова!), и наконец вторая попытка обрести «карьеру и фортуну». На этот раз удавшаяся - ценой предательства того, чем жил и о чем мечтал...

Какая «обыкновенная история», не правда ли?

Что же касается дядюшки Петра Ивановича, очень выразительно сыгранного Дмитрием Ячевским, перед нами отнюдь не ставший привычным по знакомым театральным трактовкам сухарь, а человек живой, с отличным чувством юмора, по мере развития сюжета все более искренне желающий своему племяннику только добра. Это в самом финале станет ясно Петру Ивановичу, насколько относительным было его понимание добра, когда все в нем перевернется от любви к жене Елизавете Александровне (Ирина Сидорова играет удивительно точно, создавая характер сложный и сильный) и он готов будет пожертвовать всем, что так высоко ценил прежде. И перевернется, оказывается, не без влияния племянника, превратившегося в свою полную противоположность... И в этом тоже увидится «обыкновенная история» человеческих переоценок, о которой хорошо бы помнить каждому, потому что в спектакле Александра Коршунова речь идет не о пересмотре прежних жизненных ценностей в угоду чему бы то ни было, а о возвращении к себе - тому, каким создала природа...

Жюри фестиваля отметило работу режиссера специальным призом «За сохранение и развитие классических традиций отечественного театра», работы Дениса Береснева и Елены Еловой были удостоены призов «За лучшую роль молодого артиста» и спецприза.

Юрий Бурэ прочитал с подмостков своего театра бессмертную комедию А.С.Грибоедова «Горе от ума» неожиданно и очень современно. Спектакль заражает энергетикой совсем молодых исполнителей главных ролей - Чацкого (Дмитрий Баркалов), Молчалина (Михаил Тюленев), Софьи (Елена Цымбал), великолепным мастерством артистов более взрослого и старших поколений - Ларисы Соколовой (Хлестова), Виктора Зорькина (Тугоуховский), Андрея Колобинина (Загорецкий), Александра Швачунова (Фамусов, к слову сказать, неожиданно молодой по сравнению с привычным!), Сергея Тоичкина (Репетилов), Нины Полищук (Графиня бабушка), Елены Гордеевой (Графиня внучка), Максима Карповича (Горич)...

Перечислить можно было бы всех без исключения - настолько тщательно разобран, продуман и прочувствован каждый персонаж, его отношения с другими, его особое место в фальшивой системе создания и укрепления «общественного мнения». Но главным для меня в этом спектакле оказалось то, что Чацкий приезжает в дом Фамусова с уже готовым решением уйти из жизни - его игра с пистолетом, так испугавшая Софью и Лизу (Светлана Сластенкина) прозрачно намекает на то, что приезд - последняя, решающая ставка на возможность спасения любовью от лжи и коварства, с которыми он сталкивался повсеместно. Но до такой степени разочарован и измучен Александр Андреевич, что не способен увидеть любовь Софьи; она играет с ним, пытаясь отомстить за три года одиночества, отчетливо понимает всю горькую придуманность любви к Молчалину, но Чацкий не замечает этого и - стреляется в финале, едва сойдя со сцены. А потому совершенно иначе звучит фраза Фамусова: «Что станет говорить княгиня Марья Алексевна?..»

Начало и интермедии спектакля Юрия Бурэ решены через маски, которые надеты на лица всех персонажей - белые, застывшие, и только их руки живут особой жизнью: танцуя, они указывают на что-то пальцами, потирают друг друга, словно в предощущении новой сплетни, грозят, дают и отнимают (балетмейстер Галина Халецкая)...

В этом «Горе от ума» много изобретательности, ярких и порой неожиданных характеристик (так, например, знаменитый монолог Молчалина: «Мне завещал отец...» произносится с такой горечью и болью, что Лиза, поняв всю меру его униженности, обнимает Алексея Степановича, прижав к себе голову несчастного юноши, искалеченного родительской наукой, и зритель невольно начинает сочувствовать ему). Хрестоматийные монологи Чацкого поражают современностью звучания, а Репетилов к концу своего монолога воспринимается как Чацкий сдавшийся, сломленный, осознающий всю бессмысленность своего существования, в то время как Загорецкий со своей вечной книжечкой и карандашиком способен отнюдь не только к обслуживанию билетиками и арапками представителей высшего света, но и к доносам на этих людей...

И еще о чем необходимо сказать - в наше время почти ни в одном театре не услышишь такой чистой внятной речи: ни одно слово не пропадает для зрителей, интонации определенные, четкие, обдуманные и эмоционально выверенные. А сценография Александра Кузнецова, казалось бы, вполне традиционная, создает иллюзию не сценического, а реального пространства богатого дома, в котором можно заблудиться, попав, подобно Молчалину, вместо одной комнаты в другую.

Юрий Бурэ по праву был удостоен приза «За лучшую режиссерскую работу в драматическом театре», а его артисты - Александр Швачунов «За лучшую мужскую роль, приз имени М.Г.Лазарева», Дмитрий Баркалов и Елена Цымбал «За лучшие роли молодых артистов», Лариса Соколова «За лучшую женскую роль второго плана», а Сергей Тоичкин «За лучшую мужскую роль второго плана».

И, наконец, об обладателе Гран-при фестиваля «Волжские театральные сезоны», спектакле «Наш городок» Торнтона Уайлдера в постановке Семена Спивака и Сергея Морозова (художник Николай Слободяник, балетмейстер Сергей Грицай, хормейстер Артур Ераносов, музыкальное оформление Сергея Морозова).

Жанр спектакля Семен Спивак определил как «жизнь с одним антрактом», вложив в подобное определение смысл емкий и четкий; не случайно перед началом режиссер сказал зрителям, что «Наш городок» не о смерти, а о жизни, которая не кончается никогда. Не знаю, не помню, доводилось ли мне когда-нибудь видеть спектакль, пронизанный таким мощным светом утверждения бессмертия, ощущением, что смерти нет и не может быть, потому что души людей живут бесконечно в том пространстве, куда и было, в сущности, адресовано некое письмо: «...Вселенная, Мир Господень...». Смерти жителей городка, о которых рассказывает персонаж, названный Помощник режиссера (Александр Черкашин играет его с той особой прелестью обыденности, которая не часто встречается сегодня в театре), решается громким щелчком воображаемого фотоаппарата и недолгим стопкадром, несколько проходов Могильщика (Анатолий Артемов), молча и почти незаметно проскальзывающего по сцене, словно намекая на memento mori, но не навязчиво, без какого бы то ни было мистического оттенка, а тоже обыденно и просто. И постепенно мы, зрители, словно пропитываемся ощущением того антракта, который ждет всех, но его не стоит бояться, потому что ТАМ все продолжается - только в ином измерении, в ином ощущении и... в радости от соединения с ушедшими близкими, родными.

Мне очень трудно писать об этом спектакле, потому что он воспринялся как безупречный во всех своих составляющих, сложившихся по воле талантливой труппы и не менее одаренной постановочной группы в бесконечно волнующий, захватывающий, завораживающий мир и не отпускает от себя спустя время после окончания фестиваля.

В этом мире, созданном Семеном Спиваком, все имеет свой глубокий смысл - танцы и игры подростков, их взросление, старение родителей, лишь время от времени вспоминающих о том, с чего начиналась их счастливая жизни (изумительны пары Гиббсов - Екатерина Дронова, Петр Журавлев и Уэббов - Александра Бражникова, Евгений Клубов!), словно сияние исходит от учительницы миссис Сомс (Надежда Рязанцева), полны дружелюбия констебль Уоррен, постоянно достающий из карманов булочки (Сергей Малахов), трогателен заика профессор Уиллард (Роман Рольбин), свои оптимистические ноты вносят в действие разносчик газет Кроуэлл (Анатолий Друзенко) и молочник Ньюсом (Илья Морозов) со своей тележкой и деревянной лошадкой. Казалось бы, все заняты своим делом, но все они вместе, в Мире Господнем, где всем определено жить вместе и не тратить себя за озлобленность, зависть, фальшь.

Что же касается главных героев, Эмили (в исполнении Эмилии Спивак, удостоенной приза имени В.А. Ершовой «За лучшую женскую роль», она предстает удивительно светлой, естественной, взрослеющей на наших глазах и переживающей в финале подаренное ей возвращение домой, где никто не видит ее, настолько сильно, что в зале, кажется перестают дышать) и Джорджа (Константин Дунаевский играет очень сильно!), им дано чудо - любовь заставляет их взлететь и парить над этим городком, над этим миром в момент осознания своего чувства. И тогда начнут опускаться и подниматься лампы, завертятся знакомые нам с детства «вертушки», мир изменит свои очертания ради будущего счастья этих юных влюбленных.

Потом этот танец-полет повторится, когда Джордж один придет на кладбище на могилу своей потерянной жены. И пойдет снег, и замрут на своих белых стульях те, кого уже нет, а потом поднимется черный задник со звездами и откроется белое пространство, в котором стоят обитатели нашего городка. Они устремятся навстречу тем, кто, поднявшись со своих стульев, встретит их радостно и весело.

Потому что смерти нет...

На такой ноте завершился фестиваль. И произошло это в канун Светлого Воскресения. Разве такое может случайно происходить?..

Наталья СТАРОСЕЛЬСКАЯ

Музыка «Волжских сезонов»

Самара - город контрастов. Стандартная архитектура до- и послевоенного времени перемежается здесь крепкими старинными купеческими особняками из красного кирпича. Мрачное здание на центральной площади, где раньше размещались Театр оперы и балета, Городская библиотека и Художественный музей, построено на месте Собора, снесенного в ранние советские годы. Нынче, после многолетней реконструкции, оно целиком предоставлено Театру. А вокруг него и по всему городу высится множество соборов и колоколен, возведенных уже в перестроечную эпоху.

А театральная жизнь Самары бурлит и процветает. Здешним театралам новые впечатления периодически дарит Всероссийский фестиваль «Волжские театральные сезоны», уже в третий раз прошедший здесь в конце апреля. Учредили его Правительство Самарской области и Союз театральных деятелей (ВТО) Российской Федерации.

Нынче в фестивале приняли участие драматические, музыкальные коллективы и театры кукол девяти, включая хозяев, городов России.

Из шестнадцати спектаклей столь многожанрового и масштабного форума пять музыкальных постановок сложились в самодостаточную программу, соответствуя общей концепции фестиваля-семинара, посвященного бытованию на российских подмостках шедевров русской и зарубежной классики.

Первым спектаклем музыкальной афиши «Волжских сезонов» стал балет современного композитора Александра Чайковского «Дама Пик», поставленный балетмейстером Кириллом Шморгонером и дирижером Александром Анисимовым в Самарском театре оперы и балета по мотивам оперы П.И. Чайковского и повести А.С. Пушкина. Поскольку опера «Пиковая дама» совсем недавно тоже поставлена театром, получился своеобразный диптих. Правда, присутствие на афише балета двух Чайковских могло бы стать поводом для иронии. Но серьезность художественных намерений интерпретаторов делает подобную иронию неуместной.

Современный композитор, создавая транскрипцию великой музыки, вступает с классиком в напряженный диалог. В музыке балета слышны всполохи легко узнаваемых тем оперы, нередко «сдвинутых» относительно привычного их места в сюжете. Из этого возникает своя, по-балетному внятная, хотя и несколько односложная драматургия. Действие развивается в логике драмбалета, из чего рождается множество «ностальгических радостей». Пролог в Летнем саду решен в духе «Штраусианы», старая Графиня поначалу весьма напоминает фею Карабос из «Спящей красавицы», а Лиза схожа в ряде эпизодов с Джульеттой-девочкой из балета С.С. Прокофьева.

Кое-что дано впроброс, в частности, эффектная и, казалось бы, выгодная для балета тема отношений Сен-Жермена и молодой Графини, тем более, что артисты Ольга Зиновьева и Михаил Зиновьев весьма изящны и стильны в этом крохотном эпизоде. Зато Пастораль, напротив, разыграна почему-то очень подробно.

Интересен юный азартный провокатор Томский - Кирилл Софронов, пусть партия у него и небольшая.

Одной из самых впечатляющих картин становится последняя карточная игра. Огромные столы-пандусы, покрытые болотного цвета сукном, бесшумно двигаясь в пустоте, создают динамичную среду, полную мистического ужаса и азарта. А мятущиеся по столам офицеры в темных мундирах очень похожи на наглых и воинственных крыс из «Щелкунчика».

Основной акцент сделан на взаимоотношениях Графини и Германа, противоречивых, загадочных и страстных.

У Анастасии Тетченко образ Графини получился четким, жестким и непредсказуемо импульсивным.

Молодой артист Дмитрий Пономарев, танцуя Германа, создает неожиданно трогательный характер наивного человека, ставшего «пленником любимой мысли», поднимаясь до трагических высот в финальном эпизоде безумия.

«Пленником любимой мысли», жертвой собственной жгучей ревности рисковал остаться могущественный царь Шахрияр, герой балета «Тысяча и одна ночь», созданного азербайджанским композитором Ф. Амировым по мотивам восточных сказок.

На фестивале его в хореографии питерского балетмейстера Давида Авдыша показал Чувашский театр оперы и балета из Чебоксар.

Хореограф учитывает полезный опыт, кажется, всех драмбалетов ориентального толка, популярных в советскую эпоху - «Бахчисарайского фонтана», «Семи красавиц» и т.д. В музыке тоже весьма ощутимы влияния Асафьева, Кара Караева, Хачатуряна.

Пряные краски восточного эротизма, чувственность и томность специфической мелодики - все работает на центральный характер своенравного царя, мстительного и страстного.

Первый акт, по сути, развернутый монолог Шахрияра, сыгранного замечательным артистом Айдаром Хисамутдиновым мощно и многозначно. Органическая брутальность властной натуры, глубина противоречивых и опасных чувств и состояний - все передается зрителю через пластическое красноречие героя, живущего в яростном мире восточных легенд, где зачастую все стоит на крови.

Преображение грозного властителя в лирического героя столь же убедительно, чему помогают томные героини легенды - коварная Зубейда Анны Сергеевой и бесстрашная Шахерезада Анастасии Абрамовой.

Однако, попурри сказок, завершающее это зрелище, увы, выглядит энциклопедией общих мест. Эти «дайджесты» разыгрываются на свадьбе главных героев слишком подробно и монотонно. Самим же героям, обретшим, вроде бы, вечную любовь, становится как-то нечего делать. Во второй части их присутствие на подмостках лишь номинально.

Противоречивые чувства вызвал третий балет фестиваля - спектакль Ростовского музыкального театра «Гамлет» на музыку Дмитрия Шостаковича.

В эмоциональной памяти зрителей киномузыка этого гения представлена двумя мотивами: романсом из «Овода» и траурным шествием из «Гамлета».

Ростовский спектакль начинается с досадного недоверия зрителю. В прологе траурная мелодия звучит, сопровождая похороны Гамлета-Отца. Но на фоне скорбного ритуала внезапно возникает навязчивый дикторский комментарий на тему: кто будет править королевством. Подобные «пояснения» повторятся, но будут столь же нелепы, поскольку под музыку Шостаковича зрителю снова и снова якобы доходчиво объясняют то, что и так понятно любому, кто хотя бы изредка ходит в театр, а тем более в кино.

Второй «повод» для возникновения текста в этом балете - рассказ Призрака. Молчаливому Гамлету эта «разговорчивая» Тень опять рассказывает то, что всякий знает или хотя бы предчувствует в силу собственной интуиции. Для балета было бы естественнее прямое пантомимическое дублирование «Мышеловки», которую Призрак явно внушил Принцу. Да и зыбкие крылья тумана за спиной Отца как метафора смотрятся гораздо выразительнее.

Художник Вячеслав Окунев, следуя замыслу режиссера и хореографа Алексея Фадеечева, превращает Эльсинор в стальной бункер с зеркально бликующими стенами, обитатели которого старательно симулируют атмосферу комфортабельного фашизма.

Пресмыкающимся Розенкранцу и Гильденстерну - Евгению Живоглотову и Ришату Хамитову тут очень уютно. Девицы в розовых перьях танцуют с нестарым еще Полонием нечто вроде танца маленьких лебедей (не зря Гамлет говорит про него, что в искусстве тот признает лишь балеты и сальные анекдоты).

Группа девиц спортивного вида очень женственно марширует. (Эти мажоретки прямиком явились из «Олимпии» или «Триумфа воли»).

Жители королевства дисциплинированно, почти непрерывно и, кажется, весьма охотно что-нибудь празднуют. Но простодушные бродячие актеры здесь неуместны. И не только потому, что играют «Мышеловку» как драматические артисты, но еще и потому, что все это не синтетический, на что есть претензия, а просто никому не нужный театр.

Вообще, в балете упрямо ждешь не разговоров, а балета. И радуешься, когда он, пусть в ординарном виде, но все-таки получается.

Но тут возникают композиционные нестыковки.

Дискуссию вызвало «Танго Гертруды» на мелодию шикарного танго Маргариты из «Золотого века».

Эффектная и страстная Гертруда (Наталья Щербина) танцует его с Клавдием (Альбертом Загретдиновым) почему-то уже после объяснения с Гамлетом, то есть, снова его предавая. В результате ключевая сцена объяснения сына с матерью выглядит всего лишь банальной семейной ссорой на казенном празднике.

Двигаясь по сюжету порой наобум, режиссер в нем неожиданно что-нибудь все-таки открывает или угадывает.

Офелия Ольги Быковой, воспитанная девочка без претензий, столкнувшись с ужасом бытия, в балете не сходит с ума, как Жизель, а сознательно вешается.

Хрупкий, тревожный, растерянный Гамлет Константина Ушакова старается быть злым и дерзким, но в финале уходит за Призраком, столь же мучительно и осознанно выбрав вечное одиночество.

Уплотняя действие балета, авторы его отказались от Фортинбраса, могильщиков, даже от Горацио. Единственную прозаическую фразу, которая была бы здесь вполне уместна - «Дальше - тишина» в спектакле просто некому сказать.

На фестивале прозвучали всего две оперы, но само соседство их в афише оказалось интересным, поучительным и полезным.

Комическая миниатюра по мотивам чеховского «Медведя» написана известным белорусским композитором Сергеем Кортесом. В интерпретации режиссера Михаила Панджавидзе и дирижера Александра Анисимова на малой сцене Самарского театра оперы и балета она предстала забавной, но вполне бытовой историей про людей, обитающих в очень далеком ХIХ веке.

В какой-то степени это соответствует природе оперы: композитор старательно стилизует определенную музыкальную фактуру, «вокализируя» обыденную речь конкретного времени. Так, «по-оперному» и тоже в камерном формате могли бы общаться герои «Графа Нулина», «Провинциалки» или «Тамбовской казначейши».

Персонажи «Медведя» так и общаются - неспешно, подробно, чуть тяжеловато, хотя и не забывая про характерность.

Время от времени в конфликтном дуэте героев, вдовушки Поповой и помещика Смирнова, озабоченного взысканием долга ее усопшего мужа, возникают эксцентрические акценты, вроде игры в Испанию или намеков на дуэль самолюбий из «Укрощения строптивой».

Татьяна Гайворонская и Андрей Антонов легко подхватывают самые смелые игровые аналогии. Пользуются любой возможностью оживить действие, перевести его из бытового плана на уровень острой провокации. Артистам это порой удается.

Смирнов, например, весьма увлечен возникшей интригой и возможностью чисто мужского самоутверждения. А госпоже Поповой явно надоела роль безутешной вдовы, глаза ее все чаще вспыхивают интересом, надеждой и тайным желанием. Смирнов же все свои желания высказывает довольно прямолинейно, что только прибавляет ему обаяния. Идею дуэли оба принимают с азартом, поскольку это удобный повод «завести» друг друга, чтобы вместе забыть унылое прошлое. Портреты усопшего супруга и «домашний памятник» его любимому коню, среди которых молодая вдова якобы намеревалась себя «похоронить», очень скоро наверняка переместятся в какой-нибудь дальний чулан.

Ни намека на бытовой театр нет в опере Г.Ф. Генделя «Альцина, или Волшебный остров», представленной Московским детским музыкальным театром имени Н.И. Сац.

Великий немецкий композитор создал эту волшебную оперу для лондонского «Ковент Гарден» в 1735 году. Сегодняшний Детский театр адресует ее будущим мамам, сознавая совершенство этой необъятной музыкальной стихии, странной, но неизъяснимо прекрасной.

Пересказать сюжет легенды о своенравной и коварной волшебнице, превращающей влюбленных в нее рыцарей в неведомых существ, крайне сложно, а потому спектаклю сопутствует комментарий между ариями и ансамблями оперы. Обязанности «проводника» взял на себя постановщик Георгий Исаакян, чей задумчивый негромкий голос последовательно излагает «фазы» событий.

Спектакль показали на Малой сцене Самарского театра оперы и балета, посадив зрителей на сцену, а в зале соорудив для актеров узкий четырехугольный замкнутый подиум, внутри которого разместился камерный состав оркестра. Сам зал, украшенный в ампирном духе, стал дворцом Альцины. Экран на противоположной от зрителей стене - окном в природу, на нем сменялись пейзажи острова или картины грозной стихии.

Сонм волшебниц, рыцарей и переодетых в мужские одежды красавиц, действующих в опере, очень напоминает персонажей шекспировской «Бури» или изысканных сказок Карло Гоцци.

Их жизнь течет не по законам бытоподобия. Здесь страждут, любят, интригуют и негодуют «пленники барокко» - существа страстные, трепетные и патетичные, пребывающие вне времени и пространства. Эта «запредельность» одно из чарующих свойств спектакля.

Хрупкая, ажурная, но обладающая неизъяснимой силой музыка Генделя вовсе не архаична. В ней сочетаются магнетизм и ясность, монументальность и полет, загадочность и лирика, магия и величавость. «Альцину» легко счесть предтечей «Волшебной флейты», а образ страстной и жестокой заглавной героини - ярким эскизом Царицы ночи (хотя шедевр Моцарта «моложе» больше чем на полвека).

На фоне дворцов и тайфунов персонажи в роскошных одеждах (художник по костюмам Игорь Гриневич) поют совершенную музыку, где любая ария, дуэт или пассаж являют собой некий чувственный абсолют, что принципиально для барокко.

Нынешний зритель, познавший волшебный мир «Аватара», в этой стилистике ориентируется без труда. Тем более, что в спектакле нет снобизма или артхаусного высокомерия. Школярского занудства театр тоже счастливо избегает. Сказка, при всей ее экзотичности, здесь равна самой себе. Зрителям помогает проникнуться спецификой барокко и то, что все партии в опере поют женщины, вдохновенно создающие на сцене атмосферу блаженной отрешенности.

Актрисы увлеченно воплощают противоречивые образы героев легенды, легко справляясь с вокальными сложностями.

Лидирует в этом ансамбле виртуозов блистательная Татьяна Ханенко, чья Альцина, исполненная противоречивых страстей, исчезает навсегда. Но, поборов чары мстительной волшебницы, герои оказываются на пустынном берегу. Счастливый финал весьма относителен. И это, пожалуй, главный урок прекрасного спектакля.

Александр ИНЯХИН

И ЭТО ПОНРАВИЛОСЬ...

«Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры. У них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль».  Этими словами из знаменитого монолога Жака начинается спектакль Вологодского областного театра кукол «Теремок», поставленный по мотивам комедии Шекспира «Как вам это понравится». Спектакль является совместным проектом вологодских и болгарских кукольников: в свое время эта постановка государственного театра кукол города Бургаса получила немало гран-при международных фестивалей, и вот теперь маленький кукольный шедевр, авторами которого являются режиссер Христина Арсенова, художница Емелияна Андонова-Тотева и композитор Светлин Петков, перенесен на вологодскую сцену. По своей атмосфере и манере исполнения спектакль невольно отсылает к приемам комедии дель арте, что неудивительно: во времена Шекспира актеры из Италии, освоив другие европейские страны, уже добрались до Англии, да и в самой комедии «Как вам это понравится» упоминается имя Панталоне. Легкость общения со зрителем, импровизационность, острота слова и даже скабрезности, - всe, что было свойственно комедии дель арте, - присутствует в спектакле вологодского театра, и с ее приемами блистательно справляются актеры. На сцене их двое - он и она (Андрей Васильев и Марина Ефремова). Помимо основных сюжетных линий (авторы постановки отобрали три - взаимоотношения героев комедии Орландо и Розалинды, Оливера и Селии, а также - пастуха Сильвия и пастушки Фебы), у актеров есть и своя лирическая линия: они тоже любят друг друга. Из этого искусно сотканного переплетения, сдобренного импровизацией, буффонадой и хорошим темпоритмом, рождается действо, которое зрители смотрят легко и с удовольствием. Легкости восприятия помогает и изобразительное решение спектакля. Декорации условны и быстро трансформируются, превращаясь то в замок, то в лес, то в альков; визуальным центром служит шар в виде глобуса (намек на шекспировский?), который тоже трансформер и, распадаясь, как грецкий орех, на две части, служит подспорьем для мизансцен. В спектакле практически нет реквизита в обычном понимании - каждая деталь оформления действенна. Функциональны и костюмы: решенные в романском стиле туники с кольчужными воротниками, они имеют секрет - в рукава можно спрятать кукол, а куклы достаточно немаленькие - высотой около полуметра и на подставках. Так что, когда актеры в начале спектакля выходят к зрителю, у них в рукавах уже «заряжены» четыре куклы, и их неожиданное появление - сродни манипуляциям фокусника. В спектакле - масса постановочных и чисто кукольных идей, и конечно, было бы замечательно, если бы его могли посмотреть как можно больше российских кукольников. В программке к спектаклю читаем: «Если вам нравится Шекспир так же сильно, как он нравится нам, может быть, вам понравится эта безумная, но смешная, вздорная, но забавная, глуповатая, но романтическая история о человеческих страстях!»

«Как вам это понравится» самарскому зрителю, и правда, понравилось, а сам спектакль вологодского театра стал лауреатом в номинации «Лучший спектакль театра кукол».

Тема любви и человеческих страстей затронута и в спектакле Рязанского государственного областного театра кукол. Уже само его название, начальная строка популярного романса «Снился мне сад в подвенечном уборе...», интригует и звучит многообещающе. К тому же режиссером-постановщиком спектакля является Олег Жюгжда, известный своими интересными интерпретациями литературной классики на сцене театра кукол: в арсенале его постановок есть и Пушкин, и Гете, и Кафка, и Достоевский. На сей раз драматургическую основу спектакля составили четыре юмористических произведения Чехова: две одноактные пьесы - «Медведь» и «Предложение», и два рассказа - «Драма» и «Загадочная натура». Спектакль получился легкий, ироничный и элегантный. В значительной степени тому поспособствовало его изобразительное решение (куклы и сценография Людмилы Гензе). Темно-зеленый фон задника с липовыми аллеями и статуями изысканно контрастировал с белыми декорациями - ротондой, фрагментами балюстрад и с элегантными белыми костюмами актеров. Белый цвет при этом играл не только изобразительную, но и практическую роль - притом, что на сцене постоянно присутствовало значительное количество актеров, куклы на их фоне не терялись. Куклы в спектакле - разные: от больших паркетных до маленьких на тросточках. Игра масштабов в театре кукол всегда приносит многоценную смысловую краску, и неудивительно, что авторы спектакля ею воспользовались. Так, в «Загадочной натуре» пылкая и предприимчивая героиня рассказа, кукла в рост человека в ярко-красном наряде, притворно горестно делится с писателем историей двух своих замужеств с отставными генералами, и старики-генералы, путаясь в складках ее платья, появляются в виде маленьких куколок, один - с палочкой, другой - в инвалидной коляске.

Но, наверное, самой эффектной и смешной стала «Драма». По сюжету чеховского рассказа, к одному известному писателю приходит дама по фамилии Мурашкина с настойчивым требованием прочитать ему свою новую пьесу. В рассказе нет ни текста, ни содержания творения графоманки, и Олег Жюгжда решил его досочинить. Так, одна из героинь многоактной пьесы Мурашкиной (за эту роль актер рязанского театра Валерий Рыжков был удостоен звания лауреата в номинации «Лучшая роль второго плана в театре кукол») занялась попечительством и открыла кукольный театр «для бедных поселянских детей». Театрик вынесли на сцену, своим видом он напоминал то ли Большой, то ли - Александринский, а на его подмостках резвились малюсенькие куколки на тросточках, реагируя на то, что происходило на большой сцене. И это было очень по-кукольному, и очень смешно. Зрительный зал просто умирал от хохота. Зрители, вообще, очень хорошо принимали «Снился мне сад в подвенечном уборе...». Может, потому, что в театральной Самаре какой-то особый зритель - взыскательный, благодарный и умеющий кричать артистам: «Браво!». Но и сам спектакль этого заслуживал. В нем много музыки, к тому же - «живой», с настоящими инструментами и музыкантами, что сегодня редкость в театре кукол (спектакль стал лауреатом в номинации «Лучшее музыкальное оформление в спектакле театра кукол», автором которого является Альбина Шестакова), чудесный вокал Ольги Ковалевой, романсы и куплеты в исполнении актеров театра, пластика, танцы и даже канкан - все это было зрителям в радость. Созвучно ли это Чехову? Вряд ли кто может ответить на подобный вопрос, но запрос к автору рязанцы все же направили: «Уважаемый и любимейший Антон Павлович! - читаем в программке к спектаклю. - Дозвольте нижеследующим спектаклем выразить глубочайшее восхищение и преклонение перед Вашим творчеством! Вы все так же элегантнейший, интеллегентнейший и непревзойденнейший автор России! И наследие Ваше до сих пор является бесценнейшим и непреходящим литературным и нравственным кладом для всего прогрессивного мира! Хотелось бы нижайше поблагодарить Вас за возможность подобным образом прикоснуться к Вашему творчеству! Надеюсь на Ваше благословение и одобрение сего скромного сценического труда! С глубочайшим уважением и преклонением, Постановщик. А.П.Чехову, в небеса...».

Наталия РАЙТАРОВСКАЯ

Фотогалерея